Предисловие
Благородство заключается не в том, чтобы никогда не падать, а в том, чтобы подниматься каждый раз, когда мы падаем.
Здравствуйте. Меня зовут Лиана. Лиана Поттер. Или просто Лина - кому как угодно. Я живу в городке Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом 4, с самыми ужасными людьми на свете... Но давайте не забегать вперёд - я расскажу всё по порядку, хорошо?
Итак, нас с моим братом - Гарри Поттером - подбросили на порог к Петунье и Вернону Дурсль примерно в конце октября.
Сначала расскажу побольше об этих... так называемых Дурслях.
Тётя Петунья - родная сестра нашей мамы, а значит, наша тётка. Её внешность - не сказать, чтобы приятная: худощавая фигура, светлые волосы и очень длинная шея. Впрочем, для неё самой это, похоже, достоинство - с такой шеей удобно подглядывать за соседями из окна и собирать о них всё новые и новые (обычно гадкие) сплетни.
А вот дядя Вернон - полная противоположность своей жены. Он был очень-очень толстым (на фоне тётушки Петуньи выглядел особенно комично), с маленькими глазками-бусинками, густыми усами, в которых постоянно застревал бекон, и шеей, которой как будто и не было вовсе. Я не раз задавалась вопросом: а есть ли у дядюшки вообще шея?
У Дурслей был сын - Дадли. Наш двоюродный брат. И он был точной копией своего отца: тот же характер, та же внешность, за исключением светлых волос, доставшихся от тёти. Маленькие глазки, отсутствие шеи и явное ожирение. Впрочем, тётя с дядей были этим безумно горды - их «малыш» был таким «упитанным»! Но на наш с Гарри взгляд, Дадли больше походил на жирную свинью. Хотя, может, это и не совсем субъективно - он постоянно издевался над нами. Мог ударить перед всем классом, оскорбить, а самое ужасное - тащил нас в туалет и окунал лицом в унитаз. Как вспомню - вздрагиваю, и ощущение бессилия захлёстывает...
У Дурслей была одна странная особенность... даже не особенность, скорее фобия: они панически боялись всего необычного. Пример: как-то Гарри рассказал им что-то волшебное из мультика - то ли про летающий ковёр, то ли про машину. Тётя Петунья тогда уставилась на него с выражением ужаса и гнева, будто он совершил величайшее преступление в мире. А дядя Вернон так взбесился, что запер Гарри в чулане на несколько часов.
В общем, Дурсли нас ненавидели. Почему - я не знаю. Может, потому что мы были не такие, как все. Необычные. Сироты. Тётя всегда твердила, что наши родители погибли в автокатастрофе. Но мне в это никогда не верилось. Как те, кто подкинул нас на порог, могли знать, что Дурсли - наши родственники? Да и в памяти у меня осталось нечто другое - то же, что и у Гарри: свист, зелёная вспышка и резкая боль в голове. Моё первое осознанное воспоминание. Ну и скажите мне, откуда в машине взяться зелёной волшебной вспышке?
Своих родителей мы не помним. Вообще. А спрашивать у Дурслей - бессмысленно. Единственное, что у нас осталось - это украшения. Тётя сказала, что нас подбросили уже с ними. У меня на шее всегда был кулон в форме сердца на тонкой серебристой цепочке - огненно-красный камень, глубокий и мерцающий. А у Гарри - массивное кольцо с рубином в золотой оправе. Дадли как-то попытался их у нас отобрать. Завязалась драка: у Гарри появилась огромная шишка, а у меня - синяки на ноге. Но память о родителях мы сохранили.
Странностей в нашей также жизни хватало. С шести лет с нами начали происходить настоящие чудеса. Будто кто-то проклял, честное слово! Один раз мы с Гарри от страха взлетели в воздух. В другой раз - после ужасной стрижки (Гарри обрили почти налысо, а мне сделали кривое каре) - наутро волосы у нас были как новенькие. А однажды я проснулась - и обнаружила, что кровать парит в воздухе вместе со мной. Таких историй было много. Может, именно поэтому Дурсли нас и ненавидели?
Кстати, мы с Гарри - двойняшки. Но по внешности совершенно не похожи. У Гарри смуглая кожа, чёрные, всегда взъерошенные волосы, большие зелёные глаза, очки с перемотанной скотчем дужкой (угадайте, чьих рук дело) и шрам на лбу в виде молнии. Брат стеснялся своей внешности, но я всегда говорила - и говорю - что он очень красивый. Особенно люблю его растрёпанные волосы - иногда нарочно их взъерошиваю ещё сильнее.
А у меня - длинные тёмно-рыжие волосы, худощавое телосложение, веснушки, курносый нос и большие янтарно-карие глаза. Я никогда не считала себя красивой. Особенно из-за веснушек, которые покрывают почти всё лицо и плечи. А волосы... с Дурслями за ними ухаживать было сложно, они постоянно пушились, и я всё время собирала их в тугой пучок. Но Гарри говорил, что я прекрасна с любой причёской - или вообще без неё.
Каким-то чудом, не сойдя с ума, мы прожили на Тисовой улице десять лет. И вот однажды вечером мы с Гарри решили прогуляться по улицам Литтл Уингинга. Мы часто так гуляли, были неразлучны с самого детства - защищали друг друга, болтали ни о чём, засыпали вместе. Больше всего я любила, когда мы тайком брали у Дадли какую-нибудь пыльную книжку и читали друг другу перед сном.
- Гарри? - позвала я, глядя на солнце, вот-вот скрывающееся за горизонтом.
Мы остановились на детской площадке неподалёку от Тисовой улицы. Две свободные качели будто ждали нас.
- М-м? - откликнулся он, устремляя на меня свои изумрудные глаза.
- Как думаешь, магия существует? - вдруг спросила я.
- Не знаю, - пожал плечами Гарри. - А почему спрашиваешь?
- Просто... в одной книжке прочитала: если не веришь в волшебство, никогда его не найдёшь. Ты веришь в это?
- Я поверю тогда, когда Дурсли перестанут измываться над нами, - усмехнулся он.
- Точно! - тихо засмеялась я.
Гарри чихнул, и я прыснула со смеху ещё сильнее.
- Чихаешь - значит, правда. Примета такая, - пояснила я весело.
Да-а, в отличие от Дурслей Гарри я любила очень сильно. Как и он меня.
Мы ещё немного прогулялись, но на улице уже темнело, и нужно было возвращаться в ненавистный дом номер 4.
Как только мы вернулись, на нас сразу налетел дядя Вернон:
- Где вас носило?! - прогремел он, встряхнув меня и Гарри за плечи.
- Мы немного прогулялись, - сказала я, уставившись куда-то в стену.
- А Дадличек уже давно дома! - подоспела и тётя Петуния.
Нас всегда ругали, если Дадли в чём-то преуспевал и обходил нас, даже если он просто быстрее съест завтрак - его похвалят, а нас, как обычно, отругают. Это уже стало обыденностью.
- Останетесь без ужина, раз так гулять любите, - проворчал дядя.
- Ладно, а теперь мы можем идти? - спросил Гарри.
Дурсли, посверлив его возмущённым взглядом несколько секунд, одновременно кивнули.
У нас с Гарри не было комнат. Он жил в крохотном чулане под лестницей, где было полным-полно пауков, а я - на чердаке, где валялась куча всякого хлама. Чаще всего мы предпочитали проводить время на чердаке. Во-первых, там было побольше места. А во-вторых... Я уже говорила, что в чулане полно пауков? Да, я панически их боюсь. На чердаке они, конечно, тоже были, но не в таком количестве, и не сыпались на голову...
Гарри уже последовал за мной, как вдруг его остановил голос дяди:
- А куда это ты направился, молодой человек? В чулан - бегом!
Брат вздохнул и уже было направился к своей "комнате", но я придержала его за запястье.
На чердаке одной было очень страшно, скажу я вам. Один раз у меня даже был сонный паралич. О том, как сильно я тогда испугалась, я даже говорить не буду. А с Гарри было как-то спокойнее... Знать, что рядом кто-то есть - пусть и не защитит, но просто поддержит, - было гораздо лучше, чем сидеть там одной.
Я со вздохом отпустила его руку и двинулась к страшному чердаку под мерзкую улыбочку дяди Вернона. Видимо, эта картина доставила ему крайнее удовольствие. Эх... лишь бы не встретить Дадли по дороге...
Но, конечно, судьба решила иначе.
- А ну стой! - раздался ленивый, но громкий голос. Из-за угла вывернул Дадли, жуя что-то липкое. - Где это вы шлялись, грязнули?
Я промолчала, стараясь проскользнуть мимо, но он преградил путь, расплываясь в своей обычной самодовольной ухмылке. В руке у него была половина шоколадного батончика, вторую он вероятно и желал.
- Знаешь, - сказал он, пододвигаясь ближе, - если будешь и дальше шататься с этим очкариком, совсем с ума сойдёшь. Хотя... вы друг-друга стоите.
Он толкнул меня плечом, проходя мимо, и я еле удержалась на ногах. Сердце колотилось от обиды и страха, но я уже давно научилась не плакать при них, Дурслях.
Я забралась по крутой лестнице наверх, стараясь не шуметь, чтобы не услышать очередное "тише там, или вылетишь вон с вещами". Дверь на чердак заела, как всегда, но после пары попыток поддалась с жалобным скрипом.
Внутри пахло пылью, старыми книгами и чем-то ещё... чуть пряным, будто здесь когда-то хранили сушёные травы. Я пробралась между старыми чемоданами, коробками с рождественскими игрушками и выцветшими фотоальбомами. Пауки тут тоже были - но не такие наглые, как в чулане. Тут они прятались по углам, и, если не всматриваться - будто бы их и нет.
Я опустилась на покрытую старым пледом кушетку. В голове шумело. Больно было оттого, что нас наказывали просто за то, что мы - мы. И всё равно... хотелось улыбнуться. Потому что, несмотря на всё это, у меня был Гарри. Он там, внизу. В чулане. Один. Но он есть. Мы - вместе. По крайне мере пока что.
Я закрыла глаза, обняв подушку, которую когда-то стащила с дивана в гостиной. И прошептала в темноту:
- Спокойной ночи, Гарри...