ГЛАВА 11.
ГЛАВА 11.
Я проснулась ближе к обеду. И проснулась от ужасной ломоты во всём теле. Открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной Хлою. Её озабоченный взъерошенный вид стал самым кричащим доказательством, что ночь она провела не лучшим образом. Первое, что пришло мне в голову: «Я поругалась с ней? Или мы подрались?». Но синяки под её глазами были явно не моих рук дело. Здесь, скорее всего, причиной стала бессонница. Чёрт, и, как назло, я ничего не помнила. Правда, «ничего» — это слишком громко сказано.
Частичная амнезия. Я до мелочей могла воссоздать ссору с Ником, а вот фрагмент, как добралась до кровати и уснула, моё подсознание будто нарочно замазало чёрной краской. Но, судя по усталому виду соседки, ночка была у неё ещё та.
Я попыталась привстать, но резкая боль в висках вернула меня обратно на подушку.
- О, - протяжно простонала я, приложив ладонь ко лбу. Ещё и тело потряхивало, как на температуру.
- Лучше полежи, - присев на край постели, тихо сказала Хлоя и потянулась за стаканом чего-то шипучего. – Вот, выпей. Это аспирин.
- Не хочу, - тут же запротестовала я, не желая ничего брать из рук той, кого считала повинной во всех моих бедах.
- Натали, надо выпить. Ты вчера пришла вся мокрая насквозь, тряслась и плакала. Потом тебя всю ночь тошнило, - Хлоя шумно выдохнула, вспоминая бессонные часы. – Что случилось, Натали? Это тот парень виноват, да?
Боже, какая же она была наивная! Ангелочек всерьёз думала, что Энтони причина моего жалкого состояния. Не Ник, не она! А именно Энтони довел меня до слёз! Энтони… Будь Энтони для меня кем-то более значимым, чем Маккензи, я бы никогда не плакала. И я никогда бы не узнала, что такое предательство. Но, к сожалению, Энтони не смог заменить мне Ника. Энтони – это серый склеп, а Ник – отблески свечи, так манящие к себе порхающих в темноте мотыльков.
Ничего ей не ответив, я закрыла глаза и отвернулась. Но моё демонстративное молчаливое «нет» на Хлою никак не повлияло. Она принялась возмущаться, рассказывая, как весело и увлекательно провела ночь.
Оказывается, моя соседка стала единственным человеком в этой чёртовой вселенной, которому было не наплевать на меня. Хлоя раздела меня, отмыла от грязи. Потом сидела со мной возле унитаза, заставляя литрами пить воду. После растирала меня какой-то вонючей бабушкиной хренью от простуды. До сих пор этот резкий запах щекочет мои ноздри, когда вспоминаю рассказ Хлои. Уложила меня спать и сама вырубилась с первыми лучами солнца. Кстати, по моей вине соседка пропустила курсы китайского языка, на которые на днях записалась.
- И что, мне теперь выдать тебе письменную благодарность? – снова простонала я, уткнувшись в подушку.
Заботливость Хлои раздражала ещё больше, чем её писклявое нытьё.
- Мне не нужна твоя благодарность. И спасибо я от тебя тоже не жду. Ты нуждалась в помощи, и просто тебе помогла, - обидевшись, выдала доморощенная мать Тереза.
- Чего? Я нуждалась в твоей помощи?! – забыв о боли, я подскочила и уставилась на Хлою злющими глазами. – Какая, на &ер, помощь?! Ну пришла я бухая, и что, надо было со мной возиться?! Проблевалась, как обычно, и уснула!
Она так же вскочила, отпрыгнув от моей кровати, как от разгорающегося костра.
- Если ты не привыкла, когда о тебе заботятся, Натали, то не надо срываться на мне. Ясно? – без злости упрекнула меня Хлоя.
А ведь и вправду, я не привыкла, когда обо мне заботятся. Матери было плевать на меня. Как я уже говорила, она больше занималась устройством своей личной жизни, чем подрастающей дочерью. Папашу я в глаза не видела. Всё детство я была ребёнком, предоставленным сам себе.
Наверно, больше ласки я получила от нашей ворчливой домработницы. Помню, как-то на Рождество она, подарив мне дешёвую куклу, обняла и чмокнула в лоб.
Теперь я знаю, почему эта самая простая игрушка так много для меня значила. В мимолётных объятьях чужой женщины я почувствовала малюсенькую искорку материнской нежности. И только с годами я стала понимать, что росла недолюбленным и покинутым ребёнком. Мне не хватало любви, вот я и пыталась заполнить эту пустоту, ища ей альтернативу в противоположном поле. Я хотела всего и сразу: любви, нежности, заботы, понимания, но получала лишь иллюзию человеческих отношений.
Любовь и подобные ей чувства – это всё относится к неосязаемой материи, к чему-то возвышенному, духовному. К тому, чего нельзя добиться, идя на поводу лишь своих плотских желаний. Хочешь любви? Сначала полюби себя. Полюби себя так, чтобы не размениваться собой по сомнительным пустякам. Ты не просто плоть и кровь. Ты человек, а человек – это, прежде всего, душа…, чувства…, эмоции… А вот желания и ощущение этих желаний – это уже другое. Нечто, что досталось нам от нашего звериного прошлого.
Так вот, человек во мне принимал помощь Хлои, не испытывая к ней ненависти. Со зверем было сложнее. Эта необузданная натура требовала разорвать в клочья ту, которая встала между мной и Ником. Но в конце концов победило то, что было во мне сильнее. Душа…
Отбросив эмоции, я перестала винить Ангелочка в нашем с Маккензи расставании. Именно расставание и никак иначе. После того, что произошло между нами прошлой ночью, во мне истлели всякие чувства к нему. Даже ненависть уползла в самые потаённые глубины подсознания, выжидая подходящего момента для своего эффектного возвращения. Так что к Хлое у меня не осталось никаких чувств, кроме равнодушия. Не подруга, но и не враг. Просто милая соседка с комплексом Матери Терезы.
- Прости, я не должна была кричать на тебя, - впервые в жизни я извинилась и, опустив глаза, присела на кровать.
- Я понимаю, Натали, - участливо сказала соседка, поглядывая на часы на моём столике.
Она явно куда-то спешила, и эту встречу никак нельзя было пропустить.
- Знаешь, мне нужно хорошенько сегодня отоспаться. Завтра тяжёлый день.
- О да! Понедельник день тяжёлый!
Повеселела Хлоя, понимая, на что я намекаю. Её забота мне больше не понадобится, так что Ангелочек может порхать на все четыре стороны. Куда ей там надо было? Правильно, к Нику. Теперь мне не хотелось вмешиваться в их отношения, но когда Ангелочек, собравшись, подошла к двери, я окликнула её.
- Хлоя!
Она резко обернулась, посмотрев на меня с вопросом.
- Хлоя, ты хорошая. Правда, очень хорошая, и мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — начала я с предостережения, а сердце набирало бешеные обороты, возвращая меня в самую страшную ночь.
- О чём ты, Натали? Что плохого со мной может случиться?
- Пока ничего. Просто держись подальше от Ника и его друзей. Они, — я осталась на полуслове, почувствовав, как сердце резко замерло, а по телу пробежал озноб.
- Что они, Натали? – нахмурилась в недоумении Хлоя.
- Они придурки, - театрально натянула я улыбку, попытавшись выдать предупреждение за шутку.
И мне это удалось. Хлоя улыбнулась в ответ и выскочила довольная за дверь.
- Они хуже придурков. Они моральные уроды, - тихо-тихо, словно боясь собственных слов, прошептала я убежавшей соседке.