Глава 15. Тактика
Свет от полуночного месяца пробивался сквозь полупрозрачные шторы. Тьма, окружавшая меня прямо сейчас, была редко разбавлена бликами подсветки на предметах мебели и светом, сочившемся из оживленной кухни. Приглушенные голоса и полное отсутствие отвлекающих вещей, позволяли задуматься. Сколько раз я уже прокрутила одну и ту же мысль в голове? Слова, промелькнувшие в сознании, пропиталось самыми различными фактами. Каждый раз разнящимися. То, что действительно следует уметь делать каждому человеку, — управлять своими мыслями. Иначе можно сойти с ума от хаоса в голове.
Мой взгляд был прикован к воде в бассейне, которая отзеркалила звезды с неба на своей плоскости. Мои мысли сейчас были похожи на них. Такие же рассеянные и отстраненные друг от друга, не способные собраться в созвездия. Весь этот беспорядок был невозможной к решению головоломкой. Нужно было выбрать лишь одну истину из десятка схожих. С первого взгляда могло показаться, что я совершенно спокойна, но все было далеко не так. Можно надевать маску спокойствия и показывать ее наивным окружающим, но иметь беспорядок внутри, который разрушает твое самообладание и не оставляет выбора, потому что кроме борьбы больше нет выхода.
Прямо сейчас в моей голове творился неописуемый хаос, который ломал, запугивал и путал.
Прошла неделя с момента, когда пребывание в Каморре стало безумием в моих мыслях. Ужасно волнительным фактом стало то, что среди людей Аллесио, а значит и Меттью были предатели. С одной стороны, это было обнадеживающе, а с другой вызывало желание сдать «крыс», чтобы им воздали по заслугам. Предательство вызывало у меня отвращение, ложь всегда являлась в моей жизни самым страшным пороком. Поклясться на верность, а потом с чистой совестью изменить своему предводителю, а самое главное — самому себе. Но чтобы понять мою ситуацию, мне приходилось исходить сразу из двух точек. Я не понимала, на чьей я стороне. Все было намного проще, когда у меня была собственная.
Верить человеку, который один раз уже предал было рискованно. Сначала я отказалась влезать в деловые отношения с ним, но позже доказательства открыли завесу тайны и сомнения испарились.
Я нередко уезжала в дом Лии и Аллесио. Казалось, Меттью доверял охранной системе брата, раз позволял мне оставаться здесь на целый день или даже на ночь, как сегодня. Дрейк Романо стал правой рукой Аллесио не так давно, по рассказам жены второго по старшинству Нерелл. Уже тогда в моей голове сложилось предположение, что ему не могут полностью доверять в Каморре. Это оказалось правдой, но, тем не менее, это не означало крепко связанных рук. Мой бывший Консильери имел связи среди солдат и отличный дар к осторожной работе под прикрытием. Поэтому пару дней назад в одной из комнат дома Аллесио, где я останавливалась, горничная, которая оказалась в сговоре с Дрейком, оставила мне телефон, и я смогла списаться с Аресом. Который доказал тот факт, что этот человек не очередной лжец. Разговор не был ни душевным, ни искренне чувственным. В нем были лишь сухие вопросы о нашем состоянии и пару наставлений, чего мне было достаточно для полноты картины. Теперь я знала, кому можно довериться, но расставила свои приоритеты, изменив план без ведома Капо Ндрангеты.
— Ками? — голос Лии донесся из кухни. — Ты там потерялась?
— Уже иду! — ответила я, последний раз проверяя время на наручных часах, чтобы знать, когда именно мне придется ощутить себя предателем и взять ещё большую тяжесть на душу.
— Ну так вот, на чем я остановилась? — она воодушевленно продолжила вспоминать, о чем рассказывала до того, как я ушла проверить девочек. — Точно!
Оливия спала в кроватке наверху, а Мирель сидела на террасе, которая имела выход на задний двор территории виллы, читая книгу. Ну, или лишь делая вид, что она чем—то занята. Точно я также сейчас претворялась, что полностью вовлечена в разговор.
— Кьяре запретили посещать любые места вне дома, — с досадой и гневом пожаловалась девушка, нарезая ягоды для украшения десерта, который мы с ней готовили сегодня вечером. — Школа, спортивные и образовательные секции, встречи с друзьями и походы на шопинг. Примерно тоже самое, что наш отец сделал за несколько лет до того, как выдать меня замуж. Я так боюсь за нее, но не могу даже позвонить ей! Он запретил сестре отвечать на мои звонки и...
Лия замолчала, словно ей в сердце вонзили кинжал, и она сейчас испытывала сильнейшую боль и шок. Боль, несомненно, была, но не физическая, а моральная. Поверьте, она совсем не уступает по тяжести, а может быть еще хуже.
Коза Ностра больше не была союзником Каморры. Об этом я узнала совсем недавно, после нападения, людей Франко Мариани на особняк Меттью. Подробности были мне неизвестны, а интерес съедал ужасный. Что могло случиться между двумя семьями, которые только укрепили своим связи выгодным браком Аллесио и Лии?
— Лия? Все в порядке? — я успокаивающе сжала ее плечо, пытаясь привлечь внимание.
— Если ей не повезет, как мне? — этот голос не принадлежал ей; он был вне этой реальности, а вместо этого витал в размышлениях. — Мы ведь понимаем, что, если бы Аллесио был таким, как о нем отзываются в кругах Мафии, я бы сейчас...
— Прекрати думать об этом, — я грубо перебила ее, не позволив договорить. — Разве стоит сейчас думать об этом чертовом «если бы»? Лия, самое главное, что у вас все хорошо. Ты с Аллесио, который бережет и хранит к тебе теплые чувства. Мы не сможем изменить решения твоего отца. Единственное, что нам остается, — молиться за Кьяру.
— Только вот Бог к нам уже не милосерден, — Лия посмотрела на меня. Ее глаза отражали разбитость, которую она умело скрывала от мужа в момент, когда Аллесио был рядом. — Почему этот мир так жесток?
— Это не мир жесток, а люди, — поправила я девушку. — Твой отец никогда не был хорошим человеком, — я еще раз бросаю взгляд на часы. — Как и каждый из нас в какой—то степени.
До нашего слуха доносятся выстрелы с улицы. Лия ошеломлена ими и даже не задумывается о соотношении моих слов с началом хаоса в её доме, но я воспринимаю начало стрельбы за команды «марш».
Я так не хотела ввязывать в свои сумасшедшие и опасные дела Лию, но у меня не оставалось выбора. Если я хотела и обещала сделать все, чтобы Мирелла вернулась домой, это будет сделано.
— Стой здесь и не предпринимай ничего, — кидаю я напуганной девушке и убегаю в сторону стеклянных дверей, ведущих к террасе, а там уже на точку встречи с моими компаньонами на сегодняшний день. Только на сегодняшний. Дальше я буду готова понести наказание за предательство Каморры, ну, а если останусь в живых, продолжать быть верной своему Синдикату. Какому? Ответ не очевиден.
Выходя на улицу, меня встречает один из верных солдат, который служит Дрейку.
— Главные ворота оккупированы и готовы к нашему отступлению, Мисс, — он передает мне укомплектованный пистолет, и я перезаряжаю его. — Сядете в третью по счету машину с...
— Я не еду, — обрываю я его речь, встречая его непонимание и ошеломленный взгляд Мирель.
— Что значит, ты не едешь? — спрашивает она, пока мужчина докладывает кому—то по рации изменения положения.
— То и значит. Я не рискну Оливией, — это лишь половина правды моего выбора в пользу Каморры, но эти слова имеют для меня весомое значение. — То и значит. Я не рискну Оливией, — это лишь половина правды моего выбора в пользу Каморры, но эти слова имеют для меня весомое значение.
Побег из Каморры совсем не безопасная миссия, а ребенок усугубит положение. Если есть шанс спастись с тонущей лодки, лучше отдать этот шанс тем, у кого они есть.
— Идемте, иначе мы не успеем, Меттью и Аллесио с подкреплением уже практически здесь, — заканчивает наш краткий и, скорее всего, последний разговор, мужчина.
Мы преодолеваем путь вокруг дома, останавливаясь у каждого угла и проверяя отсутствие людей Каморры. Трупы и заложники попадаются на наши глаза чуть ли не каждый шаг и страх с ужасом прямо и сочится из младшей Мэфолд. Она не отстает от человека Романо, но не заметить то, как ей хочется спрятаться от этого Ада, зарыв голову в песок, невозможно. Спустя всего пару минут мы подходим к главным воротам, которые открывают нам ещё несколько предателей — теперь бывших солдат из рядов Каморры. Оказалось, их куда больше, чем я думала.
— Арес оторвет мне голову! — Дрейк ожидаем нас около долгожданного выхода на свободу. — Почему это ты не едешь?! Ради кого мы все это устраивали?
— Ты устраивал это все по приказу Ареса Мэфолд. Если и кому—то отвечать за мой выбор, это буду я сама. Так ему и передай, — я проговариваю эти слова крайне быстро, чувствуя, что у нас не так много времени на душевный диалог.
— В чем проблема бросить свою врождённую упрямство и позволить сделать дело тому, кто пытается тебе помочь? — с недовольством сквозь зубы шипит Денвер, но получить мой ответ он не успевает. Кажется, скорость подкрепления была намного быстрее, чем мы ожидали.
Мою речь прерывает рев машин, останавливающихся напротив за оградой. Я не успеваю сообразить, даже понять, как это произошло, но в считанные секунды раздаются выстрелы и на землю падают несколько трупов изменников, в том числе рядом с Мирель. Несколько людей Романо оказываются насмерть подстрелены, оставшиеся две пары и Дрейк готовятся открыть огонь, но не успевают. Парализованная младшая Мэфолд не может ничего предпринять, а в её голове даже не появляется мысли отойти в сторону, поэтому этот шок играет на руку нашим соперникам. Аллесио и несколько солдат Нью Йорка врываются на территорию первыми. Второй по старшинству Нерелл подходит к Мирелле позади и ограничивает ее движение, обхватывая рукой плечи. Он прижимает ее к своему телу, направляя на Дрейка пистолет. Я не успеваю подойти ближе к девушке — Романо оттаскивает меня назад.
Две стороны направляют друг на друга оружие, ожидая команды. Мы оказываемся отрезаны не только от выхода, но и от Мирель, которая теперь в руках Каморры. Аллесио что—то шепчет своей заложнице и ее глаза наполняются страхом обречённости, но она не начинает сопротивление.
Меттью выступает в первые ряды своих подчинённых, сразу же зацикливая на мне свой взгляд. Разгневанный и острый. Я стою прямо напротив разъяренного Капо Нью Йорка с пистолетом, направленным на него, переключая на себя все внимание абсолютно всех солдат двух сторон. Кажется, Меттью готов придушить меня собственными руками. Его люди целятся в меня и людей Романо, что остаются позади меня на некотором расстоянии. Мои пальцы сжимают холодный метал пистолета, дуло которого направленно на Меттью, но вопрос в одном. Смогу ли я выстрелить...?
Давно забытое ощущение переносит мои мысли в прошлое. Будто это происходит со мной впервые. Тяжесть ощущения, когда твоя жизнь на волоске, пронзает сердце, но, к моему удивлению, мне не плохо от этого чувства. Прямо сейчас нет ни страха, ни удовлетворения. Это что—то очень странное, чего я еще не испытывала никогда.
— Камилла, — рычит Меттью, одним лишь произношением предупреждая меня о последствиях моих действий.
Капо Каморры приказывает что—то Аллесио, а тот передает эти слова своим солдатам. Мужчины, наводившие на меня прицел, переводят их на стоящих неподалеку мужчин Дрейка и самого зачинщика возникших проблем.
— Отпусти ее, — я киваю на Мирель, что дрожит в руках Аллесио, как лист на ветру.
— Может прикажешь мне всех их отпустить?! — в Меттью говорит темная сторона. Его голос сплошной адский огонь, который только начинает разгораться в его глазах.
— Ты знал, что это случиться, Меттью, — я продолжаю целиться в брюнета, но в его глазах нет ни капли страха. Он не смеет поднимать на меня оружие, а лишь прожигает меня взглядом карих глаз. И это даже хуже направленного на тебя дула пистолета. — И ты отпустишь их, если не хочешь потерять и меня.
— Сейчас же опусти оружие, — грубо приказывает он, без намека на уступки. Его голос похож на рокоты грома при ясном небе, но мне не страшна непогода. Я продолжаю стоять, не двигаясь, будто его взгляд лишь прочнее приковывает меня к земле под ногами.
— Дай им уехать, — я не обозначаю кому именно, но Меттью и сам понимает, что я прошу. Отпустить Мирель и оставшихся в живых людей Мистера Романо.
— Опусти на землю пистолет и подойди сюда, — он делает шаг ко мне навстречу.
Я выстреливаю практически под его ноги, предупреждая о возможных последствиях его попыток приблизится. Его солдаты воспринимают этот жест, как нападение на своего босса и снова переводят на меня оружие.
— Убрать от нее оружие, я сказал! — рычит он своим людям, и они тут же повинуются, без малейшей заминки. — Камилла...
— Я ненавижу тебя, — это больше схоже на ложь, чем на правду, но говоря это, я вношу в свой голос все чувства, осевшие на сердце.
— Я знаю, — спокойно отвечает мужчина, делая ещё несколько шагов на встречу ко мне, будто он бессмертный.
— Ты испортил всю мою жизнь! — кричу я; пистолет в моих руках дрожит, а в голове проносится невозможное количество вариантов дальнейших действий, но никакой не имеет смысла. Этот план обречён на провал.
— Я знаю.
— Я могу тебя прямо сейчас убить, черт возьми! — кричу я в порыве ярости на его поведение, взводя курок. — Почему ты не приказываешь им убить меня?!
— Ты знаешь ответ. Потому что я не могу наставить пистолет на тебя. На кого угодно, но только не на тебя, — он делает еще один шаг вперед, приближаясь ко мне все больше с каждой секундой. — Только знай, если ты выстрелишь в меня, то стреляй прямо на поражение. Без шансов.
Меттью кивает на свою грудь, а потом указывает в область сердца. Я стискиваю челюсти. Он манипулирует мной. Этот мужчина умеет вовремя дергать за правильные ниточки. Он знает, что я не выстрелю и использует это, как объект давления. Каждому мужчине важно, чтобы ему беспрекословно подчинялись, в особенности этому. Но не многие знают, как это устроить и как сделать так, чтобы им повиновались. Капо Каморры знал секрет. Это выводило меня из себя, потому что я не могла понять, как использовать это в орудие собственной конечной победы.
Я снова смотрю на Мирель, глаза которой умоляют о помощи, которой я просто не могу ей оказать. После минуты напряжённого молчания и ожидание команд, я зацикливаю взгляд на глазах Меттью. Он не прекращает медленное приближение ко мне, а я все думаю. Как поменяться ролями и сделать его своей марионеткой, а не наоборот. Но потом глаза, что, по прежнему опыту, никогда не врут, помогают мне решить эту задачу и меня осеняет дельная идея.
Я приставляю холодный метал к своему виску, и Меттью останавливается, выбитый из колеи этим действием. Его глаза сверкают страхом и ошеломленным удивлением. Нет, это был чистый ужас. Но от этого мне не стало лучше. От его блестящего взгляда хотелось плакать. Кому я сейчас делала больнее? Себе или ему? Плечи мужчины тяжело опускались и поднимались, глаза в панике расширились. Он словно перестал себя контролировать.
Манипуляция тонкая вещь. Его ниточка, за которую можно тянуть, — я.
* * *
Телеграмм канал, где выходят новости о частях и эксклюзивная информация - Кристи Минк.
Проявите актив, чтобы я знала, что вам интересно читать мои произведения 🤍