Часть 4
Следующие дни он радовался этому открытию с истинным восторгом неофита. Он навестил Архив, где нужные им документы собирали уже вторую неделю, и напомнил архивариусу, что именно означает пометка «Срочно» на запросе. С помощью главы Архива, должностной инструкции и нескольких выражений из репертуара Малфоя он довел беднягу если не до слез, то уж точно — до серьезной переоценки сущности его работы.
Значение этой же пометки «Срочно» Гарри пришлось донести также до Клетуса Тафта, поскольку через два дня документы в Аврорат так и не доставили, а служащие Архива уверяли, что отправили их еще прошлым вечером. Оказалось, что бумаги канули в тележку Тафта, который посчитал, что собрать заявки на канцтовары в Отделе магического транспорта гораздо важнее, чем доставить срочные документы.
После этого, окончательно расхрабрившись, Гарри даже отправил Маршу Сомерсет на освидетельствование в Мунго, убедив, что для ее же безопасности целители должны провести проверку на гибельные проклятья. На самом деле ее проверяли, конечно же, на параноидальный бред и, очевидно, вылечили или заперли в хорошо охраняемой палате, потому что Гарри ее больше не видел.
— Ладно, — сказал Малфой и усмехнулся, — теперь я готов признать, что ты, Поттер, настоящий герой. Благодаря одному этому подвигу твое имя останется в веках.
— Иди ты, — отозвался Гарри и попытался убить его просто для порядка и в качестве эксперимента. Как обычно, все немедленно пошло не так: он обнаружил Малфоя на коленях с такой же усмешкой — саркастической и одновременно искушающей. На секунду она исчезла, Малфой торопливо облизал губы и провел ладонью по животу Гарри, и тот заметил, что полностью обнажен. События развивались чертовски быстро.
Этот эксперимент закончился так же, как и предыдущие. Гарри ни разу не удалось убить Малфоя, зато эротические фантазии становились все более яркими и затейливыми. Впрочем, он уже смирился с этим и признал — после небольшой внутренней борьбы, — что Малфой ему нравится. Немного тяжелее оказалось сжиться с тем, что его чувства не ограничивались лишь физическим влечением. К концу второй недели работы над внутренним расследованием Гарри поймал себя на том, что с нетерпением ждет момента, когда они с Малфоем сядут за один стол, чтобы зарыться по уши в гору пергамента.
С некоторой долей ужаса он обнаружил, что Малфой не только соответствует его внешнему идеалу, но к тому же прекрасный остроумный собеседник и изобретательный сообщник. Он легко подхватывал любую мысль — иногда даже невысказанную. Отлично чувствовал настроение Гарри и умел развеселить его — или, по крайней мере, изобретал затейливый способ избавиться от источника раздражения.
Когда Гарри влетел в офис, кипя от ярости, потому что сразу три члена Визенгамота по очереди попробовали разузнать, как идет расследование, причем двое из них прозрачно намекали на взятку, а Фелисити Пикок даже пыталась ему угрожать, Малфой сунул ему в руки кружку с кофе и в красках описал, как их затаптывает стадо взрывопотамов.
Вместе они использовали десяток проклятых бладжеров, чтобы переломать все кости Фарли Биллингтону, новому главе Отдела магических игр и спорта. Тот явился в Аврорат и потребовал, чтобы для охраны финала Чемпионата Англии по квиддичу прислали именно Гарри Поттера. Как он выразился: «с представительскими целями».
Живописание хруста костей и кровавых брызг так увлекло Гарри, что он упустил момент, когда они с Малфоем оказались слишком близко. Их стулья каким-то образом сдвинулись почти вплотную, колени соприкасались, а Малфой, требуя дать ему слово, сжимал его руку и повторял: «Нет, в голову еще рано, пусть помучится». А Гарри упрямо направлял бладжеры в голову Биллингтона снова и снова — чтобы Малфой еще раз до него дотронулся.
В понедельник, когда Гарри пожаловался, что все выходные у него под окнами дежурил какой-то репортер, Малфой рассказал ему — в весьма впечатляющих подробностях — об одном старинном заклинании, которое превращало чужую печень в живого ежа.
В среду они убили Министра магии.
На удивление это заняло совсем немного времени. Шеклболт потребовал предоставить промежуточные итоги расследования уже на совещании в пятницу, а это означало, что им придется практически ночевать на работе следующие два дня. Между прочим, у Малфоя и так уже под глазами обозначились темные круги — и потому Гарри совершенно вышел из себя. Он даже не заметил, как в руках оказался молоток. Через несколько секунд Шеклболт испортил свой шикарный ковер пятнами крови и мозгов.
— Ну… в целом он прав. Нельзя затягивать расследование, тем более что эти крысы уже забегали, — сказал Гарри через несколько минут, а с его рук все еще капала кровь.
Малфой в забрызганной кровью рубашке криво улыбнулся ему в ответ:
— Что ж, придется поработать сверхурочно.
Эти двое суток они были так поглощены расследованием, что больше никого не убили. Если кто-то и пытался отвлечь их или выбесить — они не заметили. К началу совещания Гарри едва мог вспомнить, уходил ли вчера домой поспать пару часов или отрубился прямо за столом. Зато он помнил кофе, который принес ему Малфой — из собственных сакральных запасов, о чем сообщил ему раза три за утро. Видимо, чтобы Гарри в полной мере осознал, какая честь ему оказана.
Гарри и без того не забыл, что это значит: они теперь близкие друзья. И это подняло ему настроение куда лучше, чем крепкий кофе. Он даже с улыбкой поприветствовал перед совещанием главу Отдела тайн Уэйнрайта, который своей паранойей сводил с ума все Министерство и мог дать фору Марше Сомерсет. Малфой, судя по недоуменному взгляду, счел, что Гарри перетрудился и не отвечает за свои действия.
Уэйнрайт явно посчитал так же и демонстративно ткнул в сторону Гарри каким-то артефактом. Штуковина, напоминающая растопыренного жука из проволоки и кусочков древесины, никак не отреагировала — очевидно, никаких дурных флуктуаций она не засекла, и Уэйнрайт, поджав губы, удалился.
Чисто из чувства противоречия Гарри наклонился к Малфою и прошептал:
— Если бы он этой штукой в самого себя потыкал, она бы взорвалась к чертям.
— Шрапнель, — мечтательно протянул Малфой. — Поражающий радиус футов тридцать, не меньше.
— Старшего архивариуса и секретарей точно накроет, — заметил Гарри с удовольствием.
— Особенно Дженсена и Перкса. Осколком прямо в яремную вену… кровищи будет!
— А Перкс-то чем провинился? — Гарри отодвинул стул для Малфоя.
— Он считает, что знает документооборот лучше меня.
— А, ну тогда он полностью заслужил.
Совещание грозило затянуться. Тревожные симптомы появились еще до начала: все долго рассаживались, менялись стульями и выбирали места, как будто они что-то значили. Слышалось ворчливое бормотание, что лучше бы они все работали, а не просиживали тут штаны, пока где-то там в их кабинетах простаивают неимоверно важные процессы. Гарри по своему опыту знал, что те же самые люди имеют привычку произносить беспощадно длинные и бессодержательные речи и затягивать совещания сверх всяких разумных пределов.
И в этот раз они остались себе верны. После того, как Гарри с Малфоем рассказали, что им удалось накопать, на них полился поток бессмысленных вопросов:
— А вы уверены, что это полная информация?
— А этого хватит для представления в суд?
— Но если Визенгамот себя дискредитировал, кто будет судить членов Визенгамота?
Гарри предоставил Робардсу повторять то, что они с Малфоем уже разжевали. Он и не ожидал, что их будет слушать хоть кто-то, кроме Шеклболта и Робардса. Ну и еще, может быть, Уэйнрайта, но тот, как обычно, услышал что-то свое и принялся требовать, чтобы в список подозреваемых включили какого-то уборщика, который странно на него смотрит.
— Знаешь, Малфой, я начинаю подозревать, что взрыв артефакта — это слишком легкая и быстрая смерть, — уныло заметил Гарри, пока Уэйнрайт подробно и аргументированно доказывал злонамеренность уборщика.
И как будто этого было мало, его поддержал Фарли Биллингтон, заявив, что в Отделе магического хозяйства явно имеется целое гнездо заговорщиков, которые поставили целью саботировать его незаменимую работу.
— У меня за окном вторую неделю идет дождь! — возмущался он. — Я не могу работать в такой обстановке!
— Я тебе сочувствую, Фарли, но мы здесь обсуждаем коррупцию внутри Министерства, — напомнил Шеклболт.
— Так что это, если не коррупция? Это настоящий заговор!
Даже у Шеклболта не хватило духу сообщить Биллингтону, что хозотдел его попросту ненавидит за питомник дрессированных тараканов, который он устроил в ящиках стола. Биллингтон обожал своих тараканов, и даже Малфой был вынужден признать, что это мило. Хоть и дурь несусветная, конечно же.
— Да-да, нужно непременно проверить весь личный состав Отдела магического хозяйства! — с энтузиазмом согласился Уэйнрайт. — Они целыми днями шныряют по всему Министерству, и кто знает, что они задумали. Может, они все давно подкуплены врагами! Я готов пожертвовать своим временем, чтобы лично допросить каждого.
Шеклболт подпер подбородок рукой и, не вмешиваясь, ждал, пока Уэйнрайт выдохнется. Перебивать его было бесполезно — он от этого лишь больше распалялся и начинал подозревать собеседника в сговоре.
— Да, пожалуй, ты прав, — заметил Малфой шепотом, — взрыв — слишком скучно.
Он принялся изображать на полях одного из старых протоколов какое-то сложное устройство — сплошные зубчатые колеса, крючки, лезвия и дисковые пилы. Выходя из-под его пера, все эти части немедленно приходили в движение: крючья вытягивались и хватали ближайшие буквы, затягивали жерло в машины, а лезвия и колеса кромсали их, разбрызгивая красные чернила.
— Изобретательно, — сказал Гарри и пририсовал с другого угла человечка, отдаленно напоминающего Уэйнрайта. Тот немедля принялся тыкать нарисованным артефактом в кончик пера и с подозрением оглядывался. Гарри подтолкнул его пером к машине. Та выбросила длинный суставчатый щуп и за ногу потащила человечка в свою зубастую пасть.
— Давай Биллингтона, — прошептал Малфой, помогая машине собрать разлетевшиеся части тела. Одна кисть запуталась в особенно длинном слове и пыталась уползти в угол, перебирая пальцами и волоча за собой расправляющиеся, как пружинки, буквы.
Гарри быстро набросал Биллингтона и, подумав, добавил сразу старшего архивариуса Дигби. Тот как раз решил включиться в обсуждение с замечанием, что сбор необходимых для расследования документов нарушит налаженную каталогизацию и приведет к административной катастрофе.
—Что же это за система каталогизации у вас, раз вы можете парализовать работу Министерства, достав пару папок из шкафов? — спросил Гарри. — Вы под них бомбы, что ли, закладываете?
— Не время для шуток, мистер Поттер, — сухо ответил Дигби. — Архив организован в соответствии с жесткими правилами, и, если изъять хоть один лист, многолетняя работа пойдет насмарку.
— То есть вы хотите сказать, — вмешался Шеклболт, — что документы из Архива доставать нельзя? Что мы все отдаем вам документы не для хранения, а для… хм, захоронения?
Дигби, очевидно, еще не поняв, в какую ловушку себя загнал, принялся доказывать важность алфавитной каталогизации. Гарри подтолкнул его фигурку к циркулярной пиле — человечек запнулся о бесхозный предлог и остался без руки. Другую руку Малфой оторвал ему щупом с кусачками.
Оставленный без присмотра Биллингтон соорудил себе из нескольких слов метлу, обмотав прутья-буквы парой тире, и ловко уворачивался от крюков машины.
— Лови его, Малфой! — громко прошептал Гарри, склонившись еще ниже над пергаментом. Они с Малфоем сидели голова к голове, соприкасаясь коленями и локтями, запах старого пергамента и свежих чернил смешивался со слабым ароматом его волос. Малфой ерзал на стуле, тыкая в Биллингтона, который норовил улизнуть с листа, горячее дыхание то и дело обжигало ухо Гарри.
Он придавил метлу кончиком пера. Нарисованная Машина Смерти надвигалась на Биллингтона, уничтожая целые строки и то и дело цепляя хвост его метлы. Биллингтона бросало вверх и вниз, а он храбро отбивался, бросаясь в машину артиклями, и неумолимо приближался к краю листа.
Гарри гнался за ним с пером, но Биллингтон обходил его головокружительными маневрами. Отчаянным броском Малфою удалось подбросить его метлу, развернуть ее в другую сторону — и они с Гарри столкнулись руками. Гарри ожидал, что Малфой отдернет руку и займется убийством дальше, но он не двигался. Он даже как будто склонился ближе к Гарри и — ему показалось или нет? — провел пальцем по его запястью. Гарри поднял голову, с трудом заставив закаменевшие мышцы повиноваться, и посмотрел на него. Малфой ответил безмятежным взглядом, но зрачки у него расплылись почти во всю радужку. Лишь через несколько секунд он все же убрал руку и догнал Биллингтона уже у другого края пергамента.
— Знаешь, Поттер, — задумчиво пробормотал Малфой, рисуя на пути Биллингтона кирпичную стену, — мне почему-то ни разу не удалось тебя убить. Даже когда я закопал тебя на газоне, ты сразу выбрался.
Биллингтон успешно врезался в стену, по всему пергаменту разлетелись обрывки слов и чернильные искры. Но Гарри почти не обратил на это внимания — он уставился на Малфоя.
— И ты был голый, — продолжил тот.
Шум совещания отодвинулся, голоса доносились, как сквозь вату, и только слова Малфоя грохотали в ушах. Гарри медленно кивнул — словно Малфой задал ему вопрос.
— У меня тоже не получалось, — проговорил он онемевшими губами. — Только разделся ты не сразу.
Он едва замечал, что вокруг поднялась суета — очевидно, совещание наконец закончилось, — но Гарри не двинулся с места.
— Вот как, — произнес Малфой очень ровно. — И часто ты воображаешь меня раздетым?
— Каждый раз, когда ты меня бесишь и я пытаюсь тебя убить. Довольно часто выходит.
Малфой подпер щеку и посмотрел на него с неожиданно мягкой улыбкой:
— Я с удовольствием послушаю подробности.
________________________
Неплохо, Неплохо я постаралась 2000 слов!