личное исключение

Новогоднее настроение — это та вещь, которую поймать очень сложно именно в канун Нового года. Эльза искренне завидовала тем людям, у которых оно было вовремя, ведь у самой Матвеевой оно появлялось в ноябре, там и оставалось, не дожив до декабря.

Как-то Эля настолько вдохновилась Новым годом, что в ноябре украсила свою комнату различными гирляндами и постельным бельем с северными оленями. Парни тогда сказали, что она совсем сбрендила, но пообещали, что в декабре продолжат такое настроение подруги. Да вот только к декабрю ничего не осталось.

В этом году вся история повторяется. Эля смотрит на коробку с гирляндами, которую она вытащила из кладовой, и не видит никакого смысла в украшении комнаты. Эльза из ноября сейчас бы ударила нынешнюю, выгнав с кровати и заставив завешивать все красно-золотыми игрушками.

Ритка уже давно всю свою спальню гирляндами увесила, а сейчас «Один дома» довольная смотрит. Эльза планировала тоже посмотреть что-то новогоднее, но каждый год это был «Гринч», который уже приелся. А на остальные фильмы не тянуло.

Из парней же никто и никогда ничего не украшал к Новому году. Боре порой все же приходилось в этом участвовать, ведь его сестра просто бредит этим праздником и с каким-то особым трепетом к нему относится. А вот Киса, Мел и Гена никогда к такому даже не прикасались.

Эльза, тяжело вздохнув, прибавляет громкость на колонке, чтобы музыка заполнила каждый уголок спальни. Бездумно листает ленту новостей, порой ставя лайки на какие-то записи и улыбаясь мемам. Случайно переходит в раздел сообщений, а в глаза сразу же бросается онлайн одного человека.

Раньше, когда Киса и Эля были онлайн в одно время, всегда скидывали друг другу тупые мемы, просто чтобы что-то написать. А сейчас они вот уже неделю не переписываются. Даже в беседе друг к другу не обращаются, Кислов отвечает на что-то парням, сам активного участия не проявляет.

С той ситуации на вечеринке вообще многое изменилось. И, как и боялась Эльза, с Кисой их развело по разным берегам. Будет вернее сказать, что сама она отдалилась. Сначала исчезли поцелуи в щеку при приветствии, потом объятия стали более сухими, а дальше и ответы на сообщения поступали дольше. Киса сначала пытался с этим всем разобраться, психовал, бил грушу на базе в гневе, а потом опять пытался поговорить, но Эля закрылась.

Все чувства спрятала в ящик, перемотала его цепью, закрыла на большущий замок и закинула подальше. Так было проще, проще для всех.

Усугубляло положение и то, что Осипова взяла в привычку придираться к Матвеевой и таскаться за парнями по пятам. Ее даже сам Киса посылал несколько раз, но она бегает за ним, напоминая о «том самом».

В один день Алина разорвала цепь на рюкзаке Эльзы, из-за чего на нем образовалась безобразная дырка. Ритка тогда схватила Осипову за волосы и ударила головой об подоконник. Жестоко, но слезы Алины радовали. А Осипова потом бегала и жаловалась Кисе на то, что Эльза ее ударила. Не Рита, а Эльза, которая устало пыталась собрать звенья от цепи в тот момент.

Естественно, Киса ничего не сказал Эле, так как считал, что все случилось заслуженно. Да даже если бы Эльзе просто взбрело в голову ударить Алину, он бы лишь одобрительно улыбнулся и обнял, ведь это же Матвеева. Их Мотя.

Громкий хлопок двери заставляет вздрогнуть и подняться с кровати, устало плетясь в коридор. Федор пытался разуться, закрыть квартиру и держать гигантскую елку одновременно.

Эля к отцу подходит и придерживает пушистую красавицу, которая, к сожалению, не пахла лесом. Конечно, искусственная же.

— Черт.. — вздохнул отец. — Игрушки в машине забыл. Эльза, сходи за ними, — кивает на ключи на тумбе.

Эля тяжело вздыхает и берет теплую зипку с вешалки, надевая ее на себя. На девушке лишь короткие шорты, плотно облегающие ягодицы, короткий топ и эта зипка, но она ведь и ненадолго собирается на улицу выбежать, потому не тратит время на переодевание.

Оказавшись на улице, сразу же идет к машине, выглядывая ее в рядах парковки. Открывает автомобиль с пульта и ныряет на заднее сидение, опираясь на него одним коленом и пытаясь втащить коробку, стоящую на полу.

Ухватив коробку крепче, бедром захлопывает автомобильную дверь и щелкает кнопочкой на пульте, отходя от машины. С подъездной дверью приходится помучаться, держа игрушки всего одной рукой.

— Че б ты без меня делала, Матвеева? — сзади кто-то протягивает руку и открывает тяжелую дверь.

Эльза поворачивается и взглядом с Кисой сталкивается. Хмурится, не понимая, что он тут забыл. Их дворы находятся на достаточном расстоянии друг от друга и не пересекаются, поэтому просто проходить мимо он вряд ли мог.

— Ты че тут забыл?

— Приветливей ты за эти дни не стала? — усмехается и вслед за ней в подъезд заходит.

Эльза быстрее по лестнице подняться хочет и за дверью квартиры скрыться, но, кажется, Кислова такой исход событий не устраивал.

— Эль, — ее имя из его уст звучит как-то необычно. — Ну подожди. Давай поговорим?

— О чем, Кис? — хмурится и коробку чуть подкидывает, стараясь рукам дать хоть немного отдыха.

— О нас. О том, что, блять, происходит. Мне хуево без тебя, Эльчонок. Ты как-то резко пропала с моих радаров, мне это пиздец не нравится, — Кислов за локоть ее придерживает и внимательно в глаза вглядывается.

— Все у нас нормально..

— Да нихуя не нормально! — восклицает он. — Мы с тобой не общаемся вообще! Как каникулы начались, ты сразу же дома закрылась, на сообщения отвечаешь редко, на тусы не ходишь. Хуй с этим всем, но какого хрена ты на звонки мои не отвечаешь? А если отвечаешь, то это: «ага, угу, поняла, пока». Ты все еще дуешься из-за того, что я Осипову трахнул? Да что в ней такого, блять? Обычная телка на ночь.

— Вот именно, Кис! У тебя все телки «чисто на ночь»! — уже тоже не сдерживается. — Ты же, блять, видишь, что в наших с тобой отношениях дружба уже давно границы все перешла! Дай мне гребаное время, чтобы я вновь ощущала тебя просто другом!

— Матвеева, — цедит сквозь зубы, — ты бесишь меня. Прибил бы прямо тут да вот жалко ведьму такую из жизни своей убирать, — парень забирает коробку из ее рук и ставит ее на ступеньку лестницы. — Хватит хуйней маяться, — берет ее за щеки и к себе притягивает. — Мы с тобой никогда не были чужими людьми, а тут такое? Выскажи мне все, наконец, а уже потом мы решим, че сделаем.

— Высказать тебе все? Высказать? Ну хорошо! — скидывает со своего лица его руки. — Ты, Кислов, задолбал меня уже! Все мысли о тебе! Ненавижу, блять, это чувство! Да лучше бы я про Рауля столько думала, но нет! Ты, долбанный паразит, въелся в мою тупую голову и основался там! А еще ты слепой идиот, раз не видишь того, что уже все увидели! Мы целуемся на тусовках, я постоянно сижу в твоих объятиях, дурачусь тоже чаще всего именно с тобой! От тебя постоянные намеки на секс, а потом мы вновь просто друзья! А знаешь, блять, как сложно считать тебя другом, когда ты на вечеринках виснешь на мне, целуешь, пошлости на ухо шепчешь, а потом уходишь другую зажимать?! Да я же себя говном последним чувствую!

— Эльчонок.. — тянется к ее руке, но она ее одёргивает.

— Не трогай, блять! — отшатывается от него и спиной в стену врезается. — Кислов, ты же каждый раз говоришь мне, что влюблен давно.. — успокаивается и говорит тише. — Зачем врешь-то, а? Я ж, блять, все-таки девочка, меня такие слова за душу могут тронуть. Я уже так устала от этих вечных мыслей.. Давай я просто переживу эту хрень в одиночестве, а потом мы вернемся к тому состоянию, когда были простыми братанами, Кис?

Киса, кажется, вообще потерялся от ее монолога. Растерянно на нее глядит, спиной прижавшись к перилам.

— Эльк, я же щас правильно понял? Ты че-то ко мне чувствуешь?

— Да, Кислов, да! Знаю, дура конченная, но, блять, в этом виноват ты! Поэтому дай мне смириться с тем, что я тупая идиотка, которая не нашла себе партию получше! — хватает коробку и поднимается по лестнице, быстро дверь открывая и захлопывая ее за собой.

Прижимается спиной к стене и глаза прикрывает, считая до десяти.

— Дура, — шепчет себе под нос, разуваясь. — Зачем все рассказал? Блять...

Девушка снимает зипку и, повесив ее на крючок, проходит в гостиную, где отец уже елку поставил, а сейчас распрямляет ее ветки.

— Ты чего так долго? — спрашивает ее.

— Ключ от двери размагнитился, не могла в подъезд войти, — отмахивается и садится на пол перед коробкой, игрушки доставая.

Федор задумчиво кивает и поправляет ножки, на которых стоит елка. Эльза первый слой мишуры убирает и пробирается к красивым игрушкам. Пододвигает коробку ближе к отцу, чтобы и он мог выбрать то, что хочет повесить на ветви.

— Начинаем наши семейные отношения с совместного украшения елки? — усмехается мужчина, а Эля улыбается.

— Неплохое начало, — пожимает плечами и вешает золотой шарик. — Что приготовим на Новый год?

— Даю волю твоей фантазии, — он почему-то на нее внимательно так глядит и усмехается. — Никогда не думал, что когда-то мы вот так будем проводить время.

— Понимаю, — улыбается. — Тоже даже в мыслях такого не было. Я вечно с друзьями на все праздники ухожу.

— Ты постоянно говоришь про друзей. А парень? Он есть? — Эльза удивленно брови вскидывает, а отец елку гирляндой начинает обматывать.

— Есть тот, кто мне нравится. Мудак редкостный, но мы дружим.

— Один из этих твоих друзей?

— Киса, — Эля прикрывает глаза, понимая, что оговорилась. — Ваня Кислов, точнее.

Отец морщится, но ничего не говорит. Кислова он прекрасно знал, в этом парне из хорошего только его мама. Хенкин, с которым общается Федор, часто говорил про него, и за все время Матвеев ничего хорошего не услышал.

— А ты, пап?

— Что?

— Ну, тебе никто не нравится? — смотрит на него снизу вверх. — Не всегда же по этой убиваться.

За эти дни общение Федора и Эльзы стало гораздо свободнее. Отец не бесился из-за сказанных Элей фраз да и все запретные темы стали открытыми.

Мужчина постоянно смеялся, когда Матвеева маму назвала «этой».

— Есть одна женщина, — признается он, а Эля удивленно брови вскидывает. — Ухаживаю за ней, она эти ухаживания принимает.

— Ва-а-а-у! — тянет она. — И кто она?

— Ты ее знаешь, — на этом моменте Эльза даже застывает. — Светлана. Из салона красоты. Там мать Кислова работает.

— Это которая мастер маникюра? — восклицает Матвеева. — Приятная женщина!

— Она о тебе тоже такие же слова говорила, — кивает с легкой улыбкой на губах. — Описывает тебя весьма вежливой девушкой.

— Конечно, я такая, — серьезно на него смотрит, но потом широко улыбается. — Это же круто! Пригласи ее к нам, вместе встретим Новый год.

— У нее есть ребенок, поэтому не получится, — мишуру крепит и вновь к коробке наклоняется.

— Тогда первого января ее к нам позови!

— Думаешь, стоит?

— Конечно! Пап, блин, она крутая женщина, у меня будет бесплатный маникюр!

Он глаза закатывает и с улыбкой головой качает.

— Лезь давай, звезду крепи, — передает ей золотую звездочку, украшенную красными бусинами.

Эльза на ноги поднимается и тянется к верхушке елки, закрепляя звезду, чтобы та не шаталась.

Эля была рада, что у отца на горизонте кто-то замелькал. Он мужчина симпатичный, скрывать не стоит. Единственным недостатком была его склонность к алкоголю. Федор часто пьет, и это перетекает в долгие запои.

— Так что, позовешь?

— Позову-позову, — отмахивается от нее. — Все, шуруй уже в комнату свою, у тебя сейчас лицо от улыбки треснет.

Матвеева посмеивается, но послушно уходит в свою спальню. Музыка сразу бьет по ушам, и Эля чуть морщится, убавляя звук. Ложится на кровать, притягивая к себе медведя. Переводит взгляд на пуфики и замечает знакомый светлый лонгслив.

После какой-то тусовки Киса оставил его тут, а Эльза нашла его только сейчас.

Кислов просто ненавидел, когда его вещи кто-то брал. Никому не давал носить его толстовки, футболки, не давал ничего. Его бесило, что вещь, принадлежащая ему, может быть чьей-то еще. Киса дикий собственник, и это проявлялось во всем. Даже в отношении к одежде.

Эльза с кровати встает и подходит к пуфикам, топ с себя стягивая. Надевает мужской лонгслив и чуть передергивает плечами, когда холодная ткань касается голой груди. Плечи у Кисы широкие, и сам он выше Эли, поэтому вещь болтается на ее теле, не облегая его.

От лонгслива пахнет Кисой, Эльза глубоко вдыхает этот запах и падает на кровать, морщась от того, насколько много Вани в ее голове. Он везде, его вытравить не просто, а Эля почему-то пытается это сделать.

Киса

если ты сбежала, это не значит, что этот разговор был закончен

Именно это сообщение она видит, когда берет телефон в руки. Обреченно стонет, но решает ответить.

Мотя
дай мне исчезнуть в своих мыслях, а...

Киса

хуй тебе, Матвеева

давай разложим все по полкам, пацаны тоже страдают из-за наших недопониманий

Мотя
мило, что ты думаешь о парнях, но не думаешь о том, что мне может быть некомфортно обсуждать эту хуйню

это мои чувства, так не должна ли я сама разобраться?

сходи напейся и трахни кого-нибудь, чтобы забыть о моем существовании на секунду

Киса долго не отвечает, и Эльза уже начинает нервничать из-за того, что так резко обошлась с ним.

Киса

понял тебя

Вот и замечательно. Понял, прекрасно. Только почему как-то на душе тяжело? Еще и лонгслив Кисин удушающим кольцом сдавливает.

Эльза устало набирает сообщение Гене, прося его приехать за ней. Парень отвечает, что скоро будет около ее дома, а Эля с кровати встает и со спинки стула джинсы берет, на себя их натягивая.

Краситься не хочется, поэтому просто собирает волосы в высокий хвост и духами брызгает на шею, задевая край лонга. Берет рюкзак и выходит в коридор.

— Пап, я с Геной до торгового центра смотаюсь! — кричит из коридора и, натянув ботинки с курткой, выходит в подъезд.

Спускаясь по ступенькам вниз, тормозит на том месте, где они сегодня с Кисой разговаривали. Осознание того, что она ему во всем призналась, обрушается на голову тяжелым грузом. Эльза хмурится, но пытается забить эти мысли сигаретой, которую из пачки достает.

Около подъезда присаживается на лавочку и кончик зажигалкой поджигает. Вздрагивает от резкого порыва ветра и затягивается, шмыгая носом.

Эльза понимала, что если просидит сегодня дома, то точно сойдет с ума, поэтому весьма хорошим вариантом была поездка в торговый центр, где можно будет купить подарки друзьям.

Торговым центром местное заведение весьма сложно назвать. Просто сборище неизвестных миру магазинчиков, в которых многое можно найти.

Эля докуривает сигарету, когда машина Гены останавливается рядом. Зуев выходит из нее и с улыбкой подходит к подруге, руки в стороны раскидывая.

— Моть, я успел соскучиться, — Матвеева улыбается и обнимает его, крепко прижимая за шею и делая вид, что задушить его хочет.

— Я тоже скучала, — хмыкает и идет к машине. — Поехали-поехали. Время — деньги, которых у нас нет.

Зуев усмехается и послушно место за рулем занимает. Он сегодня какой-то особенно помятый. Волосы растрепаны, куртка распахнута, под глазами залегли тени, а взгляд потухший. Сам Гена объясняет это тем, что долго промаялся с товаром ночью и совершенно не выспался.

— Ты куда пропала-то, Эльк? Как не забегу на базу, все там, кроме тебя.

— Да я отходила от херни с Кисой, — отмахивается. — Настроила, идиотка, планов, а он и не обещал же ничего. Короче, как говорится, сама сделала, сама пострадала.

— Так мы давай Осиповой этой ноги вырвем? — предлагает парень, а Эля смеется. — Ну а че она? Пацаны говорят, она за ними так и таскается. Ритка твоя ей по носу зарядила, с тех пор Алина с пластырем таскается. Прям услада для глаз.

— Ритуля уже не сдерживается, — кивает Эльза. — А Киса че? До сих пор не знаю, че у них там происходит.

— А че Киса? Эта ебанутая же сдала его, он от матери огреб, от Хенкина. Наорал на Осипову, сказал, чтобы больше к нему не подходила, а она таскается за ним. На базу даже заявлялась несколько раз, ее Хэнк оттуда вышвыривал.

— Про это он мне рассказывал, — посмеивается. — Сегодня наши собираются в парке, типо обсудить Новый год, — делится Матвеева.

— Кто это?

— Ну, одноклассники. У нас какой план? Сначала с родаками, потом на тусу завалимся? А дальше? На базу?

— Киса говорил про то, что Локон тусу в загородном доме собирается делать. Туда и поедем. А потом уже ваще до фонаря, где мы будем, — усмехается и паркует машину. — А ты че тут хотела-то?

— Подарки всем посмотреть. Ваще не ебу, че бате дарить, — они из машины выходят и ко входу идут.

— Бабок много?

— Откуда они у меня? — выгибает бровь. — Ты отцу будешь че-нибудь дарить?

— Да откуда у меня бабло?

— Мы с тобой прям братья по несчастью. А вообще кому будешь дарить?

— Пытаешься узнать, подарю ли тебе что-то? — он улыбается и за плечи ее к себе притягивает. — Не ссы, Элёк, тебе подгон уже куплен, — указывает рукой на автомагазин. — У батька твоего машина вся трещит, купим ему запчасть, и вообще заебок все будет.

Эльза в этой теме ничего не понимала, потому была очень рада тому, что с ней Гена, который над ремонтом своей машины мучался долгое время. Даже название запчасти, которую Зуев попросил у консультанта, Эля выговорить не может. А стоит она дорого, Матвеева на одну эту «хрень» тратит половину своего бюджета.

Из магазина девушка выходит с полупустым кошельком и тяжелым пакетом, в котором запчасть лежит. Гена забирает пакет себе и уходит к девушкам, которые подарки упаковывают в главном зале центра. Эльза, оставшись одна, спешит в бутик с одеждой.

Зуев любит яркую и необычную одежду, поэтому Эля уже знает, что ему подарит. Он уже давно заглядывается на теплую плюшевую куртку с цветным принтом. Парень мерил ее уже раза три, но не покупал, тратил все на машину. Сама куртка весенняя, поэтому подарок этот точно пригодится, так как у Зуева нет новой куртки.

В этом магазине она просит продавщиц упаковать вещь в подарочный пакет и выходит, сразу же сворачивая в соседний бутик, где покупает шарф для Мела.

— Уже че-то набрала, — Гена сбоку встает и пытается заглянуть в пакеты. — Понял, подарочки для нас, — произносит он, когда девушка руки за спину заводит.

— Отнеси в машину, — всучив ему пакеты, отходит от парня. — И не подглядывай!

Зуев строит такое выражение лица, словно он очень огорчен ее подозрениями. Эльза средний палец ему показывает и со смехом устремляется в другой конец торгового центра. Она уже знает, что подарит Кисе и Хэнку, поэтому идет в ювелирный магазин уверенно, зная, что сейчас оставит там определенную сумму.

— Здравствуйте. Я просила оставить два товара на имя Матвеевой Эльзы, — стучит картой по стойке.

Девушка смотрит что-то в компьютере, а потом с улыбкой кивает и уходит в другую комнату, откуда выносит два маленьких пакетика.

— Одно кольцо и цепь. Все из серебра, верно?

— Ага, — Эля кивает и с небольшой завистью оглядывает кольца из белого золота.

Хенкин давно уже говорил друзьям, что хочет себе кольцо на средний палец. Долго обсуждал это с Матвеевой, потому размер его она знала. А для Кисы Эля выбрала украшение сама. Массивную серебряную цепь, у которой красивое плетение, которое и привлекло Эльзу.

Из-за того, что оба подарка из серебра, денег на это Матвеева тратит немного. Заказав на сайте, она еще и выбила огромную скидку, поэтому вообще все идеально складывалось по сумме.

Ритке подарок куплен уже, небольшой набор косметики, потому деньги оставшиеся со спокойной душой тратит на несколько банок энергетиков и на две пачки сигарет.

Убирая в карман сигареты, держит в одной руке несколько пакетов и плетется к машине друга, в которой уже сам Гена сидит, в телефоне зависая. Девушка убирает на заднее сидение все подарки и устало плюхается на переднее. Дверь не закрывает, так как покурить еще хочет.

— И че, щас куда? — не отвлекаясь от телефона, спрашивает Зуев.

— Слышь, Гендос, а че ты на наши тусы не ходишь? — не отвечает на его вопрос, свой задавая.

— Да у вас там детский сад, че мне туда ходить?

— О-о-о, вы че, дядь Ген, постарели совсем? — усмехается.

— Моть, захлопнись, а, — по-доброму тянет он. — Закрывай дверь уже, паровоз.

Эльза быстро затягивается, стараясь за один затяг все докурить, и закашливается от усердия. Выкидывает окурок и морщится от горечи, оставшейся на языке.

— Блять, чуть не умерла из-за твоей торопливости, — шуточно замахивается на Гену, а он делает вид, что тоже на нее нападает.

— Куда едем-то?

— Домой-домой, — вздыхает. — Кстати, мы с батей елку поставили. Прикинь, вместе украсили! Как в фильмах, блин.

— Рад, что у вас такие сдвиги в отношениях, — тепло улыбается Гена. — Но вообще, честно, в ахуе с того, что он мужик нормальный. Козлом мне всегда казался.

— Да таким и был по факту, — отмахивается.

Она не станет выгораживать мужчину, ведь вел он себя и правда ужасно по отношению к дочери. Эльза простила, но не забыла.

— Но щас все налаживается вроде. Даже с женщиной какой-то познакомился, романтика, все дела.

— Че, мамка скоро у тебя появится? — усмехается.

— Коне-е-е-чно! Полноценная семья, блин, — сама посмеивается и время на телефоне смотрит. — Пиздец, уже вечер. Че время так летит?

— Я вообще в ахуе с того, что уже Новый год скоро! Недавно же совсем от того отходняки были.

— Ты в этом году главное не потеряйся, — Эльза убавляет печку, ведь в машине становится очень жарко. — Год назад, блять, просыпаемся — где Гендос? А нет Гендоса, он в «Иронию судьбы» решил поиграть.

— Сам не вкуриваю, как там оказался. Год прошел, а память не восстановилась, — он заворачивает во двор подруги и медленно останавливается около подъезда. — Че, тебе помочь все дотащить?

— Не, я сама, — отрицательно головой качает и из машины выходит, заднюю дверь открывая. — Спасибо, Ген, спишемся.

Он машет ей и наблюдает за тем, как она в подъезд входит, а уже только потом отъезжает, двор покидая.

Эльза, еле удерживая все в руках, вслепую по ступенькам поднимается, каждый раз поправляя пакеты, чтобы те не упали. Взвизгивает, когда коробка с отцовским подарком съезжает и чуть из рук не вываливается. Матвеева до квартиры добирается еле-еле и локтем ручку зажимает, молясь, чтобы дверь замкнута не была. Удача однозначно на стороне девушки, ведь удается спокойно войти в квартиру.

Кудрявая прямо в обуви проходит в свою спальню и роняет все подарки на кровать. Разувается и вытирает пол от мокрых следов, снимая с себя куртку. Отца дома нет, поэтому свет в квартире не горит, из-за чего кругом кромешная темнота. Эля свет нигде не включает, лишь в своей комнате светодиодную ленту зажигает.

Стягивает джинсы и шорты надевает, оставаясь в тонком лонгсливе. Садится на кровать и окидывает взглядом все подарки. Упаковано уже все, поэтому Эльза просто думает, куда это все убрать. Подарки парней можно оставить, не пряча, а вот отцовский приходится, пыхтя от усердия, на самую высокую полку шкафа запихивать.

Закрыв дверцы шкафа, убирает пакеты с подарками парней к пуфикам и ложится на кровать, прикрывая глаза. В планах поспать, хотя уже довольно позднее время, но Эля спать может в любое время суток. Но все планы разрушает Елизарова. Вернее, звонок от нее.

— Клянусь, если ты не умираешь, то я тебя убью, ибо больше нет весомых причин, чтобы нарушать мои планы на сон, — сразу же говорит Матвеева, а Рита аж теряется.

— Какой сон, куропатка зажаренная? Гулять пойдем!

— Ты че, с ума сошла? На улице холод собачий, — а на улице и правда холодно очень, куда там Елизарова собралась?

— Матвеева, куда подевалась твоя отбитость с наступлением каникул? Винца бахнем.

— Ритуль, я уже морально готовлюсь к Новому году, после него нужно будет попытаться выжить. В нас будет слишком много алкоголя.

— Ты пойдешь в парк? Я думала, мы встретимся и вместе пойдем.

— Рит, давай ты мне потом все в голосовой расскажешь? У меня глаза слипаются, — для правдоподобности зевает.

— Коза! — недовольно восклицает Елизарова. — Ладно, все расскажу, целую. Самых сладких снов тебе, соня.

— Люблю-люблю, — посмеивается Эльза и сбрасывает звонок.

Елизарова в этот момент обреченно вздыхает и убирает в сторону кисть, которой припудривала лицо. Она, значит, уже при параде, собралась давно, а Эля просто дома решила отлежаться?

— Мам! — кричит девушка. — Я пойду прогуляюсь с одноклассниками, — блондинка свою теплую дубленку надевает и платком голову прикрывает.

— Ты надолго? С Эльзой? — женщина, вытирая тарелку, приваливается плечом к косяку.

— Ненадолго, без Эли, она спит, — поправляет волосы и улыбается своему отражению.

— Нормально все будет без Эльзы-то?

Татьяна Сергеевна — мама Риты — доверяла из окружения дочери только Эльзе. Да и вообще она очень ей симпатизировала, ведь Матвеева вечно вытаскивала Елизарову из всяких передряг.

— Ну мам! Я ж не маленькая, — Рита обувает ботинки и, взяв ключи из ящичка, выходит в подъезд. — Закрывайся на нижний, чтобы я потом не тупила.

Быстро спускаясь по ступенькам, девушка начинает записывать голосовое подруге. Всегда, когда они ходили куда-то в одиночестве, записывали друг другу голосовые, описывая, как и куда они идут. Растягивалось это все надолго, но хотя бы скрашивалась одинокая прогулка.

Парк находится не так далеко, поэтому уже через несколько минут Елизарова слышит громкий смех Локонова.

— Слышишь? Локон ржет, — замолкает, чтобы подруга через голосовое услышала смех Севы. — Ладно, я побежала к ним, целую.

Отправляет последнее голосовое и блокирует телефон, подходя к скамейкам, на которых сидят одноклассники. Среди ребят она видит Мела с Кисой, Хэнка нет. Кислов, кажется, уже поддатый, ведь пошатывается и смеется неестественно громко, в руках бутылку вина сжимая.

— О-о-о, Ритуля! А где подружка твоя? — восклицает Кислов.

— Алкоголь, смотрю, тебе в голову уже ебнул. Мне тоже надо так сделать?

— Злая ты, — фыркает Ваня и отпивает вино. — Че, Локон, значит, ты башляешь за тусу?

— Я только место предоставляю! — возражает Сева. — На алкоголь и закуски скидываемся.

— А по сколько? — спрашивает Баранова.

Она, на удивление, вместе с Кудиновым тут.

— Короче, чуваки, мы с Хенкалиной алкашку на себя возьмем, — произносит Киса. — Номер мой у всех есть? Бабло туда. Сумму сами определите, возьмем на то, че скинем.

— Ты куда? — спрашивает Меленин, когда Кислов разворачивается и медленно от скамеек отходит.

— Я на себя уже взял ответственность за бухло, остальное не ебет, — одну руку в карман сует и, отпивая с горла, бредет по освещенной тропинке.

— Вань, подожди! — Осипова с места срывается и за Кисловым бежит.

— Я щас ей, сука, шею сверну, — рычит Елизарова и в сторону пары идет, но тут же оказывается перехваченной Мелом.

Парень ее разворачивает в другую сторону, руки плотно на талии смыкая и к спине ее прижимаясь.

— Ритуль, у нас с тобой традиция такая? Ты идешь ее убивать, а я тебя перехватываю? — ухмыляется ей на ухо и взглядом с Бабич сталкивается.

— А че происходит? — с натянутой улыбкой спрашивает Анжела.

— Ничего, — Меленин Риту отпускает.

Елизарова неловко в сторону отходит, дубленку свою поправляя. Чувствует она себя сейчас максимально стремно, ведь Егор к Бабич отходит и говорить ей о чем-то начинает, иногда на Риту поглядывая. Все настроение убито.

Блондинка сразу же собирается уйти, но ее останавливают крики Кислова. Рита оборачивается и видит Ваню и Алину, стоящих под светом белого фонаря.

— Да отъебись ты от меня уже! — пьяно кричит он. — Трахнул я тебя и че дальше-то, а?! Знаешь, блять, сколько таких было? Не знаешь? Да тебе, блять, лучше и не узнавать! Я уже говорил, что Эльза — единственная девчонка, с которой мы тусить будем? Так че тебе непонятно-то? Свали ваще уже, чтоб я тебя не видел! Тошнит, блять, честное слово, — сплевывает слюну и отходит от нее, голову опрокидывая, чтобы глоток из полупустой бутылки большой сделать.

Осипова вслед ему смотрит, а плечи ее потихоньку опускаются. От этой картины Елизарова улыбается и физических мучений ей добавить хочет.

К Алине было бы нормальное отношение, если бы она себя нормально вела. Но ее весь класс уже ненавидит, ведь, перед Кисой красуясь, подставляет она всех. Бедного Игнатова гнобит пожестче Локона, поэтому заслужила. Все свои страдания заслужила.

Кислов тем временем бутылку пустую в сугроб швыряет и пачку сигарет из кармана вытаскивает. Когда закуривает, чувствует легкий вкус вишни. Блядский вишневый Чапман — такой курила только она в их компании. Вкус изначально у них такой отвратительный, что просто рот с мылом промыть хочется. А вот потом уже привыкаешь и ничего, кроме этого вкуса, не воспринимаешь.

Матвеева эта кругом. В сигаретах, в запахе на кофте, в телефоне на фотографиях. Кругом она. Даже в разговорах с матерью одна Эльза. Въелась и не исчезает никуда.

Кисе хочется напиться, выкурить несколько косяков подряд и обдолбаться седативками, чтобы мысли свои от нее отвести. Но не получается, вообще никак не получается. Когда в слюни напивается, представляет ее рядом с собой, когда косяки курит, передать ей хочет, чтобы она губами своими самокрутки коснулась, а под седативным она мерещится. Всюду ее смех, голос, запах. Эля — не какой-то паразит прижившийся, она ведьма. Хитрая такая ведьма.

Киса не знает, каким образом, но он оказывает в ее дворе. Около ее подъезда только понимает, что не домой пришел. Но делать нечего, набирает код от домофона, который заучил уже наизусть, и поднимается на второй этаж, на подоконник садясь. Ерошит волосы и телефон достает, роняя его. Выругивается и печатает ей сообщение.

Киса
Эль

выйди в падик..

Он знает, что она может просто проигнорировать, сделав вид, что спит. Но очень надеется, что такого не будет.

Кислов откидывается на окно и прижимается затылком к холодному стеклу. Слышит звук захлопывающейся двери и приподнимается.

Эльза, одетая лишь в короткие шорты и его лонгслив, останавливается на предпоследней ступеньке.

— Ты пьяный, да? — голос у нее такой уставший, что у него аж что-то внутри сжимается.

— Ты в моем лонге, — ухмыляется. — Тебе идет.

— Вань, ну зачем, а? Снова в любви мне признаться, а потом протрезветь и забыть?

— Я не такой пьяный, как тебе кажется, — он тоже говорит тихо, чтобы всю атмосферу не рушить. — Эль, я не хочу тебе больно делать.

— Тогда не приходи ко мне пьяным. Не говори про любовь вселенскую. Я уже устала терпеть такое блядское отношение к себе..

— Эльчонок, блин.. я же не хотел, чтобы все вот так. Мне так хуево, когда мы с тобой не общаемся, — он голову опускает, рукой волосы ероша. — Блять, как-то все неправильно.

— Неправильно то, что мы грани у нашей дружбы стерли?

— Неправильно то, что мы нормально поговорить не можем, — поднимает голову.

— Да тут не о чем говорить, — складывает руки на груди.

Хочется снять его лонгслив и отдать ему, но под ним даже бюстгальтера нет, поэтому приходится лишь убеждать себя, что нет ничего такого в том, что она в его одежде.

— Вот ты, блять.. Эльза, — обреченно вздыхает и резким движением спрыгивает с подоконника.

Парень близко к ней подходит и руку одну на талию кладет. Эля отойти пытается, но он ей этого сделать не дает. Из-за того, что она на ступеньках стоит, Ване приходится на нее снизу вверх смотреть.

— Давай просто доверимся течению?

— Пустить все на самотек? Этого ты хочешь? — усмехается она, от его близости с ума сходя.

От Кислова пахнет его парфюмом и сигаретами, смешанными с дешевым вином. Зрачки у него нормального размера, что говорит о том, что касательно веществ он чист. Это немного успокаивает.

— Единственное, чего я щас хочу, так это поцеловать тебя. Стою, думаю, ебнешь ли меня за это.

— Однозначно ебну, — скалится.

— Потерплю, — руку на ее щеку кладет и к ее лицу ближе придвигается.

— Кислов, опять же все испортишь.

— Не испорчу. Не в этот раз.

— Хочешь сказать, завтра не забудешь о том, что целовался со мной? — улыбается и понимает, что тонет в его глазах.

Кладет вторую руку на ее шею и тянет на себя, прикасаясь к мягким губам. Сначала Эльза не отвечает, но когда Киса притягивает ее ближе, вынуждая спуститься со ступенек, она медленно начинает двигаться навстречу.

Этот поцелуй не такой, как другие. Этот — нежный, даже детский, совсем несвойственный Кисе, но он максимально старается не впустить язык в ее рот, опошляя поцелуй.

Его руки гладят ее по спине, а ее сжимают его кудри на затылке, чуть оттягивая. Кислов ведет рукой по талии, спине, переходит на плечи и вновь укладывает ее на тонкую шею, чуть сжимая. Эльза на цыпочки привстает, стараясь плотнее к нему прижаться.

Она знает, что опять делает шаг в пропасть, но сопротивляться своим истинным желаниям трудно. Эльза будет тонуть, будет захлебываться, но все это будет происходить в его объятиях. Он никуда не денется, всегда будет рядом. Пускай даже в образе друга, но он будет рядом.

Телефон Эли разрывается от звонков в ее спальне, но девушке не до него, она полностью отдается рукам человека, который в какой-то момент стал не просто другом.

А звонит кудрявой Рита, которая домой идет. На улице темно, из-за этого страшно, поэтому хочется отвлечь себя разговором с подругой, но та куда-то подевалась. Чертыхаясь, Елизарова сбрасывает уже пятый вызов и оглядывается, фонариком светя в каждый угол.

Внутри все буквально дрожит. Идиотская боязнь темноты.

— Бу! — кто-то выскакивает из-за дерева и встает перед девушкой.

Елизарова визжит и отшатывается назад, фонариком слепя человека, который напугал ее.

— Ты совсем идиот?! — кричит на всю улицу. — Мел, блин, у меня чуть сердце не разорвалось!

— Прости, — улыбается ей. — Вспомнил, что ты боишься темноты, решил проводить, а ты так убежала, что мне в обход пришлось идти, чтобы тебя догнать.

— Я чуть не умерла, — Рита тяжело дышит, из-за чего ее испуг отчетливо виден. — Придурок!

— Каюсь, виноват. Могу извиниться шоколадкой, — из кармана теплой куртки достает плитку молочного шоколада. — Спросил у Эли, она сказала, что ты любишь молочный с клубничной начинкой.

— Люблю.. — глухо отзывается Елизарова и, удивленно хлопая глазками, принимает маленький презент.

— Ну чего? Пойдем?

— Идем..