Кожа наших листьев

Харм. На игре: начало

Пока Карина и Электра знакомятся с жизнью Сальпы (которую здесь не называют номером «2», поскольку Сальпы-1 уже давно не существует), а Лили в сильнейшем страхе за свою жизнь понемногу сходит с ума, то и дело трогая зловещий пояс на талии, у нас есть время, чтобы узнать, как познакомились студентка колледжа Фламенко и лейтенант полиции Травиц, а также каким образом у последней оказалось это в высшей степени занятное изобретение сумрачного гения — «лилия». Ужасный стальной «цветок», предназначенный исключительно для того, чтобы терзать и рвать человеческое тело изнутри, вгрызаясь в его самые нежные, самые чувствительные и самые мягкие ткани.

— ...Травиц, — сказал однажды комиссар Радован Дарич совсем юной сотруднице полиции Взаимодействия, когда случайно (о нет, отнюдь не случайно!) проходил мимо тира, откуда выходили полицейские, только что закончившие тренировочные стрельбы.

— Я, пан комиссар! — отчеканила Карина, вытягиваясь в струнку перед начальником управления. Подобная встреча была чем-то маловероятным: комиссар огромной спецслужбы вдруг обратился к новоиспечённому лейтенанту — для этого должны были быть очень веские причины.

— Вольно, — произнёс Дарич. — Отойдём немного в сторону.

Грузный немолодой мужчина и стройная девушка подошли к окну, за которым яркий свет солнца заливал улицы большого города с чудесным именем Светлоград... Подавляющее большинство жителей которого и знать не знало, что такое преступность, плохо представляя себе, для чего в наше время существует полиция.

— Травиц, — повторил комиссар фамилию девушки. — Я слышал о твоём мужественном поступке в смешанной группе.

Карина хорошо знала, о чём говорит Дарич. Он имел в виду как раз тот случай, когда её случайно подстрелили.

— Не думаю, пан комиссар, что тогда я выглядела с лучшей стороны... Я сама подставилась.

— По неопытности, — спокойно сказал начальник полиции. — Я читал рапорта. В том числе и о том, как вы вели себя на последующих подобных операциях... Обычно после первых подобных ранений многие начинают излишне заботиться о себе... Понимаешь, о чём я?.. Ты же, насколько я знаю, всегда впереди, сама готова прикрыть других... И — что характерно — стреляешь первая. Новичкам такое не свойственно... Хотя сейчас ты уже не совсем новичок, верно?

Карина пыталась понять, куда клонит Дарич.

— Тебя рекомендовали направить на психокоррекцию, — вдруг сказал комиссар. — Твоя характеристика в академии была, что называется, на грани. Один лишний отрицательный балл — и ты бы вылетела.

— Я слышала, что результаты моих тестов не очень нравились комиссии, — напряглась Карина. — Но раз я здесь, то не до такой же степени всё плохо?

— Верно. И всё же твоё поведение нуждается в коррекции — штатные психологи уже три раза за последние два месяца подавали на этот счёт свои рапорта. Вот я и думаю — что же это за молодой сотрудник у нас такой, что справляется прекрасно, но имеет при этом некоторые отклонения?

Карина промолчала. От психокоррекции она уклонялась всеми возможными и невозможными способами. Это вполне могло быть объяснено страхом перед вмешательством в мозг, но на деле всё обстояло несколько иначе. И об этом комиссару полиции знать совсем необязательно.

— Я внимательно изучил твои характеристики и пришёл к такому выводу: с одной стороны, психокоррекция тебе нужна непременно. Без неё ты скатишься в патологию, если уже не скатилась... Не разрешаю перебивать!.. Но, с другой стороны, после прохождения этой процедуры ты можешь потерять некоторые другие твои особенности, очень нужные в нашей работе. Понимаешь, да?

Карина всё хорошо понимала. Кроме одного — к чему клонит комиссар. Радован Дарич был человеком, способным на сюрпризы — об этом говорили многие в управлении.

— Поэтому, Травиц, у меня есть предложение. Я прикрываю тебя от психологов... Чёрт возьми, не верю, что произношу такие вещи вслух... А ты переходишь в отдел Б-12, который курирую непосредственно я.

— Спецотдел... Индивидуалы. Но... пан комиссар... Там же люди с очень большим опытом...

— Опыт — дело наживное, — отрезал Дарич. — Зато у тебя есть другое — способности к некоторым вещам, которые я не могу поручить даже и более опытным людям... В общем, так, леди лейтенант. У меня нет времени на психологические изыски, я в них не верю и не люблю их. Твоё дело — завтра в десять утра прибыть ко мне с устным рапортом. Говоря проще, я жду от тебя ответ, что ты выберешь — принудительную коррекцию или отдел Б-12. На сегодня всё, ты свободна.

...Нетрудно угадать, что именно выбрала тогда Карина. И не пожалела о своём выборе впоследствии. По сути, служба в отделе Б-12 оказалась немногим сложнее, чем на обычной оперативной работе. Офицеры собрались здесь достаточно весёлые, хотя и склонные к чёрному юмору, умные и, как это ни парадоксально, одновременно добрые и жестокие. Жан Бассомпьер, например, рискуя жизнью, как-то раз вынес с разрушающегося корабля двух маленьких детей и лично довёз их до ближайшего населённого пункта... хотя мог бы вполне оставить их на базе — большинство других офицеров поступило бы именно так. И этот же майор Бассомпьер однажды отпилил серийному убийце голову ручной пилой, найденной у того в лачуге... хотя мог бы просто пристрелить его — большинство офицеров других подразделений поступило бы именно так.

Карина благополучно вписалась в эту команду. И вот однажды пришло время для по-настоящему серьёзного задания.

— Это одна из тёмных игр, — сказал Карине полковник Фарид Мехди, один из заместителей комиссара. — Игр на выживание. Знаете про такие, наверное?

— Слышала, — сказала Карина. — «Бегущий», «Остаться в живых», «Жертвоприношение», «Голод»... Много их.

— Отлично. Все они, конечно, балансируют на грани криминала, но коль скоро люди в здравом уме и трезвой памяти дают подписки, что не имеют ничего против собственной смерти на такой игре, придраться к их проведению невозможно. Да и не нужно. Если у кого-то есть желание на законном основании вырвать сопернику сердце, пусть он делает это законно, в рамках игры, нежели вдруг возьмёт и ни с того ни с сего прирежет прохожего.

— Согласна, — произнесла Карина. Ещё обучаясь в академии, она занималась фехтованием, и не только спортивным. Три раза, находя себе соперника, она вместе с ним на пару делала подписку на предмет отсутствия взаимных претензий и выезжала биться на шпагах — практически настоящих, стальных и острых. К счастью, отчаянные юные студенты остались живы, хотя и получили несколько шрамов; у Карины их осталось четыре: два на правом плече и по одному на левом бедре и под левым же соском.

— Есть такая сравнительно новая игра — «Полигон», её проводят в секторе Рокфеллер, но не в самом населённом месте — на планете Харм.

— В чём заключается игра?

— Правила просты. Набираются две команды игроков — «защитники» и «интервенты». Защитников высаживают на остров в океане, куда в прошлом веке сваливали различный промышленный хлам с разных планет; их задача — удерживать объекты, беречь выданные капсулы с условными ценностями и уничтожать интервентов, которые через некоторый промежуток времени также окажутся на острове. Интервенты, в свою очередь, должны забрать охраняемые капсулы, чтобы увезти их с острова. Истребление противников необходимо по умолчанию, без этого победа не засчитывается.

— То есть, игра не командная?

— Не в полной степени. Обычно на остров высаживают по пять человек с каждой стороны. Каждый защитник имеет индивидуальный предмет, который ему надлежит охранять. Каждый интервент действует также сам за себя. По крайней мере, сначала, когда соотношение пять на пять. Тактика интервентов проста: выследить защитника на объекте, уничтожить его, забрать капсулу и унести с собой. Либо украсть капсулу, но по обратной дороге быть готовым к тому, что защитник наверняка устроит засаду. То есть действия защитников тоже понятны. В какой-то момент в игре возникает перелом. Допустим, уничтожены трое защитников против одного убитого интервента, и тогда у оставшихся двоих шансов почти нет.

— Но пока я не вижу криминала... Впрочем, цена игры? Что получит команда победителей, кроме щекотания нервов?

— Снижение порога входа в Экспансию плюс свободу передвижения, — как обычно. Возможность пользоваться звездолётами. Словом, право сеньоров на девственную планету и все преференции, отсюда вытекающие. Фактически создание собственного мира или его части с нуля.

— Для многих это очень большая ставка, согласна. Так что же тут неладно?

— Поначалу, года три назад, всё вроде было прозрачно. Конечно, защитники изначально находились в чуть худшей ситуации, и соотношение было тогда примерно пять к четырём в пользу интервентов. А в команде победителей обычно оставались в живых по три-четыре человека. Двое — крайне редко. Один — почти никогда.

— В общем-то, ясно, почему. Ролевой статус определяется жребием?

— Да, и притом сразу. Но дело не в этом. А том, что однажды статистика внезапно изменилась.

— Интервенты стали побеждать постоянно? Или защитники?

— Нет. Соотношение выровнялось буквально до ситуации «пятьдесят на пятьдесят». Но странно другое. В прошлом году все победы, неважно, чьей команды, стали почти «сухими». Лишь один раз выигравшие потеряли одного участника, и то, похоже, случайно. Понятно, о чём речь?

— Понятно. Это уже своего рода «звоночек». Нет ли данных о том, что в одну из команд организаторы собирали заведомых победителей?

— Именно так. Но когда нагрянула проверка, организаторы успели замести следы и начали лить крокодиловы слёзы по поводу незаслуженной обиды. Но зато в последующих играх статистика вновь стала более естественной, такой же, как в начале проекта. И это более чем подозрительно. Вот фото...

Карина увидела объёмные снимки в высоком разрешении. Трупы в похожих позах, в основном лежащие на боку и скрюченные, как вопросительные знаки. Мужские и женские. Кое у кого рядом — валяющееся оружие, похожее на короткие винтовки.

— Химические ружья? — с сомнением спросила Карина, поскольку винтовки выглядели несерьёзными, какими-то поистине игрушечными.

— Нет. Фактически это электронные пульты. Их назвали «мушкетами». Действуют на расстоянии не более ста футов при необходимом попадании в туловище либо в голову. Импульс для человека неощутим, но он включает спусковой механизм орудия убийства, с которым игрок не расстаётся с момента высадки на остров.

— А, я слышала об этом... В «Глубоком рейде», кажется, положено носить с собой бомбы, которые могут быть подорваны дистанционно.

— Здесь примерно то же самое. Но тут орудие убийства куда более изощрённое. На игрока надевается специальный пояс, в котором заключён особый механизм. Своего рода чудо инженерной мысли. При считывании импульса с кожи игрока он срабатывает и вгоняет тому в живот стальной штырь, который уже там, внутри разворачивается в режущие металлические ленты.

— Приятная машинка, — согласилась Карина.

— В том-то и дело. Многочасовая мучительная смерть гарантируется. По правилам игры анестетики, конечно же, запрещены. Запрещается и оказывать средневековое милосердие товарищу по команде.

— Отсюда возникает вопрос: как избежать подобной участи игроку из команды организаторов, настроенных на победу? И при этом чтобы ни у кого не вызвать подозрений?

— Да. Совершенно непонятно, как это достигается технически. Вот посмотри внимательно на это фото.

Карина пригляделась. Мужской труп в позе вопросительного знака, руки прижаты к животу. Игрок, значит, скончался после долгих и притом ужасных мучений... Занятное зрелище, надо думать. Лицо, впрочем, довольно спокойное. Характерное лицо, запоминающееся. Близко посаженные глаза, длинный нос, развитые скулы, острый подбородок...

— И ещё одно фото, сделанное позже.

На снимке были запечатлены пятеро — трое мужчин и две женщины. Все в камуфлированных комбинезонах и с мушкетами. Один из мужчин был как две капли воды похож на убитого — то же тонкое лицо и те же близко посаженные глаза. Они стояли возле морского катера, на который, видимо, собирались подняться.

— Двойник или брат-близнец?

— Почему бы не предположить и такое? — усмехнулся Фарид. — Ещё одно фото. Этот человек умер ещё раз...

(Опять поза вопросительного знака.)

— ...и снова ожил...

На последнем фото тонколицый получился несколько хуже — его сняли издалека и в плоском цифровом исполнении. Но лицо можно было узнать безошибочно.

— Всё можно подстроить очень просто, — предположила Карина. — Команда победителей получает безвредные пояса.

— Слишком просто. Перед игрой каждый участник выбирает пояс наугад.

— Тогда по какой-то причине они не срабатывают на победителях, и те лишь имитируют смерть.

— Тоже исключено. В правила изначально внесён пункт о возможном кратком перемирии после каждого удачного попадания. И то верно — кто ж откажется поглядеть, как мучается подстреленный? По согласию противоборствующих команд можно прекратить игру на определённый период времени — обычно на час или два — и тогда любой может проверить, действительно ли подстреленный выбыл из игры. Агенты сообщили, что имитаций не было — выбывшие корчились и орали от боли по-настоящему.

— Но как это можно достоверно определить? По зрачкам? По уровню выброса гормонов?

— И это продумано. Агенты подтвердили — имитаций не было. Кроме того, у каждого участника игры есть очки, работающие во всех диапазонах света, в том числе и рентгеновском. В икс-лучах агентам хорошо были видны раскрывшиеся «лилии» в животах выбывших. Выжить после такого невозможно, особенно при заведомом отсутствии любой помощи.

— «Лилии»?

— Да. Это жуткое орудие на жаргоне игры называется именно так. В развёрнутом виде режущие ленты отдаленно напоминают полностью раскрытый цветок лилии.

— Так... А ошибок в хронологии нет? Кто автор снимков?

— Ошибок нет, снимки переданы двумя нашими агентами, внедрёнными в игру в качестве участников. К сожалению, с игры они не вернулись — ни один, ни... другая.

Карина непроизвольно сглотнула.

— Значит, есть мнение, что третий шарик должен прилипнуть? — спросила она.

— Ну, судя по всему, вот так сразу ехать на участие в игре — это значит отправиться на верную смерть, а значит, прибыть на остров надо будет скрытно. По полученной от наших агентов информации, пояса снять невозможно. По крайней мере с живого человека. У них диффузная структура. Механизмы срабатывают при попытке разрезать пояс, но его возьмёт только плазменный или квантовый резак. А текстура пояса снимется только вместе с кожей.

— Луч лазера или пуля? Какая-нибудь электроника, магнитная ловушка?

— Лазер отразится. Пуля слишком медленно летит. Любые ударные воздействия неминуемо провоцируют срабатывание. Электронные импульсы, судя по всему, просто игнорируются, кроме тех, конечно, которые генерируют мушкеты. Магнитная ловушка? Если с мультифокусным полем, то возможно. Но, по сообщениям агентов, их перед игрой уверяли, что механизм заведомо сработает и при сильном магнитном воздействии.

— Он должен сработать, — почти уверенно сказала Карина. — Если бы я проектировала подобное орудие, то предусмотрела бы такую возможность. Зато ловушка Брандера-Колычева может остановить даже пулю... Уж во всяком случае до предела замедлить её движение.

— Для этого придётся снять пояс и засунуть его в ловушку, — сказал Фарид. — Но это невозможно. Значит, это не вариант. Но если даже и удастся, то организаторы точно не допустят, чтобы вы протащили подобную вещь на игру — ловушка Брандера-Колычева подобной мощности должна иметь приличные размеры.

— Я так понимаю, что вопрос о моей командировке на эту игру уже решён? — риторически спросила Карина.

— Поскольку пан Дарич в отъезде, то я могу сообщить только то, что он приказал мне передать вам: поручение остановить эту игру идёт с самых верхов — это раз. Кроме вас, он не видит человека, кому можно поручить подобное дело... во всяком случае среди тех, кто сейчас не на задании... — это два. Ну и вопрос о какой-то вашей корректировке будет опять закрыт — не знаю, что он имел в виду — это три. Так что прошу понять: это поручение не в статусе приказа. Но тем не менее...

— Я готова выполнить задание, пан Мехди, — сухо сказала Карина.

Фарид был немного удивлён.

— Я был готов дать вам время до завтра.

— Излишне. Лучше изложите мне цели моей миссии полностью и без увёрток.

— Хорошо. Если от частного к общему, то первая цель — предоставить образцы или хотя бы описание технических средств, благодаря которым возможно подобное мошенничество. Вторая — найти доказательства того, что организаторы действуют нечестно и обрекают ничего не подозревающих людей на страшную смерть. Третья — остановить проект «Полигон».

— Технических средств, говорите?.. В таком случае, кроме общих инструкций, мне нужно будет ликвидировать некоторые пробелы в моей именно технической подготовке.

— Какие именно?

— Я должна научиться собирать магнитные ловушки из подручных материалов... Вы что-то сказали о промышленных отходах на острове? Утилизационные заводы?

Мехди засмеялся:

— С такой работой может справиться только квалифицированный инженер...

— Тогда найдите мне такого инженера... И тогда я смогу гарантировать, что выполню задание.

— Про вашу самоуверенность, лейтенант Травиц, в управлении уже ходят слухи, — очень серьёзно произнёс Фарид.

— Если я не вернусь, — веско сказала Карина, — пусть это и останется на уровне слухов.

— Как понимать ваши слова? — тон Фарида стал совсем недовольным.

— Пан полковник, — почти шёпотом сказала Карина и подошла к Мехди вплотную, словно провоцируя того на лёгкое объятие. — Если малоопытному сотруднику дают подобное поручение, то это значит, что держат в уме любой из возможных вариантов, не так ли?

• • •

...Убрав руки с плеч Адриана, Карина сцепила ладони за затылком, запрокинула голову и немного прогнулась назад, продолжая ритмично качаться, контролируя свои ощущения. Молодой инженер-физик в восхищении глядел на красивое тело женщины, оседлавшей его сверху и принявшей в себя его член полностью: вагина его партнёрши была тесной, скользкой и глубокой — самое то, словом... Отблески живого огня из камина играли на подрагивающих грудях женщины, на упругом и слегка округлом животе, на изящных руках и стройных бёдрах. Любовники, подчиняясь небыстрому темпу, заданному Кариной, постепенно и неторопливо скользили к точке наслаждения... Ритм плавно ускорялся, пульс и дыхание учащались. Карина дошла до оргазма почти молча, лишь несколько раз шумно вздохнула, хотя обычно переживала свои ощущения довольно бурно. Впрочем, судорожные толчки женских бёдер, мощные и скорые, говорили о том, что сексуальная разрядка оказалась как всегда в таких случаях — сладкой и головокружительной. Переведя дыхание, Карина плавно подалась вперёд и распласталась на груди Адриана, кончившего несколькими секундами после неё. Мужчина обнял её и ласково провел пальцами вдоль позвоночника, вызвав у женщины звук, напоминающий тихое мурлыканье довольной кошки.

— Это была хорошая идея — отправиться заниматься в загородный дом, — заметила Карина.

— Замечательная, — согласился Адриан. — Правда, я не рассчитывал на то, что вообще хоть когда-нибудь окажусь в постели с женщиной из полиции.

— Неужели это тебе было не по душе?

— Что ты! Наоборот, меня это возбудило до судорог...

— Оно и видно, как ты пытался меня раздеть, не понимая, где чья одежда, — засмеялась Карина. — Впрочем, мне понравился твой опыт. Судя по всему, ты не только физику изучал в своём университете.

— Да что ты... Какой там опыт...

— Да хватит уже прибедняться... Сколько у тебя женщин было?

— Ты третья.

— Противный мальчишка! Ты где так научился лгать?!

— Ладно тебе, девчонка! Я честно. До жены у меня был только один опыт. А жене я всегда был верен... До сегодняшнего вечера.

Карина всё же решила, что Адриан врёт. В каком месте, правда, — неясно. То ли в количестве женщин пытается обмануть, то ли в том, что ранее хранил жене верность. Впрочем, ей-то какое дело до этого? Пусть врёт. Главное, чтобы его инженерный опыт был не хуже опыта любовного. Секс — всего лишь удовольствие, тогда как некоторые технические знания должны будут обеспечить ей, Карине Травиц, возможность остаться в живых, и притом в самое ближайшее время. А пока...

Женщина сползла с Адриана вбок и, освобождая из плена влагалища его член, на некоторое время потерявший славную твёрдость, переместилась к бёдрам инженера, где принялась собирать губами и языком с его члена сперму, перемешанную с собственным соком. Движения Карины были неспешными и нежными, но безостановочными. Она знала, что несколько минут подобных ласк приведут к тому, что пенис начнёт постепенно наливаться упругостью. А это означало, то самая прекрасная на свете игра будет скоро продолжена. Занятия прикладной физикой подождут, думала Карина, чувствуя едва заметно нарастающее возбуждение — его и своё. «У нас ещё на всё есть пока время».

• • •

...Рекламный видеосюжет, конечно, не отражал всех тонкостей игры. Полигон для подобных проектов был достаточно стандартным: круглый остров посреди моря — не слишком холодного, чтобы на суше человек мог замёрзнуть, но и не настолько тёплого, чтобы кому-нибудь взбрело в голову полезть купаться нагишом. На этом клочке суши километров двадцати в поперечнике лет сто назад находились несколько промышленных предприятий, занимавшихся утилизацией различного древнего оборудования ранних периодов Экспансии. Потом, когда утилизация любых предметов свелась к заброске капсул в толщу любой ближайшей звезды без малейшего вреда для оной, предприятия пришли в упадок. Люди покинули остров, оставив на нём промышленные корпуса, офисы, терминалы и транспортные средства без присмотра — с тем, чтобы когда-нибудь сооружения и оборудование уничтожить, а остров восстановить в его первозданном виде... Только годы шли, а никто этим так и не занялся. Климат на планете Харм был тяжёлым, адаптация оказалась невозможной, да и бессмысленной. Унылые пустынные острова, разбросанные по глади океана, в котором водились весьма опасные для человеческого организма живые существа, не годились ни для туризма, ни для строительства городов... Зато для некоторых проектов такие планеты подходили более чем хорошо.

Карина внимательно смотрела, как пятёрка защитников прибывает на остров, как группе отчаянных людей вручают под охрану небольшие блестящие капсулы, цена которым — их жизнь... и дальнейшая возможность непосредственного участия в Экспансии. Команда, сохранившая пять этих капсул, получала в своё распоряжение благоустроенный город на планете... или континент... а в случае «сухой» победы — планету целиком. Но другая команда надеялась захватить эти капсулы. Интервенты могли появиться либо с моря, либо с воздуха. Их могли привезти на субмарине или сбросить с дирижабля на парашютах. День и час высадки защитникам не был известен, а потому интервенты имели некоторое преимущество... Правда, иногда их начинали отстреливать ещё в воздухе, и на землю падали уже корчащиеся от невыносимой боли тела... Впрочем, такие подробности в рекламе отсутствовали. Прямая трансляция «Полигона» была вообще невозможна из-за его запредельной жестокости. О некоторых нюансах игры потенциальные участники узнавали не из рекламы.

...Первый этап — кастинг. Банальный до примитивности. Девиз игры — «Победи или умри». Если согласен с такой постановкой задачи — вперёд. Нет — до свидания. Второй этап — подбор команд. Поскольку большого наплыва желающих рискнуть своей шкурой было не так уж много, обходились без жеребьевки. Набирался десяток человек, и эту группу делили пополам.

Пополам... Карина, придя домой, переделала козетку в гибрид кресла, стола и дивана. И теперь, в тишине своей квартиры, она полулежала животом на мягкой поверхности, поднимающейся под углом и плавно переходящей в твёрдую плоскость столешницы, Травиц водила стилусом по бумажным листам и рисовала одной ей понятные схемы. Так легче думалось... А подумать было о чём. Итак, десять человек, съехавшиеся на игру с разных секторов, разных галактик, разных планет. Друг с другом, как правило, не знакомы, хотя, конечно, приезжали и пары, и целые компании. Небольшие. Более пяти человек за раз в команду не набирали. Моменты злоупотребления, скорее всего, происходили именно в момент разделения групп на команды по жребию. Якобы слепому, а на деле — запланированному, как чем дальше, тем сильнее убеждалась Карина.

Третий этап — ещё одна жеребьёвка. Какой-то пятерке везло чуть больше — она становилась командой интервентов. Впрочем, смертность среди них тоже была приличной. Здесь, скорее всего, происходило без обмана. Обман был на самой игре. И его можно было увидеть только в процессе игры... Но записаться на игру означало умереть. Мучительная смерть в ближайшие планы лейтенанта Травиц никак не входила, следовательно, ей нужно было принять какое-то особенное решение.

— ...Поэтому, пан полковник, я должна побывать на острове дважды. Первый раз — в промежутке между играми, как мы и планировали. Мне нужно будет подготовить почву для отправки доказательств махинаций. Ну, и для того, чтобы быстро суметь вернуться самой.

— Зачем вообще нужен второй раз? — решил уточнить Мехди. — Мы забрасываем вас на остров, вы дожидаетесь начала игры, собираете информацию. Будете тайным наблюдателем, как договорились.

— Не исключено, что мне понадобится помощник. А для этого я должна отправиться на остров с группой идиотов, согласных рискнуть жизнью ради никому не нужной планеты...

— Помощника вы собираетесь завербовать именно из этой «группы идиотов»? — не без яда уточнил полковник.

— Верно.

— Мне не очень нравится эта идея. Как насчёт того, чтобы взять с собой напарником опытного агента?

Карина думала об этом. Опытных агентов в полиции Взаимодействия было немало. В том числе и таких, которые не слишком высоко ценили собственную жизнь, а потому вполне годились для опасных операций. И Травиц имела возможность испытать таких людей в деле уже дважды. Нареканий к результатам работы у начальства не было... но вот сама Карина оба раза оказывалась в тяжелейшей ситуации. Опытные агенты плохо скрывали своё снисходительное отношение к молодой женщине, волею случая или простых заслуг перед начальством (как они поначалу думали) оказавшейся в отделе Б-12. И оба раза подвергали сомнению некоторые её решения... Из-за чего операции проходили на грани фола, а Карина чудом оставалась в живых. Разумеется, в рапортах ничего этого не отражалось, а устный доклад лично комиссару Даричу не выходил за пределы его кабинета. По крайней мере, так полагалось думать подчинённым.

— Опытные агенты иногда ставят свой опыт выше очевидных решений, — обтекаемо, но недвусмысленно произнесла Травиц. — Неопытного я не возьму с собой сама.

— На какой опыт вы можете рассчитывать у представителя «группы идиотов»? — Мехди, кажется, уже издевался.

— Дело не в опыте. Дело в другом.

— В чём именно?

— Я предполагаю, что потенциальному помощнику придётся приоткрыть секрет операции. Доказать на месте, что он обречён на заклание. И тогда он встанет перед альтернативой — либо слепо подчиняться мне, либо почувствовать в своих кишках невыносимые терзания.

— Леди Травиц, вот ведь что на самом деле важно: детали операции, как вы понимаете, не подлежат огласке.

— Догадываюсь...

— И между тем вы говорите, что расскажете помощнику об истинных её целях. Хотя бы и не в полной мере. Этого желательно избежать, леди лейтенант.

— Пан полковник... — как обычно в таких случаях, Карина перешла почти на шёпот. — А разве я вам сказала, что помощник при любом раскладе должен остаться в живых?

Харм. На игре: продолжение

...Подводный скутер быстро тащил за собой Карину, облачённую в плотный гидрокостюм, сквозь зеленоватую толщу морской воды. Травиц с тревогой оглядывалась назад, потому что за ней увязалась парочка тварей, похожих на змееподобных рыб. Карина была вооружена, но уж очень большими оказались эти твари — не менее пяти метров в длину, да и разверстые пасти вполне способны были на раз проглотить человека. Но всё же на мелководье твари отстали, и Карина спокойно остановила скутер и принялась осматривать подъём дна, где можно было бы оставить транспорт и без помех выбраться на сушу. Такое место нашлось скоро — сравнительно пологий берег, окруженный скалами, в которых зияли углубления — возможно, неглубокие пещерки. Сканирование диапазонов показало, что остров накрыт полями охранной сигнализации достаточно плотно, и Карине пришлось потратить почти полчаса для создания надёжной бреши, достаточной, чтобы пробраться на остров самой и протащить тяжёлый контейнер, доставленный в багажном отсеке скутера...

Остров таил в себе немало мелких, но неприятных сюрпризов: пустыри изобиловали свалками металлического лома древних космических кораблей и ещё более древних наземных транспортных средств и атмосферных летательных аппаратов; от коррозии многие из них трудно было вообще идентифицировать. Ходить по этим свалкам приходилось с величайшей осторожностью — под ногами там и тут торчали ржавые и острые штыри и обрывки металла. Жёлто-коричневые многоногие твари, похожие на громадных сколопендр, шныряли среди чахлых колючих растений и, едва увидев Карину, вставали в угрожающую позу и принимались щёлкать жвалами. Карина миновала живописный ландшафт и вошла в промышленную зону, обозначенную развалинами кирпичной стены. Внутри зоны было прохладнее, чем на свалках, но не менее опасно: к разрушающимся зданиям приближаться казалось по меньшей мере неразумно, да и под ноги нужно было смотреть не менее внимательно: асфальтовое покрытие где-то провалилось, где-то вспухло буграми, а в некоторых местах неосторожного путника подкарауливали глубокие колодцы и траншеи. По сырой поверхности камней и кирпичей то и дело проползали крупные многоножки — только не жёлто-коричневые, а иссиня-чёрные, но на вид не более добродушные.

Неподготовленный человек мог свернуть в этих местах шею прежде, чем у него в животе развернулась бы «лилия». Однако игроков экипировали неплохо — им выдавали армейское снаряжение, сохранившееся на складах с тех пор, как Совет Домов запретил любые военные действия в секторах. Это, конечно, не означало полное отсутствие локальных конфликтов на планетах, но официальные войны уже давно ушли в глухую историю. У Карины не было ни радара, ни эхолота, и поэтому ей приходилось в определённом смысле труднее, чем игрокам. Но через час с небольшим она нашла среди старых складских помещений неплохое место для того, чтобы расположиться самой на несколько дней и развернуть цех для постройки собственной аппаратуры, необходимой ей в дальнейшем. Туннельная связь в этом месте, сильно загрязнённом электромагнитными и квантовыми волнами, работала плохо, о постоянном контроле извне не могло быть и речи. Вероятно, генераторы помех были установлены на острове намеренно, как раз на случай прибытия шпионов.

Можно подробно рассказать о том, как Карина за несколько дней прошла весь остров с тем, чтобы изучить естественные ловушки и возможные укрытия; о том, какие опасности её подстерегали в этих походах; о том, как она разворачивала цех, собирала детали для постройки аппаратуры и работала ручным инструментом... но какой смысл в описании нудной и рутинной работы?

...Игра началась спустя шесть дней после прибытия Карины на остров. Лёжа на крыше одного из ангаров, Травиц наблюдала за высадкой пятёрки защитников. Простой цифровой бинокль дал возможность понять, что в команде оказались одни мужчины. Знакомого тонколицего и притом бессмертного типа среди них, впрочем, не наблюдалось, но это ничего не значило — он мог и не участвовать в этой игре по разным причинам. Карина видела, как, согласно полученным вводным, защитники разбрелись по объектам, которые им надлежало охранять. Всё было в порядке. Осталось ждать интервентов. В отличие от защитников (если игра, конечно, была честной в этом аспекте), Карина имела возможность следить за прибывающими с помощью электронных датчиков. Она закрыла ими часть береговой линии и установила качающийся сканер, который должен был заметить любой летательный аппарат.

Интервенты прибыли с воздуха. Сканер заметил быстро подлетающий к острову над поверхностью моря дирижабль, с которого в полной темноте десантировалась пятёрка интервентов. Защитники, несмотря на то, что двое из них предпочли не охранять объекты, а дежурить по периметру, момент высадки пропустили. Среди интервентов оказалось три девушки. И это тоже ничего не значило — женщины тоже могли быть соучастницами мерзкого шоу. Знакомых мужчин рядом с ними не оказалось. Пятёрка быстро разбрелась по острову в поисках противников.

Первого интервента защитники подстрелили спустя часа три, в предрассветных сумерках. Ужасный крик, оповещающий о том, что человек испытывает жесточайшую боль, огласил остров. Карина осторожно подобралась чуть ближе к месту инцидента, помня о том, что после выбытия должно наступить перемирие. И верно: возле катающейся в пыли светловолосой женщины собрались все зрители — пятеро защитников, один из которых, похоже, как раз объяснял, каким образом он подловил противницу; плюс четверо оставшихся. Ещё одна девушка, видимо, была подругой подстреленной — она кинулась к корчащейся от боли блондинке; та, что-то крича, тянула к ней руки, но правила есть правила: никакой помощи оказывать было нельзя. Победи или умри. Подругу убедили не нарушать правила; плача, она ушла прочь. Вдоволь наглазевшись на страдающую девушку, разошлись и остальные игроки, оставив блондинку умирать в одиночестве. Мучаясь, она ещё долго корчилась на земле, пытаясь куда-то ползти, затем забилась под стену какого-то небольшого сооружения и скорчилась там, хрипло постанывая и суча ногами. Убедившись, что никого поблизости более нет и просканировав пространство на предмет датчиков, Карина вышла из укрытия и подошла к лежащей девушке, которая дрожала всем телом и подтягивала коленки к животу, обхваченному руками. Присела рядом с ней, взяла анализатор, коснулась кожи электродом... Нормальный живой человек — не киборг, не андроид... Выброс гормонов вполне адекватен полученному ранению. Оценка состояния — близкое к критическому, требуется неотложная медицинская помощь. Просветив девушке туловище, Карина увидела «лилию» в действии — зловещий цветок распустился в кишечнике; вибрируя и играя петлями зазубренных лент, он не прекращал терзать внутренности. Обмана тут не было, всё по-честному... Неожиданно девушка повернулась к лейтенанту полиции:

— Помоги мне, пожалуйста, — прошептала она, глядя на Карину голубыми глазами, полными страдания.

Карине стало жалко девчонку — совсем молодую, не старше её самой. Хоть она и любила смотреть на чужие мучения, а кое-кому и причиняла их сама, сейчас был не тот случай. Обидно, что помочь ей она не в состоянии...

— Убей меня, — простонала блондинка. — Не могу... Больно. О-оо! Как же мне боооольно...

Но убить её нельзя — если в трупе обнаружат дополнительные повреждения, это неминуемо вызовет вопросы... Нежно гладя девушку по светлым волосам, Травиц думала, как ей поступить.

— Пить хочу... — пролепетала подстреленная.

Карина знала не понаслышке, что проникающие ранения брюшной полости практически всегда вызывают жажду... Но это выход. С одной стороны, вода немного облегчит мучения, с другой — ускорит неминуемую смерть. Карина достала флягу, к которой ещё не прикоснулась, и протянула девушке. Та трясущимися руками взяла её и припала к горлышку. Сделав несколько судорожных глотков, простонала:

— Не могу глотать... Больно...

Сильнейшая судорога скрутила тело блондинки. Издав протяжный стон, она обхватила руками живот, который рвали чудовищные боли; лёжа на боку, вдруг упёрлась ногами в потрескавшийся асфальт, приподняла нижнюю часть туловища и поползла куда-то, обтирая спиной и затылком стену здания, вскрикивая и постанывая. На Карину она больше не обращала внимания — сейчас девушка была занята только своими ощущениями в животе, всё остальное стало для неё мелким и ненужным, включая участие в Экспансии... О чём она мечтала, думала Карина, покидая место инцидента — о собственном звездолёте? О планете, которую могла бы заселить мускулистыми юношами, круглые сутки готовыми выполнить любую её прихоть? Как это всё глупо, думала Карина — мечтать о роскоши, об обладании ненужными вещами — всё только для того, чтобы обрести иллюзию полной свободы и считать себя выше других людей... И какой фееричный финал для подобных желаний — умереть в жесточайших муках, кусая пыль на заброшенной планете...

Игра между тем продолжалась. В этот же день выбыл ещё один интервент — мужчина. Карина слышала, как он кричал... Кричал о том, что «не могло такого быть — я же попал в тебя первым!» Мушкеты, как слышала Карина, перед игрой разбирали случайно — так же, как и «лилии». И никого не волнует, если защитник захочет подстрелить не «своего» интервента — механизм должен сработать от импульса любого мушкета — все они работали на одной частоте.

Третьего интервента пристрелили под вечер. После этого две оставшихся в живых женщины в открытую обвинили защитников в сговоре с организаторами и потребовали прибытия посредника. Посредник — молодой вертлявый парень — прибыл на аэрокаре буквально через десять минут с грузом мушкетов и поясов-«лилий». Похоже, он предлагал всем желающим заменить любой из предметов игрового инвентаря с возможностью немедленной проверки работоспособности. Кажется, одна из женщин решила воспользоваться предложением. Она взяла наугад два мушкета и с помощью их заставила сработать две «лилии», также вынутые ею из ящика без разбора. После этого она заставила посредника заменить всем защитникам пояса, а им — мушкеты. Её подруга отказалась от замены, всем остальным посредник поменял инвентарь, после чего покинул остров. Игра возобновилась.

Карина уже почти была уверена в том, что команда защитников победит всухую, когда над островом опять взвыла сирена, возвещающая о перемирии. Но на этот раз, как выяснила Травиц, удача переметнулась к интервентам: две оставшиеся женщины решили действовать вдвоём; выбрав один из объектов защиты, они взяли его в «коробочку» возле старого офисного здания, в котором прятался игрок. Шансов у него почти не было — подстреленный с воем скатился куда-то в подвал, откуда его потом торжественно вытащили на улицу. Мужчина корчился и вопил от дикой боли. Женщины уложили его на потрескавшийся тротуар и... принялись что есть силы пинать в живот — с азартными выкриками, будучи в полном восторге. Четвёрка защитников пыталась их урезонить — сначала корректно, потом довольно грубо, когда их выбывший союзник сорвал от боли голос и принялся извиваться точно как червяк, попавший на горячую сковородку. В конце концов он, скорчившись, заполз в подъезд, где и замер, трясясь и издавая хриплые стоны. Карина проверила тело, когда остальные игроки разошлись: неподдельный человек с нормальной реакцией.

Что-то здесь было не так. Особенно это стало понятно после того, как женщины исхитрились подстрелить ещё одного защитника. Карина не видела, как это происходило, поскольку инцидент случился на одной из дальних свалок недалеко от береговой линии. Мужчина ещё корчился на песке, а его атаковали сколопендры, впиваясь в щёки и губы челюстями, надо думать, ядовитыми, если судить по тому, как быстро распухло его лицо. Сколопендры не стали бы кусать синтетического андроида. Белковый киборг, возможно, и пришёлся бы по вкусу безмозглым тварям, но на песке сейчас лежал не киборг, а настоящий человек... А это значило, что организаторы ведут куда более тонкую игру, чем предполагал Фарид Мехди.

Но на этом фортуна от интервенток отвернулась, и притом окончательно. Тройка защитников с интервалом в шесть часов отправила обеих женщин на тот свет. Последнюю из них, как Карине было хорошо видно, игроки по очереди изнасиловали, разложив на парапете набережной, пока та корчилась и кричала от невыносимых страданий. При этом пока один совершал сексуальные действия, второй крепко держал ей руки, наваливаясь на грудь, а третий давил кулаком в живот, дабы добавить жертве живости и страсти в движениях. От злости Травиц кусала губы — такие фокусы она старалась не прощать никому, считая их величайшей подлостью. Но прекратить этот безобразный аттракцион она не могла; даже пристрели она сейчас троих негодяев, девушку спасти ей бы не удалось, а вот сорвать операцию — это почти определённо. Поэтому она дождалась, когда трое защитников собрали все пять капсул, являющихся ключами к очередной вновь открытой планете, и отправились на берег ждать катер.

У Карины было несколько минут, чтобы разобраться в состоянии женщины. Та свалилась с парапета, но, постанывая, просто лежала на спине, не скручиваясь судорожно в знак вопроса. Экспресс-анализ показал, что она — тоже подлинный представитель человеческого племени, и гормональные выбросы у неё вполне соответствуют полученным повреждениям... Хотя и не в такой степени, может быть... И верно — рентген показал, что в животе у женщины стержень не развернулся в «лилию». То есть, штырь пробил ей брюшину и задел кишечник, но таких повреждений, как у других игроков, эта женщина не получила.

— Ты... кто? — послышался тихий вопрос.

Объяснять было долго. Да и некогда. Два игрока возвращались к месту инцидента быстрым шагом, если не сказать — бегом. Карина в последнюю секунду сумела укрыться в ливневой канализации, забитой древним мусором, кишащим сколопендрами. Постанывающая женщина лежала буквально в двух метрах от неё.

— Забыл, что ли? — услышала Карина вопрос одного мужчины.

— Скорее всего, — ответил второй. — Но нельзя же было включать полную развёртку сразу, «лилия» может и член отхватить.

— Верно... Дай-ка я...

Игрок скинул мушкет с плеча, особо не целясь, выстрелил в лежащую женщину. Звуковая имитация выстрела была почти беззвучной, хотя на игре выстрелы звучали с грохотом на весь остров. Видимо, этот человек был «в теме», коль скоро умел регулировать параметры «пульта». Импульс дал управляющий сигнал в устройство пояса, стержень послушно развернулся в кишечнике острыми зазубренными лентами... Женщина издала горловой вскрик, попыталась сесть, положила вздрагивающие ладони себе на живот. Её тело пронзила крупная дрожь, она запрокинула голову и хрипло застонала, перебирая ногами и царапая каблуками асфальт. Потом медленно завалилась на бок, обхватив талию и издавая протяжный и чуть прерывистый звук — негромкий, всхлипывающий, нежный, с лёгкой хрипотцой. «О-о-оооох-ох-ох-ох... О-о-оооох-ох-ох-ох...» Игра закончилась.

Карина дождалась, когда победители уйдут на берег, выбралась из квадратного люка. Быстро впрыснула себе антидот (укусы сколопендр оказались очень болезненными) и скрылась за останками допотопного ракетного двигателя, в последний раз оглянувшись на подстреленную — девушка уже корчилась вопросительным знаком... Вопрос остался — что именно здесь не так?.. Травиц вызвала монитор и проверила данные, передаваемые ей датчиками. Состояние охранного поля было прежним, к острову спешил катер... А на острове было шесть трупов, один полутруп и... Карина не верила своим глазам — десять живых людей! Трое — это, надо понимать, оставшиеся в живых защитники, победители сегодняшней игры... Четвёртая — она сама. Тоже ясно. Кто ещё шесть? Что за дела? Команда дублёров? Шестёрка подставных игроков?

Такое объяснение напрашивалось само собой. Но в любом случае потери происходили и в команде победителей... Карина ничего не понимала. Если игра была нечестной, значит, в команде организаторов потерь быть не должно. Но потери были; люди умирали с обеих сторон — вот что не лезло ни в какие ворота. И умирали они в жесточайших страданиях, без всякой надежды на медицинскую помощь...

Один из таинственных посторонних находился недалеко отсюда, рядом с установленными в ряд цистернами — ржавыми, зияющими рваными дырами. Если аппаратура не врала, человек прятался именно в одной из этих цистерн. Но, пока Карина пыталась разобраться, в какой именно (и при этом не подставиться самой), человек таинственным образом исчез, словно бы его тут и не было.

Ещё один, судя по показаниям приборов, сейчас шёл не таясь прямо по разрушенной улице в направлении тройки победителей. Карина проверила собственную защиту от обнаружения и вскоре увидела мужчину — совершенно обычного чернокожего парня, плечистого и крепкого. Мушкета при нём не было, но какая-то аппаратура имелась. Он с кем-то разговаривал по примитивной коротковолновой связи, Карина настроилась на звук и хорошо поняла, о чём он говорит:

«Да, закончено. Наблюдение прошло нормально. Трое победителей сейчас отбудут на базу. Нет-нет, всё без проблем. Трупы соберут сегодня же вечером. Конец связи».

Неплохо. Речевая запись автоматически подшилась к отчёту и отправилась прямиком в управление, где спустя четыре дня оказалась и сама Травиц.

• • •

— К сожалению, леди лейтенант, пока ничего доказать невозможно, — заявил Мехди, когда Карина дополнила рапорт словами. Беседовали они уже часа полтора, и полковник уже знал почти все, что знала сама Травиц. — То, что на игре неявно присутствует наблюдатель организаторов, — в этом ничего противозаконного нет. Он фактически посредник, а присутствие посредников в процессе игры правилами оговаривается. Доказательств того, что на игре присутствовали подставные посторонние игроки, у вас нет. По крайней мере прямых. Показания приборов, не подкреплённые достоверными фактами, не могут являться доказательствами. Словом, пока ничего существенного вы не обнаружили.

«Ничего существенного... — подумала Травиц. — А голубые глаза глупой девушки, чьи кишки кромсает в лапшу коварный механизм, вы видели? А как трое мерзавцев насилуют женщину и давят при этом её в раненый живот, чтобы та громче кричала и резвее билась, вы видели? Не говорю даже об общем цинизме этой игры... Я сама, конечно, цинична и — что греха таить — люблю тёмные затеи подобного рода, но не выношу подлостей, когда людям не дают шансов...»

— В любом случае, мне придётся вернуться на Харм, — проговорила Карина. — Я запишусь на игру, потом сделаю финт ушами и попаду на остров в разгар игры. Я примерно знаю, что мне нужно искать.

— Ну, мы уже всё обговорили, нет возражений.

— Я могу идти?

— Можете.

Карина встала и прошествовала к двери кабинета, чувствуя, как взгляд Фарида Мехди скользит по её фигуре. Полковник должен был её окликнуть — Карина чувствовала, что он ещё не всё сказал. Так и случилось...

— Леди лейтенант, — позвал Мехди.

— Слушаю вас, — Карина резко повернулась на каблуках. Не много бы нашлось в управлении женщин, кто умел носить неудобную, но безусловно сексуальную обувь с таким изяществом и такой элегантностью, как Карина Травиц. Она понимала, что внешние данные — это далеко не определяющий критерий успеха полицейского офицера, но при этом хорошо знала, что расположить к себе можно и таким образом.

Мехди оторвал взгляд от красивых коленей, обтянутых тёмными чулками, посмотрел Карине в глаза.

— У нас недавно был короткий разговор по туннельной связи с комиссаром, — сказал он. — Если я правильно понял, от успеха вашего задания зависит успех вашей личной корректировки. Как вы помните, пан Дарич умеет говорить загадками.

— Я помню, — ничем не выдав своих эмоций, произнесла Карина.

• • •

...Их было два раза по восемь — шестнадцать «счастливчиков», отобранных на очередную игру. В основном молодёжь: крепкие весёлые безбашенные парни, уверенные в том, что смерть существует в другом мире, то ли параллельном, то ли вообще выдуманном; парочка девушек под стать им: резких, любящих погонять на байках, подраться, выпить и потрахаться — в том числе и прилюдно, напоказ, без особой разницы с кем. Особняком держались трое мужчин постарше: эти поехали на игру, по всей видимости, от скуки: им надоела спокойная сытая жизнь, и они решили хватануть адреналина по полной... Таких «рыцарей», бесстрашных, но неподготовленных и зачастую бестолковых, игры на выживание перемалывали первыми... Три девушки выглядели опытными, изощрёнными садистками — их взгляды, которыми они оценивающе рассматривали своих спутников, Карина расшифровала легко: их обладательницы жаждали безнаказанно причинять другим боль, более сильную, нежели они это делали в обычных сексуальных играх. Собственная смерть их не особенно занимала — такие люди не слишком высоко ценили свою жизнь, потому что испробовали в ней уже почти всё. Два парня в компании были точно такими же — у них уже сейчас на лицах было написано нездоровое возбуждение. Остальные — обычные алчные типы обоих полов, кому недостаточно было нормальной жизни и кого жажда власти и желание обладать собственным «удельным княжеством» заставляли забыть о благоразумии.

Почему шестнадцать — ничего удивительного: шестеро прибывших представляли собой дублеров — на тот случай, если кто-то вдруг в последний момент откажется от игры — таких случаев было прилично после того, как распорядители в подробностях объясняли участникам принцип действия механизма «лилии».

Карина находилась в некоторой растерянности: изначальный план выбрать себе напарника из этой шайки трещал по швам. Да и пока неясно, какая её часть окажется честной командой, то есть группой, обречённой на смерть. Выбирать оказалось практически не из кого...

Их разместили в довольно симпатичном уголке планеты — на другом острове, расположенном почти на самом экваторе. Два дня им отводилось на инструктаж и общую подготовку, а также на отдых. Отдых понятно какой — все присутствующие внимательно присматривались друг к другу на предмет выбора — с кем провести весёлую ночку... Все? Пожалуй, нет.

Внимание Карины привлекла одна из девушек — небольшого роста стройная блондинка с необычайно тонкой и гибкой талией. К ней сразу по прилёте на базу проявили интерес два парня и затем ещё девушка, а потом и один из элегантных мужчин в возрасте, но взаимности никто из них не добился. Уже интересно...

— Меня зовут Сканди, — представилась Травиц, подсаживаясь к блондинке, одиноко сидящей на скамейке в парке среди причудливых деревьев после того, как компания разместилась в уютных номерах и разбрелась по территории — некоторые уже парочками.

Ответом был молчаливый взгляд зеленоватых глаз девушки. Карина отметила и нежную атласную кожу, и мягкие, но чётко очерченные губы. Красивая. Не садистка — первоначальное впечатление оказалось обманчивым. Скорее наоборот... Выражение лица отрешённое — «что вам, собственно, от меня ещё надо? Разве не видно, что меня от вас от всех уже тошнит?»

— Раймонда фон Сависарди, — лениво ответила девушка.

Карина была почти уверена в том, что это имя совершенно фейковое, такое же, как и её здесь, но кивнула, принимая данную информацию.

— Первый раз на игре?

— Да не то что бы... Послушай, Сканди. Меня не интересует то, что ты мне сейчас предложишь. Мне надоел секс. Не хочу. Устала.

— А ведь я тебя понимаю, — сказала Карина. — Я иногда сама ловлю себя на такой мысли. По-моему, секс — весьма однообразное и нудное занятие.

Раймонда некоторое время смотрела на Карину, думая, не издевается ли она.

— Я не шучу, — сказала Травиц серьёзно. Она давно научилась верить любым своим словам, до такой степени, что могла обманывать детекторы лжи на тривиальных вопросах... «Вы пожилой мужчина?» — спрашивал её коллега-полицейский. «Да», — отвечала Карина. «Это правда», — соглашался полиграф...

— Тогда что ты хотела спросить? — Раймонда вынула сигарету и подожгла её, выпустив изо рта клуб дыма, одновременно дурманяще ароматного и едкого — аж глаза слезились.

— Видишь ли... Только сейчас до меня дошло, что я прилетела на игру... и не вполне понимаю, зачем я здесь...

— А, ясно. Ты, я ведь вижу, не такая, как они все, — согласилась Раймонда.

— Наверное, — Карина изобразила равнодушие. — Но и мне показалось, что ты тут с целями не как у других... Не верю, что тебе понадобилась планета в собственность, да ещё в компании довольно примитивных людей... Какие обычно на игры и приходят...

— Верно... Меня не интересует результат игры. Я вообще не собираюсь возвращаться отсюда. Потому что собираюсь остаться на том острове...

— Не поняла...

— Ты же знаешь, каким образом тут выбывают из игры? У тебя на животе сидит сжатая пружина... Она острая, очень острая... И с зазубренными краями... И когда в тебя попадают, она проникает тебе в живот... Там разворачивается и режет твои кишки... Зазубренные края протыкают оболочки кишок, растягивают петли... Содержимое вытекает в брюшную полость, где сразу же начинает раздражать нервные участки. От боли тебя начинает трясти, ты бьёшься в судорогах. Ты можешь течь, но не отдавать себе в этом отчёта. Ты мечтаешь одновременно о самых диких вещах — самостоятельно разорвать себе брюхо, застрелиться, отдать всё за крупинку любого анестетика, но вместо этого просто держишься за живот, внутри которого ощущаешь немыслимые терзания.

Раймонда описывала эти страдания тихим голосом, с придыханием, прикрыв глаза веками с длинными пушистыми ресницами.

— Ты говоришь так, словно только и мечтаешь об этом, — тоже тихо сказала Карина.

— Может быть, — лениво ответила Раймонда.

— Хочешь, я тебе что-то покажу? — спросила Карина. И, не дожидаясь ответа, приподняла край майки, обнажив живот. — Видишь, возле пупка шрам, едва заметный, круглый такой?

— Вроде вижу...

— Это от пули. Я знаю, что такое — получить кусок металла в живот.

— Ты получала пулю в кишки? — широко раскрыв глаза, спросила Раймонда. — По-настоящему, глубоко внутрь?

— Да. Это очень больно. И очень страшно.

— Расскажи. Я тебя умоляю... — простонала блондинка.

Карина рассказала. Сначала неохотно, но потом вошла во вкус и начала расписывать свои ощущения в подробностях — о страшнейшем ударе в живот, о жаре в брюшной полости, о том, как вдоль пулевого канала и вокруг самой пули формируется тянущая и грызущая нутро боль, которая заставляет ложиться на бок и подтягивать колени к животу. И как физически ощущаешь медленное вытекание кишечной кислоты в полость, которая понемногу разъедает нежные ткани.

— И ты абсолютно права, — сказала Карина, ощущая сильное половое возбуждение, — тут может возникнуть странное и дикое желание. Мне, например, хотелось, чтобы у меня живот лопнул. Взорвался.

Реакция Раймонды была неожиданной.

— Я тебе завидую, — сказала она. — Испытать такое и остаться в живых мало кому удаётся.

— Верно. Всегда остаётся возможность, что помощь запоздает, и тебя не смогут спасти...

— Я несколько раз протыкала себе живот иглами, — перебила Раймонда. — Прокалывала кишки. Они заживают. Не очень быстро, правда... и потом ещё долго ощущается боль — она так тоненько пульсирует время от времени... Накачивалась водой и воздухом до отказа, пока от боли и давления не теряла сознание. У нас в колледже был клуб, где я часто выступала в роли «нижней», исключительно по играм с животом. Мне однажды порвали брыжейку. Парень прыгнул мне на живот и не удержался, упал, резко рванув в сторону. Было больно, но не сказать, чтобы очень. Я знакомилась с мужчинами, которые уверяли, что мечтают выпустить девушке кишки. С последующим помещением в клинику, конечно. Ничего этого и в помине не происходило... Два раза ходила на игры проекта «Голод», в эпизоды с ножевым боем. Представь себе — не получила даже царапины. Наверное, я когда-нибудь смогла бы вскрыть живот сама себе, но пока не получается. И потом, я не слишком люблю кровь... Когда мне подрезали язык, самое неприятное было в долгом кровотечении.

— А язык-то зачем? — удивилась Карина. Как-то он не очень вписывался в картину мазохизма её новой знакомой.

— Я удлинила его себе раза в два, — сказала девушка. У нас в колледже одно время была такая мода — удлинять языки и удалять лишние ребра для гибкости. У меня был друг, мы с ним занимались автофелляцией и автокуни.

— Ты не девственница? — спросила Карина. Она от этих откровений уже по-настоящему потекла, а голова у неё шла кругом — такая странная и притом казавшаяся почему-то естественной гамма извращений была большой редкостью. Ещё большей редкостью было то, что о ней кто-то рассказывал, тем более — первому встречному. Это возбуждало просто дико, безумно — Карина знала цену такой откровенности. И знала, что заставляет людей так откровенничать — депрессия, вызванная скукой, одиночеством и тотальным непониманием со стороны окружающих.

— Сейчас — уже нет. Года три уже как. До этого была технической девственницей. Ну, колледж, где я училась, считался элитным — с одной стороны это вроде как накладывало некоторые ограничения на свободу поведения, а с другой — раскованность студентам была просто необходима. Ханжество и лицемерие, словом. Мне даже бойкот объявляли, правда, ненадолго. За мной бегали пятеро мальчишек в надежде лишить девственности — это было вроде ритуала, хотя я сосала у двоих из них и давала им в попу. И вот тут я на одной клубной вечеринке выхожу такая вся в центр круга, задираю белую юбку и, никому ничего не говоря, с размаху сажусь на фак-машину — парни чуть с ума не сошли от бешенства. Наша патронесса потом предлагала мне гименопластику сделать, я отказалась — зачем?

— Слушай, ты меня по-своему восхищаешь, Раймонда, — искренне сказала Карина. — Зря ты пошла на эту игру. Ты с таким отношением к жизни действительно можешь с неё не вернуться.

— Так я этого и добиваюсь... Знаешь, Сканди, когда на меня выйдет противник, я подставлюсь ему так, что у него не получится промахнуться... Ты бы хотела быть на его месте? Именно так, как я это представляю. Ты целишься и готовишься прятаться, чтоб в тебя саму не попали, а тут я — выхожу такая вся, бросаю мушкет на землю и медленно иду тебе навстречу. А ты поднимаешь оружие и стреляешь. Знаешь, я буду стоять так долго, как только смогу... Ну, разве что прислонюсь спиной к чему-нибудь. Пока ноги держат, буду стоять. Попробую мастурбировать, хотя, как мне кажется, из этого ничего не выйдет... Хочу, чтобы мой убийца подошёл ко мне вплотную и смотрел мне в глаза. Если он сам начнёт мастурбировать — чего ещё желать остаётся, Сканди?

Карина была в лёгком шоке. От вожделения у неё кружилась голова и перехватывало дыхание. Раймонда не могла этого не увидеть.

— Ты хочешь меня? — спросила она. — Только ответь честно и не раздумывая.

— Да! — негромко, но вложив всю душу в этот возглас, произнесла Карина.

— Я бы хотела, чтобы мы с тобой попали в разные команды, и ты бы убила меня. А потом расстегнула брюки и начала мастурбировать, глядя, как я мучаюсь... Ты тоже этого хочешь?.. Вижу, знаю, что хочешь...

Откровения блондинки ранили Карину в самое сердце. Нет, она не хотела убивать эту девушку. Травиц отвела глаза... И Раймонда всё поняла.

— Жаль... Я думала, что нашла то, что ищу...

С этими словами девушка поднялась со скамейки и медленно побрела прочь по мощёной тропинке парка. Карину словно пружиной подбросило. Она догнала Раймонду, зашла к ней лицом к лицу, взяла её локти в свои ладони и заговорила, думая, что, наверное, сошла с ума. Карина пыталась убедить Раймонду уйти с игры, причём вместе с ней, уверяла, что ничего хорошего нет в смерти вообще и в мучительной смерти в частности, не исключая и смерть от «лилии». Несколько несвязных фраз было сказано о том, как была потрясена Карина сегодняшней встречей...

Раймонда отрицательно покачала головой, мягко освободилась от рук Карины и пошла дальше. Лейтенант Травиц понимала, что бесполезно что-то делать, и ей было бесконечно горько и тяжко: она вдруг отдала себе отчёт, что сейчас, в этот момент глубоко и нежно влюбилась. Вероятно, впервые в жизни. И это было неправильно — Карина ожидала, что если и влюбится, то в мужчину... и при совершенно других обстоятельствах.

• • •

— Значит, я могу отказаться от участия прямо сейчас? — спросила Карина.

— Можете, — спокойно ответил Зураб Ашинеску, старший распорядитель. — Но по условиям договора по возвращении вы будете обязаны прийти в офис проекта и выполнить свои обязательства.

Карина для вида поморщилась — обязательства в таких договорах были достаточно унизительны, вроде съёмки в рекламе каких-нибудь особенно гнусных развлечений или удовольствий, что запросто могло обернуться принудительным участием в незаконных театрализованных представлениях с половыми извращениями. Впрочем, лейтенант Травиц в любом случае не собиралась их выполнять.

— Ты хочешь уйти потому, что мы оказались в одной группе? — спросила Раймонда.

— Может быть, — пожала плечами Карина. — И знаешь... нет у меня той решимости, что у тебя. Боюсь, что против той команды у меня нет шансов.

«У тебя нет шансов», — хотела сказать Травиц. Ей в любом случае было ясно, что девушка не из коллаборационистов, а следовательно, им в любом случае было предначертано оказаться в одной команде.

— Жаль, — печально произнесла девушка. — Жаль, что меня убьёшь не ты. Но я буду думать о тебе, когда... Когда это случится... Всё, прощай. На всякий случай — меня по-настоящему зовут Электра.

И, закинув тонкие руки за шею Карине, Электра быстро поцеловала её в губы. Отпрянула и отбежала в сторону, не оглядываясь. Сердце Карины колотилось так, что, наверное, слышали все присутствующие. С трудом сдерживаемые слёзы искажали всё видимое вокруг. Комок в горле причинял настоящую боль. Под рёбрами что-то сжималось. Вместе ещё с двумя отказавшимися мужчинами и тремя «неудачниками» обоих полов, выбывшими по жребию (трудно сказать, все ли из них подставные), её посадили в аэрокар и отправили на морской космодром, расположенный в пятнадцати минутах полёта от острова.

Посадка, вылет, прибытие... Планета Рошель — перевалочная база сектора. Космопорт, гостиницы, огромные заброшенные города и мрачные жилые посёлки — рассадник бытовой и бесцельной преступности... Здесь работало немало сотрудников полиции Взаимодействия, которые пресекали и карали уйму мерзких человеческих деяний, и Карине на несколько секунд захотелось прямо сейчас написать рапорт о переводе в другой отдел, и чёрт с ней, с психокоррекцией... Но это была не более чем мимолётная слабость. Она — ничто по сравнению с чувством долга, с нежеланием расставаться со своими демонами и... с неожиданно вспыхнувшей влюблённостью. Карина поклялась спасти Электру от этой мучительной игры, да и от неё самой, если уж на то пошло.

Харм. На игре: окончание

Возвращение на остров прошло гладко. Путь был знакомым. Снова подводная лодка, снова акваланг и скутер, снова ужасные морские чудовища, снова скалистый берег с узкой полоской ила.

Цех, который развернула Карина в первое прибытие на остров, к счастью, оказался никем не найденным. Поблизости, правда, кто-то из защитников держал оборону объекта, охраняя драгоценную капсулу, но это была не Электра. Обречённой командой сейчас опять были интервенты. Но среди них, кроме Электры, была четвёрка настоящих бойцов, настроенных на победу. Поняв, что от экзальтированной девушки толку нет, трое мужчин и одна женщина договорились действовать вместе и отстреливать защитников по одному. Карине было сложно работать с такими людьми, которые были словно созданы для ведения боевых действий в незнакомых условиях, поэтому она скрывалась особенно тщательно.

Первого «лишнего» человека удалось обнаружить в знакомом здании рядом с провалом, где с трудом угадывались старые трубопроводы. Четвёрка интервентов окружила здание, и защитник потерял шансы на выживание. Как только истошный вопль дал понять, что одним участником игры стало меньше, Карина метнулась к провалу и успела увидеть, как из окна здания в провал выпрыгнул человек. Кем он был, распознать оказалось невозможно. Карина осторожно спустилась в провал и в свете инфракрасного фонаря поняла, что здесь не обошлось без потайных дверей и туннелей. Судя по следам в пыли, таинственный участник игры скрылся за одной из тяжёлых стальных дверей. Страшные крики подстреленного, чьи кишки сейчас терзала «лилия», доносились до Карины... и она почти всё поняла. Ну и ладно. Теперь нужно успеть сделать ещё одно дело.

Надо было увидеть удивление Электры, которая потерянно прогуливалась по разрушенной улице и с выражением лёгкого испуга на лице разглядывала древние стены с выбитыми окнами, когда из дверного проёма ей навстречу вышла Карина.

— Сканди?

— Меня зовут Карина Травиц. Я — лейтенант полиции Взаимодействия и нахожусь здесь по одной простой причине — игра нечестная.

Электра не хотела верить. Она пыталась спорить. Лишь после того, как Карина показала девушке запись эпизода, как трое негодяев насилуют подстреленную женщину, Электра начала понимать, что происходит вокруг.

— Хоть ты и пришла сюда в поисках страшной смерти, но будь уверена — ничего благородного в ней не будет, — говорила Карина. — Твоя фантазия, скорее всего, так и останется фантазией. На тебя будут жадно смотреть, и комментировать, как ты катаешься в пыли — это в лучшем случае. А того и гляди просто оттрахают. Тебе легче будет умирать после этого?

Карина говорила жёстко, пытаясь донести до Электры мысль, что глупо умирать вообще, не только на игре. Неизвестно, что творилось в очаровательной белокурой головке, но как бы то ни было, девушка начала верить Карине. И это уже много значило. Травиц до слёз было жалко Электру, хотя она отлично понимала, где кроются корни её виктимного поведения. Возможно, какую-нибудь другую женщину с похожей жертвенностью и привлекла бы перспектива быть изнасилованной во время мучений, но у Электры психологическая картина была весьма своеобразной: «обычное» сексуальное насилие над собой она отвергала, что косвенно подтверждал её рассказ о вечеринке в колледже.

— Идём со мной, — сказала Карина Электре. — Мне противна сама мысль, что тебя подстрелят ради того, чтобы кто-то получил очередные преференции в Экспансии.

— Но почему? Почему ты мне это всё рассказываешь? Зачем ты хочешь, чтобы я осталась в живых?

— Потому что ты очень славная девочка, — просто, но искренне сказала Карина, глядя в глаза Электре. — И считаю, что ты слишком торопишься на тот свет.

Девушка порывисто прижалась к Карине и тут же отпрянула... но выразила готовность пойти следом. Карина привела её в свой цех, где всё уже было готово для эвакуации. Осталось только самое главное — добыть доказательства. Карина помогла Электре снять пятнистый комбинезон (сердце её сладко замерло, когда она увидела обнажённую кожу девушки) и забрала себе мушкет.

— Жди меня с добычей, — улыбнулась она.

Электра неуверенно улыбнулась в ответ, но даже эта улыбка согрела приятным теплом сердце Карины. Чувствуя себя странно счастливой, Травиц покинула ангар и пошла на «охоту». Отойдя на безопасное расстояние, чтобы не запустить невзначай механизм «лилии» на животе девушке, она взяла сканер и принялась изучать устройство мушкета. На её счастье, аппарат оказался не сложнее пульта управления бытовым компьютером. Хотя некоторые настройки оказались недоступными — требовалась специальная аппаратура и, что греха таить, более опытные руки.

Разбросанные по острову камеры и датчики сообщили, что интервенты понесли одну потерю. Но тройка не сдавалась — они теперь окружили ещё одного защитника и готовились его подстрелить. Карина, соблюдая осторожность, забралась в транспортный бокс, набитый ржавыми останками, и определила «лишнего». Он был буквально в двух шагах, так же как и ещё один — настоящий защитник.

«Подставного» необходимо было изъять из обращения. Грубо говоря — похитить. Карина поднялась по опасно качающейся лестнице к полуоткрытому люку в потолке и оказалась в тёмной комнате, где и находился «подставной», облачённый, как и все на игре, в стандартный камуфляж. Только мушкета у него при себе не было. И он бессмысленно что-то мычал, пуская слюни, словно идиот или новорождённый.

Безмозглый клон! Искусственно выращенная копия человека по хорошо известной технологии создания доноров собственных внутренних органов. Как известно, разумом клон не обладает и появляется на свет как tabula rasa — чистый лист бумаги. Теоретически за три-четыре года клона можно научить говорить и делать простые вещи, словно младенца, но клоны столько не живут — они катастрофически быстро стареют, заживо разлагаются и умирают в течение первых двух лет жизни. Так что их изготовление можно заказывать исключительно в случае смертельной болезни или чего-то ещё подобного. И то в организации, имеющей специальную лицензию и несущей полную ответственность за то, чтобы клон был использован только по назначению... Многие помнят, как упрощение технологий клонирования привело к созданию человеческих копий для самых ужасных способов эксплуатации, не исключая извращённо-сексуальных, вплоть до организации жестоких публичных умерщвлений. Правда, это не нашло широкого распространения по разным причинам, в том числе из-за отсутствия разума у клонов (ибо какой смысл мучить и насиловать существо, не понимающее, что с ним происходит!), но во всех секторах подобную самодеятельность быстро пресекли под угрозой судебного преследования. Ну а так как не бывает законов, которые бы не нарушались иной раз, вот и нашлось ещё одно гнусное применение нелегальному клонированию.

Технически подставить клона, копирующего участника игры, под выстрел из мушкета было не так сложно, как поняла Карина, спускаясь обратно. Где-то здесь есть потайной ход для отступления настоящего участника... Настоящий участник через несколько минут спохватится, но будет уже поздно... Интервенты будут стрелять почти в упор и негодовать, почему не срабатывает «лилия». И начнут обрывать связь, требуя посредника, который, конечно же, поймёт, что в игру вмешались посторонние. А этого нельзя было допустить.

Карина обогнула транспортный бокс и, передвигаясь перебежками, зашла интервентам в тыл. Они были надёжно защищены от человека, охраняющего объект — Карина видела, как он стрелял из окна, но попасть ни в кого не мог. Для него это действительно была игра — немного забавная, немного напряжённая, но при любом раскладе безопасная — надо быть идиотом, чтобы вешать на себя настоящую «лилию». Но выбывать из игры, даже подставив клона, он, видимо, пока не был намерен; потому и не подпускал интервентов к себе излишне близко, намереваясь перестрелять их на расстоянии — им всё равно ведь умирать... Но позиционный бой мог затянуться, да и интервенты были настроены по-боевому. Значит, защитнику придётся помочь, несмотря на то, что играет он грязно. Карина взяла мушкет наизготовку и принялась ждать... Момент появился скоро — один из игроков покинул укрытие с тем, чтобы переместиться чуть ближе к объекту. У защитника было мало шансов, чтобы его зацепить — «мёртвая зона» почти стопроцентно спасала нападающего. Услышав звук, имитирующий выстрел, Травиц нажала на спуск своего мушкета.

Её «пульт», в котором Карина заблаговременно выключила звуковые эффекты, сработал как надо — бегущий на получетвереньках мужчина словно бы споткнулся... повалился плечом вперёд, роняя мушкет... и задрыгал ногами, рисуя ботинками на земле окружность, в центре которой находилось его плечо. От криков боли он не смог удержаться. Карина спокойно смотрела на судороги интервента — что ж, он знал, на что шёл...

Перемирие было организовано лишь на полчаса, что Карину вполне устраивало. Защитники, очевидно, связались между собой и решили, что нет смысла сейчас долго любоваться предсмертными судорогами или убеждаться в честности эпизода, а посему игроки отправились на исходные рубежи.

Второго мужчину Карина подстрелить не успела — он не торопился покидать укрытие (их всё-таки осталось двое) и, как слышала Травиц, тщетно пытался достучаться до Раймонды-Электры, на чём свет стоит ругая «тупую овцу», которая никак не желала принять участие в командной игре.

— А ты кто такая? — вдруг услышала Карина. Оказывается, энергичная участница команды интервентов то ли что-то заподозрила, то ли что-то заметила и решила отползти назад и зайти в тыл. Высокая и крепкая темнокожая женщина сориентировалась быстро. Не дожидаясь ответа, она вскинула мушкет и бабахнула в упор. Карина, даром что находилась в куда более выгодном положении, не имея «лилии» на пупке, сделала то же самое. На таком расстоянии она даже услышала щелчок, с которым стержень «лилии» выскакивал из пояса. Женщина с трудом сумела произнести короткую фразу, в которой можно было узнать слова «это подстава»... Затем лицо интервентки исказилось болью, белые глаза стали огромными, белозубый рот приоткрылся, и из него вырвался ужасный крик. Но, крича и оседая на землю, женщина ещё дважды сумела нажать спуск мушкета. Только после этого она выпустила из рук оружие и повалилась на землю. Игра была ей более не интересна, как и всё остальное вокруг. Режущие и рвущие кишечник острые ленты застили собой весь окружающий её мир.

Карина скрылась, понимая, что сейчас «разборок» будет далеко не на десять минут. Она видела, как к кричащей в голос и извивающейся червяком женщине бежали двое мужчин, и скрылась в здании. Быстро поднялась по знакомой лестнице, пролезла сквозь люк. Клон был на месте. Отключив его организм обычным физическим приёмом, Карина протащила безмозглое создание через люк на первый этаж, откуда на себе принесла в цех... Легко сказать — принесла... А тяжесть мужского организма в сто шестьдесят фунтов? А разрушенное покрытие асфальта, из которого повсюду торчат камни и острые металлические предметы?

— Кто это? — спросила Электра, переодевшаяся в одежду Карины — плотный мимикрирующий комбинезон, обтянувший стройное тело, словно вторая кожа.

— Копия человека, — коротко сказала Карина. — Последи за ней, чтобы не убежала, я сейчас принесу оригинал...

«Оригинал» добыть оказалось несколько труднее. К месту инцидента прибыли все уцелевшие игроки, примчался наблюдатель. Расследование показало, что женщина по нелепой случайности либо уронила мушкет, так, что он случайно сработал, либо вообще выстрелила, развернув его к себе. Вторую версию все присутствующие отвергли как нелепую и несуразную, первую с некоторым недоверием приняли... От визжащей, стонущей и корчащейся женщины добиться чего-либо оказалось уже невозможно. Её, как и всех остальных участников игры, имевших несчастье оказаться подстреленными, оставили умирать в жестоких мучениях, остальные же разбрелись по позициям... Но не сразу. Карина хорошо видела, что оставшийся в живых интервент (наверное, он уже хорошо понимал, что часы его сочтены) перебросился парой слов с защитником, который понимающе кивнул и скабрёзно ухмыльнулся. Он покинул место инцидента, а интервент воровато оглянулся, стащил брюки сначала с мучающейся женщины, потом — с себя, затем аккуратно пристроился у неё между ног. Видимо, соблюдая осторожность, он не делал сильных движений, избегая погружать член глубоко. Темнокожая женщина извивалась и билась всем телом, издавая невозможные крики. Кончая, интервент несколько раз ударил её кулаком в живот. Подстреленная отчаянно затряслась, от крика окончательно сорвав голос. Затем, когда мужчина с неё слез, она наконец скрючилась вопросительным знаком, судорожно дёргая ногами и издавая хриплые стоны.

Карина уже забралась на «аванпост», где защитник внимательнейшим образом наблюдал, как интервент насилует свою агонизирующую товарку по команде. Изъять защитника из обращения оказалось легче лёгкого. На прощание можно было попробовать убрать мерзавца-насильника, но этого делать было нельзя — игрок не должен знать о вмешательстве в процесс. Ему просто случайно повезло, подумала Карина.

Куда как нужнее пришлось поработать с защитником. Обезоружить этого типа оказалось совсем нетрудно. Он был не боец — просто «игрок». Если бы Карина не дала ему шанс, подстрелив двоих интервентов собственноручно, ему пришлось бы эвакуироваться, оставив в помещении у окна корчащегося в мучениях клона. Так что клон, обладай он разумом, мог бы благодарить лейтенанта Травиц; клоны ведь чувствительны к боли точно так же, как и настоящие люди.

Игрок пришёл в себя в цехе, после того, как Карина впрыснула ему небольшую дозу тонизирующего препарата. Он хлопал глазами, с удивлением глядя на бессмысленно улыбающуюся собственную копию, сидящую на полу; затянутую в мимикрирующий комбинезон хрупкую блондинку, которая была обречена в этой игре на поражение; и суровую молодую женщину, облачённую в игровой камуфляж, хотя участницей игры та вроде бы не являлась, отказавшись добровольно. В общем, что-то пошло не так. Туннельная связь забита помехами, обычную рацию отобрали — помощь не позовёшь...

— Как зовут этого красавчика? — спросила Карина у Электры.

— Вроде Гектор его звали, — спокойно ответила Электра, с интересом глядя на происходящее.

Карина внимательно разглядывала Гектора, попутно делая снимки для руководства. Оригинал и клон человека в одном кадре — уже достаточное основание для приостановки проекта и жёсткой проверки с допросами в полиции. Но задание требовалось выполнить в полном объёме... Действительно красавчик. Стройный, прямоносый, голубоглазый, с красиво вьющимися волосами... С таким переспать, наверное, одно удовольствие, а вот, поди ж ты, приходится разрабатывать...

— Ну что ж, пан Гектор, придётся познакомиться, — произнесла Карина. — Я — лейтенант полиции Взаимодействия, инспектор Травиц. Думаю, не надо долго объяснять, зачем я здесь нахожусь и что я обнаружила.

— Ваше дело, — ответил Гектор, косясь на своего клона. — Я не организатор, а нанятый игрок. Выполняю работу.

— Хороша работа, — усмехнулась Карина. — Хотя, конечно, отправлять на тот свет идиотов и экзальтированных девушек кто-то счёл бы и благородным занятием. Но мы не будем сейчас обсуждать ни морально-этические аспекты занятного способа убийства в частности, ни вашего проекта в целом. Меня интересует другое: имена подлинных руководителей, истинное местоположение офиса и конечные цели проекта. Времени у нас мало, поэтому даю тебе три минуты, после чего...

Карина окинула взглядом старые и ржавые инструменты, висящие на стене ангара, назначение многих из которых было ей неизвестно. Её заинтересовало стальное полотно с зубьями, слегка похожее на длинный нож; расширяющийся конец полотна оканчивался удобной рукояткой, слегка похожей на пистолетную. Травиц сняла инструмент со стены, стряхнула чешуйки коррозии. Малознакомое слово «ножовка» почему-то всплыло в памяти.

— Я смотрю, на брюхе у тебя приторочен пояс, но он, скорее всего, фальшивый. Так что если через три минуты ты не начнёшь говорить, я, конечно, сначала проверю, сработает ли на тебе «лилия», и если этого не случится (в чём я уверена), начну драть тебя вот этой штукой. Думаю, ощущения будут сходными, когда эти ржавые зубья порвут твои кишки... Я не шучу. Мне такие вещи делать приходилось, а преступников я за людей не считаю. Не веришь — угадай, кто тебе помог пустить в расход пару игроков из команды противника? Они даже преступниками не были, а просто обречёнными идиотами, так что мне с тобой ещё проще будет решить вопрос... Кстати, одна минута уже прошла.

Гектор внимательно посмотрел на зловещую ножовку, которую держала в руке очень красивая и очень серьёзная женщина, оценил, насколько крепко связан, и начал говорить. К сожалению, о конечных целях проекта он не сказал ни слова, да и вряд ли действительно знал имена топ-менеджеров и хозяев, но своё непосредственное начальство он «сдал» полностью, а также назвал и некоторые адреса, вряд ли ранее известные полиции. Карина была довольна: даже того, что она узнала сейчас, уже достаточно, чтобы возбудить дело против создателей этой чудовищной «игры». Но чтобы покончить с проектом окончательно, надо привести более веские основания...

А время поджимало. Полчаса, максимум час, и забеспокоится наблюдатель. Может, уже забеспокоился...

Карина задумалась. Эвакуировать с острова она может только одного человека — клона, который послужит вещественным доказательством. Оригинал уже ни к чему, это отработанный материал. Итак, клона нужно запихнуть в магнитную ловушку, которую она, Карина, собственными руками собрала здесь из привезённых с собой деталей и найденных на острове унитарных компонентов старого утилизационного оборудования. Таким образом она замедлит срабатывание механизма «лилии», который в самом худшем случае сможет выдвинуть стержень, пока Карина не доставит клона на базу... Она помнила, что «лилия» непременно сработает, если её носитель попытается покинуть периметр острова... Впрочем...

— Гектор, — сказала Травиц. — Теперь от тебя требуется совсем немного. Сними пояса с клона и вот с этой девушки.

— Я этого сделать не смогу, — произнёс Гектор. — Сейчас в лучшем случае можно отключить звук выстрела в мушкете... После прошлой игры нас ограничили во многом.

— Вот как? Почему?

— Руководству не нравится, что сотрудники на игре позволяют себе... некоторые излишества.

— Ага. Изнасиловать втроём умирающую в мучениях женщину — это излишество, значит?.. К тому же не так давно твой противник с твоего попустительства поступил точно таким же образом...

— Ну, тут другое. Это запретили нам. Им — можно. Они всё равно уже мертвецы. Бабёнке хуже уже не сделать, а парня, наверное, уже подстрелили...

— Гнусный проект вы затеяли, — покачала головой Карина.

— Не я его придумал, — криво усмехнулся Гектор.

— Понятно, что не ты... Но отвечать-то всем придётся. Тебе тоже.

С этими словами Карина вынула «фонгер» и без дальнейших церемоний ударила энергетическим лучом Гектору прямо в сердце. Тело от толчка содрогнулось и через полсекунды обмякло. Электра вскрикнула.

— Может, его достаточно было просто оставить здесь? — неуверенно спросила она.

— Нет, девочка. Этого делать было нельзя... — Карина не стала пускаться в долгие объяснения насчёт того, что Гектор потом (даже если вдруг его не убьют работодатели) запросто сможет связаться с бандой ещё каких-нибудь мерзавцев и проинформировать их о существовании сотрудника полиции Взаимодействия с подробным описанием внешности лейтенанта Травиц. Другое дело, что Карина редко приканчивала негодяев милосердным ударом бластера, предпочитая мучительную пулю в живот, но вдруг решила, что Гектор подобного не заслуживает. Странная у меня этика, в очередной раз подивившись самой себе, подумала Карина...

— Вопрос в другом, — сказала она. — С тобой-то что мне делать?

Электра, глядя на Карину, слегка изменилась в лице.

— Что значит «делать»? — испуганно пискнула она. — Не понимаю.

— И я не понимаю, — произнесла Карина. — Вот этот ящик, — она показала на магнитную ловушку, — придётся надеть на это человекоподобное существо, которое мне необходимо доставить... куда полагается. И как можно менее повреждённым. Вне ящика, стоит покинуть остров, у него моментально в животе развернётся «лилия», а мертвец мне не нужен. Будет намного сложнее доказать, что он клон...

(Если это вообще удастся, подумала она. Клонированность легко определяется только на живом экземпляре, а труп — он и есть труп, поди разберись, чем или кем он был раньше).

— А я... А как же я? — спросила Электра, испуганно глядя влажными голубыми глазами на Карину.

— Тебе нельзя покидать остров, — сказала Карина. — Ты погибнешь. «Лилия» раскроется. Останешься здесь.

— Они меня убьют, — прошептала девушка.

Карина в этом не сомневалась. Ещё несколько минут, и игра будет остановлена (если верить датчикам, на острове уже зашевелился гадюшник — как же, пропал не только игрок-сотрудник, но и его клон!), а это значит, что ей надо срочно уходить. Девчонку найдут и... конечно же, подстрелят. Сработает пояс на её тоненькой талии, и стальные ленты начнут вгрызаться в её нежную плоть... Карине вдруг стало безумно жаль девушку — до боли, до слёз... Особенно если учесть, что именно она, инспектор полиции Травиц, сумела-таки внушить Электре, что ничего хорошего нет в преждевременной смерти, которую та искала здесь по глупости и молодости лет...

У Карины сжало сердце, защипало в глазах... Да что же такое с ней происходит?!

— Ты же мечтала об этом, — дрогнувшим голосом сказала Карина, из последних сил сдерживаясь.

— Я — дура, — произнесла Электра. — И ты это знаешь...

И тут девушка резко поднялась с ящика, на котором сидела, подскочила к Карине, прижалась к ней, крепко обхватив её руками. И начала покрывать поцелуями её лицо.

— Кариночка... спаси меня... не оставляй меня здесь, пожалуйста... я не хочу умирать... пожалуйста... не бросай меня, не надо... Кариночка... пожалуйста... любимая... умоляю тебя... не хочу оставаться здесь... мне страшно... не дай мне умереть... не хочу... не надо... солнышко моё... забери меня с собой... пожалуйста... только не бросай меня здесь... любимая... мне так плохо... я хочу жить... не надо оставлять меня тут одну... люблю тебя... страшно умирать...

Громкий страстный шёпот окончательно растопил сердце Карины. Она обняла Электру, поцеловала её мокрое от слёз лицо. И вдруг с удивлением, почти с ужасом подумала, что ей легче будет умереть самой, чем допустить, чтобы погибла Электра. Да что это с ней такое?..

Слёзы хлынули из её глаз. Она тоже что-то жарко шептала Электре, всхлипывая, порывисто обнимала девушку. Голова у Карины шла кругом, она плохо понимала, что с ней происходит, и только одна ясная мысль светилась сквозь грозовую бурю эмоций: девочку надо спасти во что бы то ни стало...

— Помоги мне, — сказала Карина Электре, отпрянув от неё. Мысли вновь обрели чёткость, голова стала ясной. Выход, кажется, она нашла... Сомнительный, опасный, непредсказуемый... Но это был единственно возможный шанс девушке выжить.

— Что я должна делать? — спросила Электра, понемногу успокаиваясь. Она хотела верить этой женщине, такой уверенной в себе, такой опасной и такой сильной...

— Надо запихнуть этого клона в ловушку... Так, чтобы она находилась посередине...

Магнитная ловушка системы Брандера-Колычева выглядела достаточно просто: металлический ящик почти правильной кубической формы без двух противоположных поверхностей и с длиной ребра около полуметра. На одной стороне находились генератор мультифокусного поля и управляющее устройство. Такой «ящик» без верха и без низа можно было просто надевать как кожух... на человека, например, или на клона.

Женщины так и поступили — накинули короб на предварительно раздетого клона сверху, опустили ловушку ниже, до уровня живота, затем уложили человеческую копию, частично прикрытую корпусом ловушки, на стол спиной вниз. Клейкой лентой, которую в секторе Рокфеллер называли не «скотч», а «бурбон», плотно примотали руки к боковым стенкам. Карина впрыснула клону анестетик, достала инженерный нож и выбрала лезвие с бегущей алмазной кромкой — в магнитном поле использовать плазменную резку было невозможно. Включила генератор, который издал чуть слышный низкий гул.

— Придавливай кожу живота возле пояса книзу, — потребовала Карина.

Электра выполнила поручение точно, запустив руки в пространство между животом клона и внутренней поверхностью ловушки. Она встала у изголовья, а Карина согнулась у вытянутых ног клона. Ей немного мешал приличных размеров половой член («отхватить ножом? Нет, не надо, крови много будет...»), и она, недолго думая, прилепила его к бедру куском ленты, направив немного книзу. Затем прижала лезвие к поясу рядом с механизмом «лилии», начав резать прочный материал вместе с кожей.

Брызнула кровь. Механизм щёлкнул. Но мощнейшее магнитное поле не давало стержню выдвинуться. Карина разрезала пояс по одну сторону «лилии», затем рассекла материал с другой. И начала срезать коварный механизм с живота клона вместе с кожей. Кровь текла потоком, но рана была неглубокой и сравнительно неопасной — стержень выдвинулся всего лишь на полсантиметра. Карина осторожно вынула механизм с кровавыми ошмётками плоти из ловушки и резко отбросила его в сторону. Страшный металлический «цветок» немедленно раскрылся и принялся дрожать и трепетать, издавая едва слышный шелест.

— Видишь, девочка, какая штука готова была раскрыться у тебя внутри... Она бы разрезала тебя на части, — сказала Карина. — Какая же ты у меня тоненькая...

Электра только вздохнула, глядя на шевелящуюся «лилию». Впрочем, особого ужаса в её взгляде Карина не заметила. Анализировать эмоции было некогда. Женщины вынули клона из ловушки и наложили повязку на его окровавленный живот. Под действием анестетика безмозглое создание боли не чувствовало, а «лилия», по всей видимости, не успела впрыснуть заряд препаратов ему в полость.

Первая часть дела была сделана.

— Теперь раздевайся ты, — сказала Карина.

— А что? Как...

— Не задавай лишних вопросов. Лезь в этот ящик, он не даст «лилии» развернуться.

— Ты мне её так же срежешь?.. У меня же страшные шрамы останутся...

Карина даже усмехнулась. Не прошло и нескольких часов с тех пор, как эта девушка была готова принять невероятные мучения и смерть, а теперь она уже беспокоится за красоту своего животика.

— Не буду резать, — сказала Карина. — У тебя разве что маленькая точка под пупком окажется, совсем незаметная. Не больше моей — помнишь?

— Я тебе верю, — сказала Электра, сбрасывая комбинезон. Глядя на красивое гибкое тело, Карина почувствовала, как у неё от нежности перехватывает дыхание. Невероятно — она ведь любила стольких людей в жизни — и мужчин, и женщин... Но ничего подобного никогда не испытывала... Надевая комбинезон, ещё хранящий тепло тела девушки, она ощутила приятное возбуждение, от которого ласковые бабочки трепетали не только в промежности, но и в сердце.

Поместив Электру в корпус ловушки, Карина решила сильно не церемониться: она точно так же прикрутила руки девушки к «ящику», как это проделала недавно с клоном, и обмотала Электру и ловушку стрейч-плёнкой, с тем, чтобы корпус не сдвинулся относительно тела ни на дюйм. Так она собиралась поступить с клоном... Но теперь обстоятельства немного изменились. Осталось дело за малым. Где ампулы?..

Сердце Карины упало. Чёрт возьми! Мелкий недосмотр грозил обернуться серьёзными проблемами, если не сказать больше. Она взяла с собой в экспедицию лишь одну ампулу анестетика, думая только о себе, если вдруг попадётся... И извела её на клона, чтобы тот не брыкался, пока она режет ему кожу на животе.

Дело, конечно, осложнялось... Но расстраиваться было нельзя. Да и некогда.

...Реактивный ранец, конечно, мог поднять и четырёх человек — тяги бы ему хватило. Но какая управляемость в этом случае? Да никакая, сказала сама себе Карина, громоздя странную человеческую многоножку, состоящую из себя самой, Электры с ловушкой и клона, который начал беспокойно подёргиваться от начинающегося дискомфорта под повязкой. Клона пришлось прицепить на загривок, чуть выше двигателей ранца. Электре в ящике вокруг талии было трудно помогать Карине, но без девушки Травиц бы не справилась. И без того было ясно, что ноги клону реактивная струя обожжёт непременно. Электру Карина пристроила к себе спереди — примерно так она намеревалась тащить клона... Только девушку она повернула лицом к себе — смотреть на любимую было куда приятнее, чем на лишённую разума копию человека.

— Ты готова? — спросила Карина, включая зажигание. Тянуть больше нельзя было ни секунды. От навьюченной тяжести уже подкашивались ноги, а датчики говорили о том, что к ангару направляются по меньшей мере шесть человек.

— Да, — сказала Электра.

— Обними меня за шею... Вот так... Скажи мне, девочка... Ты правда так считаешь... что любишь меня, да?

— Да, — опять сказала Электра с чувством. — Да, Карина, я люблю тебя!

Взревели двигатели. Возможно, Электра и не услышала произнесённые в ответ те же самые слова, но она наверняка прочитала их по губам; Карина видела, каким счастьем лучились глаза девушки, когда тяга двигателей оторвала её ступни от пола и понесла к разбитой крыше ангара.

Этот полёт на реактивном ранце Карина запомнит на всю жизнь: вспышки бластерных выстрелов внизу, рвущие тело манёвры спасательного автомата, меняющего вектор тяги, вопящий от боли клон на загривке и... глаза любимой девушки напротив. Управлять ранцем действительно было очень трудно, и когда через полчаса из водной глади появилась серая спина подводной лодки, Карина даже закричала от радости в голос — она уже начала бояться, что не справится, с трудом маневрируя в воздухе. В этот момент закричала и Электра, но, как выяснилось чуть позже, отнюдь не от радости.

Посадка на палубу лодки и переход на борт, внутрь пассажирского отсека, прошли без происшествий. Коллеги не очень поняли, почему Карина притащила на себе не один человеческий организм, как было запланировано, а два. Впоследствии лейтенанту Травиц пришлось провести несколько малоприятных минут «на ковре», объясняя целесообразность оставления временного агента в живых и его транспортировки на плавучую базу.

А пока... Пока Карина находилась в страшном беспокойстве. Магнитная ловушка, конечно, делала свое дело, но почти за полчаса полёта стержень медленно выполз из пояса, проткнул нежную кожу на животе девушки, прошёл тонкую прослойку из жира, мышц и фасций, а в тот момент, когда Карина увидела подлодку, девушка закричала от действительно сильной боли: стержень пробил оболочку брюшины и начал понемногу раздвигать петли кишок, готовясь развернуться в зазубренные ленты.

Среди техников на подлодке оказался хороший специалист по квантовым машинам — капитан-лейтенант Винц: он быстро разобрался в коварном механизме, остановил продвижение стержня в кишечник и расслоил диффузию пояса и кожи; красная полоса вокруг талии должна была исчезнуть в течение недели. Под руководством техника Травиц сняла остатки пояса и с тела клона. Электра, конечно, нуждалась в срочном лечении, но ни малейшей угрозы её жизни и здоровью уже не было. Спешно отчитавшись по туннельной связи о благополучном и успешном завершении операции, Карина побежала в лечебный блок, где лежала Электра, которая просто светилась от счастья; она говорила Карине о своей любви, о том, что просит не покидать её надолго, о том, что хочет стать навсегда верной только ей... От этих слов у Карины кружилась голова, да так, что она потом не сразу могла найти выход из блока; лейтенант Травиц, не уставая удивляться себе самой, плакала, не понимая толком от чего, когда нежно гладила девушку по светлым волосам, целовала её в алые губы, не будучи в состоянии прекратить свидание с любимой... Но вот странно — оставляя девушку спать счастливым сном в лечебном блоке и высушив слезы, инспектор полиции Травиц почему-то останавливалась у каюты Винца, и ладно бы просто останавливалась, так нет — она легонько постукивала условным сигналом в дверь, которая тут же открывалась, а улыбающийся техник подхватывал Карину на руки и нёс её к постели. И вряд ли для того, чтобы сразу же дать ей уснуть глубоким сном.

Так прошли три дня на подводной базе полиции, которая бороздила океан планеты Харм, пока на острове работал спецназ, занимаясь съёмками, изъятиями, ликвидациями и всем остальным, чем положено заниматься спецназу, натасканному на межпланетных преступников. В первой половине дня лейтенант Травиц готовила отчёты для руководства, во второй — ласкалась, вздыхала и плакала на пару с Электрой в лечебном блоке, а ночи проводила в каюте Винца, удивляясь, почему не испытывает ни малейшего душевного дискомфорта, забрасывая ноги на плечи технику и одновременно представляя себе нежные губы спасённой ею девушки.

...О некоторых неприятностях лейтенанта Травиц мы уже знаем, но она получила ещё одно замечание по возвращении.

— На вас жалоба, леди лейтенант, — сказал полковник Фарид Мехди через три дня после того, как Карину отметил лично комиссар Дарич, а вслед за этим сразу же устроил ей разнос за Электру.

— От кого, если не секрет? — Карина выразила интерес.

— А причина вас интересует меньше?

— Я думаю, узнаю автора — пойму и причину... Либо наоборот, назовёте причину — догадаюсь, от кого жалоба.

— Умничаете?.. Ладно, говорю сразу обо всём. Начальник отдела технической экспертизы недоволен, в каком состоянии вы доставили в его распоряжение орудие убийства... Одну из тех пресловутых «лилий».

— Вообще-то, — оправдательным тоном произнесла Карина, — я не получала задания от технарей доставить непосредственно что-либо для них. Вещдок есть, как он действовал — понятно, а то, что он неисправен... Ну так никто же не собирается, наверное, использовать его по назначению?

— Этот механизм капитан-лейтенант Винц, как я понял, снял с тела той девушки, которую вы сделали своим агентом?

— Так точно.

— А где механизм с тела клона?

— Остался на острове, как я понимаю... Я его сорвала и выбросила.

— Могли бы с собой забрать... Неужели так трудно было?

— Пан полковник! У меня счёт шёл на минуты — нас уже засекли, и нужно было срочно выбираться...

— Идите, — вдруг резко сказал Мехди.

Карина вытянулась в струнку и звонко щёлкнула каблуками — мало кто в современной полиции умел делать подобные вещи с таким благородным изяществом.

А шеф технического отдела действительно был в расстройстве, если не сказать — в бешенстве. Поскольку он получил непосредственно от комиссара Дарича задание изучить «лилию» и восстановить её механизм, разрушенный встроенным пиропатроном... но сделать это оказалось выше его сил. Пиропатрон якобы случайно подожгла Карина, причём в присутствии Винца, который тоже негодовал, что его случайная подружка для постельных игр оказалась столь безрукой. Квантовый механизм выгорел вместе с электронным блоком, к тому же сам диффузный пояс попал к техникам Управления разрезанным на несколько частей. Что касается поясов с «лилиями» в арсенале организаторов игры, то при арестах почему-то выяснилось, что все зловещие аппараты сожжены таким же образом; ни один уцелевший экземпляр не попал в руки экспертов. И, несмотря на то, что Радована Дарича просил восстановить хотя бы одну «лилию» один его хороший знакомый, по слухам, личный друг самого Моргана XXXVII, комиссар ничем не мог его обрадовать. Создание неведомого сумрачного гения исчезло из мира, хотя, конечно, восстановить его в своей первозданной жестокости в настоящее время и пытается целый отдел известного технологического института, специализирующийся на эксклюзивной квантовой аппаратуре.

И никто, кроме Электры, так и не узнал, что Карина в подлодке сожгла аппарат, содранный с живота клона — прихватить его с собой даже в той суматохе на острове она не забыла. Зато пояс с «лилией», аккуратно снятый Винцем с талии Электры, Карина сумела спрятать в личных вещах и привезти его домой в качестве сувенира неповреждённым, вместе с электронной начинкой мушкета. Фламенко (чья вторая фамилия действительно звучала как фон Сависарди, а именем Раймонда она подписывала свои картины... довольно бездарные, надо сказать), будучи иногда у Карины дома в отсутствие хозяйки, брала этот пояс в руки, гладила пальцами шершавую внутреннюю поверхность, касалась точки, из которой вылезший однажды стержень проткнул ей кожу, оставив на память едва заметное круглое пятнышко под пупком. Она вспоминала боль — острую и давящую, вспоминала свист морского ветра в ушах и глаза Карины — добрые и обеспокоенные. Глаза горячо любимой женщины — а также искренне любящей и при этом до ужаса, до обиды неверной... Так, думая о Карине, которая, будучи на очередном задании, вполне могла находиться в чьих угодно объятиях, Электра одной рукой начинала ласкать себя, а другой — прижимать к животу ремень с «лилией», которая, будучи плотно свёрнутой, спокойно ждала своего часа.