Отражения желаний
Никогда в жизни ни у меня, ни у Гарри не было такого рождевственского пира. Столы просто ломились от еды и напитков, буквально трещали под тяжестью тарелок! По Большому залу разносились такие умопомрачительные ароматы, что, едва войдя в украшенный зал, я тут же плюхнулась на первое попавшееся место и вонзила зубы в самое восхитительное на свете лакомство — шоколадное печенье.
Через несколько секунд рядом оказался Рон и моментально нагрузил свою тарелку куриными крылышками.
— Куда вы так спешите? — укоризненно пробормотал Гарри, усаживаясь справа от меня. — Лина, ешь помедленнее. Еда никуда не денется.
Я зыркнула на брата предупреждающим взглядом — мол, не твоё дело, — но печенье всё-таки отодвинула чуть в сторону.
— Смотрите, Дамблдор принарядился, — весело сказала я, кивая в сторону преподавательского стола.
Директора Хогвартса невозможно было не узнать по длинной серебристой бороде. Он, как обычно, сидел во главе стола, но сегодня особенно выделялся благодаря своей странной шляпе, утыканной гигантскими цветами. Цветы раскачивались из стороны в сторону каждый раз, когда Дамблдор смеялся — Флитвик рядом явно рассказывал что-то очень забавное.
Интересно, а в мире магии вообще есть анекдоты?
Но я не успела спросить об этом Рона, потому что вдруг заметила неподалёку восхитительный шоколадный торт, украшенный изящными снежинками. Только была одна загвоздка: прямо рядом с этим тортом сидел никто иной, как Макс Файер. На его лице читалось довольство — он жевал банановый пудинг и даже не смотрел в мою сторону. Значит он не кинется на меня с кулаками... ну, надеюсь.
— Вот это Хагрид дает... — поражённо присвистнул Гарри. В его глазах плясали огоньки веселья.
И я сразу поняла, почему: наш лесничий, раскрасневшийся от алкоголя, поцеловал в щёчку профессор МакГонагалл! А та в свою очередь зарделась и смущенно отвела взгляд. Вот это страсти!
Пока мальчишки обсуждали возможный роман преподавателей, я молча поднялась из-за стола и направилась к своему заветному лакомству. Ну, и к Максу разумеется.
— Привет, — осторожно начала я.
Файер тут же нахмурился, но немного подвинулся на скамье. На лице мальчишки появилась привычная насмешливая гримаса.
— Неужели её величество, королева Лиана Поттер, снизошла до нас, простых смертных, и решила поговорить с таким хвастуном, как я? — язвительно бросил он.
Я вспыхнула.
— А как мне с тобой говорить, если ты всё время на меня смотришь, как лисица на курицу?! — возмутилась я, заметив, как несколько учеников бросили на нас заинтересованные взгляды. Неожиданно для себя самой я разозлилась: — И вообще, я не обязана с вами разговаривать, о великий король Максимилиан!
Сердитая я быстро придвинула к себе торт, отрезала кусочек и, высоко задрав подбородок и одновременно пылая от стыда, поспешно удалилась. Я чувствовала, как Макс смотрит мне вслед.
— Ты чего это с Файером ворковала? — с подозрением спросил Гарри.
Мы с Роном дружно фыркнули.
— Да она на него там чуть с кулаками не кинулась! — заметил Рон и покачал головой.
— Ага, — кивнула я. Чтобы сменить тему, быстро добавила: — Так вы говорите, у Хагрида скоро свадьба?
* * *
На следующий день я почувствовала себя по-настоящему счастливой — как никогда раньше. С самого утра мы с Гарри и Роном вышли на улицу: по традиции кидались снежками, лепили забавных снеговиков, ловили снежинки языком, скользили по льду на Чёрном озере, строили ледяные крепости... В общем, чего мы только ни делали! В замок вернулись насквозь промокшие, замёрзшие и ужасно голодные.
Как только мы вошли в Большой зал, сразу же набросились на сладости: булочки, пончики, торты, пряники... Я объявила шоколадный день, и всё, что я съела — круассаны, пирожные, пироги — было исключительно с шоколадом. Потом, с полными животами, мы с Гарри и Роном направились в гостиную. Как всегда, удобно устроились в креслах у камина: у мальчишек началась шахматная битва, а я, закинув ноги в белых чулках на подлокотник кресла, лёгкими движениями грифельного карандаша выводила в альбоме двоих снегирей, которых мы видели во время прогулки по окрестностям Хогвартса. Я помнила, с какой лёгкостью они скользили по небу, с какой грацией опускались на заснеженные ветки, стряхивая с них снег...
После трёх побед Рона мы стали свидетелями того, как Перси, позабыв о всяких приличиях, гонялся по гостиной за умирающими от смеха близнецами Уизли — Фред и Джордж украли у старшего брата значок старосты.
А после сытного ужина мы с мальчишками взяли по стаканчику горячего шоколада и, уютно устроившись на мягком ковре в гостиной Гриффиндора, потягивали сладкий напиток, иногда перебрасываясь короткими фразами. В этот вечер с нами были Короста, Букля и Дина. Мне было слишком страшно оставлять сов в такую стужу в холодном совятнике, поэтому я временно принесла их в комнату. Птицы играли и весело щебетали друг с другом, точно настоящие подружки, а Короста робко прижималась к свитеру Рона, то и дело забираясь в карман его мантии. Казалось, что бедняжка ужасно боялась огромных сов, хотя Букля и Дина вовсе не обращали на неё внимания.
Да-а, каникулы действительно были беззаботными. Я и раньше радовалась каждому мгновению, проведённому в стенах школы, а в рождественский период это чувство только усиливалось. Я засыпала и просыпалась с улыбкой, уверенная: в этом мире никто не может быть счастливее меня. А такие вот тёплые вечера лишь укрепляли эту мысль.
* * *
Я проснулась от того, что кто-то с особым усердием тряс меня за плечо.
— Лина! Лина! Да проснись же, Лина! — тихо шептал мне на ухо голос Гарри.
На одну ужасную секунду мне вдруг показалось, что весь Хогвартс — это просто нелепый, пусть и самый лучший в жизни, сон. Сейчас я проснусь, пойду варить дяде Вернону его ненавистный кофе…
Прошла целая вечность, прежде чем я медленно разлепила глаза — и сердце вновь радостно застучало. Вот он, Хогвартс! Даже в темноте можно было различить орнамент льва на стене, бордовые занавески, золотистый ковёр… А кровать? Боже, как я могла хоть на секунду спутать это мягкое, воздушное облако с тем жёстким подобием матраса, на котором спала в пыльном чердаке 10 лет подряд?
Ещё один раздражённый возглас Гарри окончательно вернул меня в реальность. Я резко села — и брат с коротким «ой!» шмякнулся на ковёр.
— Ты что здесь делаешь?! — прошипела я, помогая ему подняться. — И как вообще попал сюда?
— Через окно, — невозмутимо ответил Гарри.
Я метнула взгляд в сторону открытого окна. У стены рядом стояла метла — тот самый «Нимбус-2000». В Хогвартсе одеяла такие душные, что я почти всегда на ночь распахивала створки, чтобы к утру комната хоть немного проветрилось. А Гарри это было только на руку...
— Тебе бы в спецназе служить, — проворчала я. — Хотя мог бы просто перелететь через лестницу в девичью спальню, чем…
Гарри резко схватил меня за плечи:
— Лина! Когда ты узнаешь, какая идея мне пришла в голову!.. — с восторгом зашептал он.
— И почему она тебе утром не пришла?! — сердито перебила я.
— Самые лучшие идеи приходят только ночью, — глубокомысленно произнёс брат, и я не выдержав, улыбнулась.
И только сейчас, когда глаза немного привыкли к темноте, я заметила у Гарри в руках мантию-невидимку. По жребию наследство от отца хранилось у Гарри в спальне.
— Ага... — кивнула я, прищурившись. — А Рона ты почему не взял?
— Я тае и хотел, — быстро ответил Гарри. — Но он наотрез отказался вылезать из комнаты в такую холодину. Честно говоря, я и насчёт тебя сомневался — проснёшься ты, или нет. Но точно знал, что ты бы мне не простила, если бы я пошёл один.
— Да что же ты там задумал? — с волнением прошептала я.
— Короче, я подумал: раз у нас есть мантия-невидимка, мы можем пробраться в запретную секцию библиотеки и поискать там что-нибудь о Фламеле! Ну как, гениально?
Я застыла. Внутри будто что-то щёлкнуло — ну точно, Фламель! Я же совсем о нём забыла на фоне всех этих рождественских чудес! Но потом я бросила взгляд в сторону окна: снаружи стояла кромешная тьма, хоть глаз выколи. А уж в коридорах замка — тем более. Да и риск нарваться на Филча был вполне реальным.
— А может, сходим туда утром? — предложила я с надеждой в голосе.
— Утром там будет полно народа, — протестующе возразил Гарри. — В общем, если боишься, я пойду один.
— Это кто тут боится?! — тут же возмущённо вскинулась я. И чуть тише добавила: — Ладно. Жди меня в гостиной. Я сейчас переоденусь во что-то потеплее, заплету волосы, чтобы не мешались… А ты прихвати с собой нормальный фонарик какой-нибудь. А то вдруг мадам Пинс спит прямо в библиотеке, в спальнике. Представь, наступим на неё в темноте, она испугается, закричит и хоп, весь замок уже на ногах. Хотя у тебя-то опыт есть — дядя Вернон тому доказательство!
* * *
Через несколько минут мы уже шагали по тёмным коридорам Хогвартса, освещая путь факелом, который Гарри позаимствовал из гостиной Гриффиндора. При каждом шорохе, писке, при малейшем намёке на звук мы с братом вздрагивали и тут же укрывались под мантией с головой. Впрочем, библиотека была совсем рядом, и эта мысль немного утешала.
— Может, Филч в отпуск ушёл? В честь рождественских каникул, — попыталась я разрядить обстановку.
Гарри нервно рассмеялся, и почему-то мне тут же вспомнился профессор Квиррелл.
Наконец мы добрались до библиотеки. Переступая её порог, я почувствовала, как сердце забилось быстрее — то ли от страха, то ли от предвкушения. Было непривычно видеть её такой пустынной — библиотеку, которая всегда гудела от перешептований студентов. Если честно, я и не собиралась заглядывать сюда на каникулах, даже для приличия. Да и времени на книги в последние дни совсем не находилось. Но сейчас... сейчас я заходила сюда так, будто впервые.
Запретную секцию, ограждённую невысокой сеткой, мы нашли быстро: мы с Гарри, Роном и Гермионой частенько пялились в эту сторону, порой даже подходили вплотную, но тут же отскакивали, заметив, как мадам Пинс начинает подозрительно коситься.
Затаив дыхание, мы с Гарри одновременно переступили ограждение. Я тут же спросила:
— Ну что, разделяемся?
— Да...
Гарри неожиданно снял с себя мантию-невидимку и накинул мне на плечи.
— Пусть побудет у тебя. Если кто войдёт, сможешь спрятаться.
— А как же ты? — взволнованно прошептала я.
— Я?.. — Гарри махнул рукой. — Под стол нырну, если что. Но если меня поймают — вся надежда на тебя, Лина. Кто-то из нас должен остаться...
— Стоп-стоп-стоп, — замахала я руками. — Не пугай меня. Всё будет отлично!
— Надеюсь, — пробормотал Гарри и пошёл вдоль книжных рядов.
Я вздохнула и поплелась к другому стеллажу. Через несколько минут возни, вождению пальцами по корежкам и чтению названий, я сделала вывод: книги там были по-настоящему жуткими и древними. Где не глянь — нацарапанные кресты, флаги, символы, знаки, даже черепа. Но ни единого слова о каких-либо выдающихся волшебниках! Ни одного! Я уж молчу о самом имени Николос Фламель.
Я едва не вскрикнула, когда столкнулась с Гарри нос к носу. Он быстро зажал мне рот рукой, а затем отпустил. Выглядил мальчик раздосадованным.
— У меня ничего, — удручённо произнёс он. — Только разве что одна подозрительная книга с жидкостью, вроде крови, на корешке и...
— Даже слышать не хочу, — остановила я его, выставив ладонь.
— Ну а у тебя-то что?
— Абсолютно ничего.
Мы одновременно вздохнули.
— Ну что ж, тогда придётся открывать наугад, — подытожил Гарри.
Я не успела остановить брата: он взял первый попавшийся фолиант с самой нижней полки, быстро раскрыл его и... тишину тут же прорезал душераздирающий крик.
Это кричал не Гарри и уж тем более не я. Книга. Да, именно чертова книга испортила всё своими воплями! Гарри тут же захлопнул её, и вновь наступила тишина — оглушающая после такого-то шума.
Я схватилась за голову. Что теперь будет?! Мантию наверняка заберут, а мы с Гарри, видимо, будем отбывать наказания до самого выпускного... Да эта дурацкая книга, наверное, перебудила весь замок!
Впрочем, Гарри действовал быстро: поставил книгу на место — точно вор, который бросил мешок с деньгами, потому что его застукали; водрузил факел в ближайший пустой подсвечник; схватил меня за руку, закутал нас обоих с головой в мантию — и дал дёру.
Мы перепрыгнули это проклятое заграждение, будто кони на скачках, а на выходе из библиотеки столкнулись с Филчем.
Выглядел он, мягко сказать, так себе: с выпученными глазами судорожно оглядывал помещение библиотеки, к счастью — глядя сквозь нас. Гарри прошмыгнул мимо завхоза, а я, боясь дышать, последовала за ним паровозиком.
Мы бежали. Бежали по пустым коридорам, то и дело минуя лестничные пролёты и кабинеты... Перед глазами всё плыло: мелькали стены, заросшие плющом, красивые ковры, прибитые к стенам, портреты спящих людей, витражи, в которых отражался диск луны...
Мне было так страшно, что я забыла, что такое воздух в лёгких. И хотя левый бок уже саднило, а в позвоночнике что-то неприятно покалывало, страх в сердце оказался в сто раз сильнее какой-то там усталости.
Наконец она начала одолевать нас обоих. Мы остановились в каком-то узком коридоре и тут же стали отдуватся.
Да-а... Такого кросса я ещё никогда в жизни не бежала. На физкультуре я всегда (после Гарри), прибегала к финишу последняя, а сейчас бы, мистер Уонамейкер — учитель физкультуры — гордился бы мною.
— Значит... Филч... всё-таки отпуск... не взял... — судорожно набирая ртом воздух, усмехнулась я сквозь боль.
Гарри тоже улыбнулся, как вдруг впереди раздались быстрые-быстрые шаги. Мы с братом оцепенели...
— Я нашёл факел в ранее пустом подсвечнике... Кто-то был в запретной секции, — послышался голос Филча.
Гарри вздрогнул, услышав голос собеседника завхоза:
— Они не могли уйти далеко. Обыщем несколько этажей, — отозвался тихо Северус Снейп.
Я сглотнула. Ну что ж... теперь наказания до выпускного точно обеспечены.
Прошла целая вечность, прежде чем в коридоре появились две тёмные фигуры. Мы с Гарри с ужасом переглянулись, попятились назад... Но если бы мы снова побежали — нас бы, если не заметили, точно бы услышали. Устроили бы погоню... А там могли бы подключиться и другие... привидения например.
И даже в стенку не вжаться — коридор был настолько узким, что мы с Гарри шли друг за другом, а не рядом!
Деваться было некуда, а фигуры всё приближались и приближались. Меня охватила страшная паника, как вдруг брат схватил меня за запястье и плавно потянул в какую-то комнату — дверь была приоткрыта.
Мы замерли, моля всех богов, чтобы Снейп и Филч не додумались заглянуть сюда. И, похоже, заговор сработал: тёмные фигуры проскользнули мимо. Их шаги становились всё тише и тише...
Только когда стало окончательно тихо, я заметила, что всё это время не дышала.
Одновременно с Гарри я выдохнула.
— И как мы с тобой такие удачливые, не знаешь? — спросила я брата, прикрывая глаза.
— Не-а, — покачал он головой.
Я осела на пол, но тут же вскочила — не время было расслабляться! Спать уже не хотелось, а в крови всё ещё бурлил адреналин.
Я отряхнула мантию, расправила складки и огляделась. Мы с Гарри оказались в комнате, похожей на заброшенный класс. Даже в темноте можно было заметить в углу кабинета сваленные в большую кучу парты, а картин здесь и вовсе не было. Стол учителя был завален пыльными бумагами и книгами. На полу лежал какой-то хлам, похожая на груду мусора. Я отвернулась к окну, чтобы полюбоваться восхитительным видом ночного неба — единственной в этой комнате по-настоящему прекрасной вещью — но вдруг Гарри с силой потянул меня за рукав мантии.
Я вопросительно уставилась на него.
— Эй, ты... — осеклась я, проследив за взглядом брата.
Оказалось, пейзаж — не была единственной прелестью этого места. Еще было зеркало. Очень высокое (его верхушка едва не доставала потолка), в красивой позолоченной раме, с чистым, без единого пятнышка стеклом. Видно было, что за ним ухаживали и переставили в это пыльное помещение совсем недавно. Я не заметила его сразу, потому что зеркало стояло в самом тёмном углу кабинета — словно кто-то нарочно поставил его туда, чтобы никто не заметил. Я удивилась: странно, кто захочет прятать такую красоту в старом кабинете?
Плохое предчувствие сжало сердце, но Гарри — самый любопытный мальчик на свете — потянул меня к зеркалу. Подойдя ближе, я увидела странную надпись:
«Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».
Меня охватило тревожное чувство.
Когда мы с Гарри посмотрели в зеркало и увидели свои отражения... я вскрикнула. Но Снейп и Филч уже были далеко, никто меня не услышал. Я резко обернулась, но за спиной никого не было. В этот момент я заметила, что мы с Гарри повернулись одновременно. Я заглянула в глаза брату — они лихорадочно блестели в темноте, чуть ли не разбрасывая вокруг яркие зелёные искорки. Я вдруг подумала, что сейчас выгляжу точно так же: напуганная, растрёпанная, бледная, но с огоньком в глазах.
Не может быть... не может этого быть. Может, я заснула, когда опускалась на пол? Может, это галлюцинации от страха? Мозг пытался найти самое логичное объяснение. Но сердце упрямо твердило: это они. Те, кого мы так хотели увидеть все эти 11 лет...
Мы с Гарри переглянулись. Наверняка ему тоже так хотелось, чтобы это оказалось правдой! Я взяла брата за руку и крепко сжала её — чтобы напомнить не только ему, но и себе, что ничего страшного не происходит. Мы есть друг у друга — и это главное. В конце концов, все люди рано или поздно становятся сиротами. Просто с нами это случилось немного раньше.
Наконец, не сговариваясь, мы с Гарри снова посмотрели в зеркало, и у обоих перехватило дыхание. Там, за нашими спинами, стояли... родители. Тётя Петунья часто ворчала, как же я похожа на маму — и характером, и внешностью. А дядя Вернон всегда бурчал, что из Гарри, к сожалению, нормального человека не слепить, ведь он копия отца.
И сейчас Лили и Джеймс Поттеры, считавшиеся умершими, стояли за спинами своих детей. Ни дядя, ни тётя не ошибались: мы были точными копиями родителей. Хотя сейчас я была бледной и испуганной, легко можно было догадаться, что Лили — моя мать. Такие же шикарные рыжие волосы, та же осанка, то же лицо... только, в отличие от мамы, мои глаза были тёпло-карие, как у отца.
Гарри был не меньше похож на Джеймса — чёрные взлохмаченные волосы, тонкие черты лица отца, очки в конце концов... Только шрам на лбу и ярко-зелёные глаза Лили делали моего брата Гарри Поттера похожим на Гарри Поттера. Но я была уверена: пройдут годы, и в том же возрасте, в 21 год, нас будет не отличить от родителей.
Лили и Джеймс улыбались — такими знакомыми улыбками, что я поморгала несколько раз. За ними начали появляться и другие: рыжие, черноволосые, кареглазые, смуглые, с тонкими и мягкими чертами лица... Меня заинтересовала женщина, что стояла позади отца: у неё были очень кучерявые волосы и глаза того же тёплого карего оттенка, что и у меня.
Мы с Гарри опять переглянулись — но в этот раз в его глазах я увидела проблески надежды. Я снова обернулась — никого. А может, это зеркало... показывает призраков?
Внезапно я заметила, что рядом со мной появляется ещё какая-то фигура: нельзя было точно сказать, кто это — темнота мешала разглядеть человека. Но по силуэту точно можно было понять — это мальчишка. Я обернулась к Гарри, но он вовсю разглядывал родителей и, похоже, не видел странный силуэт.
Прошло ещё несколько секунд, и я махнула рукой. Сейчас слишком важный момент, чтобы разглядывать каких-то там мальчишек. А вдруг родители, да и другие Поттеры, исчезнут без следа? Перед этой минутой хочется запомнить на лице всех этих людей каждую родинку, каждую веснушку. Пересчитать количество ресниц и понять, у кого есть ямочки на щеках, а у кого нет.
Правильно говорят, что любопытство — до добра не доводит. Но на то мы и дети, чтобы узнавать мир. И сейчас надежда на то, что в этом мире есть люди, которым мы с Гарри небезразличны, была такой желанной, что я готова была любопытствовать всю свою жизнь, только бы это оказалось правдой.
---
— Могли бы и меня разбудить... — мрачно произнёс Рон за завтраком на следующий день.
Только что Гарри распинался перед другом целых пятнадцать минут с подробным описанием событий сегодняшней ночи. После завершения рассказа Рон выглядел очень удрученным — видимо, он сильно расстроился, что не смог поучаствовать в ночном приключении.
Я же, пока мальчишки болтали, меланхолично размешивала сахар в чае, почти утыкаясь макушкой в чашку. Спать хотелось ужасно, веки слипались... бессонная ночь дала о себе знать.
— Да я тряс тебя почти полчаса! — негодующе воскликнул Гарри, так что даже другие студенты удивлённо обернулись на нас.
— Ну ладно, — вздохнул Рон и кинул косой взгляд на сонную меня. — Лина, тебе плохо спалось?
— Мне мало спалось, — буркнула я. После того, как мы с Гарри вернулись в спальни, я долго не могла заснуть. Мешал и адреналин, всё ещё бушующий в крови, и стук взволнованного сердца. Я задремала только под утро и проспала, наверное, часа три-четыре — катастрофически мало для моего организма. — Чтобы я хоть ещё раз пошла куда-то с тобой ночью, Гарри...
Брат хмыкнул и пожал плечами. Он протянул мне чашку с дымящимся напитком.
— Может, кофейку? — спросил он с ухмылкой.
— Ни за что, — я брезгливо отпихнула чашку и нарочито громко отпила глоток сладкого чая.
Гарри опять пожал плечами, и теперь уже заговорил Рон:
— Так значит, вы ничего не нашли про Фламеля? — грустно спросил он.
Гарри что-то ему ответил, но я уже не слышала: голова сама собой легла на стол, глаза закрылись, и я провалилась в сон.
* * *
Но моё зловещее общение не увенчалось успехом. Ночью, теперь уже втроём, мы шли по тёмным коридорам Хогвартса, то и дело заглядывая в двери, хоть немного похожие на ту, что вела в старый кабинет с зеркалом. Однако теперь я шагала бодрее — не зря же после обеда проспала до самого вечера. Гарри тоже выглядел воодушевлённым — ещё бы! Мысль о том, что появилась возможность снова увидеть родителей, приятно волновала сердце, будто там прошёлся тёплый летний ветер...
Рон, однако, выглядел куда мрачнее. Он то и дело роптал о том, как же за стенами гостиной холодно, и я его не винила. В тот раз мы шли исключительно в библиотеку, до которой рукой подать из гостиной. Ну и, конечно, кросс по всему замку никто не отменял. Сейчас же нас было трое, и двигались мы намного-намного медленнее. Чего уж говорить: днём в коридорах Хогвартса было, не сказать чтобы сильно жарко, а про ночь я вообще молчу... Но мысль о родителях грела и мозг, и сердце, и всё тело сильнее какой-то там стужи на улице.
— Может, вернёмся в спальни, а? — в который раз жалобно предложил Рон.
— Нет! — воскликнули мы с Гарри в один голос.
Спустя ещё пару минут Рон пожаловался, что у него уже все ноги заледенели. Мы с Гарри, полностью проигнорировав друга, молча шли дальше.
— До чего же вы упрямые, Поттеры! — посетовал Рон и ойкнул, когда мы с Гарри остановились как вкопанные. — Ну что, уже?
— Узкий коридор... — прошептала я, и сердце забилось с новой скоростью.
Мы с Гарри, не говоря ни слова, потянули Рона вглубь знакомого коридора и наткнулись на дверь... только вот в этот раз она была плотно затворена.
— О... это та самая комната? — правильно растолковал наше молчание Рон.
Гарри кивнул.
Мы втроём быстро завалились в комнату. Я шустро скинула с себя мантию и метнулась к зеркалу: Гарри уже стоял рядом. Вот же они — родители! За ними снова стали проявляться другие родственники, и та самая кучерявая женщина с тёплыми карими глазами тоже. Увидев их, я невольно испытала облегчение. Они ждали нас и сейчас сияли как новенькие галлеоны... да и странный силуэт мальчишки никуда не исчез.
— Ну что, Рон? — шепнул Гарри и немного сдвинулся с места, так что теперь по середине стоял Рон. — Ты видишь...
— Это я! — перебил Рон. — Это я! Только я повзрослевший... у меня на груди значок старосты... я первый ученик Хогвартса, представляете?! А ещё... ещё я капитан команды по квиддичу... я выиграл чемпионат!..
Глаза Рона в темноте блестели, как блестели у нас с братом, когда мы видели родителей. Мы с Гарри недоумённо переглянулись.
— Гарри, Лина, это зеркало показывает будущее? — с широкой улыбкой спросил Рон.
Я снова переглянулась с Гарри. Он озадаченно провел рукой по волосам.
— Но... наши родители умерли. Как такое может быть?
— А может... — с надеждой в голосе начала я, резко повернувшись к Рону. — Рон, есть в волшебном мире заклятие... ну, или заговор... в общем, что угодно, чтобы оживить мёртвых.
Мальчик нахмурился.
— Нет, — покачал он головой. — Точно нет... эй, Гарри, подвинься! Я ещё немного хочу посмотреть!
— Да на что там смотреть? — искренне возмутился Гарри. — На то, как ты держишь кубок по квиддичу?
— Ты вчера сюда всю ночь пялился, так дай и другим... — настаивал Рон.
В своей борьбе мальчишки заметно отодвинули меня в сторону. Я обиженно вспыхнула.
— Мальчики, а вы знаете, что девочкам вообще-то нужно уступать? — спросила я с напором.
Завязалась перепалка, и она бы всё продолжалась и продолжалась, если бы не пушистая особа, проскользнувшая в комнату — миссис Норрис.
Мы с Гарри и Роном притихли как один, аккуратно надели мантию и выбежали из кабинета — Филч ведь наверняка где-то неподалёку.
Гарри кинул на комнату грустный взгляд, но я его отдернула.
— Гарри, мы ведь сюда ещё вернёмся, — шепнула я, крепко сжимая руку брата. — К тому же... они ведь никуда не денутся, правда? Они будут ждать нас.
Гарри кивнул, и мы покинули узкий коридор.
---
Следующий день, в отличие от многих других, оказался хмурым и туманным: снега почти не было, да ещё и небо затянуло серыми тучами. Явно намечался дождь. Все студенты предпочитали сидеть в замке.
— Может, сыграем в шахматы, шашки, а Гарри? — оживлённо предложил Рон после плотного завтрака.
Мальчик помотал головой, задумчиво сверля глазами камин в гостиной.
— Лина? — переключился на меня Рон.
— Ты же знаешь моё отношение к проигрышам, — я косо глянула на друга. — Я проиграю — и прощай твой набор шахмат...
— Я буду тебе поддаваться, — настаивал Рон.
— А так играть будет неинтересно, — скучающе произнесла я.
— Ну тогда... может, сходим к Хагриду?
— В такую погоду? — поднял бровь Гарри и кинул ироничный взгляд на окно. — Я, пожалуй, пас...
— Ну тогда... Лина, а научи-ка ты меня рисовать, — не сдавался Рон. Что-то он сегодня больно воодушевлённый. — Ты давно обещала, между прочим!
— Не хочется сегодня, — я зевнула. — Погода мерзкая, вот и не хочется ничего делать...
Рон тяжело вздохнул.
— Ночью вы были поактивнее... — буркнул он и поднял брови: — Вы все думаете о том зеркале?
Мы с Гарри одновременно пожали плечами.
— Слушайте... я советую вам туда больше не ходить...
Я, которая как раз сверлила глазами Макса Файера, а он, заметив это, кисло улыбнулся мне, встрепенулась.
— Что-что-что? — не забыв послать напоследок такую же кислую улыбку Файеру, я резко обернулась к Рону. — Ни за что!
— У меня плохое предчувствие... — произнёс мальчик и поморщился.
— Как это понимать? — сердито спросил Гарри.
— Вы ведь уже несколько раз были на грани провала... — быстро начал Рон. — Филч, Снейп, миссис Норрис в конце концов — все они хотят поймать вас. Да, вы невидимы. Но рано или поздно оплошаете, уроните что-нибудь... и тогда всё — вам крышка! Да и зеркало это, если честно, мистическое какое-то. И необычное даже для волшебного мира.
Рон поежился.
— Ты переобщался с Гермионой, — насмешливо фыркнул Гарри.
Я хмыкнула, улыбнувшись.
— Как хотите, — обиженно сказал Рон. — Я вас предупредил...
---
В полночь, когда все студенты окончательно разошлись по спальням, мы с Гарри встретились в гостиной Гриффиндора. Перед этим я, разумеется, как следует выспалась, но вид у меня был совсем не заспанный, а наоборот — решительный. И стоит отметить, что с братом встретиться в гостиной мы недоговаривались. Впрочем, этого и не нужно было: мы слишком хорошо знали друг друга, чтобы усомниться в том, что мы вместе не придём туда завтра. И послезавтра. И послепослезавтра.
Чего уж говорить: только мысль о том, что я больше никогда не смогу подойти к "зеркалу желаний" (так я про себя называла его), оказалась невыносимой. Словно меня вдруг заставили отказаться от сладкого навсегда! Ни того, ни другого я бы врагу не пожелала.
В этот раз комнату с зеркалом удалось найти гораздо быстрее, да и двигались мы с Гарри более чем бодро. Шли всю дорогу молча, и только когда почти забежали в комнату, переглянулись. Почему-то в этот момент мне в голову пришли слова Рона о его, якобы, плохом предчувствии. Похоже, Гарри тоже посещали подобные мысли. Он перевёл взгляд на зеркало и решительно кивнул.
Я взяла брата за руку, и, сбросив мантию, мы быстро приблизились к зеркалу.
И в этот момент появились родители. Как обычно, встречая нас улыбками, появлялись и другие родственники. Та самая женщина с тёплым взглядом карих глаз подмигнула мне. Я улыбнулась, даже не замечая силуэт мальчишки.
— Итак, вы снова вернулись? — прозвучал голос за спиной с нотками грусти.
Мы с Гарри одновременно вздрогнули и обомлели, когда увидели директора Хогвартса. Сейчас Дамблдор выглядел более чем забавно: он сидел прямо на парте, то и дело мотыляя ногами, как маленький ребёнок! И, в иной ситуации, я бы непременно улыбнулась, но сейчас мне было не до смеха. Что же теперь будет?!.. Накажут, оштрафуют, выгонят из школы?!..
— Извините, профессор... — Гарри сглотнул и продолжил: — Мы вас не заметили.
Дамблдор почесал бороду.
— Странно... — он задумчиво уставился в потолок. — Какими близорукими становятся люди, будучи невидимыми.
Впрочем, в следующее мгновение профессор улыбнулся тёплой улыбкой. Я переглянулась с Гарри. Что ж... значит наказывать нас никто не собирается... во всяком случае пока что.
— Вы, как и многие другие, познали для себя прелести зеркала Еиналеж, — Дамблдор прищурился и косо глянул на зеркало. — Надеюсь, вы уже догадались, что оно показывает?
— Наши желания, — быстро сказала я, не давая вставить слово Гарри. — Ну... я так думаю... — смущённо добавила я.
— И думаешь совершенно верно, Лина, — кивнул директор.
Он спрыгнул с парты, осторожно взял нас за плечи и провёл к зеркалу. Нас троих тут же окружили фигуры людей.
— Вы видите здесь свою семью, — Дамблдор не спрашивал, а утверждал.
Мы с Гарри уставились на него одинаковыми недоумёнными взглядами.
— Я могу становиться невидимым, когда захочу, и мантия мне для этого не нужна, — мягко осведомил Дамблдор.
— То есть, вы за нами шпионили? — я приподняла брови, а Гарри легонько толкнул меня в бок.
— Можно и так сказать, — хохотнул директор. — Мне просто стало интересно, что вы будете делать дальше. Чистое любопытство.
Дамблдор просто пожал плечами, и я в который раз восхитилась невозмутимостью этого человека.
— Так вот. Ты права, Лина. Это зеркало действительно показывает наши желания. Но не простые, а самые сокровенные и самые безумные мечты. Например, Рональд Уизли, который всегда находился в тени своих братьев. И вот: он увидел в зеркале себя с наградами, кубками и значком старосты на груди... Мистер Уизли превзошёл своих братьев. Многие стояли перед этим зеркалом не отрываясь и в конце концов сходили с ума — от осознания того, что то, что показывает Еиналеж — ложь...
Я тяжело вздохнула. Профессор Дамблдор потрепал меня по голове и продолжил:
— Но это не важно. Важнее этого то, что это зеркало не даёт ни знаний, ни ума. Завтра его перенесут в другое помещение, и я прошу вас больше никогда его не искать. Человеку не следует жить в своих мечтах и забывать про настоящую жизнь. А теперь, пожалуй, вам пора вернуться в свои тёплые и уютные спальни, чтобы хорошенько выспаться.
Я понуро опустила голову. И хотя мозгом понимала, что Дамблдор прав — не стоит забывать про настоящий мир, сердце уже отчаянно билось. Уже звонило во все колокола: больше ты не увидишь родителей. Я сглотнула ком в горле и закрыла глаза.
— Сэр, а можно ещё один вопрос?
— Ещё один? — Дамблдор улыбнулся. — Гарри, мой мальчик, но ведь ты только что его задал. А, впрочем, не важно. Задавай.
— А что вы видите в зеркале?
Теперь пришла моя очередь толкать Гарри в бок. Он обиженно уставился на меня, но Дамблдор остался невозмутим.
— Я? — директор усмехнулся и уставился в зеркало. Стал изучать себя так, будто увидел в первый раз, и наконец сказал: — Я вижу себя с парой шерстяных носков. Не смотрите на меня так, носков никогда не может быть много. Но люди почему-то предпочитают дарить мне книги на все праздники.
— А какого окраса носки предпочитаете, сэр? — с интересом спросила я.
— Все цвета хороши, — Дамблдор пожал плечами. А затем добавил, чуть подумав: — Ещё я вижу в зеркале себя с кучей упаковок «Шоколадных жаб» с карточками внутри с моим портретом. Знаете, я ведь считаю, что моё самое главное достижение в жизни — это то, что у «Шоколадных жаб» есть карточка со мной... Впрочем, что-то мы заболтались, — добродушно улыбнулся Дамблдор. — Всё, кыш по спальням.
Уже в гостиной я порывисто выдохнула и закрыла рот рукой, чтобы не завизжать.
— Ты чего? — спросил Гарри.
Я вдруг обняла брата. Он недоуменно наморщил лоб.
— Гарри! — шёпотом произнесла я. — Ты не представляешь, что произошло! Я вспомнила, где слышала имя Фламеля. Николос Фламель — у него есть карточка в «Шоколадных лягушках»! Помнишь, когда мы ехали в поезде, карточка попалась мне? Я ещё тогда пыталась обменять эту несчастную карточку на Роновы... Кстати, он, гад, так карточки и не отдал! Припомню это ему завтра за игрой в шахматы... ой, или лучше сначала научить его рисовать? Да, наверное, рисовать. После моего проигрыша я буду слишком зла на Рона, чтобы учить его... В общем, спокойной ночи!
Я расцеловала Гарри в обе щеки и, перепрыгивая несколько ступенек сразу, влетела в спальню девочек, оставив ошеломлённого брата одного.
---
Примечание от автора
Очень извиняюсь за долгую задержку. Я знаю, что главы выпускаю через неделю-две, и понимаю, что эта не стоила того, чтобы писать её целый месяц. Но вы уж меня извините — я совсем скисла(
И дело тут даже не в отдыхе (который, кстати, продлился немного дольше, чем планировался) и восстановлении режима после него, а в самокритике. Когда я писала эту главу, мне постоянно что-то не нравилось, я часто переписывала то или иное предложение. А ведь я ещё и это всё редактировала! Да и окончательным вариантом я, признаться, не очень довольна (ну вот например тем, что про Фламеля Лина как-то вспомнила слишком быстро, и... сумбурно что-ли). Но что есть, то есть.
Я постараюсь вложить в этот фанфик больше времени, хочу окончательно наладить режим написания глав. Так что вы уж на меня не сердитесь(
Я вообще боюсь, что начнётся с сентября, если я на каникулах кое-как успеваю что-то чиркать... Посмотрим, но обещаю стараться выпускать главы почаще.
(Кстати, кто понял к чему картинка приставленная главе, + вам в карму^^).