Поверяющий ночные пикеты/Ебушоу

Окинув взором посетителей, Хуан Сюцай вернулся к своему занятию, низко склонив голову над столом.

Приглядевшись, оказалось, что мужчина тщательно и с особой любовью вырезал иероглифы для пресс-папье из бруска восточноафриканского чёрного дерева, закончив резьбу над строкой о «Великом образе Дао».

— Великий образ не имеет формы? 

На другом аккуратно высеченном деревянном бруске в пару первому, изящными каллиграфическими символами, красовалась ещё одна строка, взятая из учения «Лао-Цзы» — «Великая музыка слышна всего меньше». Две прописные истины, выражающие «правильное» действие, которое неизбежно воспринимается как недеяние, ведь оно есть только то, чего нельзя не делать, и никак не выделяется из целостного потока жизни, были вполне уместно изображены на двух больших, бездыханных, тяжёлых деревянных блоках.

Оглядев продаваемые в магазине товары, Бай Сы поинтересовался:

— Старик, это ваша работа? Вы вырезали все эти пресс-папье?

Хуан Сюцай проигнорировал вопрос.

Вместо него ответила стоявшая рядом Вэньжэнь Си:

— Нет. Он резьбит, чтобы замылить глаза покупателям.

На этой фразе Хуан Сюцай остановил резьбу, поднял голову и низким, таинственным голосом произнёс:

— Вы считаете себя покупателями?

— Разве деньги не сделают нас таковыми?

— А сколько госпожа Вэньжэнь планирует здесь оставить? — Хуан Сюцай взял полотняный платок, чтобы вытереть руки, наконец, проявив хоть какой-то интерес.

— С ваших слов, три дня назад один из членов клана Бай посетил вашу лавку, пробыв здесь не менее получаса.

Хуан Сюцай кивнул.

— Как Вы определили, что тот человек выходец клана Бай, которого мы ищем? — поинтересовался Бай Сы. — Он может до неузнаваемости изменить внешний вид, не выдав себя другим.

— Когда я был моложе, имел дело с кланом Бай, — поправив старомодные очки, Хуан Сюцай уставился на Бай Сы искажёнными из-за толстых линз глазами. Взгляд его был настолько проницательно-испепеляющий, что трудно было сказать, видит он ясно или нет. — Вы всегда держите одну руку близко к телу, готовы в любой момент выхватить нож, никогда и никому не позволяете стоять у себя за спиной, а ваши шаги почти бесшумны. Кстати, он был примерно того же роста и телосложения, что и ты.

— Зачем он приходил? Что говорил?

Хуан Сюцай медленно встал, «тщательно выбрав» с полки за спиной, покрытую толстым слоем пыли, маленькую деревянную шкатулку. Церемонно поставив её обеими руками на стол и смахнув пыль, мужчина открыл коробочку, внутри которой лежала кисть для каллиграфии.

— Дамы и господа, это единственная в своём роде прекрасная бронзовая писчая кисть из заячьего волоса. Изготовленная из белой меди обойма, изящно вырезанный на ручке стройный бамбук, а волосяной пучок заячьей шерсти ровный, без обломков, торчащих или выпадающих волосков, упругая, гибкая, чувствительная к каждому движению руки кисть, реликвия эпохи Цяньлун.

Вэньжэнь Си перебила:

— Хорошо-хорошо, сколько она стоит?

Хуан Сюцай указал на маленькую подставку с QR-кодом:

— Сто тысяч мне, а я информацию тебе.

Бай Сы посмотрел на Вэньжэнь Си, которая подняла бровь, как бы говоря: «Ждёшь, что я заплачу?»

Затем они одновременно перевели взгляд на Ли Линду.

С непроницаемым лицом Ли Линду достал мобильный телефон и, отсканировав QR-код, оплатил кисть стоимостью в сто тысяч юаней. Затем поднял её и бросил Бай Сы:

— Подарок на день рождения. 

Бай Сы на мгновение оторопел:

— Сегодня мой день рождения?

Вэньжэнь Си казалась не менее удивлённой:

— У тебя сегодня день рождения?

Бай Сы подсчитал, и кто бы мог подумать, но сегодня, и вправду, отмечается день его рождения по лунному календарю — восемнадцатилетие.

В клане Бай не праздновали дни рождения, считая, что подобные бесполезные эмоциональные практики делают людей слабыми, но в детстве мама и старший брат втихомолку их справляли. Раньше Бай Сы часто задавался вопросом, почему он не похож на остальных членов клана — холодных, как лёд, жестокосердных, безжалостных? Не оттого ли, что в детстве получил много дарованной украдкой любви?

Бай Эр однажды сказал, что когда вырастет, возьмёт его с собой посмотреть мир. Теперь, когда он стал взрослым, вспоминает ли о нём Бай Эр?

По крайней мере, кто-то помнил.

Ли Линду о нём не забыл.

С улыбкой на устах Бай Сы поблагодарил Ли Линду:

— Спасибо. — Хотя Бай Сы впервые получил столь непрактичный подарок и, несмотря на то, что он был подарен как бы невзначай, всё равно, чем дольше смотрел, тем больше понимал необычность, и исключительность кисти из заячьей шерсти в руке.

Ли Линду хотел что-то сказать, но потом остановился, подумав, не будет ли неловко произносить поздравление.

— С днём рождения! — сказала вместо него Вэньжэнь Си. 

Помахав своим подарком, Бай Сы растянул губы в улыбке.

— Теперь ты можешь говорить? — поторопила Хуан Сюцая Вэньжэнь Си.

 Хуан Сюцай ответил:

— Он пришёл в мою лавку с просьбой о помощи в установлении подлинности одного предмета — тушечницы для каллиграфии из натурального камня. Тушечницу, по моим наблюдениям, произвели в эпоху династии Западная Хань, что относится к временам существования государства Лян. Изысканное мастерство исполнения тушечницы натолкнуло меня на мысль, что ею, вероятней всего, пользовались вельможи и члены императорской семьи. В древние времена Шанцю был столицей государства Лян, а на горе Мандан находился древний императорский склеп, принадлежавший основателю династии Лян, Лю У. Я не осмелился спросить, откуда он взял этот предмет, а он, получив мою оценку, ушёл, не сказав ни слова. 

— С того самого момента, как вошёл, и до того, как вышел, что он говорил, видел, или конкретно делал? Дядюшка, пожалуйста, говорите более конкретно. — Допытывался Бай Сы.

Принимая во внимание высокую плату и, видя, что они настроены серьёзно, Хуан Сюцай сделав глоток чая, задумчиво продолжил:

— Он определённо что-то искал. Скорее всего, у него были подозрения относительно происхождения одной тушечницы, и он пришёл ко мне за подтверждением.

— Что ещё Вы слышали?

Хуан Сюцай покачал головой:

— Он был немногословен.

Ли Линду обратил внимание на камеру наблюдения, установленную высоко в углу.

— Эта камера в рабочем состоянии?

— Её установил предыдущий владелец. Я не особо разбираюсь в подобных вещах. — Хуан Сюцай вынул из кармана мобильный телефон. — Кажется, записи с камер можно посмотреть через приложение. Не подскажете, как?

Бай Сы, молча, взял телефон, нашёл нужное приложение и открыл запись за интересующий период. Когда на экране возникла стройная мужская фигура, выражение лица Бай Сы сразу же изменилось.

Длинный белый плащ и того же цвета брюки хорошо скрывали фигуру молодого человека, а бейсболка и солнцезащитные очки полностью закрывали лицо. Войдя в магазин, мужчина направился прямиком к Хуан Сюцаю. Из камеры наблюдения донёсся голос, смешанный с треском помех: «Не могли бы вы помочь мне взглянуть на один предмет?»

Услышав знакомый голос, Бай Сы крепко сжал кулаки. Буравя глазами экран с низким разрешением, он больше всего желал дотянуться и вытащить из него человека.

Бай Эр!

Пока Хуан Сюцай устанавливал подлинность, Бай Эр слонялся без дела. Хотя помещение антикварной лавки было невелико, он не торопился, неспеша, прохаживаясь туда-сюда, прежде чем завершить полный круг.

Бай Сы заметил, что Бай Эр косился набок, когда опустился на ступеньку. Это была очень тонкая разница, но, тем не менее, он её уловил:

— Он ранен!

— Правда? — Ли Линду наклонился ближе, чтобы рассмотреть. — Как ты определил?

— Поступь Бай Юминов бесшумна, потому что мы постоянно контролируем мышцы тела, и только травма может нарушить этот контроль.

Когда Бай Эр проходил мимо камеры, внезапно остановился и медленно поднял голову, сфокусировав взгляд на объективе.

Бай Сы и Ли Линду как один, замерли. Вэньжэнь Си наклонилась, пытаясь рассмотреть поближе.

Тщательно спрятанный за солнцезащитными очками, с заостренным подбородком и бледными, как мука, губами, молодой человек создавал образ неприступной красоты. Затем он вытянул правую руку, сделав странный жест в камеру.

Бай Сы почувствовал, как его сердце пропускает удар.

— Что это значит? — Ли Линду перевёл взгляд на Бай Сы. — Он знал, что ты будешь его искать?

— ... без промедления беги.

— Что?

— Он сказал мне «бежать», — тихо прошептал Бай Сы.

В день его восемнадцатилетия, без вести пропавший, старший брат оставил ему сообщение — «без промедления беги»?!