Глава 6
Что же, их возвращение в поместье было воистину феерическим. Лютик еще обязательно сложит об этом балладу. Правда, некоторые моменты придется все же подретушировать, где-то приукрасив, а где-то сокрыв определенные детали.
Ламберт схватился за серебряный меч прежде, чем вообще понял, что самый здоровенный из всех что он видел волколак идет рядом с их Лютиком, не проявляя не намека на агрессию. А по другую сторону от совершенно отбитого музыканта плелся скальный тролль. На прибожка он даже не обратил внимания.
Лето быстро оказался рядом, но за оружие не хватался, издав какой-то вроде бы удивленный хмык. Тут Ламберт, наконец, включил мозги и осознал, что на заявившихся монстров не реагирует и Ключник.
Волколак вышел вперед и плавно подошел к Лето, возвышаясь над ведьмаком, как скала.
- Вот я не знаю, то ли спасибо сказать, то ли в морду тебе дать, за то, что подверг Лютика опасности, - с рыкающими интонациями проговорил он.
- Я бы на твоем месте прежде портки попросил, чтоб мудями не трясти, - парировал насмешливо Лето, в ответ получив раздраженное рычание.
- Блядь! Гарри? – доперло до Ламберта.
- Не блядь. Но Гарри, - продемонстрировал белоснежные клыки волколак. Длинный острый коготь указующе был направлен в сторону Лето. – Еще раз так сделаешь, голову откушу. Но спасибо.
- Охуеть... - такого расклада наблюдавший за происходящим Ламберт не ожидал совершенно. Кажется, и Лето немножко просчитался, но в целом своего добился: чародей изменился, обретая более гуманоидную форму.
- Лето, ты их приманил, тебе и устраивать, - вредно напомнил Гарри, указывая на тролля и прибожка.
Он махнул рукой, как-то неловко обведя свое изменившееся тело, когда к ним вышел Ольгерд. Сальму же сюрприз только ждал – суккуба отправилась на пару дней в сторону Оксенфурта за какими-то редкими травами, цветущими менее декады.
- Полагаю, теперь искать способ возвращения истинного облика уже не нужно, - пожав могучими плечами, сообщил Гарри Ольгерду.
- Это твой истинный облик? – удивился фон Эверек. Волколак вдруг странно замялся, а на губах мужчины расцвела лукавая улыбка. Ольгерд скрестил руки на груди и склонил голову на бок. – Или ты стесняешься?
Остальные непонимающе крутили головами. Ольгерд явно что-то знал про волколака, и тем более любопытной была реакция того.
- Блядь, - излюбленное словечко Ламберта вылетело само. - Дай хоть что-нибудь накинуть, не будь задницей.
- Да на здоровье! – Размотав пояс, фон Эверек стянул длинный тяжелый кунтуш и перекинул его через руку, подходя поближе, этим показывая, что готов дать его при первой необходимости.
Гарри вздохнул тяжело, зажмурился и вдруг завыл громко, хрипло. Одновременно с этим он начал стремительно уменьшаться. Шерсть исчезла, скрылась под бледной кожей, втянулись когти, превращаясь в обычные розоватые человеческие ногти, да и сами пальцы стали аккуратными, даже изящными. Через несколько минут перед Ольгердом стоял дрожащий юноша, на плечи которого тот поспешно накинул кунтуш, скрывая наготу и согревая.
Человек, названный Госпожой Гарри Певереллом, оказался даже ниже Лютика. Стройный, гибкий, как тростник, Гарри был необычайно хорош собой, неся в себе ту же чуть потустороннюю красоту, которой с первого взгляда очаровала барда Леди Смерть.
Миндалевидные зеленые глаза околдовывали, пухлые розовые губы приводили в смятение, как и правильные черты лица. Совсем еще молодого, Лютик мог бы поклясться, что их Гарри не больше восемнадцати лет. А еще с замиранием сердца он углядел у подопечного на груди точно такой же знак: круг, вписанный в разделенный пополам треугольник.
- Как ты догадался? – немного непонятно спросил у Ольгерда Гарри. Мужчина пожал плечами:
- На самом деле, не сложно. Если твоя истинная форма – волколак, значит и человеческий облик должен быть. А превращение в варга было чем-то вроде спонтанного магического эффекта, я полагаю.
- Анимагия, в том мире это так называлось, - кивнул Гарри. – Меня покусал оборотень, но там было специальное зелье, подавлявшее суть. А анимагия – это просто доступный магический навык по превращению в животное. Так уж получилось, что в обеих формах я волк...
- Что-то случилось, и ты застрял? – Лютик не смог удержаться, и приобнял кутающегося в великоватую ему одежду парня. – И вообще, чего мы стоим тут. Кое-кто, между прочим, босиком на холодных камнях! Пойдемте в дом!
И они всей пестрой компанией, не забыв старавшихся до поры помалкивать Ивасика и Барта, прошли в практически полностью отреставрированное за все эти месяцы здание.
Огромная гостиная была личным достижением рачительного менестреля. Пара диванов и широкие крепкие кресла, которые он заказал у местных мастеров, истрепав в процессе тем нервы, могли бы, наверное, выдержать даже вес Барта. Но тролль все же предпочел устроиться на полу, усевшись на одну из раскиданных в изобилии шкур. Там были и волчьи, и медвежьи, и даже шкура вепря. Кроме того, по всем горизонтальным поверхностям были разбросаны подушки. Центральной же фигурой был большой отделанный декоративным камнем камин, который украшала изящная кованая решетка – творение Ламберта, вложившего в свое изделие все, как оказалось, недюжинное мастерство.
А тайной гордостью Лютика были полотна, которым он украсил стены. Поначалу он очень боялся причинить Ольгерду боль, вывешивая найденные среди руин картины Ирис. Тот и впрямь в первый момент застыл, увидев их, узнав мазки, манеру писать, которую невозможно было спутать ни с чем, пусть он прежде не видел запечатленные сюжеты.
Задержавший дыхание Лютик уже готовился к возможному гневу, отповеди, но вместо этого получил крепкие, но бережные, объятия и еле слышное «Спасибо!», прозвучавшее куда-то в растрепанные кудри. А еще ему показалось, что сразу после этого Ольгерд коснулся макушки губами в легком поцелуе. Но это, наверняка, только показалось...
Так и не отпуская жавшегося к нему парня, Лютик устроился с Гарри на диване и в первую очередь обеспокоился его состоянием:
- Как ты себя чувствуешь, дружок? Может быть голоден? Или пить? Хочешь отдохнуть?
Парень улыбнулся и пристроил голову у барда на плече, щекоча шею растрепанными черными волосами.
- Спасибо, я в порядке. Теперь совсем хорошо, - парень жмурил зеленые глазищи, рассматривая тех, кто стал его семьей. Наслаждался заботой и теплом, исходящими от барда, который подарил ему столько своей любви, сколько Гарри не видел прежде за всю жизнь.
Слабо поморщившись, он отмахнулся от тяжелых мыслей. Надо забыть обо всем. То прошлое ушло, ушло безвозвратно, здесь он в полной безопасности и может, наконец, начать абсолютно новую жизнь.
- Расскажешь, что с тобой случилось? Если хочешь, конечно, – аккуратно поинтересовался Ольгерд. Он догадывался, что прошлое парня было не безоблачным, учитывая то, что ему когда-то сказала Госпожа, поэтому в душу лезть не собирался. Прошлое прошлому, в конце концов. Просто вдруг парень сам хочет чем-то поделиться?
- Вы не ошиблись, когда предполагали, что я чародей. У нас это называлось волшебником, но сути это не меняет. Была магическая война. Так уж получилось, что мне пришлось сражаться едва ли не с самого детства. Ну и закончилось все предсказуемо: я умер. Вроде как. Не знаю точно, но за мной пришла Вечная Невеста и забрала с собой. А поскольку я в этот момент был в анимагической форме, то так и остался в ней. Волком... проще, - признался Гарри, поджав губы и чуть нахмурившись. – Все эмоции, человеческие переживания отходят на задний план. И чем дальше, тем сложнее заставить себя отказаться от этой безмятежности.
Лето согласно покивал головой, бросив взгляд из категории «я же говорил!», но комментировать его слова не стал.
А Ламберт пожирал взглядом жмущегося к барду паренька и, обратись к нему сейчас кто с вопросом, вряд ли был бы способен выдавить хоть слово. Кто бы мог подумать, что нахальный шерстяной засранец превратится вот в ЭТО?
От одного взгляда на Гарри в ведьмаке поднималось что-то темное, алчное, незнакомое прежде. Низ живота внезапно опалило желанием, и Ламберт почувствовал острую потребность побиться обо что-то головой, а заодно искупаться в ледяной воде, потому что так неистово хотеть измученного обращением все еще порой подрагивающего от слабости юношу просто ненормально!
На мгновение возникла мысль, что это какое-то внешнее воздействие, только вот все остальные никакого беспокойства не проявляли, да и ведьмачий медальон на груди не показывал особой реакции, так только, подрагивал редко и слабенько, но такое было с самого первого дня его жизни в этом доме: как-никак, вокруг было полно нечисти.
- Знак на твоей груди... У нас с Лютиком такой же? Это значит, что ты тоже принес вассальную клятву Госпоже? – тем временем спросил Ольгерд.
- Эм, не совсем. Я, если честно, и не думал, что это ее знак, - чуть смутившись, признался Гарри. Он автоматически коснулся ладонью символа, видневшегося в распахнутом вороте кунтуша. – У нас это был знак Даров Смерти.
- Даров Смерти? Звучит очень загадочно. Расскажешь поподробнее? – тут же заинтересовался Лютик.
- Была легенда о трех братьях, которые смогли обмануть саму Смерть, за что она предложила им выбрать награду. Первый брат попросил волшебную палочку, могущественную и непобедимую, - Гарри пальцем провел по бедру Лютика линию, начиная символ. – Второй же пожелал вернуть свою ушедшую в иной мир возлюбленную, и Госпожа дала ему воскрешающий камень, - линию очертила окружность, - а третий брат попросил у Смерти то, что позволит ему скрыться от ее глаз, и она дала ему мантию-невидимку, - тонкий палец изобразил треугольник.
- Невероятно! И чем же все закончилось? У этой истории ведь есть продолжение? – у Лютика уже чесались руки быстрее набросать первые строки песни о трех братьях. Это же какой восхитительный сюжет!
Гарри мрачно усмехнулся:
- Первого брата очень скоро зарезали, ибо он на каждом углу бахвалился непобедимой волшебной палочкой. Второй повесился, потому что нельзя вернуть мертвого в этот мир, и он лишь получал иллюзию общения со своей любимой, пока не покончил с собой от тоски по ней, - с каждым новым словом взгляд барда становился все более встревоженным и, чего уж скрывать, расстроенным: у мрачной сказки оказался еще более страшный конец.
- А третий брат? – вдруг подал голос Ивасик.
Усмешка чародея-оборотня переплавилась в чуть грустноватую мягкую улыбку:
- Третий брат прожил долгую счастливую жизнь, увидел не только детей, но и внуков, пока в глубокой старости сам не снял мантию, и ушел с Вечной Невестой добровольно и с радостью, встретив ее как доброго друга.
Лютик и Ольгерд невольно вздрогнули, одновременно посмотрев друг на друга. Вот оно! Вот почему Госпожа пришла к ним и взяла под свою опеку. А значит легенда не совсем легенда, не просто вымысел какого-то сказочника.
- Это ведь не совсем легенда, правда, Гарри? – с замиранием сердца спросил бард.
- Некий бард Бидль, поведавший ее людям, и в самом деле исказил историю. Частично. Игнотус Певерелл, третий и самый младший из братьев, был покорен красотой Госпожи и влюбился в нее. А она ответила ему взаимностью, на время оставшись с ним рядом в мире простых смертных. Подаренная ему Смертью мантия переходила их детям и потомками из поколения в поколение, пока не досталась моему отцу. А потом и мне.
- Ты ведь не будешь против, если я напишу об этом балладу? – Лютик умоляюще уставился в миндалевидные зеленые глаза. – Эта история слишком прекрасна, романтична и трагична, чтобы быть никому не известной!
Отказать тому, кого Гарри считал практически своим родителем, юноша в принципе не мог. Он погладил Лютика по руке и ласково улыбнулся:
- Конечно не против! И я не сомневаюсь, что с твоим талантом это будет настоящий шедевр, - от искреннего комплимента менестрель даже зарделся.
- Спасибо! Я так рад, что ты снова стал собой. Не то, чтобы я меньше любил твою пушистую версию, а уж стоит вспомнить, каким очаровательным малышом ты был...
- Кстати, ты ведь обратился уже будучи таким как сейчас, верно? – Уточнил Ольгерд и продолжил после утвердительного кивка. – Почему тогда ты поначалу был практически щенком, а потом так резво вымахал?
- Особенность анимагии. Ты будто находишь своего внутреннего зверя сперва, потом в него превращаешься. Всегда поначалу это почти дитя, но со временем зверь взрослеет вместе с тобой. Чем дольше ты в его облике, тем быстрее он растет. Если бы я просто изредка превращался, то бегал бы все еще мелким лопоухим волчонком. Правда, то, что я из анимагической формы сразу перескочил в трансформированного оборотня – сюрприз даже для меня.
- В вашем мире и оборотни были? – не удержал любопытства Лютик.
- Да. Оборотни, вампиры, привидения, маги, гоблины, домовые эльфы... Множество волшебных рас и волшебных созданий, таких как единороги, гиппогрифы (это гибрид коня и орла, чем-то на местных грифонов похожи), мантикоры, василиски... всего не перечислить. Только у нас волшебный мир скрывается от людей, прячется с помощью магии. И никого похожего на ведьмаков у нас нет и не было, - Гарри посмотрел на Лето и Ламберта, от чего последний невольно дернулся. Казалось, зеленые колдовские глаза видят насквозь.
- Здесь мирок посуровее будет, не так ли, - понимающе хмыкнул Лето.
- В глобальном смысле, возможно, - согласился Гарри. – Но лично мне здесь хорошо, как никогда не было. Там... - парень поморщился от воспоминаний, но почему-то не устоял от признания. Видимо, надо было все же выплеснуть хоть часть застарелой боли. Поделиться с теми, кто стал ему семьей. – Я первый раз убил в одиннадцать лет.
- Великие Боги! – ужаснулся Лютик и инстинктивно прижал парня крепче, будто пытался запоздало спрятать в своих руках от жестокого мира. – Что же за ужасы у вас там творятся?
- Мне просто не повезло, наверное. Пророчество сомнительной пифии сделало меня сиротой в год, утверждая, что я с какого-то перепуга справлюсь с могущественным темным волшебником. Он пришел убивать меня, а убил родителей. Со мной вот вышла заминка: он утратил тело, обратившись в бесплотный дух, а мне на всю жизнь досталась отметина его проклятья, - Гарри отодвинул челку и показал на едва заметный шрам в виде молнии.
- Да, пророчества – это редкостная дрянь! Никому они еще не приносили счастья, - понимающе прогудел Лето.
- Вот и мне не принесли. В одиннадцать лет я узнал про магический мир, до этого жил с обычными людьми. Только вот сказка оказалась страшной, а я следующие семь лет постоянно лишь чудом избегал встречи со Смертью. Правда, до поры считал, что это того стоит, ведь у меня были друзья. Но и это продлилось недолго: меня укусил оборотень, и от меня окончательно все отвернулись. Держали только как оружие, науськивали, как пса бойцовского, на того темного мага, пока мы не убились друг об друга. Так что, когда за мной пришла Госпожа, я и правда был счастлив с ней уйти.
- Наплюй на все и забудь, - грубовато посоветовал змеиный ведьмак. – Ты в другом мире, ты живой, у тебя есть семья и кров, что еще надо?
- Для счастья? – Улыбнулся ведьмаку, изогнув соболиные брови, Гарри. – Для счастья у меня есть практически все!
- Практически? – уточнил Ольгерд.
Гарри капризно сморщил нос, становясь неуловимо похожим на Лютика.
- Вот найдутся мне штаны, буду абсолютно счастлив! – под всеобщий хохот заявил он.