13. Ярость
Придя домой, снимаю с себя пальто с сапогами и обуваю домашние светло-голубые тапочки. Они давно уже порваны, но я всё равно их очень люблю, ведь их когда-то купил мне папа. Вешаю пальто в гардероб и застываю — эта вещь напоминает мне о нём. Ровно как и все те вещи, которые он мне купил и передал через маму. Не знаю, как долго смогу жить с этим проедающим сердце чувством. Прошло три месяца с того момента, как я попросила его уйти.
В моей жизни было многое. Раньше мама избивала меня, иногда до синяков, иногда она начинала делать это пьяной, когда я спала и даже не подозревала о том, что меня ждёт через несколько минут. Она обвиняла меня в своей ужасной жизни, пока била кулаками по плечам, животу или груди. Мне было невыносимо больно, но даже та сокрушающая боль не сравнится с тем, что я чувствую сейчас. Если бы можно было снова перенести избиения, боль от увечий, а взамен получить его любовь, я бы согласилась на такую сделку.
Он был таким заботливым, так хорошо ко мне относился, любое его прикосновение успокаивало дрожь моего тела и придавало уверенности в завтрашнем дне. Рядом с ним можно было поверить в глупую фразу о том, что всё будет хорошо.
Я влюбилась в него. Влюбилась в этого мужчину. И я разбилась. Какая же глупая, если смогла поверить, что правда нужна такому, как он.
Конечно же нет. Он взрослый, красивый, богатый, у него есть такая же безумно красивая и умная жена, и каждый месяц новые любовницы, так она мне сказала. Каждый день вспоминаю её слова о том, что он просто переспит со мной и вернётся к ней. Даже если он разведётся ради достижения своей цели, в итоге он вернётся к ней.
Она знала о его изменах. Он всегда возвращался. Такие у них отношения. Я не особенная для него, нет, я никто.
Даже тот прекрасный букет цветов, который он прислал мне на день рождения. Это ничего не значит, как и его постоянные звонки, как и сообщения, в которых он спрашивает обо мне. Нет, он просто хочет получить своё.
Не понимаю, как она может жить и принимать его измены. Я бы не выдержала такого. Я не выдержала и то, что он женат. Каждый мой день заканчивается слезами, потому что я не могу забыть его. И потому что я знаю, что не нужна ему.
Наверное, папа — единственный человек, ради которого мне нужно жить. Я люблю его и не хочу, чтобы он остался совсем один.
Кинув рюкзак на кровать в своей комнате, иду в гостиную и вижу сидящего у телевизора папу.
— Папочка, привет, — я целую его в щёку, когда он отвлекается и смотрит на меня.
— П-привет, доченька. Как дела в ш-школе?
— Всё хорошо, готовились сегодня на двух уроках к экзамену по украинскому. Как твои дела? Ты что-нибудь кушал или мне приготовить?
— Т-ты лучше от-тдохни, милая. Я не голоден.
Мама не особо заботится о папе, поэтому я уверена, он ничего не ел с утра. Он может сам кушать, но готовить самому для него очень проблематично. Он не может встать и дотянуться до верхних шкафчиков, в этом плане папа совсем недееспособный.
— Нет, я что-то приготовлю. А мама дома?
— Н-нет, ушла где-то час назад.
Повернувшись, я быстрее иду на кухню, чтобы успеть приготовить еду к её приходу. Из холодильника достаю небольшую миску с фаршем, который прокрутила вчера. Добавив немного специй, придаю ему форму и жарю на сковородке, а потом делаю пюре.
Но не успеваю помыть посуду, как входная дверь открывается и закрывается. Понимаю, что пришла мама, и почти сразу же она появляется на кухне, гремя пакетами в руках.
— Кто за тобой будет срач убирать? — резко спрашивает она, глядя на грязную сковородку в раковине.
— Я сейчас помою, просто хотела приготовить папе поесть.
— Не приходит больше к тебе твой хахаль, да? — она говорит так, словно радуется этому. У меня не хватает сил посмотреть на неё, я опускаю взгляд. Понимаю, что сейчас разрыдаюсь, но мне нужно побыстрее помыть посуду и покормить голодного папу.
— Мама, он не мой хахаль, — отвечаю я, сглатывая ком в горле. Она ничего не спрашивала у меня о Стасе, когда он пришёл в тот раз. Наверное, ей просто всё равно. И после его прихода она была необычно добра ко мне. Но чем больше проходит времени, тем больше она начинает быть похожей на настоящую себя.
— Значит, ты ему больше не нужна, да? Он больше не хочет тебя? И больше не придёт к тебе?
Мне снова приходится сглотнуть ком в горле. Побыстрее я приступаю к мытью посуды. Мне нужно закончить и уйти отсюда. Мне нужно перестать слушать её.
— Он больше не интересуется тобой? — опять спрашивает она, грубо взяв меня за плечо и развернув к себе.
— Не интересуется, — подтверждаю я.
Он меня не любил. Или он не был влюблён в меня, как я в него. Он просто игрался со мной, как с маленькой наивной девочкой. Его жена так и сказала, что я для него лишь маленькая наивная дурочка. Взрослый мужчина вроде него никогда не обратит на меня внимание всерьёз. Она была очень красивой, хорошо одетой, с ярким макияжем, уверенно разговаривала, совсем не то что я.
Найдя мамин взгляд, я замечаю искры в её глазах.
— Точно?
Я киваю, не в силах больше искать ответов.
— Нет, ты мне скажи, это точно?! — чуть ли не кричит она.
— Да.
— А цветы? Он ведь присылал тебе цветы на день рождения.
— Это ничего не значит, просто цветы.
— Ну да, что для него цветы, мелочь. А ты ему не рассказываешь, что происходит у нас дома? — зачем-то выведывает она.
— Я ничего ему не рассказываю. Мы больше с ним не общаемся.
Не знаю, что ещё ей ответить, но она и не ждёт от меня слов.
— Тогда так, быстро корми своего папашу, а затем бери его и запритесь в какой-то из комнат, потому что у меня сегодня гости, — когда она говорит это, я улавливаю неприятный запах у неё изо рта.
Она уже где-то выпила.
Я не всегда понимаю, когда мама пьяна — иногда она бывает просто сердитой, сама по себе. Правда, в последние месяцы она старалась быть добрее по отношению ко мне, хоть у неё и не всегда получалось. После визита Стаса она была сама не своя, я думала, она просто изобьёт меня, но этого не случилось.
— И чтобы я духу вашего не видела, пока они здесь, — заканчивает она, начав расставлять на стол содержимое пакетов. Боковым зрением замечаю несколько бутылок пива и водки. Я не слышала этого звона давно. И к ней давно не приходили гости, с момента нашего переезда точно.
Я принимаюсь мыть посуду, сильно жмурясь, чтобы убрать наступившие слёзы.
Разложив чистую посуду по местам, достаю одну тарелку и накладываю в неё приготовленную еду. Мы с папой поедим с одной тарелки, ничего страшного. Мне не хочется развозить бардак, чтобы мама потом ругалась.
— Мам, ты можешь покушать, пока всё горячее, — предлагаю я, но она лишь недовольно смотрит на меня.
— Приготовила, значит, иди и жри. Просто не выводи меня, Полина. Блядь, не доводи до греха.
— Прости, — шепчу я одними губами и ухожу к себе в комнату. Положив еду на письменный столик, иду обратно в гостиную.
— Пап, пойдём ко мне? Я покормлю тебя, посмотрим телевизор у меня.
— К-конечно, милая.
— Мама будет занята сегодня. Она попросила нас не выходить.
— Я-ясно, — грустным голосом отвечает он, всё понимая и без объяснений.
Весь вечер мы сидим у меня в комнате. Пока папа смотрит телевизор, я делаю уроки и решаю тесты по ЗНО. Но, когда мамины гости начинают что-то кричать друг другу, я откладываю тетрадь и сажусь на кровать, возле папы.
Мама недовольна и с кем-то спорит. Они все спорят, пытаясь перекричать друг друга. Они все пьяны.
— Молодуху тебе подавай, значит, — визжит мама на всю квартиру. Раньше её друзья всегда рассматривали меня, если случайным образом мы встречались в нашей маленькой старой квартире. Мне было так хорошо, когда я не чувствовала страх от взглядов этих противных и пьяных мужчин. Мне было так хорошо, когда Стас заботится обо мне.
Я прижимаю колени к груди, смотря на папу. Мне так жаль его, почему она так к нему относится? Почему она приводит сюда их? И всегда приводила, ей было всё равно на его чувства после того, как он сел в инвалидное кресло. А, может, и до этого тоже.
Папа всегда оправдывает её, говоря, как ей тяжело всё время тянуть всё на себе. И я тоже иногда так думаю, мечтая только лишь об одном: чтобы она любила нас.
Я прячу лицо в ладонях, забывая о том, что папа смотрит, и чувствую на волосах его дрожащую руку.
— Всё будет х-хорошо, м-милая, — обещает он ласковым голосом.
Раньше мне казалось, что так и будет. Когда я встретила Стаса и поверила, что правда могу быть нужна ему.
А сейчас я не знаю, что будет со мной, что будет с папой, с нашей маленькой, никому не нужной семьёй. Я просто хочу, чтобы всё закончилось.
Когда же это закончится?
Спустившись на край кровати, я обнимаю папу, пачкая слезами его тёплый свитер.
Мамины гости веселятся до самой ночи, поэтому мы так и засыпаем — я на краю кровати, а папа на своём кресле.
♡ ♡ ♡
Последние несколько дней со мной общается парень из параллельного класса. Он красивый и высокий, нравится многим девочкам, и я совсем не понимаю, почему он обратил на меня внимание, но он предложил погулять в парке на выходных.
Если честно, мне приятно, что он пригласил меня. И мне хочется поскорее забыть Стаса, потому что этого никак не получается сделать.
А ещё мне хочется забыть, что мама снова водит своих друзей домой.
— Пап, ты не против, если я схожу сегодня погулять? — спрашиваю я, пока он смотрит телевизор.
— Ну к-конечно, доченька. Одевайся т-тепло, на улице холодно.
Стас позаботился, чтобы мне было не холодно. Это пальто кажется самой тёплой вещью, которая была у меня в жизни.
— В-возьми в правом кармане моей к-куртки немного денег. Там должны быть.
— Спасибо, папа! — я целую его в щёку и действительно нахожу в кармане куртки триста двадцать гривен с мелочью. Этого даже хватит, чтобы сходить в кафе.
Мы с Олегом встречаемся в парке Горького в половине пятого. И даже этот парк напоминает мне о Стаса, ведь именно здесь мы встретились впервые.
Нужно постараться не думать о нём...
Олег улыбается, когда встречает меня.
— Ты замёрзла? Давай пойдём в какое-то кафе, — предлагает он, на что я несмело пожимаю плечами. Мы заходим в первое попавшее заведение в парке, здесь не очень много мест, но довольно мило и уютно. Тихо играет музыка. Олег берёт себе маленький стаканчик чёрного чая, а я абрикосового.
Мы садимся возле окна, с которого всё ещё не сняли новогодние гирлянды. Я совершенно не знаю, о чём с ним говорить, поэтому просто жду, пока чай остынет.
— На сколько тебя отпустили погулять? — он задаёт вопрос, снимая с себя тёмно-синюю куртку. Поправив одной рукой чёрные волосы, парень делает глоток чая.
Машинально я улыбаюсь, вспомнив тёмные и короткие волосы Стаса. Но улыбка быстро сходит с лица, потому что мне снова становится больно. Мне всегда больно, когда я думаю о нём. И я всегда о нём думаю, поэтому боль почти не проходит.
— Полина?
— До вечера, — отвечаю я. Мама будет только рада, если я не приду домой. А с другой стороны, она всё равно может наказать меня за это.
— Я понимаю, но до которого часа конкретно?
— До одиннадцати где-то, — придумываю я.
— Ох, это хорошо.
— А почему ты пригласил меня? — внезапно интересуюсь я. Мне так хочется отвлечься от своих мыслей, убивающих сердце. Три месяца прошло, и все эти три месяца я засыпала, плача в подушку.
— Ты красивая и милая, почему нет?
— Ты правда считаешь меня красивой?
— Да, ты очень хорошенькая. Слушай, если честно, не очень люблю блуждать по парку. Может, пойдём ко мне? Я недалеко живу, у меня родителей нет дома, — его предложение застаёт меня врасплох. Абсолютно точно я не хочу идти к нему домой, но не знаю, как правильно отказать.
— Не знаю... — неуверенно начинаю я. — А что мы там будем делать?
— Да найдём, чем заняться. Всё будет нормально, не переживай.
Олег так быстро и резко соскакивает со своего места, что стол трясётся. Мне приходится следовать за ним, потому что он поднимает меня, хотя я даже не допила чай.
Он идёт быстро, держа меня за предплечье, и мне это не нравится. Зарождается странное ощущение, словно он спешит. Когда Стас нашёл меня, я чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас.
— Олег, можешь остановиться, пожалуйста, — прошу я, но он лишь незначительно замедляет шаг, не реагируя на мою просьбу. Нет, я не должна идти к нему, это плохая идея, мне очень тревожно от происходящего.
Сглатывая, я собираюсь попросить ещё раз, но что-то мешает мне. Олег останавливается, но не потому, что я сказала. Прямо перед ним стоит фигура мужчины, которая не даёт пройти вперёд.
Сначала я думаю, что это просто совпадение, но когда поднимаю глаза, то вижу его. На глазах чуть не наворачиваются слёзы, только я сдерживаю себя и лишь отвожу взгляд. Не понимаю, как он здесь оказался и почему. Думаю, это точно не из-за меня.
Ведь я не нужна ему.
Стас ещё ближе подходит к Олегу, который не понимает происходящего.
— Чем-то помочь? — спрашивает он, огрызаясь, а Стас несколько недолгих мгновений смотрит на него очень сердитым взглядом.
Пускай я знаю его не так много времени, но он никогда не выглядел настолько суровым и жёстким рядом со мной.
— Даю тебе три секунды на то, чтобы отпустить её и убежать, — требует Стас. Нет, он не требует, он приказывает. Таким властным и безжалостным голосом, от которого волоски на моих руках становятся дыбом. — Иначе я переломаю все твои конечности и заставлю захлебнуться собственными слезами.
Господи...
Мне хочется убежать отсюда, испариться, исчезнуть, чтобы не видеть его, но я просто стою и не представляю, что сейчас будет.
Несколько секунд Олег смотрит на Стаса, затем на меня. Я жду, что он хотя бы спросит меня о том, кто это. Спросит, хочу ли я, чтобы он уходил. Но, видимо, зверский вид Стаса не оставляет ему выбора. В его глазах я вижу только испуг и панику.
Он отпускает мою руку и кидает мне разочарованный взгляд, поджимая губы.
— До встречи, — сухо прощается он и уходит в том направлении, в котором тащил меня пару минут назад.
Он оставляет меня одну, вечером, посреди парка, с мужчиной, который просто потребовал это сделать. Для меня такой поступок не становится неожиданностью, потому что я не та, за кого кто-то захочет бороться.
В этом мире я никто.
Собравшись с духом, я поднимаю голову и заглядываю в его тёмно-карие глаза, в которых читается только одно — ярость. Испугавшись одного только взгляда, я делаю шаг назад, но он в одно мгновение сокращает расстояние между нами.
Стас проводит ладонью по моим волосам. На улице очень холодно, но его ладонь, напротив, безумно горячая. Настолько горячая, что ею можно согреться. Или обжечься. Сердце бьётся быстрее, но я отталкиваю всевозможные мысли о том, что всё ещё влюблена в него.
Я для него просто очередное развлечение, которое он может себе позволить. Его жена права, и я всегда должна помнить об этом.