Невеста дьявола

Лето прошло для Адель Ансо очень оригинально.

Стоит начать с того, что волшебница вообще не ждала, что она сможет вернуться в приют. Ведь дети-сироты, у которых не было законных опекунов, всегда на лето оставались в Хогвартсе. Вот и Адель ждала той же участи. Конечно, она вовсе не хотела пребывать в замке вместе с Альбусом Дамблдором и Салазаром Слизерином, который предлагал ей в полное распоряжение (а точнее, в почти полное) свои комнаты в подземельях вместо общества Лероя и Генриетты Эллантов. Вежливо, но Адель отказалась, объяснив своему наставнику, что у нее там друзья.

А Дамблдор упорно молчал, видимо, не считая нужным сообщать что-либо волшебнице касательно дальнейших действий. Тогда девочка, скрепя сердце за неделю до начала каникул, отправилась к директору Хогвартса, чтобы обсудить этот вопрос. С порога она поняла, что старец готовился к ее приходу.

— А, мисс Ансо, прошу, — Дамблдор сделал приглашающий жест рукой. Сам он так и остался стоять у окна.

«Проходимец, специально хотел, чтобы я сама пришла».

— Я полагаю, что вы хотели поговорить насчет грядущих каникул, — Дамблдор посмотрел на девочку поверх своих очков-половинок пронзительным взглядом, который, к сожалению старца, никоим образом не трогал Адель.

— Вы совершенно правы, сэр. Я здесь именно поэтому, — не смутившись, ответила гриффиндорка.

— Мисс, чтобы предупредить ваш вопрос, я, увы, должен сказать, что не могу позволить вам провести лето в Хогвартсе.

«Ошиблись, директор, ох, как вы ошиблись», — когда старец отвернулся к окну, губы Адель слегка дернулись в невидимой улыбке. Такого она совсем не ожидала.

— Но почему, сэр? Насколько я знаю, сироты остаются здесь, в школе, разве нет?

— Да, мисс Ансо. Сироты действительно не покидают Хогвартса, где условия лучше, чем в приютах, — спокойно произнес маг.

«Смело. Лицемерно. Прямо говорит, что отправляет меня черт знает куда», — равнодушно заметила волшебница.

— Но, профессор, вы не ответили, какие причины заставляют вас сделать для меня исключение?

— Мисс, вы совсем не глупая девушка и сами понимаете, почему я вынужден вернуть вас в приют.

«Он вынужден вернуть?! Нет, это уж слишком».

— Увы, я решительно этого не понимаю, — холодно ответила девочка.

— Неужели я неверно сужу о вашем разуме? — Дамблдор развернулся, лицо его выражало удивление.

— Возможно, сэр. Я ведь не знаю, как вы о нем судите, — Адель пожала плечами, — Поэтому, мне хотелось бы, чтобы вы все же объяснили мне, как первому заинтересованному лицу, свое решение, — волшебница говорила учтиво и вежливо.

— Мисс, ваша связь с Волан-де-Мортом, а особливо с Дьяволом, не позволяет мне разрешить вам остаться в Хогвартсе на лето.

«Ах вот как, то есть во время учебного года, когда в замке полно народу, эти связи никак не мешают и никому не угрожают, но как начинаются каникулы, и в школе никого, он мне говорит: "Мисс Ансо, вы очень опасны"», — Адель видела, что Дамблдор хитрит. Она была уверена, было еще что-то, почему директор делает из ее персоны исключение.

— Ну что ж, тем лучше, — внезапно для старца девочка искренне улыбнулась. — Я как раз хотела просить вас отпустить меня на лето в приют.

Похоже, Дамблдор к такому повороту разговора готов не был. Он чуть прищурился, понимая, что Адель специально схитрила, вызвав его на объяснения, которые, как казалось старцу, она была вправе требовать. Ее реплика не была последствием детской обиды, как это часто бывает в подобных случаях, уязвленного самолюбия или желания показать, когда получается не так как хочется, что это собственное ее решение. Но маг не понимал, где она такому научилась и откуда в ней столько притворства и скрытности. Он ведь действительно поверил, что его решение будет для нее неожиданностью. Определенно, ее факультет — Слизерин.

— Получается, вы провели меня, мисс, — сказал он, садясь на резной высокий стул.

«Значит, играем в открытую».

— Отчего же "провела"? Мы просто с вами не поняли друг друга, — сдержанно ответила Адель. Их взгляды скрестились в немом поединке. Старец, словно хотел проникнуть в глубины ее сознания, увидеть ее самые сокровенные мысли.

— Директор, не копайтесь в моей голове, — она решила бить не в бровь, а в глаз. — Я хоть и не владею окклюменцией и легиллименцией, но благодаря моему жениху определенные подсознательные щиты и чувствительность к проникновениям у меня имеются.

Действительно, вместе с титулом Невесты Дьявола и черной коронованной меткой Адель получила, пусть и слабую, но все же какую-то защиту для своих мыслей. Девочка чутко чувствовала любое вмешательство в ее голову и старалась закрывать свой разум. К тому же, она и сама без магии очень неплохо могла скрывать собственные эмоции.

Дамблдор погладил бороду и опять впился в волшебницу острым взглядом голубых глаз.

— Слишком много вы берете от вашего жениха, мисс. Зло есть зло, как сказал Шекспир...

— А роза пахнет розой. Хоть розой назови ее, хоть нет, — закончила, слегка улыбнувшись, Адель.

— Совершенно верно, мисс. Я всегда гордился своим умением перефразировать. Слова, по моему мнению, — самый великий и неистощимым источник магии.

— Не могу не согласиться, сэр.

— Поэтому, — продолжил директор, — я скажу так: "А зло есть зло, хоть злом его зови хоть нет".

— А я бы сказала иначе, профессор, — Дамблдор изобразил на лице интерес. — Я бы сказала: "А зло есть зло, добром его зови иль нет".

Чем были похожи Адель и Дамблдор — так это то, что оба считали умение играть словами великим искусством.

Старец кивнул, как бы одобряя интерпретацию, предложенную гриффиндоркой. Установилась тишина. Каждый погрузился в свои мысли. Наконец, Дамблдор прервал молчание.

— Мисс, я рад, что между нами не возникло разногласий насчет ваших летних каникул...

— Ну что вы! Какие разногласия! — с жаром воскликнула Адель. Дамблдор улыбнулся бездушной улыбкой.

— И вы проведете их, я имею в виду каникулы, в приюте, — закончил свою мысль директор.

— Благодарю, сэр.

— Не за что, мисс. Не за что, — в свои слова Дамблдор вложил отнюдь не простое вежливое значение.

С этого фактически начались летние каникулы Адель Ансо.

***

Два жарких месяца Адель провела в душном приюте. Провела не сказать, что удачно, но необычно.

Конечно, Лерой с Генриеттой были для Адель будто отдушина, только рядом с ними она действительно чувствовала себя по-настоящему счастливой и беззаботной. Все лето напролет они только и делали, что сидели вместе в комнате Эллантов, не в силах наговориться. Генри с гордостью показывала подружке свои рисунки, которых было великое множество. У маленькой Эллант был невероятный талант к творчеству в отличие от Адель, которой это было чуждо. В школе она терпеть не могла писать сочинения, потому что ей всегда было трудно изложить свои мысли на бумагу, загнать их в какие-то рамки. И на уроках изобразительного искусства Адель рисовала много хуже всех своих подруг. Но если сама она была человеком чуждым искусства, то не следует говорить, что она не любила его.

Чтобы поразвлечь Генри, которая живо интересовалась тем местом, где провела год Адель, последняя сочинила красивую сказку о волшебной школе, где учат магии; Лерою же она рассказывала о самой обычной, ничем не отличающейся от других школе-интернате.

С каждым днем, который юноша и Адель проводили вместе, они понимали, что между ними появляется нечто большее, чем просто дружба. Понимали, что новое чувство еще слабо, хотя и взаимно. Но они не решались говорить об этом вслух, боясь спугнуть очарование тайны.

Почти каждую ночь Лерой, оставляя в своей спальне сестренку, приходил к Адель и они беседовали ни о чем или рассказывали друг другу о жизни до приюта.

Волшебница сама рассказала, как попала сюда и узнала об Эллантах. Оказалось, что мать их тяжело заболела, а отец, когда узнал, сколько сил и денег нужно было потратить на лечение, бросил семью, где к тому же был ребенок-инвалид. Мать, нежно и преданно любящая супруга, после такого впала в глубочайшую депрессию, и это ускорило ее кончину. Лерою тогда было всего лишь двенадцать. Вся забота о маленькой Генри легла на плечи старшего брата. Отец сдал их в приют и совершенно не интересовался дальнейшей судьбой своих детей. Но буквально в марте этого года судьба вернула старшему Элланту его долги. Он умер — сгорел в своем доме. Сказать, что это огорчило или обрадовало Лероя (а Генри об этом, конечно, не знала), нельзя. Он давно не считал того человека своим отцом.

После полуночных разговоров, Адель всегда засыпала на груди Лероя. Тогда она чувствовала себя в безопасности, ночные кошмары отступали. И все бы хорошо, если бы не Арнольд Орн.

Заместитель приюта люто возненавидел волшебницу и старался испортить ей жизнь как мог.

Только в первую неделю Адель три дня провела в подвале и получила еще парочку Круциатусов. И за что! Она, видите ли, не поздоровалась с великим и прекрасным Орном. И в следующую неделю девочка попала в подвал, и в последующую... Только со временем заместитель находил более веские, хотя и не менее гадкие причины, чтобы "побеседовать" с Адель. Он просто рекомендовал некоторым посетителям приюта некую новенькую Ансо... И еще больше злился, когда к нему приходили разъяренные богачи и требовали с него деньги за обманутые ожидания. Адель только и успевала придумывать как отвадить очередного клиента. Ох, как это да еще и наглость волшебницы бесили Орна, но он все равно продолжал гнуть свое. Сам он, правда, никогда не пытался овладеть Адель, видимо, считая это ниже своего достоинства. Благородный Пожиратель, ничего не скажешь. Заместитель даже готов был пожертвовать своими клиентами,  а следовательно и деньгами, чтобы этой, как он выражался, маленькой стерве жизнь медом не казалась.

Конечно, маленькая стерва в долгу не оставалась, отравляя бывшему Пожирателю жизнь. Мстительности гриффиндорке было не занимать.

Однажды, когда Адель была в своей комнате, она услышала знакомый голос Орна и еще одной воспитательницы. Когда мужчина подошел к двери, намереваясь войти в комнату 380, девочка со всей силы толкнула дверь, которая удачно врезала Орну прямо по его холеному лицу. С каким наслаждением после Адель слушала его ругательства...  Заместитель директора приюта был очень щепетилен и внимателен к своей внешности. И, конечно, сломанный нос и небольшой синяк, который Орну пришлось усердно скрывать больше недели, вовсе не вязались с его понятиями красоты.

Такими темпами под конец лета весь приют знал о непримиримой вражде между заместителем и Адель. Кто-то уважал ее за это, кто-то отзывался о ней как о дуре, которой спокойно не живется, Лерой же строго порицал волшебницу, считая, что это неоправданный риск. Адель на это ему всегда отвечала, что это дело чести. Эллант лишь тяжело вздыхал и качал головой.

Все это время Адель интересовало, как приюту удается скрывать свою нелегальную деятельность, а Орну свою метку. И в один день она совершенно случайно узнала.

***

Рано утром воспитательница, как обычно, собирала детей и вела их ровным строем на завтрак. Адель с Лероем всегда шли поодаль друг от друга, чтобы не вызывать никаких подозрений.

В столовой собралась уже большая часть приюта. И сегодня здесь присутствовал сам Орн с директором. Они, сидя за отдельным столом, надменно оглядывали всех детей. Никто не смел и слова молвить в присутствии грозного заместителя.

Стоило Адель зайти в зал, как все искоса глянули на нее, не решаясь поднять голов. Поймав взгляд Орна, волшебница насмешливо сделала вид, будто снимает перед ним воображаемую шляпу. Мужчина сверкнул глазами и продолжил беседу с мадам Шлезвиг.

На завтрак сегодня давали вязкую кашу и горячую воду, пить которую было невозможно — до того она была горячей. И стакан воды не успевал остыть за ограниченное время завтрака. Так что большинство ребят уходили, не выпив и глотка. Такое увеселение придумал Орн. Но в этот раз оно сыграло против него самого же.

Взяв свою порцию, Лерой сел рядом с Адель. Та делала вид, что ест, внимательно следя за управляющими приюта.

Глаза девочки загорелись недобрым огоньком, когда она увидела, что мадам Шлезвиг встала и покинула своего ненаглядного любовника, когда тому позвонили и он развернулся к стене, прикрывая рот рукой.

— Даже не думай, Адель, — быстро прошептал Лерой. — Пожалуйста, я тебя прошу, побереги себя. Не ради себя самой, так ради нас с Генри.

— Прости, Лерой. Я с ним за прошлый раз не рассчиталась. Это дело чести, — быстро бросила она и встала, захватив с собой стакан почти что кипятка.

Через секунду Адель была уже за спиной Орна. Недолго думая она вылила весь стакан на голову заместителю, и горячая вода обожгла голову, не жалея шевелюры, и пальцы заместителя, испортила его дорогой телефон.

— Упс... — сказав это, Адель отскочила подальше от Орна.

— ДРЯНЬ! — даже не оборачиваясь возопил мужчина.

Весь приют услышал отборные магловские  ругательства, смешанные с волшебными.

— Где же ваше хваленое хладнокровие и выдержка? А, мистер Орн? — насмешливо воскликнула Адель, когда Орн развернулся к ней.

Дети в столовой испуганно сжались, понимая, что грядет буря. Да какая там буря, их ждало нечто большее!

Орн, тяжело дыша и сжимая кулаки, был похож на разъяренного быка.

— Змея... — одними губами прошипел он.

— От змея слышу.

Орн достал палочку, хотя раньше никогда при детях этого не делал.

— Я тебя убью, Мерлином клянусь, убью...

— Флаг тебе в руки, — Адель успела уклониться от луча, в нее полетевшего. Орн бросился на нее, а девочка перескочила через стол. Еще одно заклятье снова пролетело мимо волшебницы, попав с грохотом в стену.

Дети попрятались под столы, разбежались по углам комнаты, в ужасе наблюдая, как заместитель пытается поймать Ансо, машет какой-то палкой, и какие-то вспышки громят столовую. На шум прибежали Майк со Стивом и присоединились к Орну в попытках поймать девчонку.

— Вы прирожденный снайпер, господин Орн! — воскликнула Адель, когда новое заклятие попало в стол рядом с ней.

— Маленькая стерва, берегись! — прошипел заместитель и выпустил зеленый луч, в котором Адель без труда угадала Аваду Кедавру — убивающее заклятие, о котором рассказывал ей Слизерин.

«А вот это уже нехорошо», — мелькнуло в голове волшебницы.

— Нашел, чем пугать! — крикнула она и, ускользнув от ручищ Майка, выбежала из столовой, уводя взбеленившегося Орна подальше от детей.

Она выбежала во двор, вслед ей летели заклятия, и одно все-таки настигло волшебницу. Девочка отлетела в сторону, врезавшись в фонтанчик, что стоял посередине двора. Но выпустил заклинание не Орн, оно прилетело откуда-то со стороны.

— Добрый день, Арнольд, что тут происходит? — Адель услышала слащавый голос.

Во двор вышла низенькая женщина лет пятидесяти пяти с короткими руками и ногами. Одета она была старомодно. Вся ее одежда была разных оттенков розового цвета: малиновый легкий летний пиджак, под ним более светлое розовое платье, розовый шарф с какими-то цветами, розовые туфли с бантами и темно-розовая сумка с изображением кота. Весь ее облик дышал притворством и наигранной слащавостью. К тому же, Адель она до ужаса напомнила жабу, только розовую. Вот удивительно, что палочка, которую она держала своими толстенькими пальцами, была не розовой.

Маленькими шажками женщина подошла к Адель, которая лишь усмехалась про себя. Ее черные глазки оглядели с ног до головы волшебницу.

Орн подскочил к девочке, собираясь ее поднять, но та ногой оттолкнула заместителя и сама встала.

— Без вашей помощи, господин Орн, обойдусь, — Адель с удовольствием наблюдала, как заместитель вынужден себя сдерживать в присутствии этой дамы.

— Я вижу у вас проблемы с дисциплиной? — прощебетала женщина, прижимая к себе сумочку.

— Небольшие, — сдавленно ответил Орн.

— Что же так? Неужели такая милая девчушка доставляет вам проблемы? — она собиралась потрепать по щеке Адель, но та отшатнулась, выставив вперед руки. Это движение пожилая дама совсем не одобрила.

— Милая? Да это маленькая...

— Стерва, — дополнила слова заместителя волшебница. Орн сжал кулаки, — Простите, а с кем имею честь говорить? — вежливо спросила девочка, обращаясь к женщине.

— Долорес Амбридж, — самодовольно произнесла женщина, — А вы, мисс, кто такая?

— Адель Ансо, — разглядывая Амбридж, ответила волшебница.

— А кто давал вам право, мисс Ансо, хамить старшим и нарушать правила приюта? — требовательно спросила женщина.

— О, прошу великодушно меня простить! — иронично воскликнула девочка.

— Ты еще насмехаешься? — голос Амбридж сорвался.

— Как вы могли такое подумать! — Адель не сменила насмешливого тона.

— Арнольд, она должна быть наказана по своим заслугам! Немедленно! — Амбридж не на шутку разозлилась.

— Непременно, Долорес,

«Да, Круциатус мне гарантирован. Но это того стоило», — подумала волшебница, видя, как хищная улыбка растянула губы Орна.

— Если вы подождете меня полчаса, я лично займусь ее наказанием, — учтиво сказал заместитель и поцеловал руку Амбридж, которая от этого вся напыжилась.

— Можете не торопиться, Арнольд. Это касается некоторых бумаг, которые Фадж просит ему передать, в них вы тоже значитесь, — неосторожно обронила Амбридж.

Орн напрягся.

«Фадж — министр Магии... Ну, конечно! Вот и та, кто его покрывает», — осенило волшебницу.

— Не стоит беспокоиться, Арнольд. Я просто хочу, чтобы вы с ними ознакомились.

Орн кивнул головой и попытался схватить Адель. Та увернулась и брезгливо произнесла:

— Попрошу без рук, — девочка уверенно направилась ко входу в подвал, в котором ей предстояло провести пять следующих дней.

***

Два с небольшим месяца каникул пролетели слишком быстро. Волшебница не успела заметить, как уже настало двадцать седьмое августа.

Ранним погожим утром этого дня, Адель услышала, как в окно постучались. Девочка впустила сову, которая отдала ей маленькое письмо и сразу же скрылась между крышами домов.

Развернув бумажку, Адель прочла короткую записку:

Завтра, чтобы к десяти часам вы были готовы. И постарайтесь не уснуть к моему приходу.

С. С.