fourteen
Music: (Waves — Dean Lewis).
И в зареве его — твоя безумна младость.
And in his glow — your madness is insane.
Как жаль, что мы осознаём все ошибки только после того, как их совершим. Потом пытаемся что-то изменить, в надежде, что всё ещё можно исправить. Валимся с ног, встаём и снова падаем, плачем, кричим, но уже нет смысла, так как прошлого не изменить, как бы сильно нам этого не хотелось.
Люди каждый день смотрят различные фильмы и даже не подозревают, что сами живут в одном из них. Вся жизнь — одно сплошное кино, и это уже давно не секрет. Каждый человек играет собственную роль в этом мире, и без него человечества может просто не стать. Да-да, один человек может изменить мир, не только внешний, но и внутренний. Люди способны влиять на других людей. Именно на этом строится жизнь.
На влиянии.
***
Насквозь промокшее тело бледной девушки тряслось то ли от холода, то ли от страха с невероятной силой. Она жутко боялась быть побеждённой. Её бросало в дрожь от одной только мысли, что она может быть сломлена, растоптана, уничтожена.
Рука блондинки медленно опустилась в задний карман чёрных джинс, где лежал маленький ножик, когда парень сделал два непозволительных шага.
— Глупая, глупая девчонка, — звонкий смех раздался по всей округе, отдаваясь гулким эхом, проносящимся между деревьев. — Ты думаешь, что маленький нож, таящийся за твоей спиной, поможет тебе? — смех стал в разы заливистей, чем прежде. — Какая ирония! Ты, должно быть, шутишь.
Девушка тут же распахнула глаза, образуя овальную форму. Её руки задрожали, а дыхание перехватило. Страх захватывал её тело всё сильнее и сильнее, не давая шанса на победу.
Сейчас даже ад был не так страшен для неё, как он.
— Отдай мне этот чёртов нож, Флорес, иначе, если я заберу его насильно, ты будешь истекать кровью, лёжа у того дерева, — спокойным тоном произнёс блондин, в то время, как Ким уже изнывала от жуткой головной боли, вызванной огромной волной страха.
Блондинка сильно напряглась, но всё-таки протянула парню дрожащую ладонь, в которой лежало металлическое изделие. Дориан в ту же секунду схватил её руку и потянул на себя. Ким выронила нож из руки и невольно потянулась вперёд, наваливаясь всем своим хрупким телом на стоящего перед ней парня.
— Никогда не доверяй дьяволу, Лютик, — ядовито улыбнулся Грэй и толкнул девушку к дереву. Студентка ударилась спиной о сырую древесину и слегка шикнула от пронизывающей боли. Внезапно её голова закружилась, а перед глазами всё помутнело. Эти чувства были вызваны сильной пощёчиной, которой высокий парень одарил Ким.
— Что ты чувствуешь, надевая эту маску, Дориан? — неожиданно прошипела девушка, постепенно приходя в норму. — Ты так прячешься от мира, или хочешь, чтобы мир прятался от тебя?
Дориан рыкнул и подошёл к блондинке настолько близко, что та почувствовала, как их тела почти незаметно соприкасаются. Подняв голову, Флорес сфокусировала свой взгляд на его глазах — холодных, излучающих лишь злость.
Дикую злость.
— А может, ты чувствуешь себя неуязвимым? Больше, чем просто человек? — усмехнулась студентка. — Или, быть может, ты такой же, как я? Ты понимаешь, что жизнь подобна дурацкой шутке, поэтому решил бороться с ней? — Ким незаметно втянула в себя аромат его парфюма и прикрыла глаза. — Но что случится, когда иллюзия станет реальностью — когда ты станешь тем, кем притворяемся сейчас? Впрочем, разве это важно? Ты ведь знаешь, что не было бы подходящей маски, не пришлось бы её снимать.
Глаза блондина загорелись недобрым огнём, а брови в тот же миг приобрели грозную форму. Его губы сложились в тонкую нить, выдавая всю раздражённость и отстранённость, на шее выступила чарующая вена, а желваки приобрели своеобразную форму. Спустя всего лишь секунду, рука парня легла на хрупкую талию девушки, сильно её сжимая. Но это был вовсе не порыв ярой страсти, скорее — ненависти. Грубой и независимой ненависти.
Дориан наклонился к малышке так близко, что их носы соприкоснулись, но парень не собирался её целовать.
Чёрт его знает, что тогда творилось у него в голове. Ему казалось, что он раздвоился, раскололся пополам. Одна его половина была горячей как огонь, а другая — холодной как лёд. Одна была бесконечно страстной, другая — до боли жестокой. Одна мягкой, словно расплавившийся сыр, другая — твёрдой как камень. И каждая половина его раздвоившегося «я» старалась уничтожить другую.
«Это такая игра, Грэй? Кто первый сдастся?» — внутренне испепеляла себя Ким.
Девушка высвободила одну руку и влепила нахалу смачную пощёчину, в которую вложила всю боль, неуверенность и страдания, преследовавшие её в последнее время. Оттолкнув от себя блондина, Ким ринулась в чащу леса, лишь бы поскорее скрыться от его проницательных глаз.
От неожиданности Дориан отшатнулся, но, тут же прийдя в себя, остановил блондинку, схватив её за запястье. Он резко дёрнул её на себя, от чего та не смогла устоять на ногах и упала прямо в руки парня. Грэй ядовито усмехнулся и взвалил девушку к себе на плечо.
— Отпусти меня, Дориан, прошу тебя! — заверещала малышка и начала стучать по спине блондина, но тот лишь встряхнул её, как следует, чтобы та перестала действовать ему на нервы, и пошёл дальше.
Дождь продолжал отбивать прекрасный ритм, излучая всю свою отстранённость к жителям небольшого городка. Тучи сгущались, образуя огромный чёрный ком, который вскоре вновь распался на маленькие многочисленные тучки, а воздух был словно пропитан ядом. Такая погода всегда нагоняла на Флорес смятение и тревогу, но сейчас всё это было давно не важно.
Ким нервно закрыла глаза и вцепилась тонкими пальчиками в чёрную куртку парня, надеясь на то, что это хоть как-то спасёт её от падения.
— Хватит за меня цепляться, идиотка! — рыкнул блондин, но студентка будто бы не слышала его, лишь сильнее вжимаясь пальцами в вымокшую ткань. — Как же ты меня раздражаешь!
Дориан остановился и резко поставил Флорес на сырую землю, после чего грубо схватил её за воротник красной ветровки и слегка приподнял.
Красный и чёрный — цвета страсти и похоти, грубости и жестокости, но сейчас эти цвета вовсе не подходили друг другу.
Она — маленькое напуганное существо, повинующееся главному тирану этого города, лишь бы тот не убил её.
Он — властный ублюдок, который ненавидит весь мир и желает его истребить, оставив лишь достойных.
В них нет ничего особенного, возможно, только то, что каждый из них познал самую настоящую моральную боль. Пожалуй, только это связывало их, ничего более.
Слёзы затаились в глазах испуганной девушки, а губы задрожали от страха. Шея начинала ныть от резких действий тирана. С каждой секундой дышать становилось всё труднее и труднее. Ступни Ким едва касались холодной земли, что не могло придавать ей уверенности. Сердце малышки замерло, не издавая ни стука, когда парень начал приближаться к её шее.
— Ну, почему я так сильно желаю убить тебя? — задал риторический вопрос блондин, поэтому отвечать на него девушка не стала, лишь сильнее сжала руки в кулачках.
Его длинные холодные пальцы пробрались к разгорячённой коже, обхватывая её с двух сторон. Одно грубое нажатие, и он убьёт её. Но такая кульминация не пришлась бы Дориану по душе, ведь он любит смотреть на то, как люди мучаются перед смертью. Всё это его забавляет.
— Отпусти её, ублюдок! — громкий, но в то же время хриплый голос разрезал давящую обстановку между двумя напряжёнными телами.
— Повтори, щенок! — зарычал блондин, отталкивая от себя хрупкое создание.
Девушка упала на землю, запачкавшись в смеси грязи с опавшими листьями. На шее остались следы пальцев, которые были почти не заметны, но даже одно напоминание об этом ужасном моменте заставляло душу Ким ужасно болеть.
Стоило лишь немного надавить, как люди начинали ломаться, будучи похожими на спички. Правда, спички могли гореть, а она не могла уже ничего. Её огонёк угасал с каждой секундой, вскоре исчезнув навсегда. Она больше никогда не будет прежней.
Ким приоткрыла глаза и увидела двух парней. Одного, чьи волосы были белее снега, и другого, лицо которого было закрыто синим капюшоном.
— Гарри!? — зарычал Грэй, хватая молодого человека за локоть.
— Дориан!? — встречный вопрос слетел с уст парня пониже.
— Как ты здесь оказался, сукин сын!? — произнёс блондин, поправляя свою причёску.
— Блять, это не имеет никакого значения сейчас. Зачем тебе она? — сняв капюшон, произнёс тёмноволосый. — Знаешь, твои выходки просто невыносимы! Неужели тебе нечем заняться, что ты вновь решил найти себе жертву для развлечений? Чем эта девушка не угодила тебе, ублюдок!?
— Я никогда никого не ищу, шавка, лишь проблемы ищут меня, не заметил? А она, — блондин кивнул головой в сторону напуганной девушки и засунул ладони в передние карманы джинс. — Просто жалкий, никому ненужный человек, который решил поиграться со смертью. И запомни, Гарольд, если я захочу — она станет моей собакой и будет делать всё, что я ей скажу, иначе всё, что у неё есть превратится в прах, а позже и она сама в него обернётся, понял!? — холодный взгляд голубых глаз припечатал брюнета к дереву, внушая в его голову, что он не имеет никакого права сопротивляться ему.
Флорес, пользуясь моментом, без лишних звуков, поднялась с земли и ринулась в чащу леса. Её сознание было затуманено. Она не понимала, что в этом лесу делал Гарри, и почему они с Дорианом оказались знакомы. Но больше всего её сейчас волновал «побег». Она боялась, что он догонит её. Она боялась вновь испытать это ужасное чувство беззащитности и униженности.
Боль, которую она чувствовала, никогда не уйдёт, лишь будет разрезать затянувшиеся швы. Каждый раз.