Ритуал

Адам мгновенно узнал этого крепкого мужчину с внушительным округлым животом, который он носил с непринужденной уверенностью. Они столкнулись прямо у выхода. Лицо мужчины исказилось недовольством – это было невозможно не заметить. Но Адама больше всего волновал один вопрос – какого черта здесь делает отец Ноа? Ведь, насколько ему было известно, их связь давно угасла, последний разговор состоялся несколько лет назад, когда отец окончательно прервал общение с семьей Блэр. Они пересекались лишь благодаря старым связям родителей Маттео.

– Адам? – произнес мужчина с явным удивлением. На губах застыла улыбка, лишенная дружелюбия.

Он давно не видел этого щенка. Забавный паренек у семьи Габриэл. Порой парнишка появлялся в его доме, но старался не попадаться ему на глаза. И правильно делал, ведь отец семейства не любил незнакомцев, и всякий, кто приходил к его сыновьям, прежде должен был получить разрешение.

– Ты здесь? Вернулся?

Конечно же он находился в курсе событий. Интересно, начали ли они снова общаться, если эту натянутую связь вообще можно назвать общением? От этого Адама одни проблемы. Вечно он втягивал Ноа в какие-то неприятные истории. Бедовый парень – постоянно притягивает хаос.

Да и сам Адам не был в восторге от появления Джозефа в их доме. Отец Ноа никогда не внушал ему доверие: мнение о нем у Адама сложилось не самое лестное. Это был человек резкий, язвительный, не слишком заботившийся о выборе слов. Общаться с ним настоящее испытание. Его громкий голос звучал не столько настойчиво, сколько властно. Он всегда вел себя слишком самоуверенно и жестко. Всегда добивался своего, даже если это шло вразрез с интересами близких людей. Адам его побаивался, про Джозефа ходило немало неоднозначных историй, особенно о его «темных делах».

– Пару недель назад.

– Хорошо. Сейчас Ноа живет отдельно, но ты как-нибудь заезжай в гости. Может,  и Маттео с тобой приедет. 

Он пристально вглядывался в глаза Адама, словно пытался выискать в них нужный ему ответ. Адам тоже наблюдал за ним, и в тот момент, когда Джозеф начал говорить, ему почудились глаза животного – большие, выразительные, овальной формы, с коричневыми радужками. Он ощутил, как внутри него стебли растения скрутились в тугой жгут.

Эти глаза настойчиво смотрели на него.

Олененок!

Существо пряталось внутри отца Ноа, и Адаму вдруг захотелось разорвать его  живот, чтобы выпустить существо наружу.

Мужчина вдруг резко закашлял, и Адам мгновенно пришел в себя. Когда приступ повторился, он судорожно прижал ладонь ко рту. Адам, сохраняя внешнее спокойствие, наблюдал за ним, но внутри все сжималось от раздражения – находиться рядом с ним было неприятно.

Охваченный новой волной удушающего кашля, мужчина, не попрощавшись, стремительно направился к чёрному автомобилю.

«Он болен», – подумал Адам, хмурясь. В их семье всегда были проблемы с легкими. Когда-то Ноа балансировал между жизнью и смертью, но болезнь, к счастью, отступила. Похоже, мрачные времена настигли не только его семью.

Как только машина скрылась, появилась Вивиан. Она поспешно пересекла их территорию. Пес снова сбежал, и теперь его опять приходится искать. Адам не окликнул ее.  Она вернулась к своей прежней версии, а новая нравилась ему больше.

Если Бруно снова удрал, он вскоре объявится возле их двери. Ивонн всегда его подкармливала, а хитрый пес, конечно, не против лишнего угощения.

Нужно поскорее переодеться и снова уехать. Он старался проводить в этом доме как можно меньше времени, потому что здесь все пропитано старым гневом и усталостью.

Ивонн сегодня выглядела  напряженной,  куда сильнее, чем обычно. Казалось, её беспокойство было сильнее, чем обычно. Она металась по дому со стаканом густой, неаппетитной жидкости, но, вопреки всему, пила ее даже не поморщившись. От одного вида этой густой зеленой смеси горлу Адама подступила тошнота. В ее глазах пульсировало  безумие, раскаленное, как перегретый металл.

Адам попытался незаметно проскользнуть мимо нее, добраться до кухни за холодным напитком, но не успел.

– Адам! – сказала она резко, почти властно, будто он совершил ошибку и сейчас его отругают. – Пойдем! Нужно поговорить.

Она осушила стакан в один быстрый глоток.

Был ли у него выбор отказаться?! Конечно же, да!

– Я занят.

–  И чем же?

Адам растерялся, потому что не мог быстро придумать отговорку, и пауза выдала его.

–  А я вижу, что ты ничем не занят.

– Хорошо, может быть позже.

– Может быть...  прямо сейчас.

– Может быть... нет.

Он направился в кухню, но мачеха тут же последовала за ним. Вряд ли она отвяжется, пока не сообщит важные новости.

– Зачем приезжал отец Ноа?

– Ах, этот мерзкий тип. Как же его, – Ивонн щелкает пальцами, пытаясь вспомнить имя.

– Джозеф, – подсказывает Адам, без особого желания участвовать в разговоре.

– Точно! Б-р-р, какой же он неприятный человек. Ноа ведь не такой, да?

Адам медлит с ответом, чувствуя, как вопрос давит.

– Н-у-у, – он нарочно растягивает слово. – Нет, не такой.

Адам пытается выбрать что-нибудь из напитков, но выбор невелик – из сельдерея, моркови и яблока,  а также вода.

– Вы больше не общаетесь?

– Увы, нет.

Он сосредоточено изучает бутылки, мачеха уже выглядывает из-за его плеча.

– Почему? Я думала, вы отлично ладили.

Ему здесь не нравится ничего, кроме воды.

– А почему люди перестают общаться? Наверное, возникают разногласия. Вот и у нас так вышло.

Она смотрела на него с прищуром и долей недоверия. Кажется, она ему не поверила, потому что мачеха всегда видела ложь, а Адам лгал. На самом деле ей было просто интересно, в чем причина их разлада.

– Хм... ладно. Пусть будет так. Твой отец вернулся.

Адам поперхнулся. Он, конечно, переживал за отца, но теперь ему предстояло объяснить свое присутствие здесь. Нужно придумать убедительное оправдание. Однако предугадать реакцию родителя он не мог — оставалось лишь строить догадки. Их прошлогодняя ссора так и осталась незавершенной, повисшей между гневом и разочарованием. И вот теперь у Адама появилась другая новость для отца: его выгнали из университета. Может, отец просто выставит его из дома, и тогда придется, как Бруно, скитаться между домов, в поисках лакомств.

– И где он? – спросил Адам.

– Спит, этот ублюдок!

В ответ Адам только тяжело вздохнул.

– Называю его так, как он того заслужил.

– Если он вернулся, может, у вас есть шанс помириться?

– Есть ли возможность помириться с Ноа? – вдруг спросила Ивонн.

Какого черта она вообще достает его с Ноа.

– Возможность есть всегда, но желания порой не совпадают.

Ивонн металась по комнате, ее движения были резкими и нервными, будто она пыталась усмирить тревогу, но лишь подпитывала её. Черт. Опять это. Мачеха вновь погрузилась в это состояние - безумной эйфории или истерии от эйфории.

– Ты просто меня не понимаешь! Никто не понимает меня!

Адам не собирался вникать в суть их бесконечного конфликта, потому что для этого есть специалисты, пусть их и достает свой драмой.

– Может, вам стоит обратиться к семейному психологу? – предложил он, заранее зная, какой будет ответ.

– Думаешь, кто-то способен решить наши проблемы, кроме нас самих? Это все бесполезно, пустая трата времени. Ты правда  будешь слушать незнакомца, который якобы знает, как правильно жить? Нет. Они просто делают свою работу за деньги.

Адам развел руками, этот жест говорил: «И что ты хочешь от меня».

– Софи тоже ведет себя ужасно, – продолжила Ивонн.

– Ей почти шестнадцать.

– А мне тридцать пять.

– Возраст – это не оправдание, чтобы вести себя дерьмово с матерью.

Ивонн всегда находила ответ, удобный для нее. Мачеха неустанно говорила, а Адам уже не слушал. Его взгляд застыл на одном месте. Комната наполнилась светом, а из окна падали темные лучи. Ему стало интересно, что это за явление, подошел ближе, и провел пальцами по воздуху, затем попытался это потрогать.

Стоило Адаму коснуться их, как лучи превратились в дым. Ивонн продолжала ходить по комнате, размахивая руками; ее лицо то и дело кривилось от гнева, губы дрожали.

И тут Адам замечает, что внимательно слушает ее. Только вот сейчас он стоит у окна, а другой Адам, прислонившись к кухонному шкафу, уже вовлечен в разговор. Что-то здесь не так. Он делает шаг и оказывается в своем теле. Теперь он слышит слова Ивонн. Женщина вновь выпивает зеленый напиток, но пьет лишь половину. Она морщится. Адам снова чувствует, как отдаляется от собственного тела. В стакане жидкость медленно закручивается, и он не может устоять перед соблазном – опускает палец внутрь. Затем выпивает содержимое: оно безвкусное, а его тело бестелесное. Жидкость катится внутри – и вдруг обжигает.

– Представляешь, она сказала, что я демон! Что во мне сидит чертов демон.

Ивонн резко распахивает дверцу шкафа, в поисках спрятанных сигарет. Почему она всегда их прячет – загадка. Ей интереснее так жить, потому что никто не против ее вредной привычки. На самом деле всем плевать.

Глаза Адама расширяются от увиденного: на полке шкафа лежит отрубленная женская голова. Ивонн спокойно закрывает дверку. Кажется, она этого совсем не замечает.

Ивонн протягивает ему пачку, но его больше интересует голова. Он решает проверить еще раз и резко открывает дверцу. Голова все еще там. Дрожь пробивает его тело. Он пятится, и в тот же момент голова соскальзывает с полки, ударяется об пол и катится к его ногам.

Мачеха проходит мимо, продолжая выплескивать накопившийся гнев. Адам рассматривает голову незнакомки. Загорелая кожа, темные волосы точь-в -точь как те странные лучи, что он видел совсем недавно. Узкие губы приоткрываются. Она пытается что-то сказать, но вместо слов наружу выскальзывает тонкий змеиный язык, тянущийся к его ботинкам. Адам наклоняется, запускает руки в ее волосы и поднимает голову, чтобы лучше рассмотреть. Кожа плавится, стекая, словно воск. И вдруг она начинает бормотать что-то неразборчивое. Он роняет голову, та продолжает катиться по полу.

Чьи-то ноги в черных ботинках жестко прижимают голову к полу. Ивонн поднимает упавший нож, крепко сжимая рукоять.

– Адам! Адам? – зовет его Ивонн.

Адам быстро моргает, пытаясь избавиться от странного наваждения. Все происходящее кажется неестественным, зыбким, как сон, от которого невозможно проснуться.

Голова обратно катится к нему и неожиданно кричит:

– Проснись!

Ивонн сообщает, что их уборщица Ирма, приходившая пару раз в неделю прибираться в доме, внезапно исчезла. Теперь ей придётся искать нового сотрудника.

Он способен сказать лишь одно:

– Хорошо.

– Хорошо? Это катастрофа!

Адам бросает короткое извинение– ему нужно уйти, и срочно. Ивонн хмурится; в её взгляде проскальзывает лёгкая печаль. Она убеждена, что у пасынка повредился разум, такой же больной, как и у его отца. С первого дня, когда он внезапно появился в ее доме, всё пошло не так. То сидит здесь целыми днями, то пропадает на несколько суток. Скорее всего, он уже бросил учебу или снова влип в очередную неприятность. В этом он профессионал. Пусть Маттео с ним и разбирается. В конце концов, это его сын.

Адам пробирается на территорию дома Вивиан через их секретный проход.

– Так и знала, что ты скоро появишься, - говорит Вивиан, выпуская тонкую струю дыма. В ее движениях сквозит напряжение.

– Я вместо Бруно.

Она хватает его за рукав футболки, притягивается ближе, словно хочет сказать что-то важное.

– Пойдём в дом.

– Зачем?

– Поговорить надо.

–Можем здесь.

– Не хочешь ко мне – тогда идем к тебе.

Адам качает головой.

– Нет уж, там чокнутая Ивонн.

Стоило Адаму упомянуть Ивонн, как девушка резко меняется; становится напряжённой, а ее голос приобретает зловещий темный оттенок.

– Что она сделала?

– Ничего. Пока что.

Они все же решают пойти к Вивиан. Адам про себя молится, только бы Лили не оказалось дома. Судьба к нему благосклонна.

– А где твои родители? – интересуется Адам.

– Уехали на выходные. Оставили меня с этим придурком, братом. Будто я тут нянька.

– Ему уже другие няньки нужны, –  пытается пошутить Адам, но получает недовольный взгляд с намёком «Заткнись».

Настроение у нее, мягко говоря, не из лучших.

– И чего ты такая злая сегодня?

– А тебе-то что.

– Просто интересуюсь. Если ты будешь постоянно вести себя как ведьма, то поклонников у тебя поубавится.

– Ха, мне они не нужны. Ты же сейчас здесь, не сбежал.

– А мне нравятся ведьмы.

– Не знала.

Ох, черт! Адам едва не вскрикнул, когда вошел в комнату Вивиан. Он забрел сюда впервые. Даже присвистнул, оглядываясь. Что же без экзорциста здесь явно не обойтись.

Стены комнаты разрисованы старинными символами. Адам провел пальцами по ним, ощущая шероховатость узоров. После чего он покосился на Вивиан. Куда она заманила? Адам пожалел, что не выбрал вариант – пойти к нему.

Другая часть стены была украшена темной тканью. Обстановка: соответствующая, мебель будто из средневековья, да еще куча барахла необычного на столе: амулеты, камни, карты. Адам не удивился если бы нашел чучело животного. На полках громоздились книги.

– Я найду тут что-то вроде «Как приготовить стейк из человека?». Ритуалы по призыву Люцифера?» Ты же вроде как изменилась?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Может, лучше ко мне, – предлагает Адам.

– Зачем? Мне здесь нравится.

– Это похоже на логово вампирши.

– Ты знаешь, как выглядит логово вампирши?

– Да. Теперь знаю.

Его взгляд зацепился за кровать, с высоким изголовьем и полупрозрачным балдахином.

– Только ничего не трогай, – предупредила Вивиан.

– Не-а, – ответил Адам и тут же схватил с полки статуэтку. – Что за херня такая?!

– Ладно, тебе все равно бесполезно что-то говорить, – сказала Вивиан, стягивая с себя футболку. – Затем запустила её в Адама.

Кровать бы стоило заменить, потому что издавала громкий неприятный скрежет, когда Адам повалил Вивиан. Казалось, что этот балдахин тоже свалится во время процесса. Тело у Вивиан было худое, а груди небольшие с довольно большими и яркими ореолами сосков. Она прижалась к нему всем телом и поцеловала. Затем выскользнула, чтобы достать презервативы. Когда она потянула дверцу на себя, снова послышался раздражающий скрип. Адам прижал девушку к себе.

Вивиан казалось немного потерянной, его не отпускало чувство, что она была где-то далеко во время секса. Ее взгляд был направлен в окно. Было такое чувство, что, если бы вместо нее лежала кукла, ничего не изменилось бы.

– Ты смотришь в окно?

– Да не смотрю в это чертово окно.

– Я так не могу, – сказал Адам, отстраняясь от Вивиан.

– Как знаешь.

Внезапно из ее живота вырывается огненная змея. Длинный хвост резко обвивается вокруг его шеи,  и Адам, ошеломленный, падает с кровати. Он барахтается на полу, отчаянно пытаясь ослабить смертельную хватку. Вивиан в ужасе.

– Ты чего? Ты чего, – повторяет Вивиан, а голос дрожит.

Змея вдруг отпускает и ускользает под кровать, тогда Адам может дышать.

– Ты в порядке.

– Почти.

– Никто раньше так на секс со мной не реагировал.

– Значит, я первый. Последнее время вообще всякое вижу.

– Уже заинтриговал, – сказала Вивиан, надевая нижнее белье. – Что именно?

– Клоун, змеи, отрубленная голова, оленьи глаза. Да, еще видел свое тело в могиле. Кажется, меня выгнали из университета, а все вокруг меня ненавидят, потому что я отказался поддержать их безумную идею. А кое-кто считает меня безответственным придурком.

Вивиан внимательно смотрела на него, пытаясь понять: шутит он или говорит всерьез?

– Я серьезно, – будто прочитал ее мысли, ответил Адам. – Но забудь об этом.

– Почему же? Мы можем поговорить об этом, я не против.

Адам забрался в постель. Тепло простыней постепенно забрало его  напряжение. Вивиан нырнула следом за ним.

– Ты не так прост, Адам.

– Тебя возбуждают психи?

Стоит лишь посмотреть  на её комнату, чтобы получить ответ.

– Нет, – резко ответила она.

– Лжешь.

– Если ты расскажешь подробнее.

– Нет.

– То есть нет?

– Нет желания, я лучше в окно посмотрю.

Он наклонился, чтобы,   её поцеловать, но Вивиан отвернулась, раздраженная его отказом открыть перед ней душу. Самое время уйти.