Стигмалион

Лукас ответил на мое письмо практически мгновенно. Он поспешил поделиться, что горячая вода творит чудеса, а спреи, обволакивающие руки тонкой пленкой, избавляют от проклятых перчаток. Выложил мне все, что знал. Стал моим самым лучшим другом, сообщником, Мессией.

Хоть он помог мне избавится от сорр с братом. Каждый день, мы с Биллом ругались из за пустяков, ведь я не могу сдержать свою агрессию, а он не тот человек, который будет терпеть все, что ему скажут.

Бекки – лучшая подруга Билла. Та была нашей одноклассницей в детстве, и поддерживала нас, вместо того, чтобы издеваться, как делают это другие. До сих пор, мы благодарны ей за оказанную поддержку, ведь она действительно так девушка, которая не обращает внимание на внешность, но интересуется внутренним миром человека. Те, кто говорит, что дружбы между парнем и девушкой не бывает, могут посмотреть на Билла и Бекки и заткнуть свой рот к чертям.

Вибеке была не в моем вкусе, но оказалась куда лучше в чувстве юмора и мудрости в голове. Я постоянно ходил к ней за советом, и с Биллом, мы принимали важные решения. Я не знаю, как бы справлялся без этих чудаков в жизни, но с уверенностью могу сказать, что они – особенные.

Лукас словно возродил меня из пепла. Как пациенты упоминают в молитвах врачей, спасших им жизнь, так и я был готов молиться за здравие Лукаса Андерсена.

Три месяца спустя после знакомства с Лукасом мы с Кэйси оказались в одной постели и – я не просто выжил. На мне не осталось ни единого ожога.

Только синяки на шее. И царапины на спине. И розовый туман в голове – густой и плотный.

Конечно, Билл твердил мне о тупости, что я совершаю. Не верил, что такое чудо может произойти в жизни:

— Ты безумен, если считаешь, что это работает! — выкрикнул брат, подходя ко мне с яростью.

Оказывается, брат прочитал мою почту и ужаснулся увиденному. Я и предположить не мог, что он залезет на мою открытую почту и прочитает все, о чем говорил Лукас.

— Билл, это безопасно. Я проверял несколько раз и все получилось! Я обделён сексуальной жизнью и если ты единственный, до кого я могу дотрагиваться, то инцест – дело не семейное.

— Ты придурок?! Том, ты в волоске от смерти из за своей сексуальной жизнью! Господи, я поверить не могу! — истерил тот. — Я убью твоего Лукаса, а потом придушу тебя. Господи, я же волнуюсь за тебя, брат...

— Можешь не переживать. Я просто буду заниматься этим под душем, и всё.

— А если вода остановится?! Если вдруг ты не успеешь добежать до душа, а горячая вода вдруг перестанет идти?! Ты вообще головой думаешь?!

— Я все сказал, Билл. Я не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь и при каких обстоятельствах буду заниматься сексом. Тебя это волновать не должно.

— Хорошо. — тихо ответил Билл. — Если ты помрешь, я и слезы не пророню. Но если уж и случится такое, что вода не будет слишком горячей и ты не предотвратишь последствия, то тогда твой орган превратится в сморчок, и фиг с тобой девушки спать будут, когда у тебя в штанах хер пойми что.

Его слова меня не задели. Билл просто ушел и не разговаривал со мной неделю! Я не помню, чтобы мы ссорились так сильно, но даже не переживал, что может что то произойти. Я буду заранее включать воду и тогда мы я успею предотвратить ожоги от касаний.

Потом я написал Лукасу письмо (сменив пароль к почте, чтобы брат больше не лез, разумеется), состоящее практически из одних восклицательных знаков. И он ответил мне: «На здоровье, бро, я рад, что смог помочь». Вот так вот просто. Как будто сигаретой поделился, а не подарил целый мир со всеми его прикосновениями, объятиями, поцелуями, царапинами, засосами, мозолями, безумством, свободой.

***
Одна девчонка чуть не убила меня. Другая – спасла. Однажды Кейси вошла ко мне в душевую и пришла в полный восторг от горячей, как пекло, воды.

— Ничего себе температура, — взвизгнула она, но выскакивать из-под струй не стала. Встала рядом, извиваясь и пританцовывая. С тех пор мы часто занимались сексом прямо под душем, задыхаясь от густого пара. Тринадцать минут превратились в часы.

Потом мы выходили оттуда и, натянув одежду и повесив на лица самые невинные улыбочки, ели перед телевизором пиццу или раскладывали учебники и готовили уроки.

Кейси зачастила к нам в гости, родители с нее пылинки сдували: надо же, сын сдружился с девочкой, слава богу, он не возненавидел их, слава богу, он не увлекся парнями…

Они не подозревали, чем мы занимаемся, пока однажды я не забыл в душевой презерватив. А на следующее утро не нашел его там, где оставил! Проклятье!

Сердце ушло в пятки, когда я наткнулся на рыдающую на кухне маму и позеленевшего от шока отца, прижимающего ее к груди и оправдывающегося непонятно за что.

Потом до меня дошло, что мама заподозрила отца в измене, и мне пришлось собрать в кулак всю свою смелость и объявить, что этой мой, черт бы его побрал, презерватив.

— Да. Именно это. Да, вы правильно услышали. Нет, я не чокнулся. Да, я помню про свою болезнь. Нет, я не сижу на наркотиках и не брежу…

Краснея и бледнея, я рассказал им про Лукаса Андерсена и его «лавку волшебных секретов». Про кипяток и восковой спрей. И про то, что ожогов можно избежать, если очень захотеть. И что мы с Кейси занимаемся тем, чем однажды начинают заниматься все люди, – что в этом такого?

Биллу конечно, вся эта история не ново, однако тот все равно был готов убить меня. Он смотрел на меня с яростью в глазах и сжал кулаки, дабы не побить меня к чертям.

Мама схватилась за сердце. Папа налил себе полный стакан крепкой выпивки. А потом они заявили мне, что не будут смотреть на то, как их сын гуляет по натянутому канату, играя со смертью. И что Кейси приходить больше не стоит. И что все это так опасно, так опасно! И о секретах Тео они слышать ничего не хотят…

Я развернулся и молча вышел из кухни. Я скорее откажусь от кислорода, воды и тепла, чем отрекусь от Кейси, от Лукаса и от той свободы, что они мне подарили.