Хрупкая красавица всегда оказывается в любовном хаосе [Быстрое переселение]

Широкая мужская ладонь с отчётливыми суставами опустилась на плечо Юй Цзю, синеватые вены на тыльной стороне вспухли от напряжения. Этим движением Лу Шиюэ разорвал интимную близость между Юй Цзю и фокусником.

На этот раз он сдержал силу, не причинив Юй Цзю боли.

Словно котёнка, которого взяли за загривок, Юй Цзю снова оказался в зоне влияния Лу Шиюэ.

Это было крайне дерзкое действие, а вкупе с вызывающим, наглым взглядом рыжеволосого мужчины — и вовсе агрессивное. Фокусник лишь слегка улыбнулся, незаметно отдёрнул руку, которой собирался прикоснуться к Юй Цзю, и, не сказав ни слова, ушёл.

Ему не стоило обращать внимание на того, кто уже «вылетел из игры» и больше не представляет конкуренции.

Юй Цзю не заметил скрытого противостояния между двумя мужчинами. Он обернулся к Лу Шиюэ, не понимая, зачем тот его оттащил.

Лу Шиюэ сжал тонкие губы, всё тело напряжено, густые брови сдвинуты, будто в груди скопился тяжёлый ком, который никак не выходит.

Неужели он снова собирается на него злиться?

Юй Цзю попытался отстраниться от прикосновения. Рука Лу Шиюэ покоилась на его узком плече, слишком интимно, нарушая границы, что вызывало у него странное ощущение.

Лу Шиюэ почувствовал, как плечо под его рукой дёрнулось. Немой малыш, кажется, испугался — поднял взгляд, взглянул на него и тут же опустил, а длинные ресницы дрожали от растерянности, скрывая в глубине глаз рябь блеска, словно водная гладь.

Человек, которого он держал, был таким хрупким, что даже дыхание казалось невесомым. Лу Шиюэ никогда не сталкивался с кем-то настолько уязвимым.

И всё же он, будто обжёгшись, резко отдёрнул руку.

Нельзя, чтобы Юй Цзю был несчастен.

Губы слегка дрогнули, Лу Шиюэ хотел многое сказать, но слова застряли в горле. Он не знал, с какой позиции имеет право это произнести.

Он хотел извиниться, но не мог открыть рот. Хотел попросить прощения.

Но даже если он получит его — кто он тогда для Юй Цзю? В любом случае, в его глазах его никогда не будет.

Плечо стало легче. Юй Цзю откинул с лица пряди волос, и в этот момент в его голове раздался смех 091.

091 вот-вот помрёт со смеху от «внутреннего драматизма» Лу Шиюэ. Поведение, типичное для проигравшего самца в бессмысленной конкуренции, было таким нелепым, что система не выдержала — засмеялась вслух.

— 091, а чего ты смеёшься?

Юй Цзю удивился. Система обычно молчит, чтобы не мешать заданиям.

— Малыш, я только что смотрел смешное видео... Не удержался.

Юй Цзю перевёл взгляд, оторвав внимание от Лу Шиюэ. Но стоило ему на миг задуматься, как рядом раздался хрипловатый голос:

— Пошли.

Два коротких слова, но Юй Цзю уловил в них некую мрачность. Лу Шиюэ был в странном настроении ещё со вчерашнего вечера, когда привёл его в гостиницу.

Но пушечному мясу незачем разбираться в переживаниях главных героев — нужно просто исполнять свою роль.

⸻

Поздний вечер. У берега озера туман всё сгущался, скрывая дорогу впереди.

Игроки давно разошлись по своим заданиям — собираться в таких условиях опасно, монстры могут атаковать.

Вокруг — тишина. Слышны лишь их шаги и редкие всплески крыльев в лесу, да волны, бьющие о берег.

Воздух был влажным. Руки Юй Цзю покрылись каплями влаги, но благодаря браслету, подаренному Гу Сюнем, холода он не чувствовал.

Лу Шиюэ достал из системного инвентаря фонарь. Тёплый жёлто-оранжевый свет разогнал часть тумана, открыв им путь на несколько метров.

Фонарь также излучал тепло. Лу Шиюэ знал, что Юй Цзю боится холода, поэтому выбрал не самый яркий, но тот, что греет.

Время от времени на них нападали так называемые «милые зверюшки», упомянутые в описании игры.

Юй Цзю разглядел нападавших — это были не те монстры с хвостами дракона, что похищали его ранее. Эти больше напоминали экспонаты из музея: странные, ящероподобные существа с изогнутыми, как серпы, когтями.

У них были белёсые, как плёнка, глаза — видимо, атрофированные. Они шли на свет.

Их становилось всё больше, и они надвигались, как волна.

Перед ним рука Лу Шиюэ вспыхнула пламенем, алый свет охватил его тело, и земля задрожала.

Ещё до того, как ящеры подошли, земля под ними треснула. Из трещин хлынула кипящая магма, сжигая их в пепел.

Это было первое проявление силы Лу Шиюэ, которое видел Юй Цзю.

Глаза рыжеволосого мужчины сверкали боевым азартом, мускулистое тело под рубашкой казалось выточенным, но он не двигался — просто стоял и наблюдал, как магма поглощает врагов.

Юй Цзю не мог отвести взгляд — магма отражалась в его зрачках, лицо выглядело ещё белее на фоне огня.

Вспомнив оригинальный сюжет, он припомнил, что Лу Шиюэ предпочитал ближний бой и почти не использовал массовые атаки. Он считал, что они не соответствуют его роли в команде.

— Красивый павлин, просто полюбуйся, малыш, — вздохнул 091, наслаждаясь зрелищем. Да, обычное мужское хвастовство.

Глядя на сверкающие глаза Юй Цзю, Лу Шиюэ почувствовал, как его мрачность слегка рассеялась. Он жаждал, чтобы Юй Цзю смотрел на него с восхищением и доверием.

После боя туман стал гуще, а свет от фонаря — слабее.

Юй Цзю шёл медленно. Он был чувствителен к изменениям среды — воздух становился влажным и тяжёлым, ресницы покрылись каплями. Он коснулся лица — щёки тоже были мокрые.

Он ощутил головокружение — как будто туман вот-вот их поглотит.

Издалека донёсся протяжный драконий рык. Вода в озере Дыхания Дракона взволнованно заплескалась, эхом отдаваясь в ушах.

Все звуки слились во влажный гул. И вдруг — Лу Шиюэ остановился.

Юй Цзю шёл близко, не успел среагировать и врезался в крепкую спину мужчины, получив удар лбом.

Он потянулся к лбу, но тут же его запястье сжали — крепко и горячо.

Тишина. Ни ящеров, ни шороха. Лишь плеск волн.

Лу Шиюэ обернулся. Он стоял в тени, лицо скрыто, только сжатые губы и напряжённая линия подбородка.

Юй Цзю поднял голову и встретился с его взглядом.

В глазах Лу Шиюэ бушевала непроглядная тьма — и неутолимая, хищная жажда обладания.

Глубоко в его чёрных зрачках отражались растерянные зелёные глаза Юй Цзю.

Запястье горело под его пальцами, он не мог двинуться.

От Лу Шиюэ исходила странная энергия, словно он был под действием заклинания.

— Малыш, держись от него подальше. Он, кажется, попал в иллюзию, — раздался встревоженный голос 091.

Юй Цзю попытался вырваться — безуспешно. Он слишком слаб.

Его прижали, не давая шевельнуться ни на йоту.

Горячее дыхание скользнуло по коже, обжигая. Шершавые пальцы провели от запястья к шее, вызывая мурашки и зуд.

Щекотно, жгуче — Юй Цзю словно котёнок, которого потрепали за основание хвоста, и от этого щекотливого жара ему хотелось свернуться в комочек.

Молчаливое давление надвигалось волной, будто воздух сам стал густым от желания. В тёмных, как омут, глазах Лу Шиюэ полыхала безудержная жажда обладания, готовая хлынуть наружу.
Подсознание Юй Цзю вопило — беги! Сейчас же!
Он не знал, чего добивается Лу Шиюэ, но нутром чувствовал: ничего хорошего.
Такой же мрачный голод в глазах он видел лишь у Нин Цзюэ.
Голод, который говорит: я съем тебя целиком.

Длинные, густые ресницы затрепетали, как крылья бабочки, он зажмурился, будто это могло его спасти. Словно маленький перепуганный кролик, он дрожал под лапами хищника, не в силах сопротивляться.
Неужели сегодня меня действительно... съедят?

Мужчина над ним уловил это отчаяние. Тихий, низкий смешок — и прежде чем Юй Цзю успел хоть что-то осмыслить, его губы оказались захвачены.
Поцелуй обрушился на него, как ливень — густой, яростный, без пощады.

Острый подбородок заставили подняться вверх, оставив багровые отпечатки пальцев.
Влажный воздух наполнился хриплым дыханием, губы столкнулись, дыхания переплелись — горячие, парящие, как облако над кипящей водой.
Юй Цзю казалось, он закипает. Щёки полыхали, а влажные чёрные волосы прилипли к коже, делая его вид жалким и трогательным.

Застигнутый врасплох, он сжал губы, словно стараясь защититься. Но Лу Шиюэ не собирался останавливаться — он не умел целовать, не знал, как быть мягким, только грубое упрямство.
Пальцы разжали его челюсть, и горячий язык ворвался внутрь, пронзая, исследуя, требуя.
Юй Цзю ничего не оставалось, кроме как покорно принимать это — безжалостный, захватывающий поцелуй, как шторм в море.

Свободной рукой он упёрся в грудь Лу Шиюэ, пытаясь оттолкнуть, создать хоть каплю расстояния.
Но грудь была твёрдой, словно камень, а тепло от неё било в ладонь, как жар от печи.
На фоне этой твёрдости его тонкие пальцы казались особенно хрупкими и бессильными.

Губы уже онемели, язык — захвачен и удерживаем... А Лу Шиюэ всё продолжал, с одержимостью прочёсывая каждый уголок его рта, словно хотел оставить в нём свою метку.

Он... он же настоящий извращенец...

Губы опухли, стали ярко-красными, как спелая ягода, едва коснёшься — и сок польётся.
Юй Цзю не знал, сколько времени прошло. Он захлёбывался, не мог удержать влагу, собравшуюся во рту.
Лишь тогда Лу Шиюэ отпустил его.

Но даже губы он не оставил в покое — наклонился и, мягко, почти нежно, слизал с уголков рта всю сладкую, тягучую влагу.

Волосы на макушке покалывали, Юй Цзю отвернул голову, пытаясь хоть немного увернуться от его прикосновений.
Но стоило ему отклониться, как горячие, тяжёлые ладони снова легли на него, не давая сбежать...