5
Октябрь 2022 г.
– Выберите самое лучшее воспоминание, – Сяо Чжаня за последние два месяца уже начинает тошнить от этой фразы. Кто вообще придумал давать такие заклинания детям в школе? Где они должны встретить дементора? Эти и многие вопросы крутились у Сяо Чжаня в голове каждый раз, как он приходил на защиту от темных искусств.
Профессор Рейкпик, их преподаватель, по слухам, была мракоборцем в отставке. Разумеется, никто ученикам об этом не говорил, но этого и не требовалось. Достаточно просто иметь родителей, работающих в Министерстве. Те сами расскажут любую информацию за уютным семейным ужином. Поговаривали, что место ей предложила сама директриса Моул. По старой дружбе, так сказать.
Профессор Рейкпик принадлежала к тому редкому типу женщин, который имел способность убивать одним только взглядом и им же красноречиво выражать всю остальную гамму чувств от радости до неприязни. Высокая, довольно худая, но изящная, с сединой в иссиня-черных волосах, холодными серыми глазами и тонкими чертами лица, – все в ней говорило о строгости и стойкости. Она была очень требовательным преподавателем, наверное, даже хуже профессора Макгонаггал, и не признавала полумер. На ее занятиях ты либо выкладываешься на полную, прилагая максимум усилий, либо удостаиваешься поджатых губ или сухого «Ты можешь лучше». Хуже этого для Сяо Чжаня было только «Превосходно, мистер Ван», звучащее в классе чаще всего. Как будто кроме Ван Ибо нет других учеников!
Нет, когтевранец не считал себя безнадежным. Он получал свою порцию славы. Но похвала, которая доставалась его главному конкуренту, бесила до скрежета зубов. Сяо Чжань мысленно закатывает глаза, когда слышит восторженный свист и хлопанье в ладоши со слизеринской стороны. Чертовы показушники. Вообще их всех разделили, перемешав, но ученики в процессе занятия без особого труда поменялись местами снова, чтобы быть рядом со своими товарищами. Профессор Рейкпик неторопливо прогуливается между учениками, наблюдая за их успехами, и это заставляет сосредоточиться на поставленной цели.
Счастливое воспоминание.
Ну какое у него может быть самое счастливое воспоминание? Он только и делает, что зубрит учебники и думает о том, как сдавать экзамены в следующем году. Здесь не то что счастья, даже веселья кот наплакал. Никакой личной жизни или даже намека на нее. Все остальное кажется ничтожным и незначительным, когда начинаешь о нем думать. Хотя в прошлом месяце Анжела призналась ему в любви. Это можно считать за хорошее воспоминание? Сяо Чжань, конечно, ей отказал, но все же. Он закрывает глаза, делает глубокий вдох и...
– Экспекто патронум, – из палочки вырывается слабая струйка света, и когтевранец только чудом сдерживает разочарованный вздох, готовый сорваться с недовольно поджатых губ. Сяо Чжань невольно бросает короткий взгляд в сторону Ван Ибо, проверяя, есть ли у того успехи. Почему-то проиграть ему в гонке Патронус виделось чем-то позорным. У того наверняка не было никаких проблем с его сотворением. Вон как улыбается самодовольно, дурачась с одним из своих загонщиков, Скаем Паркином. Таким беззаботным Сяо Чжань не видел его уже давно.
Он отворачивается, чтобы не травить себе душу и не поддаваться хандре, потому что собственное настроение находится на уровне плинтуса, и снова закрывает глаза. За сомкнутыми веками почему-то невольно начинают вспыхивать одна за другой картинки. Ван Ибо в коридоре, солнце играет рыжими бликами в его волосах, глупый смех задыхающейся чайки разносится эхом по сводам замка. Ван Ибо на квиддичном поле, ветер играет с его отросшими прядями, которые мешают обзору, падая на глаза. Слизеринец рассекает резко воздух на своей метле, пускаясь в погоню за снитчем. Ван Ибо подрезает Сяо Чжаня во время одного из матчей и кричит, что тот летает как девчонка, и улыбка у парня при этом такая озорная, выделяющая ямочки, счастливая и яркая, что захватывает дух.
Сердце начинает биться быстрее, и в животе появляется странный трепет. Когтевранец испуганно вздрагивает, когда из палочки вместо снопа белого марева срывается призрачный лев, тяжело ступая своими лапами. Огромная пушистая грива шелковым облаком покрывает звериную голову. Патронус делает круг в воздухе и подходит, крадучись, к обомлевшему Сяо Чжаню, тычется в подставленную подрагивающую ладонь носом, обжигает взглядом, таким же тяжелым и пристальным, как у Ван Ибо, и исчезает.
– Блестяще, мистер Сяо. Десять очков Когтеврану за первый сотворённый Патронус за сегодня, – голос профессора Рейкпик выводит из оцепенения, заставляя покраснеть. Он воровато оглядывается по сторонам, ловя на себе одобрительные и восторженные взгляды других учеников, и дергается, когда к нему подлетает Честер Дэвис, второй староста их факультета.
– Это было вау, Чжань. О чем ты подумал? – Сяо Чжань натянуто улыбается, чувствуя, как предательски горят огнем собственные щеки. Если им сказать правду, кого-нибудь точно придется откачивать. Может быть, даже его. Но ответить он не успевает.
– О своей зазнобе, конечно же, – появляется из ниоткуда Эмма, повисая у него на плече. Тяжесть ее тела ощущается успокаивающим грузом, но вот слова, что слетают с языка, только нервируют еще больше. Нет, Сяо Чжань любит свою подругу, правда, но в этот самый момент ее хочется придушить за длинный язык. Приходится ограничиться красноречивым взглядом.
– Неправда! – слишком громко возражает он, привлекая к себе внимание учеников неподалеку, и тут же смущается из-за этого, повторяя уже куда тише: – Неправда, ничего такого. Просто думал о доме, о семье, о первом полете на метле.
– О, у тебя есть девушка. А с какого она факультета? Старше или младше? Красивая? – словно и не слыша его, оживляется Честер, и глаза у парня загораются в предвкушении горячей сплетни. Мысленно Сяо Чжань обреченно стонет, а вслух говорит только сухое и, как он надеется, бесстрастное:
– Нет, у меня нет девушки, – и для надежности недовольно хмурит брови, надеясь, что его серьезный вид обдурит даже подругу. Но та только гаденько хихикает и, будто назло, продолжает:
– Есть, – Сяо Чжань снимает ее ладони со своего плеча, начиная раздражаться, и делает несколько шагов в сторону, скрещивая руки на груди в защитном жесте. И почему все вокруг против него? Он чувствует себя сбитым с толку, растерянным и смущенным. Ему совершенно не хочется обсуждать на публике свою личную жизнь и тем более перспективы отношений с Ван Ибо, а Эмма точно намекала на него!
– Не хочешь говорить? Понимаю, – с умным видом кивает Честер, а затем наконец-то уходит на свое место, вероятно сообразив, что доставляет своими расспросами дискомфорт. И вот теперь хочется просто орать в голос, что нет у Сяо Чжаня никакой девушки. Какого черта? Почему никто не верит в то, что он неудачник, которому не святят отношения?
– Перестань. Сейчас же, – повернувшись к подруге, цедит Сяо Чжань сквозь зубы, но девушку его грозный вид не пугает от слова совсем. Она улыбается ему одной из своих ангельских улыбок и щелкает пальцами по носу.
– Перестану, когда ты признаешь очевидное, – Эмма бросает короткий взгляд в сторону слизеринцев настолько быстро, что никто не успевает уловить это движение, кроме Сяо Чжаня, который весь вспыхивает от этого жеста, чувствуя, как горят не только щеки, но и шея, и уши. Главное не смотреть на Ван Ибо. Главное. Не. Смотреть. – Он тебе нравится.
– Вовсе нет, – но ему самому сложно поверить в свои слова. Червячок сомнений глубоко внутри подсказывает, что не все так однозначно. Сяо Чжаню хочется куда-нибудь спрятаться, накрыться одеялком и горестно повздыхать пару дней с того, что весь мир против него. Вон, даже лучшая подруга пытается свести с главным соперником.
– Ну-ну, – недоверчиво щурится Эмма, а затем они дружно вздрагивают от новой волны хохота, доносящегося – ну конечно же – со слизеринской стороны класса.
– Ван, ну ты даешь!
– Да это новый уровень приколов!
– Красавчик!
– Не смотри, – неожиданно севшим голосом просит Эмма, глядя Сяо Чжаню куда-то за спину. Слишком поздно. Он смотрит, и чувствует, как земля уходит из-под ног, а внутренности покрываются холодом, потому что вокруг Ван Ибо, переливаясь голубыми и серебристыми оттенками, вьется в воздухе змея. Она куда крупнее той, что была на дуэли, но... Это, мать его, змея!
И в этот момент, ну конечно же, их взгляды встречаются. Глаза слизеринца слегка расширяются от осознания происходящего. Наверняка со стороны Сяо Чжань выглядит жалким и напуганным. Ну конечно же, как иначе?! Ван Ибо приоткрывает рот и дергается, как будто хочет сорваться с места и подойти к нему, но своды замка сотрясает колокол, оповещая об окончании урока, и оба замирают на своих местах.
– И еще один блестящий Патронус. Поздравляю, господин Ван, десять очков Слизерину. Никогда не видела его в исполнении змеи, – профессор Рейкпик выглядит донельзя довольной чужим результатом. Она кладет слизеринцу руку на плечо и ободряюще сжимает. Сяо Чжань отворачивается, ощущая легкое смятение. В глазах начинает неприятно щипать.
– Мне надо идти, – бросает он коротко подруге, что смотрит на него с сочувствием, хватает свою сумку и практически выбегает из класса, игнорируя такое знакомое и надрывное «Чжань-гэ!», брошенное ему в спину.
На душе становится настолько паршиво, что хочется что-нибудь разбить. Боже, какая же гадость. Из всех возможных вариантов Патронус Ван Ибо принял облик змеи. Какая жестокая и коварная шутка. И как он только мог вообще думать, что они со слизеринцем...
– Чжань-гэ, стой, – раздается запыхавшийся голос у Сяо Чжаня за спиной. Когтевранец резко разворачивается, глядя на взлохмаченного Ван Ибо, который складывается пополам, упираясь ладонями в колени в попытке отдышаться. И вот не лень же было бежать за ним длинные коридоры, продираясь сквозь толпы учеников. В любой другой ситуации он бы умилился с этого дурака, но сейчас внутри копошится очень гадкий клубок из чувств, от которых хочется только беспомощно расплакаться.
– Чего тебе? – добавляет как можно больше льда в голос Сяо Чжань, цепляя на лицо маску равнодушия. И только взгляд, наверное, в полной мере все еще выдает царящий на душе раздрай. Обида и непонимание, внутренняя ранимость и страх сейчас будто на ладони, если знать, где искать.
– Это не то, что ты подумал, то есть, – Ван Ибо тяжело сглатывает и растерянно зачесывает волосы со лба, выглядя каким-то разбитым и несчастным. Ну точно провинившийся щеночек. – Я не специально. Мы же не в силах выбирать Патронус. Так просто совпало. Если бы мы выбирали, я бы в жизни не выбрал змею, ты же их боишься и...
– Ясно, – перебив его, сухо резюмирует Сяо Чжань, ничуть не впечатлившись. Слушать оправдания сейчас нет никакого желания. Ему хочется сказать многое, но он не станет. Нельзя ничего говорить сгоряча, на эмоциях. Да, Сяо Чжань расстроен этой неприятной ситуацией, но здравый смысл все еще при нем, и тот упорно твердил прислушаться к чужим словам. Зато никто не говорил о том, что нельзя делать вид, будто ты обижен. Прекрасная лазейка, когтевранец с удовольствием за нее цепляется, недовольно поджимая губы. – Это все? – Ван Ибо беспомощно открывает и закрывает рот и как-то весь сникает, опуская взгляд.
– Да.
– Тогда я пошел, – Сяо Чжань чувствует, как неприятно щемит в груди от вида слизеринца, но он просто не может себя перебороть и свести на нет конфликт прямо сейчас. Это не в его характере. Ему нужно немного остыть, все переварить, сто раз прокрутить события прошедшего урока в голове и только потом прийти к какому-то решению. Сейчас когтевранца обуревают не самые приятные чувства, и он предсказуемо сбегает, чтобы, будучи раненым, не ранить кого-то еще.
А еще в нем кипит злость на самого себя. Боже, и как только Сяо Чжань мог додуматься вспоминать о Ван Ибо, когда создавал Патронуса? Самые лучшие воспоминания? Ага, держите карман шире. Все наглая ложь, исполненная ради очередной шутки. Он такой идиот.
Ноябрь 2022 г.
– Как лучше сказать: он впился в его губы страстным поцелуем, или он прижался к его губам с пылкостью и страстью, каких Майкл от него не ожидал? – Эмма, удобно устроившаяся на мягком диване в когтевранской гостиной, задумчиво кусает кончик пера, глядя на свиток в своей руке. Сяо Чжань обреченно вздыхает, переворачивая страницу учебника по трансфигурации. Такие вот вечера у них уже превратились в своеобразную традицию. Каждую пятницу подруга заставляя их быть ее верными слушателями и критиками в процессе написания очередного бестселлера. Народу собиралось немного, кто-то сбегал в Хогсмит или разбредался по залам, поэтому можно было обсудить какие-нибудь новости или сплетни в довольно узком кругу.
– Лучше бы я этого никогда не слышал, – обреченно стонет Марк, расположившийся на ковре около Эммы и пытающийся разобрать собственный почерк в дневных конспектах. Девушка даже сжалилась над ним и скинула подушку для мягкой посадки, так сказать, чтобы не затекла поясница. Какая забота. Преподаватели никогда ничего не говорили под диктовку, поэтому успевать за их речью было настоящим испытанием для всех. Как следствие, заметки многих оставляли желать лучшего.
– Тебе это еще читать потом, – напоминает она, стукнув свитком своего парня по голове. Сяо Чжань улыбается украдкой, поглядывая на них из своего кресла, а затем снова утыкается в учебник, впрочем, не особо вчитываясь в его содержимое.
Критики из них, откровенно говоря, были никакие. Ни он, ни Марк совершенно в этом не разбирались, а потому просто одобрительно мычали или морщили брезгливо носы в тех местах, где это считалось уместным. Со стороны выглядело очень комично. Другие когтевранцы посмеивались, глядя на них. А когда это замечала Эмма, хохотали в голос, потому что девушка приходила в ярость и била обоих подушкой, читая нравоучительную речь о том, какие они ужасные друзья. Разумеется, обсуждение сразу же забывалось, и на добрые полчаса ребята выпадали из реальности, гоняясь друг за другом по гостиной под неодобрительные цоканья некоторых учеников.
– Убей меня лучше сразу, – просит Марк, состроив несчастные глаза, однако это не производит на Эмму никакого впечатления. Она даже не смотрит на него, погруженная в чтение набросков. В такие моменты ее бесполезно дергать. Ничто не имеет значения, кроме сюжета и главных персонажей.
– Нет, – звучит категоричный отказ, и девушка снова возвращается к написанию романа под грустный вздох Марка. – Сяо Чжань, а ты что думаешь? – решает сменить объект для пыток Эмма. Ожидаемо, но совершенно бессмысленно.
– Я думаю, что надо было остаться в библиотеке, – рассеянно бормочет он себе под нос, понимая, что не запомнил ни слова. Если честно, Сяо Чжань и друзей не слушал. Он точно не был сейчас хорошим собеседником. Приближался матч с Пуффендуем, и все мысли Сяо Чжаня занимала игра. Чем ближе дата, тем дерганнее становился когтевранец. Вдобавок ко всему в памяти то и дело всплывали события, произошедшие на уроке защиты от темных искусств. Сяо Чжань так и не мог понять, почему это так задело его. Ван Ибо ведь действительно не был виноват.
– Да брось, это всего лишь поцелуй, от них еще никто не умирал.
– Напомни мне прочесть тебе лекцию о дементорах, – хмыкает Сяо Чжань, захлопывая учебник. Бессмысленно пытаться читать, строчки просто расплываются перед глазами, слишком много отвлекающих факторов. Нужно было все-таки идти в библиотеку.
– Отличная идея для фанфика, – ничуть не смутившись, оживляется Эмма, принимаясь что-то активно черкать в своем пергаменте, высунув от усердия кончик языка изо рта.
– Ты неисправима, – раздраженно закатывает глаза Сяо Чжань и поднимается из своего излюбленного кресла. Ему вообще очень нравилась их гостиная, просторная, светлая, с огромным количеством книжных стеллажей, большими панорамными окнами, из которых открывался изумительный вид, с уютной деревянной мебелью и приятной глазу синей драпировкой. Здесь вообще преобладала эта цветовая гамма, которая по словам многих волшебников должна была успокаивать. Что ж, засыпал здесь за учебниками на ковре Сяо Чжань мгновенно. – Я пошел.
– К своему Ибо? – многозначительно поигрывает бровями Марк, почему-то тыкая себе языком за щеку. Внутри что-то неприятно переворачивается от упоминания имени слизеринца, а на языке появляется странная горечь. Друг пропустил занятие, отбывая наказание у профессора Макгонаггал, и, судя по вопросу, не знал о случившемся. Сяо Чжань переводит вопросительный взгляд на Эмму, и та качает головой. Значит, она ему тоже ничего не сказала. Может же, когда хочет. И это с ее-то талантом к болтливости. Марк небольшую заминку в ответе расценивает по-своему и продолжает: – Ну, вы в последнее время довольно часто видитесь, – очень спорное замечание, из-за предстоящего матча с Пуффендуем Сяо Чжань практически не слезал с метлы.
– Мы учимся в одной школе.
– Не в таком ключе.
– А в каком? – Сяо Чжань в удивлении приподнимает брови, не понимая, чего от него пытается добиться Марк, который почему-то отводит взгляд, косясь на свою девушку. Пальцы невольно сильнее сжимаются на корешке книги. Сегодня друг был как никогда активен и, судя по всему, настроен весьма решительно выяснить, какие их с Ван Ибо связывают отношения. Эх, еще бы он сам знал.
– Ну, дуэльный клуб, – начинает перечислять Марк. – Тот вечер на поле для квиддича. Он бегал к тебе в больничное крыло и таскал сладости. Не смотри на меня таким тоном, мы с Эммой все видели, просто молчали, не хотели вас спугнуть.
– И видимо заодно решили нас после этого поженить? Между нами ничего нет, – испытывая легкое раздражение, недовольно поджимает губы Сяо Чжань. Если честно, он и сам не до конца понимал природу своих чувств. Ван Ибо делал с ним что-то такое, отчего путались мысли и дрожали колени, а в следующий миг его хотелось задушить голыми руками. Такие эмоциональные качели не на шутку выматывали. И когда друзья давили на Сяо Чжаня с этим, тот еще больше пугался и злился. Ему просто нужно было время, чтобы разобраться, только и всего.
– Ну, он, конечно, не пара для тебя, – вносит свою весомую лепту Эмма. – Ты красавчик, а он очень противный красавчик. Просто вопиющая несовместимость, я уточняла у профессора Трелони. Но если сердцу не прикажешь, то я, так и быть, вас благословляю, – с губ Сяо Чжаня срывается обреченный стон. Он бьет себя учебником по лбу и почти по слогам проговаривает:
– Мы не встречаемся с ним!
– Не предлагает? – участливо интересуется девушка, глядя на него с наигранным сочувствием.
– Эмма!
– А что? – разводит руками подруга, словно и не она тут только что свои пакостные вопросы задавала, от которых Сяо Чжань беспомощно краснеет, не зная, куда спрятаться. – Я просто спросила, чего ты так завелся? – и вправду, чего же это ему заводиться? Собственные друзья пытаются навязать ему влюбленность в парня, с которым они соперничают с первого года обучения в Хогвартсе и с которым нормально начали общаться только сейчас, да и то с переменным успехом, иногда срываясь на ссоры и небольшие стычки.
– Мне не нравятся парни, – вообще, Сяо Чжань еще не решил. Ему пришла в голову мысль, что для понимания необходимо провести определенного рода эксперименты, которые проводить не очень-то и хотелось.
– Ты уверен? – словно прочитав его мысли, интересуется Эмма. На секунду Сяо Чжаню становится страшно, но потом он понимает, что вопрос вряд ли как-то связан с легилименцией.
– В каком смысле?
– Ты отказываешь всем девчонкам не первый год, – именно на этом моменте парень мысленно облегченно выдыхает. Ему самому иногда не давала покоя эта мысль. Но потом Сяо Чжань справедливо заметил, что не в отношениях счастье, уж тем более не в их наличии, и быстро успокоился. Одному быть тоже классно, да. Наверное.
– И что? Я просто не встретил ту самую, с которой мне было бы комфортно, – и, если честно, не особенно хотел искать. Иногда так бывает, жизнь не крутится вокруг любви. Возможно, Сяо Чжань просто не способен любить.
– А с Ибо комфортно? – вопрос вводит его в ступор.
Если честно, он никогда не рассматривал Ван Ибо как объект симпатии. Точнее пытался тогда, в Больничном крыле, но быстро передумал, потому что испытываемые при этом эмоции ужасно смущали. Наличие двух пар любопытных глаз, внимательно следящих за ним, сейчас тем более не располагают к подобным размышлениям. Да и как вообще можно понять? Просто смотришь на человека и решаешь, что вы подходите друг другу? Нужно ведь целоваться, обниматься, общаться. Они с Ван Ибо пролетают по всем фронтам, в этих отношениях даже дружбы нет, только язвительные ремарки и глупые шутки.
– Не знаю, – в итоге отвечает немного неуверенно Сяо Чжань. – Мы нормально общались раза три или четыре, и... да что вообще за вопросы? – вконец раздражается он, недовольный тем, что ему устроили несанкционированный сеанс психотерапии.
– Может, у вас любовь, но вы этого еще не поняли? – Сяо Чжань вдруг с неотвратимой беспомощностью начинает понимать, что от странных теорий Эммы у него появляется тупая боль в висках. Более абсурдной идеи он еще никогда не слышал. – Он нравится тебе.
– Эмма, они буквально подрались в дуэльном клубе, ну какое «нравится»? – не выдерживает Марк, и вот теперь до Сяо Чжаня начинает доходить, что они оба стали жертвами несанкционированных откровений под предводительством одной коварной когтевранки. Вот откуда ноги росли у заинтересованности его друга. Какое восхитительное коварство.
– Обычное, мальчишеское, – словно маленьким, объясняет Эмма и коротко пожимает плечами, откладывая свиток на журнальный столик. – ну знаете, из серии, когда ты неопытен и не знаешь, почему бьешь этого парня: потому что бесит или потому что хочешь его поцеловать, просто не понимаешь этого. Вот что-то такое. Поверь мне, я знаю, о чем говорю, – с умным видом кивает девушка. – Я столько фанфиков про это написала. А еще Патронус Ибо принял форму змеи, я думала об этом на днях, – неожиданно меняет тему Эмма. – Знаешь, Патронус ведь эмоционально связан с владельцем. Очень сильные эмоции, воспоминания, и вуаля, он будет напоминать тебе о ком-то, кто тебе дорог. Может, он думал о тебе в этот момент? Он же постоянно отпускает шутки про то, что ты та еще змеюка, и...
– Беги, друг, меня уже не спасти, но ты еще можешь, – шепчет Марк, бросая в сторону Сяо Чжаня сочувствующие взгляды. Они кивают друг другу, понимая, что эта лирическая речь на тему «Они спят вместе, как вы не понимаете?» может затянуться на часы.
– Отлично, до завтра, – коротко кивает Марку Сяо Чжань и сбегает в спальню для мальчиков, чтобы оставить там свой учебник, а потом прогуляться по замку перед отбоем. Сегодня ему не нужно было патрулировать коридоры, а, значит, наконец-то получится выспаться. Что может быть лучше, чем ранний отбой в пятницу, когда с утра в субботу тебе никуда не надо? Наверное, только каникулы.
Сяо Чжань не знает, почему идет на восьмой этаж. Возможно, всему виной самовольные лестницы, по которым когтевранец ступает не глядя, позволяя указывать себе путь, или же излишняя задумчивость. Так или иначе, когда он оказывается перед высокими арочными окнами, то видит на одном из подоконников Ван Ибо.
После сотворённого Патронуса Сяо Чжань какое-то время избегал его, пока обида и злость не улетучились окончательно. Но все равно каждый раз, глядя на слизеринца, он ужасно смущался, сам не зная почему. Грудную клетку сдавливало волнением, и слова не шли на ум. И еще эта дурацкая змея. Какое-то время Сяо Чжань даже игнорировал короткие колкости и шпильки Ван Ибо, отчего тот каждый раз мрачнел только сильнее и поджимал губы, отводя взгляд в конечном итоге. Под ребрами неприятно тянет от этих воспоминаний и становится трудно дышать, как будто кто давит на легкие.
Сяо Чжань снова смотрит на слизеринца и немножко подвисает, затаив дыхание. Закатанные рукава выправленной из брюк рубашки, шерстяная мантия, небрежно болтающаяся на плечах, подтянутые к груди острые колени, сосредоточенный на книге взгляд. Волосы в полном беспорядке – наверняка без конца зарывался в них пальцами, размышляя над чем-то. Давняя очаровательная привычка, которую Сяо Чжань обнаружил совершенно случайно, когда они занимались вместе.
Ван Ибо совсем не замечает чужого присутствия, полностью погруженный в чтение, и это когтевранцу только на руку. Сейчас они в коридоре совсем одни, и просто уйти будет глупо. Сяо Чжань это понимает, но все равно оглядывается по сторонам в поисках предлога избежать логичного завершения псевдоконфликта. Ничего не найдя, он тяжело вздыхает, а потом заговаривает первым, ощущая, как быстро бьется собственное сердце от волнения.
«Да что со мной в самом деле не так? Это же Ван Ибо»
– Ты чего тут? – Сяо Чжань мгновенно прикусывает язык, понимая, что ляпнул какую-то глупость, но Ибо тут же испуганно вскидывает голову в поисках источника шума. А поняв, кто перед ним, заметно расслабляется, однако по-прежнему глядит несколько настороженно, сжимая челюсти. Наверняка ждет, что Сяо Чжань продолжит то, на чем они остановились после урока защиты от темных искусств. Но тот только зябко ведет плечами из-за гуляющего тут сквозняка, вопросительно приподнимает брови и подходит ближе, давая понять, что топор войны временно зарыт, конфликт исчерпан и так далее, и тому подобное. Слизеринец еще какое-то время сверлит его своим нечитаемым взглядом, мнется с ответом, но в итоге говорит:
– Сосед привел девушку, попросил нас с Адамом час не отсвечивать. Пришлось искать какое-то уединенное место для чтения, все залы забиты учениками, и там очень шумно, – судя по тому, как дергаются уголки губ, Ван Ибо не в восторге от этой просьбы и собственного места тоже.
– Он на время смотрел? – недовольно цокает языком Сяо Чжань, накладывая на обоих согревающие чары. Все-таки стоять в холодном коридоре без дополнительного источника тепла не самое приятное удовольствие. Наградой ему служит благодарный взгляд, неожиданно согревающий лучше любых заклинаний. – Скоро отбой. Вас же могут наказать, – конечно, к шестикурсникам и семикурсникам относились менее строго, если встречали кого-то после отбоя, но это все равно не давало им право свободно разгуливать по школе в ночи.
Больше такого своевольства Сяо Чжань не любил практику любовных интрижек в общих спальнях. Из-за тебя буквально страдают твои соседи, которые, может, хотят спать, или им срочно нужно взять что-то из своих вещей, да они элементарно не обязаны подстраиваться под чужие хотелки подобного рода. Разумеется, товарищи понимают, идут на уступки, услуга за услугу и все такое, но это же как-то... странно? Все вокруг точно знают, чем ты будешь заниматься, шептаться о вас, обсуждать. Сяо Чжань ненавидит такие сплетни, которые то и дело всплывают в разговорах.
А самое смешное, что уставом школы не было строго оговорено, какие отношения допустимы, а какие – нет в стенах Хогвартса. Основной принцип оказался прост: не откровенничай на публике и не попадайся на глаза, это неприлично. Сяо Чжаня такой подход возмущал до глубины души, но он сдерживался, потому что не знал, как рассуждал бы, окажись на месте тех влюбленных, кому негде уединиться даже для поцелуя. Когтевранец пару раз наталкивался на такие парочки в разных уборных, в чуланах и еще черт знает где. Психику себе травмировал на годы вперед.
И вот теперь он, кажется, начинает понимать причину отсутствия отношений в своей жизни.
– Что, пойдешь к нам в гостиную штрафовать его? – совершенно бесстыдно усмехается Ван Ибо, загибая уголок у страницы в учебнике по трансфигурации. Кажется, у кого-то тоже из рук вон получалось заклинание изменения цвета.
– Зачем же так категорично? Натравлю кого-нибудь из приведений, – кровожадно улыбается Сяо Чжань, уже предвкушая визги и крики в гостиной Слизерина. Не то чтобы ученики никогда не видели привидений, в конце концов, те сами появлялись в Большом зале, это дело привычное. Но когтевранец знал парочку особо мерзких, которыми можно было запугать любого. Индивидуальный подход, все дела.
– Ты страшный человек, Сяо Чжань, – укоризненно качает головой Ван Ибо, а затем снова поднимает на него свой пронзительный хмурый взгляд. – Неужели сам ни разу не был на его месте?
– Нет, – тут же поспешно отвечает он, краснея щеками и шеей, и зачем-то ляпает: – А ты? – Ван Ибо краснеет тоже, а затем, нервно облизнувшись, тихо отвечает:
– Нет, – этой информации оказывается достаточно, чтобы окончательно смутиться и отвести взгляд обоим. Они мнутся в молчании друг напротив друга, не зная, как справится с возникшей неловкостью, и, в конце концов, Сяо Чжань произносит:
– Ладно, я пошел.
– В гостиную Когтеврана? – тут же охотно подхватывает новую тему Ибо, чьи кончики ушей по-прежнему имеют насыщенный малиновый оттенок. А вот лицо остается бесстрастным, красивым, без лишних пятен стыда. Поразительная особенность кровообращения. Слизеринец свешивает ноги с подоконника и спрыгивает на пол, разглаживая складки на штанах – бесполезно, здесь нужно заклинание.
– Нет, – недовольно кривится Сяо Чжань, вспоминая недавний разговор с друзьями. Вернуться туда сейчас, значит, подписать себе смертный приговор. – Там Эмма заставляет нас слушать ее любовные романы про крепкую мужскую дружбу. Если я выслушаю еще хоть главу, то умру прямо там и стану скитаться по замку вместе с Почти Безголовым Ником. Только я буду называть себя Едва Не Ставший Геем Сяо Чжань.
– И в чем проблема? Где тут связь вообще? – озадаченно хмурится Ван Ибо, забирая с подоконника свой учебник. Сумку он, судя по всему, приносить не стал. – С каких пор люди меняют ориентацию из-за прочтения книг? И если это так, то, в таком случае, можно просто прочесть гетеро литературу, верно? Я решил твою дилемму?
– В том, – терпеливо поясняет Сяо Чжань, – что от слушателя до главного персонажа один неверный шаг с восторженным комментарием. Поверь, мы это уже приходили. В моей команде по квиддичу из-за этого пострадали два охотника. Теперь они встречаются. Дела не в книгах, а в самой Эмме. Она купидон в юбке.
– Лао Сяо боится стать геем? – растягивает губы в хитрой усмешке Ван Ибо, кажется, найдя то самое больное место, на которое можно надавить и вывести когтевранца из себя. В глазах у него загораются смешинки, и в целом взгляд не предвещает ничего хорошего для Сяо Чжаня.
– Что ты несешь? – мгновенно ощетинивается он. – Ничего я не боюсь! Ну, кроме змей и тех девчонок с конфетами, начиненными приворотным зельем. Даже не знаю, что страшнее, – бормочет Сяо Чжань, ежась от возможных перспектив, где каждая новая страшнее предыдущей.
– Струсил слушать любовные романы про геев, – продолжает тем временем глумиться над ним Ван Ибо, тихо посмеиваясь с чужой бурной реакции. Шеки когтевранца снова заливает румянец.
– Умный такой? Сам бы попробовал, – огрызается Сяо Чжань и шлепает того рукавом мантии по руке, но слизеринец ловко уворачивается, прикрываясь учебником по трансфигурации. Его заливистый счастливый смех икающим скрипом стеклоочистителей разносится по пустому коридору.
– Стать геем или послушать? – продолжая дразниться, никак не замолкает Ибо, только активнее подначивая его.
– Ой, заткнись, я это представил, – обреченно стонет Сяо Чжань, пряча лицо в ладонях. Он даже не знает, что хуже, то, что представил это, или то, что ему понравилось.
– Представил, что я стал геем? – это какое-то безобразие. Ван Ибо у него в голове что ли? У-у-у, змеюка.
– Замолчи! – рассерженно прикрикивает на него Сяо Чжань, снова замахиваясь рукавом мантии. – Нет, все, я тебя не слышу-у-у, – затыкая уши, кричит он, поспешно удаляясь из коридора под гогот голодной чайки.