2
Мы выходим с черного выхода и сразу же оказываемся за пределами лагеря. Вокруг, насколько хватает глаз, лежит безмолвная земля. На дороге стоит черный седан, в нем находится два человека: водитель, и еще один на заднем сиденье. Меня усаживают назад. Ну и громила, этот второй, наверное, он здесь для безопасности остальных, охранят их от меня. Да и наручники все еще на мне. Меня считают опасным? Это почему-то меня веселит. Я вообще расслабился, когда покинул администрацию, а когда мы отъезжаем от лагеря на достаточное расстояние, я почти что счастлив. Мне нравится ехать в машине, здесь пахнет кожей и совсем чуть - чуть бензином. Аманда поворачивается ко мне:
- Ну, вот, теперь ты должен уяснить некоторые детали. Пока ты не будешь чипирован, ты не можешь отходить от меня дальше, чем на метр, разговаривать с людьми, которые не относятся к нашей службе и вообще что-либо трогать без разрешения, любое твое неповиновение будет считаться за правонарушение.
- Чипирование? – я пробую новое слово на вкус, смутно понимаю, что это такое, но хочется узнать поподробнее.
- Да. После того, как в твое тело вживят микрочип, ты получишь полную свободу.
Мне бы сейчас оказаться на поле с лопатой в руках, что-то совсем не хочется носить в себе какой-то там чип.
- Я прочитала твое досье. Хватило пяти минут. Ты попал в лагерь в очень раннем возрасте, поэтому городская жизнь может тебя повергнуть в шок. Хочу дать тебе совет, сиди лучше в отеле, у тебя будет все необходимое для отдыха, лучше не выходи на улицу без особой нужды.
Все ее слова проходят мимо меня. Не понимаю, что она хочет до меня донести. Не знаю, что ждать там в городе.
Машина останавливается через час. За это время Аманда успевает мне надоесть, она говорит и говорит о каких-то непонятных мне вещах, приводит какие-то факты, рассказывает, как проводят свои Семь Дней другие заключенные. Из ее рассказа я понимаю, что другие предпочитают пить спиртное всю неделю. Я их не виню, только алкоголь может заглушить дурацкое чувство безысходности, которое уже начинает нависать и надо мной.
Мы выходим на улицу, и я не верю своим глазам. Передо мной стоит настоящий самолет. Он маленький, метров десять в длину, но настоящий. Возле трапа стоит мужчина в штатном черном костюме, он подходит к Аманде и, пару минут, они о чем-то оживленно беседуют. Я не слышу их разговор, но он явно обо мне, так как несколько раз мужчина кивает в мою сторону. Вскоре, Аманда машет рукой, и громила, с которым я ехал в машине, подводит меня к самолету.
Внутри салона находится несколько пассажирских кресел. Мой охранник усаживает меня у иллюминатора, а сам садится рядом. Аманда и мужчина в штатном, занимают места перед нами.
- Точное время 12:36. В город мы прибудем через час, - говорит Аманда, наверное, эта информация предназначена для меня, но она мне не особо интересна. Я жду взлета, ужасно хочется подняться в небеса. Для меня это все в новинку, хоть смутно и припоминаю, что уже летал на самолете. Кажется, это было восемь лет назад, когда меня конвоировали в лагерь.
Самолет дергается и выруливает на взлетную полосу. Внутри меня все трясется, но это не от страха, как обычно, а от восторга. Я в порыве этого чувства, прижимаю лицо к стеклу иллюминатора и начинаю улыбаться, когда самолет отрывается от земли. Выше... выше... выше...
И вот нас окружает голубое пространство небес. Это круто, безумно круто. Внизу проносятся поля, леса, реки, немного позже появляются дороги. Разглядывая все это, я на миг забываю о своем бедственном положении... забываю о Сэте, который остался в лагере, о подставе Джека, забываю живые глаза той мертвой девушки и о наручниках на своих запястьях... забываю, что жить мне осталось всего семь дней.
Какое-то время мы летим ровно, но вскоре начинаем снижаться, к этому моменту, я так свыкся с чувством полета, что немного теряюсь, когда вновь оказываюсь на земле. Надо запомнить, что оказывается, мне нравится летать.
В фургоне меня доставляют в больницу. То, что это здание является больницей, я понимаю, только оказавшись внутри. Люди в белых халатах так и болтаются по углам. Меня хотят завести в лифт, но я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к Аманде.
- Мне нужно в туалет, - это правда, мой мочевой пузырь переполнен, еще немного и случится непоправимое. В лагере никто за этим особо не следил, да, у нас были места для облегчения, но мало кто добирался до них. Ведь намного легче спустить штаны за углом соседнего здания. Не уверен, что здесь пройдет этот номер.
Аманда корчится и с грустью смотрит на закрывающийся лифт. Ей, наверно, не терпится избавиться от меня. Да я бы и сам никогда не осмелился попросить о чем либо, кого-то из этих людей, но это же не моя прихоть, а нормальная физиологическая потребность организма. Женщина кивает громиле и мужчине в штатном, и мы, вчетвером, движемся дальше по коридору. Надеюсь, хоть в минуту облегчения, меня оставят одного. В мужской туалет Аманда, слава богу, не идет, а эти двое запираются туда вместе со мной. Громила указывается на свободную кабинку, в которую я тут же спешу. Обстановка туалета мне практически не знакома, но тут не надо быть гением, чтобы догадаться для чего предназначена бумага, висящая на стене, и белый унитаз. Такой был когда-то и у меня дома...
***
Врач осматривает меня, целую вечность. Мерит давление, берет кровь из вены, делает рентген и другие процедуры, при этом, постоянно, цокая языком. Ему, явно, не нравится прикасаться к моей коже. Ну да, я грязный, потный и вонючий, но, а как еще должен выглядеть человек, который нормально не мылся около восьми лет? Еще доктор меня боится, даже, несмотря на то, что на мне все еще находятся наручники, а в паре метрах от нас, стоят громила и Аманда.
Когда процедуры закончены, осмеливаюсь спросить:
- Зачем все это?
- Вас, молодой человек, отправляют к людям, вы не должны болеть какими-то ни было заразными заболеваниями.
Это вполне логично, и я с этим согласен.
Доктор качает головой, говорит, что я очень худой, но вполне здоровый. Это не может не радовать.
- Теперь, можно приступить к чипированию?
А я и думать забыл об этом. Немного дергаюсь в сторону, когда он достает из шкафа шприц с длинной иглой, на конце которой находится небольшое утолщение. Нет. Вот этого я точно не хочу. Испуганно смотрю на Аманду, она утвердительно кивает.
- Вот здесь, - указывает доктор на кончик иглы, - находится микрочип, и сейчас я введу его вам в глаз.
- В глаз? – я вскакиваю со стула, совершенно этого не ожидал.
Доктор хмурится, а ко мне тут же подходит громила, но он не спешит скручивать мне руки, просто стоит рядом.
- Да. Раньше чип вживлялся под кожу, но люди стали вырезать его, пытаясь спастись от..., - он запинается, - от... неизбежного, тогда и было решено помещать его в глаз. Согласитесь, вырезать себе глаз не так просто, как вырезать мышцу на руке?
А вырезать мышцу просто? Не знаю - не знаю, я бы точно не смог сделать ни того, ни другого.
Люди вырезали себе чип, но зачем? Я вообще не понимаю, что это такое?
- А зачем он нужен?
- У каждого заключенного свой личный микрочип, на него вносится вся информация об этом человеке, - начинает объяснять мне Аманда, - ты пока не в курсе, но в цивилизованном мире сейчас все на автомате. Нет больше бумажных документов или денег. Люди имеют электронные карточки со всем необходимым. Все, что понадобиться тебе, будет находиться на этом чипе. Где бы ты ни был, специальные приборы считают всю нужную информацию. Сейчас, на тебя открыт счет в банке, на котором находится некая сумма денег, тратить их ты тоже можешь через чип. Ну, и он является маячком, при помощи него, служба отслеживает все твои перемещения. Чуть позже, тебе будет выдан список мест, которые ты не можешь посещать, такие тоже существуют, - она замолкает, но тут же, добавляет, - так что чип просто необходим.
И как я только раньше жил без него? Во рту пересыхает, но у меня, как обычно, нет выбора. Меня не спрашивают, хочу ли я, чтобы в мой глаз поместили микрочип – маячок или нет? Приходится, молча сесть на кушетку.
- Примите горизонтальное положение, - делаю так, как велит врач. Хочется закрыть глаза, но это невозможно.
Громила фиксирует мои руки.
- Пациент против воли может дернуться, поэтому так будет безопаснее, - говорит Аманда. Она совершенно спокойно смотрит, как врач подносит шприц к моему правому глазу.
- Смотрите в одну точку и не двигайтесь, - да громила так навалился на меня, что при всем желании, я не могу даже вдохнуть свободно.
Сердце бешено стучит, его стук гулко отдается в моей голове. Острие находится, прямо напротив зрачка. Я вижу этот микрочип. Он малюсенький и практически бесцветный. Но я все равно не хочу, чтобы он был внутри моего глаза.
Меня пронзает резкая боль, но через секунду все проходит. Я даже понять ничего не успел. Пытаюсь проморгаться, из глаза льются слезы вперемешку с глазной жидкостью. Такое чувство, что в глаз попала мошка, так и хочется вытащить ее.
- Готово, - доктор выкидывает шприц в бак для отходов. На его лице довольное выражение, он гордится тем, что вживляет людям эти долбанные микрочипы.
Громила слезает с меня, и я наконец-то могу вдохнуть полной грудью. Кислород мне сейчас очень нужен, тошнота подкатила к горлу и теперь не отпускает.
- Ну вот, - улыбается Аманда, она подходит ко мне и быстро отстегивает наручники. Услышав щелчок, на меня тут же накатывает волна изумления, наверное, тоже самое, чувствует собака, когда ее спускают с поводка. Я свободен? Нет, это не так. Просто они больше не боятся, что я могу убежать, ведь внутри меня находится их маленькая электронная штучка. - Осталось только обсудить с тобой некоторые детали и отвезти в отель.