Глава 4. Болезненное пробуждение.
«— Стив! Ты пришёл! — Мэдди обняла меня за шею, её тонкие холодные пальцы скользнули вверх, но я резко схватил её за запястья. Меня передёрнуло.
— Мэдди, я же просил тебя не трогать меня выше плеч! — раздражённо сказал я, чувствуя мерзкие мурашки от её прикосновений.
— Прости, я забыла, — она виновато опустила глаза и притихла.
Теперь я злился на себя за резкость. Мэдди не виновата, что я странный, не выношу прикосновений и вообще бракованный.
— Где Эммит? — спросил я.
— Мой брат напился и купается в бассейне, — ответила Мэдди, глядя на прозрачную дверь, ведущую на задний двор, где гремела музыка и слышались пьяные голоса.
— И ты всё время была здесь одна? — возмутился я. Мэдди едва исполнилось шестнадцать, а её брат оставил её на вечеринке с незнакомыми людьми и упился.
Мне тоже шестнадцать, но я парень!
Я планировал напиться, когда ехал сюда, но теперь собирался сделать это только после того, как отвезу Мэдди домой.
— Поехали, Мэдс, — я взял её за плечи и повёл к выходу.
— Я не хочу домой. Ты только приехал. Я тоже хочу остаться, — грустно сказала она.
— Тебе здесь не место. Тут пьяные старшики, таким девушкам, как ты, здесь небезопасно.
— Каким таким? — она нахмурила тёмные брови.
— Симпатичным и без присмотра, — честно ответил я.
— Считаешь меня симпатичной? — она подняла голову, улыбнулась и заправила прядь каштановых волос за ухо.
— Конечно, — ответил я и весело стукнул её по носу. — Давай садись, мелкая, детский час закончился, — я открыл перед ней дверцу ржавой тачки, что купил за четыреста долларов у какого-то придурка, что явно был наркоманом, его выдавали небрежений вид и трясучка от ломки.
— Ты старше меня всего на полгода, а строишь из себя старшика, — проворчала Мэдди, скрестив руки.
— Я никого не строю. Я несу за тебя ответственность, раз брат не в состояние, — завёл рухлядь не с первой попытки и выехал с района со средним достатком.
У Эммита, брата Мэдди, везде были связи, его часто звали на тусовки. Иногда приглашал и меня.
Я въехал в наш район. Дома были старыми и ветхими, на улицах валялся мусор, соседи постоянно скандалили, на улицах нередко поножовщина и стрельба по ночам. Но я привык к этому.
Подъехал к серому дому Мэдди. На подъездной дорожке стоял оранжевый ржавый пикап её отца.
— Отец сегодня рано вернулся с работы, — с тревогой сказала Мэдди.
— Всё нормально? — спросил я, зная, что он часто выпивал после работы и устраивал скандалы. По выходным он вообще уходил в запой.
— Да, пойду сразу к себе в комнату, — ответила она.
— Напиши, если он начнёт буянить. Я приеду, — сказал я.
— Не нужно. Отец терпеть тебя не может. Не хочу, чтобы стало хуже. Не переживай, я привыкла к его скандалам. Он выпьет бутылку виски и уснёт, — усмехнулась она и, попрощавшись, она вышла из машины, помахала мне с лучезарной улыбкой и скрылась за грязной серой потрескавшейся дверью старого дома».
***
Я резко открыл глаза. Голова раскалывалась, сердце бешено колотилось, тело было мокрым. Опять этот сон... точнее, воспоминание.
Я сглотнул, во рту было сухо и першило в горле.
Несколько минут я приходил в себя. В голове всё ещё стоял туман, и сквозь него пробивался стук в дверь.
Нет, не так.
Кто-то барабанил в дверь.
Блядь! Какого хера?!
Голова раскалывалась ещё сильнее от этого настойчивого стука.
Я приподнимаюсь на подушке, и головная боль становится ещё более интенсивной. В глазах всё расплывается, во рту сухо, и язык словно прилип к нёбу.
Щурюсь от ярких солнечных лучей, которые бьют прямо в рожу.
Кто, чёрт возьми, открыл эти блядские шторы?
Стук в дверь продолжается, и этот стук, словно маленькие молоточки, бьют по моему мозгу.
Кого принесло в...
Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на электронные часы на столике, и мой взгляд падает на обнажённую спину девушки, лежащей рядом.
Ясно. Я вчера трахался.
Ничего не помню.
Облизываю пересохшие губы и перевожу взгляд на часы, показывающие 8:30 утра.
Встаю с дивана в гостиной и, пошатываясь, иду к двери. Если это Ник или Майкл, я им дам в рожу. Вот честно. Девятый час утра, кто ещё мог притащить свою задницу в такую рань?
Шаркая ногами по полу, я убираю длинные пряди волос за уши и нащупываю какую-то хрень в волосах. Вытащив, обнаружил, что это чипсы, и, отшвырнув в сторону, открываю дверь.
— Наконец-то! Я думал, ты умер, и хотел идти за ключами, — доносится громкий голос Боба, владельца многоквартирного дома, в котором я снимаю квартиру уже второй месяц. Точнее, эту квартиру мне сняла Кристал и буквально заставила переехать. Это неплохой район, тихий, в отличие где я обитал ранее.
— Чего тебе, Боб? — у меня сейчас нет желания с ним разговаривать.
— Жильцы жаловались на громкую музыку вчера вечером, да и не только на музыку. Стены здесь тонкие, — ясно намекает на стоны.
— Хорошо. Буду знать. Что-то ещё, Боб?
— Не включай музыку после десяти вечера.
Я показываю пальцами «Окей», и он с недовольным видом уходит, а я закрываю дверь.
Когда я зашёл на кухню, то увидел свой рюкзак, лежащий на стуле у барной стойки. Из открытой молнии торчал мой дневник. Я вытащил его и машинально открыл в конце, где хранил фотографию Мэдди и её письмо.
Письмо было изрядно помято от многочисленных прочтений и немного заляпано. Оно выглядит весьма потрёпанным, что неудивительно, ведь прошло уже шесть лет.
Внезапно меня охватило неприятное чувство, которое разлилось где-то в глубине груди. Нахмурившись, я резко захлопнул дневник и убрал его обратно в рюкзак.
Открываю бутылку воды и жадно выпиваю половину. После таких бурных ночей вода всегда кажется особенно вкусной, хотя по своей природе она не имеет вкуса.
— А мне найдётся немного воды? — доносится голос девушки из гостиной.
Я отрываюсь от бутылки, которая хрустит в моих руках от вмятины.
Я вхожу в гостиную и протягиваю ей бутылку. Она прикрывает обнажённую грудь одеялом.
Пока она пьёт, я осматриваю комнату. Мой взгляд останавливается на прозрачном столике напротив дивана, где сейчас сидит девушка. На столике замечаю дорожки кокса и свёрнутую трубочку из доллара. Под столиком валяется использованный презерватив.
Я сажусь на диван и, облокотившись локтями о колени, тру лицо ладонями.
— А вчера было классно, — говорит девушка.
Я оборачиваюсь и усмехаюсь. Её тёмные волосы растрёпаны, а макияж потёк. Но, несмотря на это, она довольно симпатичная.
— Повезло, что помнишь. Я лично ни черта, — отвечаю я. Я часто ничего не помню на следующий день после таких гулянок.
— Жаль. У меня никогда не было такого потрясающего секса, — говорит она с улыбкой.
— Рад, что тебе понравилось, — говорю я и встаю с дивана.
Она перехватывает мою руку и смотрит на меня снизу вверх.
— Можем повторить на трезвую голову, — предлагает соблазнительно улыбаясь.
— Прости, милая, но мне уже пора на работу, — погладив пальцем девушку по подбородку, я заметил, как она расстроенно поджала губы, но кивнула, и я отстранился.
Я пошёл в душ и, после того как оделся, вернулся в гостиную, где уже одетая и с поправленным макияжем сидела девушка.
— А ты не мог бы меня подвезти? — спросила она, вставая.
— Конечно, пошли, — прежде чем выйти, я беру солнцезащитные очки, ключи и рюкзак.
Мы выходим из моей квартиры, которая находится на последнем четвёртом этаже, и спускаемся по лестнице.
Яркое летнее солнце ослепляет, и я, поморщившись от головной боли, надеваю очки, чтобы защитить глаза от яркого света. Затем я зачёсываю назад непослушные длинные волосы, которые ещё влажные после душа.
На парковке, в лучах солнца, стоит моя зелёная Красотка.
Я выезжаю из своего квартала и направляюсь на восток по Марлборо-стрит.
Начало лета, первое июня — день рождения Майкла. Девочки готовятся к вечеринке, которую собираются устроить вечером, а Сэм должна испечь торт. Мне нужно как можно скорее увидеть Сэм, пока она не начала печь.
Я останавливаюсь на светофоре, закидываю в рот две таблетки ибупрофена и запиваю их водой. Включаю магнитолу на местной волне, где мужчина и женщина на радиостанции обсуждают какое-то убийство в Бостоне. Вчера в порту нашли труп девушки.
Нахмурившись, я вспоминаю слова вчерашней девчонки на мосту: «Как ты будешь себя чувствовать, если завтра во время завтрака по новостям ты увидишь моё окровавленное тело?»
Нет, это не она.
Я нервно сглатываю.
Затем из динамиков доносится голос мужчины, который говорит, что девушке, о которой идёт речь, около тридцати лет, и у неё тёмные волосы, личность пока что не установлена.
Напряжение покидает моё тело, и я облизываю пересохшие губы.
Вчера я довёз девчонку до места назначения, и её там встретил её дружок. Она в порядке.
Я сворачиваю на Мейн-стрит и останавливаюсь у ресторана тайской кухни, где работает девушка, с которой я провёл вчера ночь. Она выходит из машины и оборачивается, облокотившись на открытое окно.
— Было приятно провести время. Может, однажды ещё увидимся, — говорит она, явно расстроенная. Но таковы мои условия — это для её же блага. И вчера я ей сразу предупредил только секс, и она согласилась.
— И мне было приятно провести с тобой время, — растягиваю губы в улыбке, и она заходит в ресторан.
Проезжаю мост Гилмор и поворачиваю направо на Эксетер-стрит. Затем снова направо на Ньюбери-стрит. Я проезжаю мимо дорогих бутиков одежды, итальянских ресторанов и салонов красоты. Это самая дорогая улица, и Джейс точно знал, где покупать место под кондитерскую для Сэм.
Въезжаю в район Бэк-Бэй. Проезжаю магазин одежды «Зара» и притормаживаю у обочины. Небольшая кондитерская «Сладости Беатрис» располагается между пиццерией и итальянским рестораном.
Выхожу из машины и, докурив вторую сигарету за почти десять минут поездки, захожу внутрь. В нос ударяет свежий, сладкий аромат выпечки.
У прилавка стоит девушка-кассир. Колокольчик над моей головой звенит, привлекая внимание.
— Привет! — здороваюсь я с девушкой, стоящей за кассой.
— Привет, — улыбается она, выпрямляясь. Слегка краснеет и поправляет тёмную чёлку на лбу. Она всегда краснеет, когда видит меня. Она довольно симпатичная и милая, и я ей явно нравлюсь, но между нами ничего не может быть.
Во-первых, она милая девочка, которая явно хочет отношений. Но я не завожу отношений. И хер пойми, почему она положила на меня глаз.
Во-вторых, даже если бы она согласилась на секс на одну ночь, я бы не стал её трахать. Она работник Сэм, и вдруг она уволится из-за меня? А я не хочу поступать по-свински и подводить Сэм и расстраивать девушку.
— Сделаешь мне кофе, пожалуйста? Без молока и два сахара, — вежливо прошу я, и девушка кивает, засуетившись. — Сэм на кухне?
— Да, — тихо отвечает она.
Я дожидаюсь своего кофе и, поблагодарив, вхожу на кухню.
Внутри пахнет вкусной выпечкой, и мой рот наполняется слюнками.
Сэм на восьмом месяце беременности, и она продолжает работать. Как Джейс позволяет ей? Хотя она и не перегружается, она приходит в кондитерскую всего на пару часов в день.
Работает миксер, и Сэм стоит ко мне спиной, не подозревая о моём присутствии.
Мне нравится подкрадываться и пугать людей. Но Сэм я никогда не пугал.
Ладно, пугал. Но один раз! И то не специально. И больше так не делаю. Из-за её непростой ситуации в прошлом. И тем более она беременна. Ещё раньше времени начнутся схватки, и мне придётся принимать роды.
Ох, дерьмо. Не дай бог!
Облокачиваюсь локтями об стол и отпиваю кофе. Сэм выключает миксер.
— Привет, — произношу я негромко, чтобы не испугать, и Сэм разворачивается ко мне.
— Привет, Грин, — улыбается она.
— Как дела? Как себя чувствуешь? Ты ела сегодня? — опускаю глаза на её аккуратный животик, проглядывающий под летним лёгким белым платьем в пол и открытыми плечами.
Сэм с улыбкой положила руки на живот.
— Всё хорошо, спасибо. А ты как? Выглядишь... — она окинула меня взглядом, и я договорил за неё:
— Дерьмово? — усмехнулся я, отпивая вкуснейший кофе.
— Я бы не сказала, что это так. Скорее, устало, — беспокойно ответила она. В этом вся наша Сэм, в ее лексиконе нет выражение «дерьмо». Другие девочки бы согласились со мной ещё бы и в придачу добавили от себя. От этого мои губы дёрнулись в усмешке.
— Вчера была весёлая ночка, — я заглянул за её спину и увидел коржи для торта. — Это для торта Майкла?
— Да. К вечеру он будет готов.
— Какой дизайн у торта?
— Ну, мы с девочками пришли к общему мнению, что торт будет трёхъярусный. На самом верхнем копия машины Майкла, а на второй и третий ярус с машины будет стекать тёмный шоколад, типа масло от машины, — качнула она плечом и улыбнулась.
Я почесал подбородок. Мне нравится эта идея, но...
— Я здесь как раз по поводу торта. У меня есть другая идея, — довольно ухмыльнулся я.
— Какая? — поинтересовалась Сэм.
— Ты должна сделать торт в виде члена, — произнёс я и кивнул в знак своих слов, ухмыльнувшись.
— Ч-что? — глаза Сэм расширились вдвое.
— Член — это мужской орган, — немного подшутил я над её реакцией.
— Я знаю, что это, — Сэм осеклась и покраснела. — Я не стану делать торт в виде... этого, Грин, — запротестовала она. Я предполагал, что так и будет.
— Этого? — рассмеялся я от её робости. Я не смеюсь над ней. Просто она такая милая и нежная, как цветочек. Неудивительно, что Джейс влюбился в неё по уши.
— Зови его член, а не «это». Немного обидно, знаешь ли, — смеюсь я, продолжая подтрунивать над ней.
Сэм поджала губы, ещё больше краснея.
— Ничего, привыкнешь. Хлои тоже стеснялась говорить вслух в начале, — посмеиваюсь я.
— Я не буду делать такой торт, — пробубнила она.
Теперь я поджал губы.
— Ну пожалуйста, Сэм, — я сложил ладони вместе в умоляющем жесте.
— Зачем? Это ведь его праздник. Как-то неуважительно. И вдруг он обидится?
— О, поверь, Майкл не обидится. Несколько месяцев назад Майкл подложил мне в багажник несколько десятков резиновых членов. Представь лицо офицера, когда он остановил меня за превышение скорости и заметил мои красные глаза от травки. Но когда он проверил мой багажник, то посмотрел на меня как на извращенца, позабыв о моих глазах и запахе в салоне. Мне пришлось долго его убеждать, что я не гребаный маньяк. Теперь я жажду мести, — я потёр ладони в предвкушении.
Мы часто с Майком занимаемся такой ерундой.
Ох, я жду не дождусь вечера.
— Лучше бы не спрашивала, — неловко улыбнулась Сэм.
— Ну так что? — с надеждой смотрел на неё.
— Ладно. Боже, мне уже стыдно, — произнесла она.
Я торжественно улыбнулся и метнулся к ней.
— Ты лучшая! — целую её в щёку, а затем касаюсь ладонью её животика. — И ты тоже лучшая, маленькая мисс Кроуфорд.
✰ ✰ ✰
Я сажусь в свою «красотку» и, достав из пачки «Мальборо» сигарету, прикуриваю её, открываю окно и завожу двигатель.
Выезжаю на запад и, проехав светофор, сворачиваю на Геральд-стрит.
Открываю бардачок и ищу свои лекарства. Нащупав коробку, я принимаю кветиапин — нейролептик.
Помимо кветиапина, я принимаю антидепрессанты и другие лекарства. Я принимаю их в таком количестве, что можно не есть еду, а «нажраться» таблетками.
Завтра мне нужно начать принимать литий, так как сегодня у Майкла день рождения, и я буду испытывать много эмоций. И мне нужно стабилизировать своё настроение, чтобы избежать приступа мании.
После вчерашней ночи и той сумасшедшей девчонки, которая бесцеремонно вывела меня на эмоции, я накурился и выпил. Когда принимаешь лекарства, алкоголь противопоказан. Биполярникам вообще не стоит употреблять алкоголь, так как это может вызвать очередной эпизод. Но я постоянно этим грешу.
Сегодня утром я пока не могу понять, как себя чувствую. Если меня накроет смешанный тип мании-депрессии, то это будет ужасно. Однажды у меня уже было такое состояние, и это может свести с ума. Это когда ты чувствуешь прилив энергии и импульсивность в действиях, но при этом думаешь о суициде. Или когда одновременно ощущаешь и энергию, и раздражение.
Мне нравятся приступы мании. Это сильнее любого наркотика. Но чем сильнее эпизод мании, тем хуже потом накрывает депрессия. Я ненавижу депрессию.
Сегодня у Майкла день рождения, и я не хочу никому портить настроение, поэтому я принял лекарства и даже поставил напоминание, когда нужно будет принять следующее. Конечно, лекарства не работают мгновенно, и меня может все же накрыть, но я надеюсь, что сегодня этого не случится.
Я проезжаю по Массачусетс-авеню Коннектор по мосту и смотрю вниз, где машины проносятся по шоссе. В голове всплывает образ вчерашней блондиночки в белом «призрачном» платье и с острым языком.
Усмехнувшись, я качаю головой и подъезжаю до автомастерской. Припарковав свою машину рядом с стареньким Plymouth Roadrunner Майкла, я забираю своё барахло с заднего сиденья и выхожу на улицу.
Из автомастерской доносится какая-то поп-группа. Когда я захожу внутрь, в нос ударяет любимый и привычный запах бензина и мазута.
Майкл разворачивается с тряпкой в руках, вытирая их от грязи, и замечает меня.
«Ты опоздал», — говорит он одними губами и кивает в сторону кабинета босса в конце помещения на втором этаже, где есть обзорное окно.
Отмахиваюсь от него и подхожу к Майклу, чтобы обнять его и похлопать по спине.
— С днём рождения! — говорю я.
Вообще, я не любитель объятий. Но с друзьями я могу себе это позволить. Не всегда, конечно. Лишь тогда, когда я сам этого хочу. И ребята знают, что лишний раз меня лучше не трогать, потому что я не люблю нежностей. Меня передёргивает от чужих прикосновений. Особенно ненавижу, когда трогают мои волосы.
Ещё будучи ребёнком, в детском доме в Кливленде, я столкнулся с жестокостью сверстников. Они хватали меня за волосы, обрезали их, поджигали и таскали по полу. И воспитатели делали то же самое за проступки. Поэтому, когда кто-то касается моих волос или головы, у меня происходят триггеры.
— Спасибо, — отвечает Майкл, улыбаясь, и мы отстраняемся.
Я дружен со всеми ребятами. Мы не просто друзья, мы — семья. Но всё же я ближе всего с Майком. Мы работаем вместе и часто тусуемся на перерывах. С Ником и Джейсом мы стали видеться только по выходным. Ник и Джейс стали более домашними, и это неудивительно. Они нашли любовь, остепенились, у них свои проблемы и заботы. И у Майкла скоро с Джесс родится дочь. Я рад за друзей, правда. Но я всё чаще чувствую себя лишним среди них. И хотя они звонят мне каждый день и приглашают на ужин, я не хочу быть обузой. И я стал неосознанно отдаляться от них.
Конечно, грустно, что мы больше не сможем срываться посреди ночи в бар и напиваться. Да, конечно, если я попрошу кого-то из них о помощи, даже среди ночи, они приедут. Но я больше не буду лишний раз тревожить друзей.
Поднявшись на второй этаж в комнату, где мы обедаем и проводим время, я встречаюсь с Диланом Дэвидсон и здороваюсь с напарником.
— Ты в порядке? — интересуюсь у Дилана. В последнее время он стал вести себя как-то странно: часто улыбается и не выпускает из рук телефон.
— Всё отлично, — отвечает он с глуповатой улыбкой. Я хмыкаю и, проводив его взглядом, выхожу из комнаты для персонала.
Я оставляю свои вещи, переодеваюсь в рабочую одежду и спускаюсь вниз. По пути я встречаю Кларка, брата-близнеца Дилана. У парней фамилия Дэвидсон, как самая культовая марка мотоциклов, и при этом они оба занимаются машинами и работают в автомастерской. Судьба?
У них обоих светло-каштановые вьющиеся волосы длиной до ушей, которые закручиваются на лоб, и карие глаза. Их тела покрыты татуировками, хотя у Дилана их гораздо меньше — лишь несколько на груди и спине.
Кларк, помимо работы в автомастерской, также является мастером по татуировкам. Дилан же работает неполный день, так как параллельно получает образование в местном университете по направлению «бизнес».
Поздоровался с остальными парнями и направился к своему месту.
Кроме Майка, я хорошо общаюсь только с близнецами.
Из колонок всё ещё доносятся голоса неизвестной мне поп-группы, которые уже начинают раздражать своими слащавыми текстами. Поэтому подхожу к телевизору, висящему над потолком в клиентской зоне, беру пульт и переключаю на Falling In Reverse с треком Popular monster. Автомастерскую заполняют мощные децибелы. Я покачиваю головой в такт музыке и, положив пульт, оборачиваюсь.
Майкл возится с двигателем красного «Жука». Я скептически оглядываю машину. Чья это «птичка»? Такие машины всегда вызывали у меня улыбку.
Наверняка она принадлежит какой-то миловидной девушке.
Боковым зрением замечаю, как открылась дверь на втором этаже. Из кабинета выходит босс. Я работаю здесь уже два года, и по трекам из колонок он понимает, что я пришёл. Поэтому он и вышел, чтобы отчитать меня за опоздание.
— Второй раз за неделю, Грин, — начинает Тед с ходу.
— Всего на пятнадцать минут. Это не собьёт график, — отвечаю я отстранённо.
— В конце следующей недели забирают Харлей. У тебя горят сроки, — отчитывает босс.
Оглядываюсь на старенький Харлей, который нужно буквально возродить из мёртвых.
— Не трясись, я успею, — убеждаю его. Я знаю, что уложусь в сроки.
Иногда по ночам, когда мне не спится из-за тревожных состояний, связанных с моей биполяркой, я работаю над Харлеем.
Начальнику не нравится, что я работаю по ночам, и мне приходится доплачивать за это. Но, несмотря на его суровый взгляд, я знаю, что ему нравится моя работоспособность. И мы оба знаем, что он никогда не уволит меня за опоздания. Я лучший его механик. Ему просто нравится показывать, что он здесь босс.
Он окидывает помещение взором и возвращается в кабинет, как обычно, с возгласом:
— Сделайте музыку потише!
Усмехнувшись, я медленно прошел через ангар, погружаясь в звуки голоса вокалиста Ронни Радке, который поёт:
«Я борюсь с депрессией, но вопрос по-прежнему не решён:
Это пост-травматический стресс или я подавляю ярость?
И мой доктор пытается сказать мне,
Что я прохожу через фазу,
Да, это не ебучая фаза,
Я просто хочу чувствовать себя хорошо, окей,
Да, я борюсь с этим дерьмом каждый день,
И это, видимо, потому что мои демоны в ярости разом,
И это уничтожает, разрушает, сокрушает меня».
Этот трек...
Он описывает мою гребаную жизнь.
***
Больше звёздочек и комментариев — и следующая глава выйдет совсем скоро! ✨
В моём телеграм-канале вы найдёте эстетику, спойлеры и анонсы новых глав — Энн Келлер | ✍️📖