ГЛАВА 14
Громкие хлопки дверцами шкафчика вырывают из сладкого сна. Я приоткрываю веки и реальность обрушивается потоком холодной воды на голову. Достаточно освежающе.
Голова Джареда покоится на подушке. Подушке, которую мы делим пополам. Лёжа на животе, он вытянулся на небольшом выступе, из-за чего ноги свисают с дивана. Длинные ресницы касаются щёк, на его лице застыла безмятежность, будто ничто не способно вырвать из царствия Морфея. Или же он хорошо притворяется. Горячее дыхание касается макушки, и я обращаю внимание, что его пальцы обогнулись вокруг запястья, словно таким образом хочет убедиться, что не улизнула среди ночи. Я судорожно сглатываю, готовясь очередной катастрофе, которую учинит Алекс. Удивительно, что она до сих пор не устроилась на втором выступе и не смотрит на нас, пока не откроем глаза. Это свойственно её сумасшедшей натуре и могло выглядеть по-настоящему пугающе.
Что-то металлическое падает на пол. Джаред распахивает глаза, встречаясь с моим обеспокоенным взглядом. Он шумно вздыхает, прекрасно понимая, что нас ждёт. И мне хочется как можно скорее покончить с этим.
Я принимаю сидячее положение, разорвав физический контакт с Джаредом. Надеюсь, диван и подушка сохранят тайну.
— Нашла, что искала? — Прочистив горло, интересуюсь я.
Лицо Алекс появляется из-за дверцы. На её губах возникает наигранная улыбка. Я не настолько наивна полагать, что подруга принесёт извинения. Она мотивировалась одной целью: застукать с поличным.
— Не совсем, у вас какое оправдание? — Щебечет она, но стоит на горизонте возникнуть Джареду, как в её глазах появляется дьявольский блеск. — Убирайся отсюда, Картер!
Разумеется, он игнорирует угрозы, будто имеет в запасе ещё как минимум девять жизней.
— Где Томми?
Алекс так громко хлопает дверцей, что дрожат петли. Во-первых, она ненавидит, когда Джаред дразнит его. Во-вторых, ненавидит, когда кто-то другой называет его Томми. Джаред буквально затевает смертельно опасную игру, и из этой бойни он не выйдет победителем.
— Спит. Перезвонит, когда проснётся.
— Я дождусь, не переживай на этот счёт.
— Очередное доброе утро, — голос Тома привлекает внимание. Он выглядит слегка помятым после сна. Волосы торчат в разные стороны, в глазах отражается недосып, а на щеке вмятина от подушки. К счастью, он оделся. Я не сгораю от желания видеть парня подруги полуголым, в каких бы отношениях мы не находились.
— Она всегда такая мегера утром? — Спрашивает Джаред, в тот же момент, как вопрос слетает с его губ, я хочу удариться о дверной косяк. Иногда пугает отсутствие чувства самосохранения у некоторых людей.
— Картер! — Шипит Алекс, испепеляя его взглядом.
Воздух трещит из-за гнетущей атмосферы, которую усугубляет Джаред. Вот он — момент, когда я жалею, что согласилась остаться. Но в то же время внутри бунтует свободолюбивая девушка, которая не привыкла идти на поводу. Я разрываюсь меж двух огней, хочу понять, почему Алекс взбунтовалась против него. Против нас, каким бы не было это «мы».
Том кивает на входную дверь, тем самым, взяв ситуацию по контроль. Мне не нужно обращаться к интуиции или экстрасенсорным способностям, чтобы предвидеть будущее. Джаред должен выгораживать себя точно так же, как я — себя. Мы почему-то должны оправдываться, и данный факт не приносит ни капли радости. Я ощущаю себя маленькой забитой девочкой, которой не разрешают общаться с другом. Да, мы вовсе не друзья, но в наше общение постоянно вмешивается кто-то третий, будь это Алекс, Том или же отбеливатель-сыграл-злую-шутку Элис.
Стоит Джареду и Тому скрыться за дверью, как глаза подруги метнулись ко мне.
— Серьёзно? — Сердито шепчет Алекс. — С... ним?!
Я рывком поднимаюсь на ноги, борясь с подступающим гневом и пеленой слёз, комом застрявших в горле. Никогда ещё не злилась на неё с такой силой, когда хочется развернуться и уйти, поставив крест на дружбе, длинною в жизнь. Никогда не думала, что между нами встанет парень. Парень, который не принадлежит мне или ей. Гложет чувство, что меня заставляют принять решение: она или он. Ставят перед выбором. Но больше всего оскорбляет и обижает то, что я всегда поддерживала её даже в самых глупых начинаниях, которые выйдут боком. Я всегда была на её стороне.
Меня начинает трясти, когда Алекс проходит острой бритвой по сердцу, добивая словами:
— Ты не единственная, а одна из. Ты это знаешь.
Язык чешется напомнить, что её мнение насчёт Джареда постоянно меняется, ведь совсем недавно она утверждала, что мы молоды и безумны, но стоит впустить безумие, как Алекс меняет маршрут. Может быть, нам нужно учиться на своих ошибках, даже если эти ошибки уничтожат?
Открыв рот, я не произношу ни звука, наблюдая, с какой скоростью между нами растёт стена, сотканная из недопониманий.
Я отклоняюсь в свою комнату в тот самый момент, когда на пороге возникает Джаред и Том, но первый не утруждается взглянуть в мою сторону. И это чертовски ранит. Джаред самостоятельно берёт молоток и забивает гвоздь в крышку гроба, в котором хоронит всё хорошее между нами.
К чёрту его. Я словно живу на распятии.
Остаток дня провожу в кровати, не имея желания покидать убежище или делать это в крайнем случае, дабы не столкнуться с Алекс. Я злюсь на неё. Очередной раз злюсь на себя за то, что покупаюсь на сладкие речи Джареда и уже не первый раз попадаю в его сети. Гадаю, о чём разговаривали парни. Но всё это лишь варианты, ведь никто не внёс ясность. Я, кажется, нуждаюсь в постороннем человеке, который не связан с уже полюбившейся компанией как минимум для того, чтобы иметь возможность развеяться и не ходить по порочному кругу. Мой мир будто сжался до определённых размеров, не впуская новые лица.
Перекатившись набок, смахиваю слёзы. Мне так обидно, что трудно дышать. Рыдания режут горло и давят на грудную клетку, но быстро проглатываю их, услышав шорох в пороге.
— Лиз? — Зовёт Алекс, продолжая топтаться в дверях.
— Я не в настроении, — отвечаю я, выровняв голос.
— Я хочу кое-что сказать...
— Серьёзно, Алекс, я не шучу. У меня нет желания разговаривать.
На минуту воцаряется гробовая тишина, но знаю, что она не ушла. Чувствую её тяжёлый взгляд на спине. По носу бьёт восхитительный аромат пряностей, и желудок одобрительно урчит после незапланированной голодовки. Всё это время я питалась горечью.
— Ты не завтракала и не обедала...
— Нет аппетита, — коротко отзываюсь я.
— Прости меня, — тихо произносит Алекс, и раскаяние в её голосе цепляет за живое. — Я не должна была так говорить. Том прав, это не наше дело. Мне так жаль, Лизи... я разозлилась на Картера и выплеснула на тебя.
Я вытираю предательские слёзы, которые катятся по щекам, и поворачиваю голову, встретившись с ней взглядом.
Кончик её носа покраснел, как будто совсем недавно она тоже придавалась слезам. Сцепив пальцы в замок, Алекс выглядит так, словно не знает, куда деться. В глазах светится сожаление, волосы собраны в небрежный пучок, и в целом её внешний вид желает лучшего. Эта версия подруги совсем не похожа на ту Алекс, которая желает блистать каждую секунду.
— Какая бы сумасшедшая идея не посещала твою голову, я всегда была на твоей стороне. Я всегда помогала, хотя это могло выходить за рамки дозволенного. Дело вовсе не в Джареде, Алекс, а в том, что я чувствую ваше давление. Твоё давление. Ты сделала выводы самостоятельно. Не поговорила со мной. Ты не знаешь, что я чувствую. Ты не пыталась понять. И ты делаешь только хуже, потому что я не могу от них избавиться.
Алекс медленно наполняет лёгкие воздухом и делает шаг вперёд.
— Я всегда готова поддержать, но я в ужасе, Лиз... потому что это Джаред. Я знаю его. Знаю, что он обязательно всё испортит.
— Пусть это сделает он! Хотя мне уже достаточно. Я сыта по горло.
— Чем?
— Пониманием, что после очередной девки он ищет встречу со мной. Я не идиотка, Алекс, не витаю в облаках. Если ты собираешься напомнить, то я сделала это за тебя.
Её губы трогает слабая улыбка.
— Я не видела его с кем-то последнее время.
— То, что ты не видела, вовсе не означает, что этого нет. Я не жду, что он поменяется. Не жду, что будет срывать звёзды с неба. Просто временно нам интересно противостоять друг другу, рано или поздно наскучит.
— Ты сдалась?
— Я и не боролась.
— Я не понимаю, Лизи, — Алекс задумчиво сводит брови. — Ты говоришь о чувствах, но принимаешь тот факт, что тебя используют.
— Он не использует меня. Между нами ничего не было.
Кроме поцелуя. Единственного поцелуя, который хочется забыть.
— Но тебя устраивает, что он трахнулся с другой и пришёл поболтать с тобой.
Я с отвращением морщусь.
— Я не думаю о том, в какой лунке побывал его член. Я не служба по контролю за сексом Картера.
Алекс хихикает и на её лице возникает немая просьба. Я двигаюсь, чтобы предоставить место на кровати, о котором она спрашивает.
Положив голову на моё плечо, подруга обнимает в области живота и вздыхает. Мы лежим так некоторое время. В полной тишине. С неистовым желанием, чтобы сегодняшнее утро было нелепой шуткой.
— Мне очень стыдно и жаль, Лиз...
— Я хочу попросить тебя только об одном. Не вмешивайся. Мне не нужен психолог или учитель. Мне нужна подруга.
— Я приготовила карри.
— Ты сделала это специально, — не сдержав улыбку, парирую я.
— Исключительно в благих целях.
— Враньё. Ты хотела разжалобить меня.
— Чуть-чуть. Если бы хотела сразить наповал, то могла купить твои любимые пирожные.
— И ты их купила.
Алекс тычет пальцем в рёбра, из-за чего начинаю извиваться и смеяться. Слёзы постепенно высыхают, и моё настроение заметно поднимается.
— Я хотела извиниться.
— Если хочешь получить прощение, то убей Картера, закатай в ковёр и закопай на пустыре, но предварительно продай его органы, чтобы мы не остались с пустыми руками.
— Договорились, — с озорством соглашается она.
Подруга спрыгивает с кровати и хватает за руку, потянув за собой.
Серые тучи над головой развеялись, предоставив фору солнечному свету. Я отказываюсь думать о Джареде, о том, что им движет и каким местом руководствуется, но достаточно очевидно, что его мозг провалился в задницу и там же начал разлагаться.
Алекс явно приложила много усилий, чтобы приготовить роскошный ужин в виде курицы карри, риса и салата из свежих овощей. В квартире витают исключительные ароматы, порождая зверский аппетит. Мы обоюдно вычёркиваем сказанное утром, налаживая прежнюю связь. Включаем первую попавшуюся на глаза комедию и сервируем стол, наполняя стаканы соком. И всё идёт неплохо, пока на экране не всплывает сообщение от виновника всех бед.
Я смотрю на телефон, мысленно отпиливая пальцы Джареда за то, что он снова появляется с намерением запудрить мозги. За то, что настроение катится псу под хвост.
— Ты оставляешь за собой право прочитать и не ответить, — замечает Алекс, обратив внимание на досаду, расцветающую на моём лице. Накрыв мою ладонь, она ободряюще улыбается.
Я пожимаю плечом.
— Я даже не уверена, что хочу читать.
— Почему?
— Потому что он уходит тогда, когда должен остаться. Трижды заставил меня разгребать всё в одиночку.
— Тебе придётся расставить точки, Лизи, почему бы не сделать это сейчас?
Я беру мобильник и открываю сообщение, улыбнувшись тому, с какой точностью подобрала для него новое имя.
Лживый ублюдок: Занята?
Я: Да.
Блокирую экран, но предварительно замечаю, что Джаред прочитал сообщение. Спустя несколько секунд экран снова загорается.
Лживый ублюдок: Чем?
Я: Не твоё дело.
Лживый ублюдок: Можем увидеться?
Я: Нет.
Лживый ублюдок: Ладно. Мы можем поговорить?
Я: Нет.
Лживый ублюдок: Ты можешь хотя бы выслушать меня?
Я: Нет.
Лживый ублюдок: Я могу приехать в ближайшее время.
Я: Я могу уехать в ближайшее время.
Может быть, это не совсем правда, потому что в начале десятого вечера способна найти лишь сомнительные приключения в компании психопата-каннибала. В голове транслируются всевозможные варианты расправы, из-за чего ставлю жирный крест на прогулке в одиночестве.
Лживый ублюдок: Хватит, Лиз. Дай мне ещё один шанс.
Я: Нет.
Лживый ублюдок: У тебя не работает клавиатура?
Я: У тебя не работает голова?
Кажется, в эту самую секунду слышу его смех, который совсем не похож на радостный. Джаред наверняка злится и в недоумении. Что ж, я тоже.
— Ну, как? — Спрашивает Алекс.
Я молча поворачиваю экран.
Её глаза скользят по сообщениям, и её смех нарастает с геометрическим прогрессом.
— Я уже начинаю ему сострадать, но потом вспоминаю, что он тот ещё козёл.
Джаред присылает новое сообщение.
Лживый ублюдок: Через двадцать минут буду.
Я: Я не хочу тебя видеть.
Лживый ублюдок: Девятнадцать минут.
— Проклятие, — ворчу я. — Он просто невыносим, когда что-то нужно.
Мне приходится переодеться и привести себя в порядок, ведь интуиция подсказывает, что Джаред способен подняться и вмешать Алекс, снабдив новыми подробностями, которые мне хотелось бы оставить при себе. Но если он намерен обсудить всё, то уже никогда отмоется от подробностей, включающих вождение в нетрезвом виде и необдуманный риск в разгар непогоды. Ему придётся углубиться в детали, почему между нами отсутствует взаимопонимание.
Алекс прижимается бедром к стене.
— Уже стоит подавать твои данные в розыск?
— Думаю, стоит звонить в службу спасения, потому что кому-то наверняка понадобится помощь спасателей.
Я вылетаю из квартиры, спускаюсь на лифте и спешно преодолеваю пустой холл.
Тусклый свет фонарей освещает дорогу, по которой лениво тянутся машины. Тёплый ветерок играет с волосами, лаская открытые участки тела. Осень в Нью-Йорке по истине прекрасна: желтеющая листва сочетается с зеленью уходящего лета, нет знойной жары, а по вечерам настоящая сказка, подталкивающая совершить прогулку перед сном. Главное, не поддаваться соблазну выйти в одиночестве.
Джаред уже занял место на парковке и ждёт, что я присоединюсь. Как бы там ни было. В план не входят прогулки, поездки и долгое пребывание наедине.
Я останавливаюсь на расстоянии и складываю руки под грудью, когда его взгляд встречается с моим. Эти глаза... Они напоминают о том, как смеялась над его комментариями к фильму, как лежала на колене и разглядывала черты лица, как его пальцы удерживали за руку. О том, чьё лицо увидела утром. О том, каким он может быть, если пожелает. О том, что предпочла бы стереть из воспоминаний, потому что всему грош цена. Это фальшь, и это мучает меня. Разъедает изнутри подобно раковым клеткам.
— Не хочешь сесть в машину или как минимум подойти ближе?
— Нет.
Джаред шумно выдыхает и скользит ладоням и по лицу. Я отказываюсь верить страданиям, которые он показывает.
— Ты сломалась?
— Это ты ломаешь меня, но давай проведем когнитивное интервью, чтобы вспомнить, как всё было.
Джаред падает на спинку кресла и, расслабившись, закрывает глаза. Я стараюсь не подавать виду, что удивлена его познаниями.
Он серьёзно знает, как это происходит?
— Начнём с момента, как Алекс хлопала дверцами, упуская все предыдущие разы, когда ты бросал меня на растерзание волкам, хотя... нет, давай начнём с похода в кино.
— Ты не переоделась во что-нибудь сексуальное и не разделась догола, как предлагала. Я думал об этом всю дорогу в кинотеатр, фильм и обратный путь. Ты дала свой номер какому-то чуваку в баре. Я был жутко зол. Хотел утопить тебя в поп-корне. Потом ты сказала, что это не моё дело. Неожиданно, да? Это и впрямь не моё дело, но всё равно разозлился. Забегая вперёд, ты приготовила нам самые вкусные макароны с сыром, перед этим уронила муку и хотела меня поцеловать, но в конечном итоге, мы всего лишь потанцевали. Ещё момент с кофе, когда я пришёл ночью...
Джаред неожиданно замолкает.
— Что было дальше?
Он поджимает губы и, по всей видимости, ему больше не до смеха.
— Я облажался.
— Сколько раз? Потрудись вспомнить все события.
— Перед приездом я позвонил тебе, — он фыркает и хмурится. — Неудачный разговор. Ты злилась. Я тоже.
— Дальше.
— Чёрт, ты злишься на сегодняшнее утро?
— Бинго! — Я без энтузиазма щелкаю пальцами.
— Поэтому общаешься со мной короткими ответами?
— Я не позволю бросать мне пыль в глаза, Картер. Никому не нравится быть запасным аэродром. С меня, чёрт побери, хватит! Ты не можешь делать вид, словно меня не существует, а вечером звать куда-то, как какую-то грязную тайну!
— Ты не моя грязная тайна! — Он вылетает из машины и шагает на меня.
— Разве? Тогда почему хочется отмыться от этого всякий раз, когда ты вытираешь об меня ноги?
Я выставляю руку, чтобы создать дистанцию, но Джаред продолжает наступать до тех пор, пока ладонь не прижимается к его груди. Я чувствую, как под ней колотится сердце.
— Ты зависишь от мнения других людей, но всем видом пытаешься доказать независимость!
— Я боюсь тебя!
— Ты боишься мнения Алекс и Тома. Но знаешь, что? Ты и я — один человек, вот почему я тянусь к тебе, а ты — ко мне. Да, я облажался. Я сделаю это ещё миллион раз. И ты тоже. Все так или иначе оказываются в дерьме.
Джаред поддаётся вперед. Наши губы разделяет несколько дюймов.
— Ты появилась, и с того момента я не могу перестать думать о тебе! Ты. Засела. В. Моей. Голове.
— Ради всего святого, Картер, это уже ни в какие ворота не лезет!
Он делает шаг, что носы наших ботинок соприкасаются, и я инстинктивно отступаю. Некоторые прохожие оглядываются в нашу сторону, но не решаются вступить. Возможно, так даже лучше. Нам не нужен судья. На нужно услышать другу друга, но пока ничего не выходит.
— Нравится тебе или нет, но так вышло. Это не поддаётся контролю. Какой-то младенец в белых трусах пустил стрелу, и я бы надрал ему грёбаную задницу, чтобы всё исправить, будь такая возможность.
— Ты ушёл. Ты сделал это трижды, а на следующий день предпочитаешь делить вид, что всё в порядке. Почему ты не можешь оставить меня в покое без двусмысленных намёков?
— Потому что не могу отказаться от себя.
— Господи, это какой-то порочный круг, где ты улыбаешься, шутишь, намекаешь, а потом бросаешь. Я с удовольствием покажу тебе, каково это. Хочу, чтобы ты чувствовал то же, что чувствую каждый раз я, когда толкаешь с обрыва.
Я натягиваю фальшивую улыбку, которая на первый взгляд кажется искренней и подхожу ближе, подняв глаза. На фоне чёрной толстовки, его лицо выглядит бледным. Джаред смотрит на меня сверху вниз, его губы плотно сжаты, дыхание прерывистое, и в целом он застыл, словно статуя. О том, что он всё же живой человек, напоминает исходящее тепло.
— Хочешь отомстить за всех девушек, с которыми я когда-то занялся сексом?
Меня передёргивает, но не отступаю. Встаю на носочки и касаюсь губами волевой челюсти. Каждое прикосновение обжигает и кровь превращается в жидкую лаву, бегущую по венам. Но я продолжаю целовать его, прокладывая дорожку по линии подбородка, за чем Джаред наблюдает с подозрением. Он слегка поворачивает голову, полагая, что дойду до губ. Его участь неутешительна.
Он закрывает глаза, и стоит только поддаться моменту, как я отступаю.
Смотрю на него, испытывая калейдоскоп чувств и эмоций, которые он вызывает. Хочу стереть с губ его вкус, но роняю руки по бокам. Это будет напоминанием о том, что нас бьёт током, когда оказываемся вблизи друг друга.
— Понравилось, когда с тобой играют?
Джаред распахивает глаза. В расширенных зрачках пляшут языки пламени, которые тушит разочарование.
— А теперь доброй ночи, Джаред. Ещё увидимся.
— Лизи! — Выкрикивает он, когда спешно вышагиваю в обратном направлении, не обернувшись на зов. — Лиз!
Не успеваю опомниться, как Джаред преграждает путь, и я повторяю то же самое. Вновь касаюсь его губами, на этот раз путешествуя по изгибу шеи, очередной раз выжигая себя дотла. Задерживаю дыхание, чтобы не запоминать аромат тела и закрываю глаза, представляя на его месте другого.
Джаред отшатывается, смотря на меня исподлобья.
— Хватит, чёрт возьми!
— Почему? — Поддельно удивляюсь в ответ. — Я сделала что-то так?
— Дай мне возможность доказать, что я не тот, кем кажусь.
Я качаю головой.
— Почему ты такая упрямая?
— Потому что всё, что ты делаешь, так или иначе причиняет боль.
— Я докажу, что ты не права, если поедешь со мной, — он поднимает руки, будто хотел коснуться моего лица, но резко одёргивает их, заставляя зависнуть в воздухе. — Прости. Получается на автомате. Это не значит, что я лапаю каждую встречную, просто ты...
— Что?
— Я всегда хочу касаться тебя.
Вздохнув, принимаю решение рискнуть и согласиться, потому что грёбаное сердце доминирует над разумом. Молча направляюсь к машине, но Джаред опережает и открывает дверь.
— Тебе понравится, — мягко произносит он.
— Куда пропал дерзкий Картер?
— Он перед тобой, малышка, но сегодня могу побыть паинькой. Я уже говорил, что я — милашка?
— Как благородно с твоей стороны, — саркастично отвечаю я.
Удивительно, но он не нарушает правила, иногда это даже слишком, с учётом свободной полосы. Я предпочитаю прикусить язык, потому что согласилась на второй шанс. Возможно, второй шанс — громко сказано, он хотел доказать, что может быть другим. Но проблема лишь в том, как скоро слетит маска идеального парня и с какой высоты меня сбросят снова. И думая об этом, я не ощущаю страх, будто взлёты и падения стали обыденностью.
Мне приходится подавить улыбку, проглотить радостный возглас, когда Джаред паркуется неподалёку от смотровой площадки Эмпайр-стейт-билдинг. По коже бегут мурашки от предвкушения увидеть, как на мегаполис опустилась ночь. Я всё ещё не уговорила Алекс подняться хотя бы на крытый 102 этаж, ничего не говоря о 86, где открытое пространство. Иногда страх высоты берёт над ней верх. Джаред же, напротив, не откажется пощекотать нервы. Иногда его идеи безумны, но безумие — и есть жизнь.
Мы быстро проходим пост досмотра, но прогулявшись по вестибюлю и заметив очередь за билетами, внутри всё сжимается. Площадка работает до одиннадцати, а часовая стрелка уже подобралась к десяти вечера. Меня накрывает огорчение, и я с ошеломлением пялюсь на Джареда, который подталкивает к лифту.
— Ты же не думала, что я не подготовился заранее? — Лукаво ухмыляется он.
— Какие карты ты припрятал в рукавах?
— Экспресс билеты, чтобы не торчать в очереди.
Я не успеваю выразить восхищение, прыгнув к нему на шею, нас прерывает девушка с камерой, готовая запечатлеть момент на фото, чем воодушевляюсь. Сейчас она стала спасательным кругом, рывком вернув в реальность и напомнив по какой причине тут нахожусь. Я всё же не отказываюсь от фотографии. Посылаю камере воздушный поцелуй, над чем смеётся Джаред. Снимок, вероятно, отразит живые эмоции, и я непомерно рада, что Джареду удалось настоять на поездке. Девушка предупреждает, что фото можно будет забрать спустя десять минут. Что ж, я сделаю это.
Сотрудник уводит нас от общего лифта, поднимая на 86 этаж, где между мной и городом не окажется преграды.
Я застываю, переступив порог лобби, не доверяя собственным глазам. Не доверяя происходящему. За спиной скапливаются посетители, и мне приходится спуститься с дорожки, вцепившись в железные прутья ограждения. Всё вокруг исчезает. Я остаюсь наедине с городом, который забрал сердце. Переполняет ощущение свободы, словно ты — птица, которая может парить в воздухе и смотреть с высоты.
Жадно исследуя расстелившийся мегаполис, погружаюсь в атмосферу и наслаждаюсь его иллюминацией, словно это что-то нереальное. Словно он создан с помощью мощной компьютерной графики. Словно перед глазами фильм из жанра фантастики.
Закусив губу, чтобы не поддаться эмоциям, я нахожу рядом Джареда, сложившего руки на каменном ограждении. Он смотрит вперёд и выглядит задумчивым, нежели восхищённым.
— Спасибо, — тихо говорю я.
Его губ касается улыбка. Боже, клянусь, у него самый идеальный рот, который можно было придумать.
— Знал, что тебе понравится.
Тёмно-синее небо без единого облачка нависает над головой и на мгновение кажется, что до него можно дотянуться рукой. К сожалению, есть неприятный момент: наверху разгуливает холодный ветер, отчего покрываюсь гусиной кожей. Я растираю предплечья ладонями, чтобы остаться до закрытия, отвлекаюсь на сьёмку, сделав по меньшей мере дюжину снимков, но вскоре к мурашкам присоединяются зубы, стуча друг о друга.
Услышав клацанье, Джаред стягивает толстовку и надевает на меня. Я не противлюсь, разве что хмурюсь, потому что он остаётся в футболке. Обнимая в области плеч, он прижимает к груди и ставит подбородок на макушку. Я мысленно прошу время остановиться, чтобы запомнить сладкое мгновение. Но оно ускоряется.
Протянув руки, я обнимаю Джареда в области талии, сцепив пальцы в замок на спине. Слушаю ровное дыхание и размеренное сердцебиение, прижав ухо к его груди. Произошедшее час назад кажется таким далёким и вымышленным, будто это не были мы. Желая убедиться, что не сплю, щипаю себя за запястье, но ничего не меняется. Я всё ещё в его объятиях, наблюдаю, чем дышит Нью-Йорк.
Искоса посмотрев на него, я отвожу взгляд.
— Ты снова пялишься.
— Смотрю на звёзды.
Его грудь вибрирует от смеха, и я чувствую, как на щеках выступает румянец. Соскользнув с плеча, его ладонь ложится на шею, а пальцы путаются в волосах. Наши губы разделяет несколько дюймов, и расстояние между ними искрится. Горячее дыхание ласкает лицо, в котором улавливаю мятный вкус. Боже, я немного фанатична в пристрастиях. Поглаживая подбородок большим пальцем, Джаред внимательно рассматривает моё лицо, пытаясь отыскать ответы на вопросы, которые известны исключительно ему.
— Ты такая красивая.
По телу пробегает дрожь, потому что именно эти слова он говорил, повиснув на моей шее. Не желая показывать смущение, я собираю глаза в кучу и криво улыбаюсь, состроив рожицу.
— И дурная, — смеясь, заключает Джаред.
Он прижимается лбом к моему и облизывает губы. Моё сердце сжимается в груди, а внизу живота завязывается петля, которая однажды подберётся к шее.
— Это пугает.
— Что? — Уточняет Джаред.
— Твоя романтичная натура.
— Сохрани её в тайне, — подмигивает он, наградив игривой улыбкой.
— Может быть, ты ещё фанатик любовных романов?
— Ты хотела сказать, фанатик бумажной порнушки?
Окинув меня странным взглядом, его палец замирает на щеке.
— Я не шучу, Лиз. Сохрани эти моменты только для себя, даже если очень хочется поделиться. Они больше не будут нашими, если знает кто-то ещё.
— В таком случае ты не перетянешь Алекс на свою тёмную сторону.
— Я не нуждаюсь в одобрении.
— Тогда что каждый раз происходит, когда ты и Том удаляетесь поговорить?
— Мы не разговариваем о тебе, — Джаред запускает пятерню в волосы и смотрит за горизонт.
Я уже было хочу покачать головой на фоне разочарования, ведь он не вносит ясность, держа в неведении. Но он неожиданно продолжает.
— Том просит не нагнетать и уйти, а я раздражаюсь и злюсь... на тебя.
— На меня? — Переспрашиваю, не поверив собственным ушам. — То есть, ты делаешь вид, будто меня не существует, потому что злишься на меня? На что, прости?
— На то, что вы являетесь подругами. Я не верю в женскую дружбу. Мы можем не поднимать эту тему? У меня личные причины придерживаться данного мнения.
Люди постепенно расходятся, пока на площадке не остаёмся только мы. Мужчина в форме сотрудника зазывает нас рукой, тем самым, завершая сказку.
— И ты никогда не расскажешь?
Джаред удерживает мой взгляд несколько секунд, прежде чем отстранится.
— Не знаю.
Когда между нами образуется дистанция, я вдруг ощущаю прилив тоски и одиночества, будто упустила что-то важное. Для меня остаётся загадкой, почему даю шанс, разве что окончательно лишилась разума и вошла в число тех воздыхательниц, кто пытается привлечь его внимание любым из имеющихся способов. Но врать себе уже бессмысленно. Я что-то чувствую, в ином случае должна равнодушно реагировать на выходки.
Перед тем, как покинуть здание, оплачиваю и забираю снимок, воспользовавшись отсутствием Джареда, который отклоняется в сторону туалетов. Если я должна сохранить воспоминания исключительно для себя, то совместную фотографию тоже.