Цена свободы
Они уехали ночью.
Без планов. Без вещей. Только с её рукой в его руке.
Машина была старой, скрипела на каждом повороте, но в ней было тихо и по-настоящему свободно.
Лео вёз её всё дальше от города, от глянцевых улиц, от её матери с хищными скулами и словами, режущими глубже ножа.
Вёз туда, где они могли бы просто существовать. Вместе.
— Это всё, что у меня есть, — сказал он, доставая ключи от небольшой квартиры в пригороде. — Я снял её на год. Дальше... как получится.
— Ты... всё это сделал для меня? — в её голосе впервые дрожала не боль, а надежда.
Он кивнул.
— Но мне надо уехать. Только на время. Я должен подняться. Я больше не дам тебе жить под чужим сапогом.
— Куда? — прошептала она.
— Я не знаю. Может быть... туда, где грязь, но есть шанс выжить. Где платят за риск. Где я не никто.
Клер подошла к нему.
Обняла.
Долго, как будто хотела запомнить запах, тепло, суть.
— Я... — она вдохнула. — Я люблю тебя.
Он застыл.
Она никогда не говорила это словами. Всегда — жестами. Интуицией.
Но сейчас сказала.
Он прижал её к себе.
— Я вернусь. Обещаю.
Он уехал.
Ночами спал в заброшенных квартирах. Днём — таскал мешки, охранял склады, потом начал возить нелегальный товар, но всегда с одной целью — подняться, построить своё, вернуться за ней.
Через год он уже имел долю в небольшом бизнесе.
Через полтора — целую империю на чёрном рынке.
И он вернулся.
Но квартиры не было.
Соседи сказали — «давно уехала».
Телефон — недоступен.
Соцсети — пусто.
Ноль.
Пустота.
Он искал. Скупал информацию. Платил за каждую крупицу.
Но всё было бесполезно.
Пока однажды...
Телевизор в его офисе не затрещал и не выдал новость.
«Маленькая девочка, чьё имя пока не разглашается, сбежала из плена, где находилась почти год.
Девятнадцать мужчин — избиты.
Девятнадцать.
Сломаны рёбра, руки, разорваны сухожилия.
Она сбежала босая, через колючую проволоку.
Сейчас проходит реабилитацию в клинике имени Хадсона.»
Он бросил всё.
Сел в машину и поехал туда.
Влетел в больницу, срывая с себя очки, капюшон.
— Мне нужна она! Та, что сбежала!
— Сэр, вы не имеете права...
— Я её знаю. Пожалуйста. Клер. Где она?
И тогда из-за спины медсестры вышла она.
Худощавая, с тенью под глазами, с повязкой на руке и шрамом на щеке.
Но живая.
Они смотрели друг на друга.
Долго.
Без слов.
Без оправданий.
— Ты... — прошептал он. — Была в аду.
— Я выбралась. — её голос был севшим, но всё ещё её.
— И теперь?
— Теперь — только ты.
— Навсегда?
— До конца.