Стигмалион

Мне снились объятия. Чьи-то руки обнимали меня, гуляли по спине, опускались ниже, сжимали ягодицы… Я целовала чей-то подбородок. Он был и твердый, и мягкий одновременно, и был покрыт короткими колючими волосками. Мои губы двинулись выше и нашли другие губы. И они пахли конфетами. И морем. И свободой. И чем-то недозволенным…

— Ты опоздаешь, — прошептал он. Я подняла глаза, но не увидела обращенного ко мне лица.

— Ты опозда-а-а-е-е-ешь…

— Еще один поцелуй, — пробормотала я.

— Что-что-что? — расхохотался кто-то третий. — Поцелуй? Скай Макбрайд, что тебе там снится?

Я приоткрыла один глаз и увидела перед собой умиленную физиономию Сейджа.

— О боже! Пардон, что прервал страстный сон!

Я молча вытащила из-под себя подушку и запустила в брата. Он увернулся и заржал, как бешеный конь. Двадцать три года мальчику, а все никак не повзрослеет.

— Одевайся, опоздаешь. Завтрак уже на столе.

Я выползла из кровати, приспустила ниже пижамные штаны – пока я спала, они подскочили на мне чуть ли не до подмышек, и шов врезался в мое самое мягкое место. Неудивительно, что мозг отреагировал на это такими непристойными снами. О, лучше бы я не просыпалась…

— Тебе что сделать, чай или кофе? — снова сунулся ко мне Сейдж.

— Чай, — скомандовала я и еще раз запустила в него подушкой. И на этот раз попала. — Сок лимона, долька яблока и тонко нарезанная клубника вместе со сливками.

— А задница не слипнется? — проворчал Сейдж, потирая лицо.

— Сказал мальчик, каждое утро уминающий овсяночку со сливками, сахаром, бананами и молоком с неимоверно высокой температурой.

— Ладно-ладно, уделала.

Мы спустились вниз, все уже встали. Через занавески в гостиную лился радостный солнечный свет. Мама порхала на кухне, ей помогала Мелисса. Жужжала кофеварка, и гудела плита. Сейдж был уже одет, умыт, побрит и готов отнести в машину мои чемоданы. Папа сидел в кресле с журналом и чашкой…

Мой последний завтрак дома. Сегодня я уезжаю в Дублин учиться. Родители уже подыскали там жилье. Двадцать минут до университета, если идти пешком. Или тридцать, если ехать в объезд по дороге. По-моему, идеально: в хорошую погоду можно прогуляться, а в плохую – ехать на машине, в тепле и уюте...

— Скай, — окликнул папа, когда я уселась за стол. — У нас для тебя есть небольшой подарок и… мы понятия не имеем, понравится он тебе или нет.

Папа вручил мне картонную коробку, перевязанную красным бантиком. Я вытерла о полотенце руку, которой уже успела ухватить печенье, развязала бантик и сняла крышку. Внутри на бархатной подушке лежали электронные часики.

— Вау! Часы! Я поняла, что это подарок со смыслом! Типа… не прожигай время понапрасну. Или… всегда возвращайся с вечеринок вовремя! Или…

— Это не часы, — сказал папа. — Это болеметр.

И пока я смотрела на эти «часики», выкатив глаза, папа начал объяснять:

— Они будут фиксировать твое состояние и передавать сигнал на микрокомпьютер. Прибор считывает показатели твоего пульса, давления, температуры кожи, ее влажности, а также фиксирует громкость окружающих звуков и движение в пространстве.

— Если прибор посчитает, что ты испытываешь сильную боль, то начнет вибрировать и пошлет нам сигнал. А мы позвоним узнать, все ли хорошо, — добавила мама.

— Что думаешь? Я нашел эту штуковину на сайте одной крупной медицинской компании, — не без гордости сказал Сейдж.

— Я в восторге, — кивнула я. — Отличная вещь. Мне с ней будет куда спокойнее. Если я буду кричать от боли, махать руками, трястись и потеть – вы об этом узнаете?

— Да, и сможем вызвать скорую. Где бы ты ни была.

— Вы уж лучше звоните, а не сразу вызывайте скорую. Кто знает, может Скай будет кричать и потеть не только от ожогов. Тем более если найдется совместимый ей человек, то этот болеметр будет пищать раза три за день, — пожал плечами Сейдж.

Мама тут же умолкла, а отец прокашлялся и принялся читать газету, будто ничего не слышал.
Я жестом показала по горлу, показывая, что убью его, как только мы направимся в путь.

Забота моих родных меня всегда очень и очень трогала. Это то, от чего я никогда не устану. Разворачивание подарка закончилось всеобщими объятиями. Мама зашмыгала носом, папа начал смотреть в потолок – видать, чтоб слезы не пролились. Сейдж застегнул на моем запястье самое невероятное изобретение из тех, что мне доводилось носить.

После завтрака я села в свою машину, брат – в свою, и мы друг за другом отправились в неизвестность. Мама, папа и Мелисса махали вслед. Я смотрела в зеркало заднего вида и мысленно возводила над ними волшебный защитный купол.

Пока с ними все в порядке и пока мне есть куда возвращаться, я буду счастлива.

***
За прошлую неделю мы с Сейджем успели перевезти все мои вещи в новую квартиру, так что сегодня приехали, можно сказать, легко. Ну, не считая целой горы контейнеров с домашней едой, которой мне должно было хватить на неделю, – а потом мама пообещала доставить новую партию. Она была категорически против того, чтобы я питалась в столовой или кафе.

Сейдж храбро взвалил на себя большую часть упаковок, положив их одну на другую башенкой. Я подхватила оставшиеся, и мы пошли к входу в здание, на четвертом этаже которого находилась моя съемная квартира.

— Только не надорвись, Сейдж. Будет стыдно получить травму от вареной рыбы.

— Еще позорней будет получить травму от тушеной капусты!

Я достала магнитный ключ от кодового замка подъезда, но дверь внезапно раскрылась сама, и наружу шагнула какая-то девушка, а за ней еще одна.

Сейдж отпрянул в сторону, но вареная рыба и тушеная капуста были не столь проворны – «башенка» сильно накренилась, и контейнеры рухнули на одну из девчонок.

А верхний контейнер оказался недостаточно плотно закрыт! Мгновение – и моя тушеная рыба с имбирно-чесночной подливкой – ярко-желтой и пахнущей так, что можно мертвого разбудить, – пролилась на девушку. И не куда-нибудь, а прямо на блестящие светлые волосы с эффектом выгоревших прядей.

Вам стоило бы увидеть ее, чтобы представить масштаб катастрофы. Она выглядела, как фотомодель: высокая, худая и одета так, словно собралась ехать на съемки для очередного каталога. Белая майка, через которую просвечивал черный лифчик, кожаная куртка, обтягивающие леггинсы. А еще алые губы и длиннющие ресницы.

Секунду блондинка стояла молча, а потом заверещала. Мертвые, которые не проснулись от аромата подливки, теперь точно проснулись бы от ее вопля. Ее подружка – круглолицая милашка с ярко-голубыми глазами и черными волосами – бросилась на помощь.

— Айви, ты в порядке?!

—Ка-а-а-а-апе-е-ец!

Сейдж набрал в рот воздуха, аж щеки раздулись, и испуганно таращился на девчонку. Я выхватила из сумки упаковку бумажных салфеток и протянула девушке.

— Прости! — извинилась я, пока Сейдж стоял рядом и глазами хлопал.

— Прости?! Ты думаешь, мою одежду и волосы спасет твое тупое «прости»?! — накинулась она на меня, как будто это я перевернула на нее пол-литра имбирно-чесночной подливки, а не мой криворукий брат.

— Айви, она-то тут при чем? — засуетилась ее темноволосая подружка, выхватывая у меня салфетки и пытаясь вытереть желтую жижу с волос Айви.

— Ну вообще-то это моя еда, так что частично…

Сейдж наступил мне на ногу с выражением лица «ты что, самоубийца? Позволь мне взвалить всю ответственность только на себя!».

— Боже, какой я растяпа! Извини! Я возмещу стоимость вещей и все такое, — миролюбиво заверил Сейдж.

— Не думаю, что ты хотя бы отдаленно представляешь, сколько она стоит, идиот!

— Футболка от «Diesel», куртка от «All Saints», белье… прости, не могу рассмотреть, но, думаю, примерно полтинник за лифчик. Итого, включая химчистку куртки, будет порядка полутора сотен евро.

Девчонки уставились на Сейджа в немом изумлении. Что поделать, мальчик всегда любил производить впечатление и в свои двадцать три неплохо разбирался во всем, что касалось женской одежды и белья. Темноволосая одарила моего брата ослепительной улыбкой, но блондинка его, похоже, с удовольствием задушила бы.

— Кстати, если хочешь спасти волосы, то эту подливку лучше смыть и побыстрей. Иначе потом уже ничто не спасет. А еще там было много перца чили. Еще не печет? — спросил Сейдж.

— По-моему, ты слишком разговорчивый. — Взбешенная блонди шагнула вперед, сжимая кулаки.

Между ней и моим братом резво влезла темноволосая, а я поняла, что ситуацию пора спасать.

— Где ты живешь? Я зайду вечером, занесу деньги, — предложила я пострадавшей красотке.

— Купи на них немножко координации для своего дружка! — рявкнула блондинка, развернулась и понеслась обратно в дом.

— Простите, — повернулась к нам девушка с темными волосами. — Ее можно понять… Мы собирались в гости и теперь точно опоздаем. Вы тоже здесь живете?

— Не я. Моя сестра. Я Сейдж. А это Скай, — представил нас Сейдж, оценивающе глядя на милашку.

— Бекки, — представилась девушка. — А то была Айви… Ладно, тогда пока! Думаю, еще увидимся. Я живу на третьем этаже.

— А Скай на четвертом!

— Чудно! Кстати, сегодня у моих друзей вечеринка, приходите!

— Не думаем, что твоя подруга будет рада, — ответил Сейдж.

— Это немного и моя вечеринка, а не ее! — подмигнула нам Бекки и убежала вслед за подругой.

Я в изумлении повернулась к Сейджу. Умение брата молниеносно заводить новые знакомства вселяло в меня священное изумление.

— Ты испортил одежду ее подруге, а она приглашает тебя на вечеринку. Невероятно.

— Что поделать. Я чертовски привлекательный. И кстати, она пригласила нас. Надо бы захватить алкоголь.

— Я не собираюсь идти.

— Не пойти на первую вечеринку, на которую тебя приглашает первый встречный в первый же день? Ну, это совсем дикость! Хуже только носовые платки вышивать…

— Только не говори, что ты собрался пойти! — воскликнула я. – Кстати. Я видела, как ты смотрел на эту Бекки, и, смею тебя уверить, имея девушку, смотреть так на кого-то – просто подлость.

— Да не смотрел я на нее! — воскликнул Сейдж. — А у тебя слишком много глаз. Надо бы что-то с этим сделать…

— Придурок, — улыбнулась я.

— И я тебя тоже, — хохотнул Сейдж и стал собирать рассыпавшиеся контейнеры, напевая себе под нос.