ГЛАВА 4
Прошло уже несколько месяцев со Дня Начала и момента, когда Инцио оказались на границе страха и спокойствия. С тех пор ничего не изменилось. Неизвестная болезнь, поразившая старшего из братьев правящей династии, продолжала прогрессировать в его теле, не оставляя надежды на выздоровление.
В королевские покои вошёл молодой принц, его выдающая челюсть двигалась взад-вперед, скрипя зубами, широкие ладони сжимались в кулаки, а тёмно-синие глаза глядели прямо на кровать. В ней на последнем издыхании лежал его отец. Выглядел он неважно. Король приподнял руку, подзывая к себе сына, а когда тот приблизился, собрав все силы, обратился к нему:
— Фаро, ты должен запомнить, у этого мира есть будущее только под нашим правлением, мы должны дать ему возможность жить бок о бок с нами, иначе сами погибнем. — откашлявшись, умирающий поправился на своей кровати и взял сына за руку. — Будь мудр, но твёрд, не позволь кому-то помешать тебе, даже семье, не все нынешнее короли прислушивались ко мне и были полностью благосклонны нашей вере.
— Твои братья, отец, не глупы, они сами всё прекрасно знают. Не думаешь же ты, что кто-то из них решит бросить всё и вернуться в небытие из которого прибыл. — парень отвечал с заметным раздражением, будто он уже в сотый раз слышит эти слова и ему это ужасно надоело. — Всё будет идти своим чередом, как и должно, как завещало Великое Древо.
— Не будь так самонадеян, жизнь непредсказуемая вещь, но только если ты ей позволяешь. У тебя есть люди которые покорны нашей вере и нашему делу, не забывай о них и будет благосклонен, — Витрис говорил всё медленнее, делая большие паузы, но прилагал все усилия, чтобы ещё раз донести до сына важные слова, — не забывай о главном — ты должен быть лучшим королём, чем я или кто-либо из оставшихся моих братьев и ты должен вырастить наследника, который будет лучше тебя и который продолжит наше дело. Настоящего Инцио!
— Повторяться не нужно, отец, ты просто тратишь остатки своих сил. Я прекрасно помню твои наставления и знаю о важности нашего наследия. И я обещаю, что всё будет как завещал ты, — Фаро отпусти руку умирающего и подошёл к окну, в голосе его появились нотки снисхождения, казалось он уже не скрывал желания поскорей дождаться конца и продолжить заниматься своими делами, — величие нашего имени будет только расти и я несомненно поспособствую этому, ведь кто как ни я, не так ли? Это именно то для чего я был тебе нужен — стать королём, вести религиозную пропаганду, навязывая людям определённое, пусть и недалёкое от правды, видение мира. И, конечно же, строить его таким, каким он должен, по твоим заверениям, быть. Хорошо, так и будет; если это облегчит твой уход, конечно так и будет.
— Мальчишка, ты можешь думать что умён и всё знаешь, но готовься к тому, что твоя правда может разлететься вдребезги и больно уколоть. — лёгкие старика начали гореть и сжиматься, причиняя немыслимую боль, каждый следующий вдох казался последним. — Тебе не будет пользы от этой показной заносчивости, а помощь смогут предоставить совсем немногие. Как бы тебе не нравилось всё то что я говорю, то как веду себя и какой путь правления я выбрал — я делал то что было необходимо. Для нашей цели, для нашего мира. Он ведь совсем не такой, каким ты его видишь. И многое имеет обратную, скрытую сторону, ради которой придётся идти на уступки. На жертвы.
— Конечно, отец, ты несомненно прав и всегда был прав, но прошу избавь от этих речей, что сопровождали меня всю жизнь. Мне надоело это уже давно и выслушивать всё снова у меня просто нет никакого желания, — он присел на кровать и смотрел прямо в медленно угасающие глаза, взялся за небольшую подушку и сжимал её в руках, пытаясь выплеснуть всё недовольство на неё, — мне осточертели непрошеные нотации и советы. Всё, хватит, у тебя больше нет ни власти, ни силы что-либо сделать, просто помолчи, очисти голову от миллиона роящихся мыслей и уйди с миром, для себя самого и для меня. Сделай это для меня, просто умолкни и помри уже наконец.
Королю явно не понравилось сказанное, он нахмурил брови и приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как в долю секунды перед ним предстала тьма, а дыхание стало настолько затруднительным, что воздух уже просто не проникал в лёгкие. Виной всему была подушка у него на лице, удерживаемая сверху руками. Фаро сильно не давил на неё, он понимал, что может случайно оставить следы на лице иначе. Он смотрел с ужасом на собственные руки и подушку, ему казалось будто тело не слушалось его, и он просто не мог остановиться. Делать что-то подобное он не собирался, даже мысли не было, всё произошло само собой.
Когда его жертва перестала сопротивляться, а тело обмякло, руки отпустили подушку, а сам он отлетел на пару метров от постели. В голове какая-то пустота, ни одной мысли, дыхание стало тяжёлым и частым, в голове слышалось собственное сердцебиение. Спустя лишь несколько минут он начал приходить в себя и полились вопросы: "Как это произошло?", "Что нашло на меня?", "Не сон ли это?" Затем и образы, он начал восстанавливать картину произошедшего. И вот он, тот самый взгляд отца за мгновение до произошедшего, взгляд недовольства сыном и его словами, его желание поправить, поучить, показать кто тут главный, даже когда сил на это уже нет. Вот что было последней каплей в чаше терпения. Одно и то же непробиваемое упрямство и высокомерие, не оставлявшие его до самой смерти, послужило её скорому наступлению.
Что бы не сподвигло парня на такие действия, сейчас ему предстояло решить серьёзную проблему. Убийство короля, даже родным сыном, не может остаться безнаказанным и точно не будет понятым, даже если причины действительно были веские. Народ благодарен за пищу и кров, за знания и просвещение, да и просто боготворит его отца, впрочем как и всех в их роду. Дядюшки, несмотря на несхожесть во взглядах, за семью и кровь держаться сильно и вряд ли согласятся с отцеубийством, пусть и из-за затуманенного разума.
Он медленно подошёл к кровати и трясущейся рукой приподнял подушку, что бы разглядеть лицо. Оно было неподвижно, каждая мышца, каждая морщинка окаменели, глаза широко распахнуты и абсолютно пусты, как стеклянные шарики необычайно насыщенного синего цвета. Лицезрение подобного может испугать кого угодно, но не принца, на его собственное удивление, ему будто стало легче, когда он взглянул в эти мёртвые глаза и понял, что всё позади. Он расслабился и вдохнул полной грудью, чувствуя как его тело и дух приобретают какую-то невесомость, это было чувство полной свободы. Присев на кровать, Фаро ладонью провёл по глазам мертвеца и закрыл их навсегда. Рассмотрел внимательно лицо и руки и, убедившись в их невредимости, заключил: "Выглядит вполне естественно. Как и должен был — ушёл из-за недостатка кислорода, задохнувшись". Принц аккуратно расправил орудие убийства, слегка взбил и положил на кровать рядом с телом отца, после чего встал и, поправив одежду, вышел за дверь.
В коридоре он подозвал ближе охранника, сообщил тому неприятные новости о кончине короля и приказал сейчас же бежать за королевским лекарем, дабы тот провёл осмотр тела, а после за смотрительницей храма. Мужчина в доспехах убежал по приказу, а Фаро в свою очередь вернулся в королевские покои и обошёл вокруг кровать, ещё раз внимательно осматривая мертвеца. Убедившись снова в том, что всё в порядке, он подошёл к окну и начал рассматривать, виднеющееся вдалеке немыслимых размеров дерево — Дсарбор. Немного погодя, заговорил с единственным кто был рядом:
— Великолепный день, с самого утра я чувствовал себя превосходно, побывал в храме после полудня, до того пообедал на свежем воздухе, кстати солнца сегодня очень яркие, наверное в Хортеррии и Наттау настоящая жара, наш климат более холодный и то можно немного вспотеть. Я повстречал сегодня настоятельницу храма, она была так взволнована. Думаю ты был тому причиной, твоё состояние ухудшалось уже на протяжении нескольких дней, вероятно она понимала к чему всё идёт. Стоило бы уточнить у неё, но не было похоже, что она готова к подобным разговорам. А может быть всё из-за каких-то вестей из-за океана, от неё как раз уходил посыльный. Может быть кто-то из твоих братьев справлялся о тебе? Или о Мертре... — принц взглянул на труп, будто ждал ответной реплики, но её не последовало. — Так вот, день был чудесный, обычно в такие дни мы с мамой гуляли в саду. Она водила меня в тот, где лабиринт и пряталась. Эти моменты казались мне какими-то волшебными, наверное, потому что они бывали крайне редки, ведь ты так не любил оставлять меня на её попечении. Уж не знаю была ли это зависть к материнской любви или просто некое собственничество по отношению ко мне. Вспоминая во время прогулки о тех днях, я размышлял, а как бы мама отнеслась к твоему состоянию, к твоей скорой кончине? И, хоть узнать её получше я не успел, думаю она бы грустила. Искренне грустила о твоей смерти. Но вот сейчас я задумался о том какой была бы реакция, если бы она узнала как именно ты умер. Уверен она бы поняла и не осудила, а может и согласилась со мной, потому что она бы знала из-за чего я так поступил. Пусть сам я это понял только после, у меня действительно была причина, веская причина. И ты тоже, я думаю, догадываешься о ней.
В этот момент Фаро не испытывал ни угрызений совести, ни сожаления, ни даже печали, он просто ждал когда всё это закончится и он сможет приступить к своим новым обязанностям, которые теперь должен исполнять. Как раз в покои вошёл лекарь, которого он ждал, у мужчины был сочувствующий взгляд и он принялся сыпать утешительными речами. Однако, заметив вполне спокойного и не требующего сострадания принца, остановился, подошёл ближе к кровати и начал осмотр. Фаро просто наблюдал, его волновало только заключение медика и его личные действия, относящиеся к положенными процедурами по подготовке к похоронам.
Когда лекарь, обратившись к нему, сообщил что смерть произошла в результате естественных причин, принц окончательно расслабился и выразил желание покинуть помещение, дабы более не лицезреть бездыханное тело своего отца и под понимающие вздохи и кивания доктора вышел из покоев. Фаро понимал — впереди ещё много хлопот связанных со смертью его отца, начиная с похоронной церемонии, которую посетить захотят очень многие люди, затем закрытые ритуалы погребения, для Инцио конечно всё это происходит иначе, нежели для остальных людей. А после инаугурация и множество дел, обязанностей.
Очень вовремя в дали коридора появилась Саферт. На её плечи и ляжет организация погребения и все соответствующие ритуалы с ним связанные. Лицо её выражало лёгкое безразличие к последним событиям, что может быть вызвано частыми столкновениями с жизнью и смертью. Фаро внимательно осматривал её, ожидая встречи лицом к лицу, его всегда удивлял рост женщины, она была заметно выше многих кого он когда-либо встречал, хотя и до отца или его братьев она точно недотягивала. "Может ли быть так что она так же является порождением бога? Конечно нет." — размышлял в это время парень. Саферт всегда была близка к Инцио, она является важной частью этого общества, его просветителем и духовным наставником и просто весьма добрым и отзывчивым человеком, но она всего лишь человек. Благословлённый высшими силами на долгую жизнь в лице наставника прямых потомков бога, оставаясь такой же как все.
Принц хорошо помнит, что у него со старушкой были довольно тёплые отношения и они много времени проводили вместе. Всё из-за желания отца воспитать в сыне любовь к вере и возможность быть ближе к тем идеалам, которыми он должен обладать как будущий правитель и продолжатель отцовских дел. Но она не была столь настойчива в подобных вопросах, она всегда действовала более изящно, что на самом деле дало неплохой эффект и Фаро действительно стал достаточно тепло относится к учениям Колыбели.
Женщина наконец оказалась у дверей, скрывающих за собой мёртвого короля, и протянув левую руку принцу, поприветствовала его.
— Я соболезную твоей утрате. Это большое потрясение, несмотря на осведомлённость о состоянии Витриса, — Саферт приостановилась и начала внимательно всматриваться в лицо собеседника, её немного насторожило отрешённость которую она заметила, — но осознание часто приходит позже. Теперь мы можем быть полностью за него спокойны, совсем скоро он и телом и духом своим отправиться на встречу с Дсарбором, прародителем своим, тогда обретёт покой в слиянии с вечным.
— Да, конечно, теперь он отправиться туда где и должен быть. Но больше сейчас тяготят меня дела материальные и насущные, потому я пожелал встретиться, нас ожидает ряд различных конфессиональных церемоний и нужно ко всему основательно подготовиться, как любил наш король, да и в целом о многом нужно поговорить. Теперь у нас впереди долгие годы тесного сотрудничества и, я надеюсь, крепкой дружбы, которые просто необходимы в этом союзе. Но вы и так всё это знаете, потому вы здесь чтобы помочь, не так ли? — принц взял женщину под локоток и начал медленно двигаться дальше по коридору, оставляя позади бывшую опочивальню Старшего Короля.
***
Уже вечером, накануне коронации Фаро не находил себе места. Для него это было непривычно. Ни ответственность, ни статус не пугали его, но что-то было не так в его состоянии. Находясь в тронном зале, он долго рассматривал своё будущее рабочее место. В голове возникали картинки из прошлого, из его детства. Они были мрачными и гнетущими, когда на троне восседал отец и беседовал со своими генералами или министрами, и наполнялись светом, если туда входила его мать. Полноватая женщина с бесконечно длинными рыжими волосами и тёмными грустными глазами. Бывала она там редко и всё реже появлялась со взрослением Фаро, его же туда звали всё чаще. Но кого он никогда не видел в стенах замка или почти никогда (детская память мимолётнее), так это простых людей. Местных жителей в лице фермеров или рабочих каменоломни никогда король не принимал лично, если была необходимость любой мог обратиться в администрацию через специальных служащих.
Ещё в детстве это удивляло мальчика. Он многое слышал об истории его рода и происхождения. Знал, что они посланы быть защитниками и помощниками человечества, но его отец почему-то совершенно безразлично относился к своим подопечным. Он будто презирал их, хоть и делал исключения для тех, кто имел высокие чины. Но это скорее было вынужденно, чем желанно. Боязнь, приняв на себя ту же роль, что и Витрис, стать похожим на него — вот что пугало будущего короля. Подобные опасения были совсем не беспочвенны. За небольшой промежуток времени, начавшийся за месяцы до этого дня, он уже преступил несколько черт. И морально, и физически он предал самого себя дважды. Сначала позволил отцу, которого всегда презирал, распоряжаться жизнью своего отпрыска, а потом, потеряв контроль над телом и разумом, совершил убийство. Фаро оправдывал второе первым, но он допустил и то и другое самостоятельно, что пугало ещё сильнее. «Смогу ли я справиться с ещё большим давлением? Не сломаюсь ли снова? А быть может вновь пойду на поводу у кого-то и позволю вершить чужие судьбы, даже если они мне небезразличны?» — терзал себя вопросами он, продолжая предаваться воспоминаниям.
Возведение на престол должно вот-вот начаться, будущий король уже не спит. Сон его в эту ночь был беспокойным и оттого недолгим. Только открывшая глаза Эрим обнаружила супруга у небольшого балкона в их спальне с открытыми нараспашку дверьми. Её разбудил прохладный утренний воздух первых осенних дней. Первой мыслью было желание возмутиться этому, но она промолчала, поняв, что сейчас возлюбленный мыслями совершенно не здесь. Фаро наблюдал восходящую из-за Дсарбора утреннюю звезду — Люз. Она появлялась первой, Калико взойдёт через пару часов после. Тонкие и менее яркие, чем у сестры лучи медленно расползались по земле и Древу, придавая его тёмной кроне маслянистый отблеск и позволяя ей покрывать тенью Колыбель. В спальню тоже проникли лучи и коснулись круглого лица девушки, всё ещё не покинувшей кровать, тогда она поняла, что уснуть уже точно не сможет. Эрим встала с постели и, прячась за Фаро от света, подошла к нему сзади и крепко обняла. Он сразу пришёл в себя и обернулся к любимой, поприветствовав её поцелуем.
— Я бы хотел прогуляться перед началом церемонии, — сказал он, — вместе с тобой.
— Прямо сейчас? Я не совсем готова, но если ты дашь мне немного времени и мы возьмём с собой хотя бы пару яблок, то я согласна, — девушка улыбалась, а после зашла в свой будуар, что бы собраться.
Через некоторое время Фаро и Эрим неспешно шли по выложенной из белого камня, дорожке к храму Дсарбора. Возле этого высотного светлого здания из кирпича и с металлическими шпилями находится древний лес, там произрастает Великое Древо. В нём же проходило таинство бракосочетания королевской четы. Это было давней традицией. Присутствовать на церемонии, помимо самих новобрачных, могут лишь настоятельница, проводящая её, несколько инсих и советник короля. Последний являлся официальным свидетелем, задачей которого было составить документ фиксирующий брачный союз не только перед высшими силами, но и в рамках закона.
Девушка посмотрела мужу прямо в глаза, предаваясь воспоминаниям, она чувствовала себя воодушевлённо; в его глазах как и тогда безразмерная любовь. Фаро забрал корзинку с завтраком у прислуги, оставшейся у железных врат, отрезающих лес от храма, взял любимую за руку и повёл её дальше. Эта недолгая прогулка внутри Священного Леса дала возможность немного поговорить супругам о том что ждёт их впереди.
— Немного волнительно находиться здесь вновь, — говорила девушка, разглядывая всё вокруг, проходя ближе к центру леса, можно было заметить какими всё более необычными становятся деревья, — родители рассказывали мне о необычайном облике Дсарбора, но до прибытия в Витарию я и представить себе не могла как оно отличается от любого другого.
— Созерцание воочию истинного божества способно произвести неизгладимое впечатление.
— Интересно то, что мы здесь вдвоём перед очередным важным событием в наших жизнях.
— Не думал что ты так будешь волноваться. — Фаро ощутил лёгкий мандраж в руках супруги. — Ты такая милая, когда переживаешь, тебе к лицу. Но я удивлён, зная какой серьёзной и собранной ты бываешь.
— Честно говоря, я тоже думала, что буду спокойнее. Это ведь твоя работа — переживать, да? — театрально нахмурилась она.
— Да, — ненадолго улыбнулся он, — у нас впереди важное мероприятие, значимое как для всей страны, так и для меня лично и это заставляет немного переживать.
— Ты ведь хотел о чём-то поговорить?
Фаро некоторое время не отвечал жене, он пытался подобрать правильные слова. Найдя их, он заговорил:
— Во время коронации я должен буду давать клятву, в том числе и о долгом покровительстве Инцио на этих землях. В моем лице и в лице моего... нашего наследника. Я знаю ты никогда до этого не присутствовала на коронации...
— Я недостаточно стара, чтобы застать те времена, — посмеялась Эрим.
— Дело в том, что я не знал как бы ты отреагировала на подобные слова, учитывая недавние события. Захотелось поговорить об этом с тобой заранее.
— И чего ты от меня ждёшь? Слёз и переживаний на ровном месте? — она сделала паузу и остановилась чтобы выдохнуть. — Я благодарна тебе за заботу, но здесь не о чем говорить. Смерть нашего ребёнка — случайность, а такое нам неподвластно. Потому и вспоминать об этом нет смысла. Не говоря уже о том, что любое упоминание детей не способно вывести меня из себя.
— Я просто...
— Я понимаю, правда. Спасибо. Давай просто не будем об этом. Это бессмысленно.
— Как скажешь, дорогая. Я люблю тебя.
— И я тебя.
Они решили прервать прогулку для завтрака, в животе Эрим заурчало. На удобной полянке Фаро разложил скатерть и еду с напитками, а затем помог супруге расположиться. Завтракали они молча, размышляя каждый о своём. Фаро был погружен в мысли о грядущем и своей роли во всём что будет ждать впереди; ему нравилось строить некоторые планы наперёд. Эрим тоже думала о будущем. Нахождение в этом лесу доставляло ей чувство умиротворения. Абсолютная тишина, разбиваемая лёгким шелестом листьев на покачивающихся ветвях и тонкие нити света, сквозь них пробивающиеся, располагали к приватности и погружению глубже в мысли.
Они были совсем недалеко от Дсарбора, на котором свой взгляд теперь сфокусировала девушка. Ветви его раскинулись на несколько десятков метров вокруг, образуя нечто напоминающее шляпку гриба, которая почти не пропускала солнечные лучи. Листья сложно было рассмотреть из-за их отдалённости и густоты, но мелкие вкрапления, казалось выжженные солнцами, желтовато-белого цвета по всей поверхности кроны, создавали иллюзию ночного неба. Это впечатляло и напоминало магическое представление под большим шатром путешествующих артистов-магов, на чьи выступления в детстве иногда ходила Эрим. Что ещё больше, после разговора с мужем, давало повод думать о её ребёнке, которого она не знала, и возможной её беременности, которую девушка подозревает из-за повышенного аппетита и нелучшего состояния в последнее время.
***
Спешным шагом Эрим направлялась в свою ванную комнату. Не обнаружив там камеристки, резко захлопнула за собой дверь и закрыла её на ключ изнутри. Прямо сейчас она должна находиться рядом с любимым мужем среди поздравляющих его с коронацией. Пришлось бросить его там одного, не сказав ни слова. Конечно ей не хотелось так поступать, но она была вынуждена. Сильные боли в животе и головокружение начали беспокоить её почти с самого начала церемонии, она пыталась отстоять положенное время подле Фаро и не подавать вида. И в общем-то ей это прекрасно удавалось. Однако большое скопление людей, прогретый за полдня, уже двумя светилами, воздух и нахождение в тронном зале на ногах в течении не одного часа дали о себе знать.
Когда новому королю водрузили на голову корону, собранная всю церемонию девушка дала себе расслабиться. Это было ошибкой. Всё вокруг сразу же начало плыть, появилось ощущение будто температура в помещении резко поднялась, а к горлу подступило. Она не знала как ей лучше поступить; нужно было незаметно ускользнуть ото всех. Упасть в обморок на глазах такого числа важных особ значит дать им повод распространить слухи, в которых она сама сомневалась, да и просто слишком частые недомогания среди представителей королевской семьи за последние несколько месяцев способны вызвать слишком бурную реакцию у населения.
Теперь переживания на этот счёт позади, сейчас ей просто хотелось понять что с ней происходит, а лучше избавиться от болезненного состояния как можно скорее. С этими мыслями в глазах начало темнеть. Опирающаяся на столик перед зеркалом Эрим всё хуже различала собственное отражение, ноги подкосились, а тело стало тяжёлым и потянулось вниз.
Будто вдалеке послышался взрослый женский голос, не было понятно ни слова, но он пробудил девушку от обморока. Она медленно открыла глаза и начала подниматься, пытаясь вслушиваться в речь из-за запертой двери. Эрим осмотрелась вокруг и с облегчением обнаружила — времени прошло немного, за окном светили солнца, не сдвинувшиеся со своих мест. За дверью до сих пор кто-то говорил, обращаясь к девушке. Для неё речь была неразборчива, слова были тихими и осторожными, как будто не хотели быть обнаруженными кем-либо кроме принцессы. Приняв удобоваримый вид она всё же решила открыть дверь и узнать кто скрывается по ту сторону.
Это была Саферт, она быстро прошмыгнула внутрь, затем закрыла за собой дверь и начала осматривать девушку. Эрим ещё плохо соображала и не понимала что происходит и как эта женщина здесь оказалась. Дождавшись когда утомлённая окончательно придёт в себя, настоятельница объяснила, что заметила как та покинула тронный зал и в каком состоянии она прибывала. Потому приняла решение проследовать за ней. Она давно приметила странное поведение Эрим и понимала — что-то не так. А недавнее неизвестное заболевание Витриса и Мертра ещё больше усугубляло подозрения Саферт.
— Я совершенно точно не больна, — заявила девушка.
— Значит это нечто иное. Куда более радостное. Но нам нужно убедиться.
Женщина достала из кармана юбки пузырёк с порошком. Он помогал определить беременность. Она начала носить его с собой с недавних пор, когда впервые заметила недомогания девушки.
— Это просто...
— Я знаю что это. Но мне бы не хотелось этим воспользоваться сейчас.
— Наверное я не тот человек, который должен быть с тобой рядом в такой момент, но чем раньше мы узнаем правду, тем лучше будет для всех.
— Результата я и боюсь. Страшно вернуться вновь к тому что я потеряла.
— Это ли не повод снова возрадоваться.
— Нет. Если я не ношу ребёнка в себе, значит я чем-то серьёзно больна.
— Либо проверка покажет противоположное, и ты вновь приобретёшь чувство надвигающегося материнства, которое в предыдущий раз закончилось болью и разочарованием.
— Именно. Это тоже не самый лучший результат.
— Не стоит бояться того, чего ты не знаешь. Но я могу понять эту боль, потому настаивать не буду. А это всё равно оставлю тебе, — Саферт вложила флакончик в руки девушки, — и рекомендую воспользоваться так скоро как сможешь. Иначе есть вероятность, что всё обернётся намного хуже, чем ты предполагаешь.
Женщина покинула Эрим, которая просто всматривалась в стекляшку с порошком внутри, не зная как ей поступить.
По окончанию церемонии и после всех бюрократических процедур, в водовороте которых погряз новоиспечённый король, он хотел встретиться с любимой, исчезновение которой заметил сразу, но не предал значения, посчитав что она снова чувствует себя неважно. Зато ему удалось побеседовать немного с Саферт, которая и подтвердила его догадки, правда не конкретизируя ничего. Женщина не хотела позволить королю начать поиски жены, которой было необходимо время, и решила, что сейчас весьма подходящий момент для углублённого разговора с новым правителем об истории этого мира и нахождения в нём Инцио.
Фаро не понимал желаний жрицы, ведь он и так более чем подробно изучил всё необходимое ещё в глубоком детстве, он буквально всю жизнь готовился к этому дню и тому что за ним последует. Но он был неправ, многие вещи были сокрыты от глаз и ушей его. Не всему посвящал Старший Король даже братьев, которым как никому стоило бы знать. У него было своё понимание разделения власти даже среди ему подобных. Но теперь в Витарии новый король и он должен быть посвящён во все нюансы мироустройства.
Саферт хранила тайны многие годы и не раскрывала их Инцио до определённого момента. К сожалению пока открыть их она может только Фаро. Такой момент настал для него. Она позволила впервые посетить ему ту часть Колыбели в которой никто из ныне живущих прежде не бывал.