Исключение

Ночь прошла не очень приятно для Алисы. Кровать была удобной, с этим она была полностью согласна, но вот сон. Геббельс сам сначала проснулся в час ночи от того, что девушка на кровати ворочилась, что-то шептала и сжимала одеяло в руках. Снилось Гайдабуре то, как ребята сидели в танке. Напротив их железного друга стоял противник. Танк врага уверенно направил пушку в их сторону и раздался выстрел. Йозеф внимательно следил за русской и ему стало ясно. В её сне был момент со снарядом. Он забеспокоился за неё, ведь мало ли, удариться головой или другим больным местом о стенку. Мужчина встал и подошёл к ней. Тем временем во сне командира слышался отчётливый голос подруги, который говорил о том, что враг скоро даст огонь по нам, но во сне Алиса не могла ничего сделать. Дышать стало трудно.
Пауль взял её руку и стал мерить пульс. Он скакал как бешенный и рейхсминистр решил оборвать сон. Он сначала мягко тряс её за плечо и поняв, что так она не встанет, пришёл к крайней мере. Он надавил ей на ногу и Гайдабура резко проснулась, но и не только из-за боли. Пока немец её тряс, во сне танк выстрелил и девушка увидела перед собой всё в красной пелене.
Проснувшись от этого, Йозеф стал её успокаивать своим голосом. Он говорил как специалист. Без паники и заикания.
Геббельс: Всё нормально? Смотри на меня. Я перед тобой. Ты в кабинете. Перед тобой нет танка. Ты слышишь меня?
Та сначала смотрела в одну точку, а потом посмотрела на немца.
Геббельс: Глубоко дыши. Ты в безопасности. Вдох. Выдох.
Командир его слушала и дышала глубоко. Ей стало легче. Оба поняли, что теперь не уснут. Алиса из-за сна, а Йозеф из-за того, что это может повториться, да и оставлять её одну будет не лучшим вариантом.
Рейхсминистр сходил за двумя кружками чая. Протянув немного горячую чашку русской, та не сразу поняла и немцу пришлось сесть на край кровати.
Геббельс: Это чай. Ромашка. Пей. Он поможет успокоиться.
Помедлив минуту, она всё таки взяла и коснулась губами до горячей жидкости. Глаза закрыли и мысли потихоньку стали исчезать. Сердце билось уже в нормальном ритме. Мужчина глянул на часы. Час ночи. Почти пол второго. Он ещё никогда так не вскакивал. Его карие глаза снова вернулись к девушке.
Геббельс: Сейчас нормально всё?
-Да. Спасибо. Не знаю что нашло...
Геббельс: Голова. Ты ею сильно ударилась, вот и воспоминания всплывают во снах и просто, когда задумываешься.
-Почему вы всегда такой спокойный?
Геббельс: Я видал много таких как ты и даже хуже. Поэтому не даю себе паниковать. Паника - плохое чувство, в таких ситуациях. А чтобы не так часто вспоминать момент с танком, просто займи себя чем-то на время.
-Друзья.
Геббельс: Ну. Тоже хорошо конечно, но лучше побыть одной. И лучше, чтобы под рукой или хотя бы за дверью был солдат. Иначе есть шанс что ты снова потеряешь сознание.
Йозеф конечно не хотел отдавать Алису под опеку кому-то другому и уж тем болею солдатам. У него было что-то вроде ревности или недоверия. Но в тоже время он понимал, что работы у него много и вот так всё бросить ради девушки он не мог. Но в жизни всегда так. Надо жертвовать самым дорогим, чтобы остаться наверху. Дорогим? Неужели всё таки для Геббельса, Гайдабура стала дорога? Интересно.
Геббельс: Думаю. Спать ты уже не ляжешь.
-Нет. А вы идите. Вам отдых нужен.
Если бы только она знала, что Рейхсминистр иногда может не спать сутки, то не говорила бы так. Мужчина вздохнул и отпил чаю, посмотрев в окно.
Геббельс: Я теперь тоже не усну. Вдруг головой ударишься обо что-то.
-С чего бы мне биться головой?
От этих слов она нахмурилась. Он повернул к ней голову.
Геббельс: Ты можешь уснуть и тебе приснится всё тоже самое. Ты испугаешь. Начнёшь дёргаться. Ударишься головой и ухудшишь своё состояние снова.
Ей было нечего ответить, и поэтому она решила промолчать.
На утро, немец уже сидел за бумагами, но его резко вызвали. Он решил не брать с собой русскую и сказал, перед уходом и взяв её за плечо.
Геббельс: Меня вызывают. Не знаю когда приду. С собой я брать тебя не хочу. Иди лучше погуляй с друзьями. Хорошо?
-Угу.
Мужчина ушёл, погладив её аккуратно по голове. Алиса ушла на улицу.
Для немцев было несвойственно влюбляться в тех, с кем враждуют. Но можно же сделать исключение? Есть истории в которых были немец и русская вместе, не смотря на то, что происходило между их странами. Историй таких много. Но лишь Гитлер возражал против такого. Считал, что русские - свиньи, как и евреи, поэтому стоит уничтожать и тех, и других. Для него Алекс был только подчинённым. Поленочка была у Кребса, так сказать, «правая рука». Она бегала с документами, а немец лишь хвалил её и изредка давал отдых. Только длился то отдых не долго. Всего пару минут. А вот Геббельс называл Алису своим помощником. А ведь он был прав. Каждый по-разному называет детей, берущих себе под «крыло».
Весь день русская провела со своими друзьями. Немец вернулся обратно в кабинет в пол 12 дня и решил посмотреть в окно. Взглядом он отыскал Алису, но то, что было дальше ему не понравилось. Даже можно сказать выбесило.
Алекс что-то бурно рассказывал подругам и когда те засмеялись, парниша ни с того, ни с сего накинулся на Гайдабуру с объятьями.
Внутри Рейхсминистра загорелось пламя ярости. Он хотел было расстрелять парня из окна. Но. Его вдруг отдёрнула такая мысль и он глубоко вздохнул.
Геббельс: 💭Я не должен о таком думать. Это её жизнь. Я не имею право лезть и просто убивать близкого ей человека💭
Вечером, русская вернулась и увидела, как немец сидел за своим столом и пристально смотрел на дверь, где только что появилась девушка. Снова этот ледяной взгляд. Ей стало неуютно. Алиса аккуратно подошла к столу. Комнату освещал слабый свет от настольной лампы. Солнце заходило за деревья. Карие глаза смотрели в её не отрываясь.
-Что-то случилось?...
Геббельс: Нет. Как погуляла? Мысли больше не беспокоили?
-Нет. Алекс рассказывал анекдоты.
На лице Гайдабуры появилась улыбка. Пауль понял, от таких воспоминаний ей становится лучше.
-А у вас как дела?
Она стала разговорчивее с ним. Мужчину это конечно обрадовало, но его лицо оставалось серьёзным и говорил он кратко и ясно.
Геббельс: Нормально. Слушай.
Йозефом словно что-то овладело и он, сам того не осознавая, решился задать вопрос, который поставил девушку в тупик.
Геббельс: Мне кажется или Алекс к тебе что-то чувствует. Он так накинулся на тебя с объятьями. Словно и не друг вовсе.
Командир действительно была в тупике. Что на такое обычно отвечают? Молчание. Но оно дало для Рейхсминистра правильный ответ.
Геббельс: Он так часто делает.
Вопрос? Утверждение? Снова каша в голове. Девушка пыталась найти в его глазах хоть какой-то ответ на этот разговор, но там словно была «железная стена», через которую невозможно было пробраться в его душу.
-Да. Часто. Как вы поняли?
Геббельс: Раз ты не была против, то значит, что у вас такое часто. Интересно одно. Почему Поленочку не обнимает?
Ревность шла своим ходом. Она полностью затуманила разум Геббельса и мужчина поддавался этому. Гайдабура же считала что это не ревность, а скорее допрос.
-Обнимает...
Геббельс: Но тебя чаще. Думаю. Если и он тебе нравится, то стоит признаться. Смысл себя терзать?
Проговорив это, он ощутил как его сердце словно кинжалом режут. Стало неприятно. Ярость, ревность, тревога. Всё в нём, внутри смешалось. Буря! Ураган! Что угодно! Но лицо его было спокойным. Глаза уверенные в том, что не откроют свою душу и что там творится.
-Он мне не нравится...
Иногда, облегчение - как успокоительное. От него становится так спокойно. Ты готов чувствовать его постоянно. Это и ощутил Йозеф. Но всё же. Он уже не маленький мальчик, чтобы показывать свою радость. Всё что он сделал, лишь хмыкнул.
Геббельс: Почему же? Он вроде нормальный.
-Да. Нормальный. Но иногда он такой самовлюблённый. Хвастливый.
О да. Эта услада для ушей немца. Он убеждался в том, что Алекс не в фаворитах его «дамы сердца», но и убеждать самого себя, что он на первом месте, тоже не стал. Вопрос о том, «кто же тогда у тебя на уме?», оставалось в голове мужчины и за пределы он его не пускал.
-Всё же. Мне приятен один мужчина. Но я точно не могу быть уверена он ли дан мне судьбой или может очередной «чужой человек».
Тут интерес Рейхсминистра возрос. Его брови лишь поднялись и опустились. Он слушал внимательно. В голове его уже возник список тех, с кем она знакома и с кем общается. Но круг был мал. Шпеер? Он сам? Фюрер? Хотя нет. Его можно сразу исключить. Гайдабура знает как он относится к русским. Кребс? Возможно. Может кто из солдат? Тогда самому Геббельсу неизвестно кто из них.
Оба легли в кровати. Алиса уснула сразу и сны были приятные, а вот немец ворочился. Он всё думал, вычёркивал и снова думал. Голова кипела как чайник и готова была взорваться. Неужели он настолько хочет быть тем самым человеком, что готов мучать себя и свой мозг? Вам будет трудно в это поверить, но да. Он готов был на всё ради неё. Даже не смотря на то, что ведёт себя холоднее льда или воздуха в Январе. Но он смог уснуть. Спал крепко.