личное исключение

Самым худшим из всех чувств является безысходность. Мечешься, не знаешь, куда себя деть. Да лучше испытывать постоянный страх, чем находиться в этом подвешенном состоянии.

Эльзе были привычны такие чувства как агрессия, радость, изумление, восхищение, и много еще чего, но вот безысходность впервые ощутила. И чувство это ей вообще не нравилось. Эле хотелось одновременно реветь навзрыд, вырвать волосы Алине, поругаться с Кисловым и забиться в угол, не выходя оттуда.

Она знает, что Киса ничего ей не обещал. Знает, что он часто клеит девчонок на вечеринках, но почему-то тут казалось, что все будет по-другому. Медляк этот дурацкий позволил ей почувствовать слабину, расслабиться рядом с Кисловым. Для него она такая же, как и все девушки, быстрый перепихон в туалете заброшки — вот, для чего она могла пригодиться.

Матвеева с тупости своей морщится и водку большими глотками пьет. Сидящий рядом Рауль усмехается и с интересом смотрит на пустеющую бутылку и пьянеющую Элю.

Он привез ее в свой салон около часа назад. И весь этот час Эльза внимание лишь бутылке в своих руках уделяет. Кудинову даже скучно становится, ведь она просто в стену смотрит и водку пьет, а та в бутылке никак не заканчивается.

Она порой произносит слова по типу: «идиотка», «какой пиздец», «как хуево-то», но на этом все реплики от нее и заканчиваются.

Сидят они в будущем кабинете Рауля, в котором лишь старый диван и кресло со столом да еще несколько потрепанных вещей. Ремонт в салоне только недавно начался, поэтому тут не готово ничего, но шкаф с алкоголем уже имеется. Оттуда Кудинов достает виски и наливает в стакан, ногу на ногу закидывая и с интересом глядя на Матвееву.

— Никогда не думал, что буду смотреть на школьницу, которая водку, не морщась, пьет, — усмехается он, а она на него глаза медленно поднимает.

Взгляд у нее опасный такой, прям молнии метает.

— А думал когда-нибудь, что будешь пытаться школьниц трахать? — она тоже ухмыляется и вновь горлышко бутылки к губам прикладывает.

— Да у нас такие школьницы, что не сразу и поймешь, сколько им лет, — подмигивает ей. — И ты, Эльза, одна из них.

Матвеева с усмешкой качает головой и локтями о колени опирается.

Телефон уже давно не разрывается от звонков, ведь попросту сел, не выдержав напора. Но Эле все равно. Рауль, что странно, пока не домогается, лишь смотрит на нее, словно на добычу. В любой другой ситуации она бы передернула плечами и ушла подальше, но сейчас ей все равно, абсолютно похуй — как сказала она ему.

Было бы правильно написать парням, что с ней все нормально, но в сторону беседы даже смотреть не хотелось, ведь там снова он. Теперь она всегда будет избегать любое его упоминание? Нет, нельзя. Они друзья. Они лучшие друзья, которые не должны потерять друг друга из-за каких-то несбывшихся ожиданий Эльзы. Матвеева не позволит им потерять дружбу, ведь они уже потеряли что-то большее, даже не обретя этого.

Осознание того, что он и не обещал ей ничего, обрушается на голову, что-то неприятное после себя оставляя. Кислов не виноват в том, что Эля уже настроила какие-то планы в своей голове.

Девушка смотрит на бутылку в своих руках и думает о том, что хорошо было бы ее выкинуть уже, но с этими мыслями лишь отпивает еще немного, прикрывая рот ребром ладони.

Ее макияж уже практически смылся из-за слез, а от страз осталось штуки две под одной бровью. От стрелок остались лишь темные пятна под глазами, а ресницы слиплись от слез и густого слоя туши.

Шмыгнув носом, вытирает его и, сжимая горлышко бутылки, смотрит на Рауля. Она не знает, почему он ее еще не взял насильно, но это заставляет ее думать, что хоть что-то святое осталось в его гнилой душе. Но Эльза еще в машине несколько раз повторила, что сегодня их игра в кошки-мышки не действует. Ей просто хотелось быстрее уехать, а Кудинов просто вовремя оказался в том месте и в то время.

Но оставаться тут больше нельзя, это Матвеева понимает. Перед глазами плывет, мысли путаются, а глаза закрываются. А еще ее тошнит. Если останется здесь, неизвестно, будет ли Рауль держать себя в руках, когда она отключится.

Эльза осторожно встает и, пошатываясь, подходит к его креслу. Он с полуулыбкой на нее смотрит и ноги широко расставляет, садясь в позу, которая полностью демонстрирует его доминантность.

— Телефон.

— Что, прости? — он насмешливо выгибает бровь.

— Дай мне свой телефон. Позвонить.

Она упорно стоит на своем, стараясь не шататься, чтобы не грохнуться прямо к его ногам. Вот позор-то будет. Рауль же не делает никаких движений, смотря на нее снизу вверх. Потом лениво голову вправо поворачивает и кивает на небольшой комод.

— Возьми зарядку и заряди свой.

Эльза не спорит, молча забирает зарядку и возвращается к дивану, садясь на него и пытаясь угомонить головокружение. Когда находит розетку, ставит телефон на зарядку и сразу же включает его. Множество уведомлений начинает тут же сыпаться, но Эльза ставит режим «не беспокоить», заходя в список контактов. Листает множество контактов и усмехается, такая большая телефонная книга, а звонить никому из этого списка не хочется. Пролистывает к концу ближе и замирает над одним номером. Прикрывает глаза и нажимает на вызов.

Долгие гудки начинают нервировать, ведь позвонить этому человеку — переступить через себя. Когда девушка собирается уже отключиться, смиряясь с мыслью о том, что домой придется идти пешком, звонок принимают.

— Пап, забери меня, пожалуйста..

Она знает, что сейчас он, возможно, пошлет ее, и будет с ним в принципе согласна. Сейчас три часа ночи, а ему нужно было рано вставать. Матвеева сжимает кулаки, впиваясь длинными ногтями в кожу и оставляя небольшие лунки, которые практически сразу разглаживаются.

Мужчина молчит, а Эльза уже думает, что ей в пьяном бреду показалось, что звонок был принят.

— Адрес.

Эля, кажется, готова на пол свалиться от облегчения. Быстро диктует адрес салона и отключается. Отец молчалив, сух, все как обычно, но он согласился за ней приехать, хотя мог даже не поднять трубку.

Матвеева встает с дивана и снимает телефон с зарядки, хотя на нем только два процента. Кидает быстрый взгляд на Рауля и медленно бредет к выходу, держась за стену одной рукой.

— Это был единственный раз, когда ты так просто отсюда ушла, — замирает у арки, слыша эти слова.

Усмехается и продолжает идти к выходу. Она тут в принципе не собирается больше появляться.

Выходит на улицу и передергивает плечами. Снаружи все еще зима, а она все еще в одном лифчике и сетчатом топе. Садится на ступени и достает пачку сигарет из заднего кармана джинс, которую успела туда переложить. Достает одну сигарету и, тяжело вздохнув, вставляет ее в рот, поднося к лицу зажигалку.

Делает затяжку и держит дым подольше в легких, дожидаясь жжения. Носом выдыхает и прикрывает глаза, потирая переносицу.

— Сука, ебаная жизнь, — усмехается и телефон в руку берет, блокировку снимая.

Не читая сообщений, просматривает уведомления. Да уж, ее однозначно потеряли. Пятьдесят четыре пропущенных от Риты, тридцать два от Хэнка, примерно столько же от Гены, от Мела четырнадцать. Есть сообщения от Локона, Оксанки, Анжелы. Ребята напрягли всех, судя по всему. А вот от Кислова лишь два пропущенных и три сообщения. Сверху прочитывает его сообщения, диалог не открывая.

Киса

надо поговорить, подними телефон

я понял, что проебался, но возьми блядский телефон

можешь втащить мне, только, блять, выйди на связь, давай поговорим

Эльза морщится и телефон убирает в сторону. Замечая свет фар, тушит сигарету и выкидывает окурок.

Когда машина останавливается перед салоном, из нее выходит Федор. Хмурится, смотря на дочь, и снимает свою куртку, накидывая ей на плечи. Она даже не замечала до этого момента, что дрожит. Эльза удивляется от действий отца настолько, что застывает на крыльце, из-за чего мужчине приходится подтолкнуть ее к машине. Очухавшись, садится на пассажирское сидение и, пристегнув ремень, облокачивается на окно, прикрывая глаза.

Отец разворачивается и отъезжает от ненавистного для многих места.

Эля уже практически погружается в сон, но ее выдергивает голос отца.

— Ты плакала, — он не спрашивает, утверждает. Сухо и спокойно.

— Перепила, вывела себя на эмоции, — шмыгает носом. — Ничего необычного. Ты был прав, мне не стоило напиваться.

— Тебе кто-то что-то сделал? — выворачивает руль, выводя машину на центральную улицу.

— Нет, нет, конечно, — активно качает отрицательно головой.

А в глазах ее в этот момент слезы скапливаются. Приходится их закрыть и с силой сжать зубы, не выпуская всхлипы.

Этот вечер был тяжелым, эмоциональным настолько, что она мгновенно заснула, начиная отогреваться от сильного дуновения печки. Окончательно расслабляется, утопая в большой куртке отца. Носом утыкается в воротник и тихо сопит, сжимая левой рукой пальцы правой.

Федор взгляд на нее кидает и головой качает.

Благодаря тому, что сейчас четыре утра, спокойно ставит машину на место, которое до этого занимал. Трет лицо руками и выходит на улицу, подходя к двери дочери. Когда он ее открывает, она чуть ли не вываливается на улицу, ведь спала, привалившись к дверце. Мужчина вздыхает и аккуратно берет ее на руки, стараясь не разбудить.

Эльза хмурится во сне и ближе к теплому телу прижимается, когда ощущает холод улицы.

Уже в квартире укладывает ее на кровать и снимает обувь, тихо расстёгивая молнию, и куртку свою забирает, одеялом ее укрывая. Она, найдя любимого медведя, обнимает его и продолжает спать.

И пока Эля спокойно спит, ее отец курит на балконе, невидящим взглядом на детскую площадку смотря и думая обо всем, а ее друзья с ума сходят.

Эльза с улыбкой сопит в шерсть мишки, а за стеной Федор достает пыльную коробку и берет оттуда рамку с фотографией. На ней он, кудрявая женщина рядом, а на его руках маленький ребенок в розовом одеяльце. Потирает щеку ладонью и кладет рамку на стол.

Друзья Эли в это время места себе не находят. Они обошли уже все места, в которых она могла быть. Приходили к ней домой, но никто не открыл. Да и Хэнк очень сомневался, что Рауль привезет ее туда.

Сейчас парни и Рита сидят на базе, обрывая телефон подруги. Хэнк уже несколько раз вновь кидался на Кису, но тот уже бычился в ответ, не просто терпя это. Гена уже устал разнимать этих двоих.

— Сука! Мы Эльку найти не можем, а тут вы нервоза добавляете! — Зуев с места подрывается и руки гневно вскидывает. — Че вы ваще опять сретесь?

— Че, обдолбыш, может, расскажешь им из-за чего Эля убежала?! — провоцирует Хенкин, пиная байк, ремонт которого не продолжается уже долго. — Че ж ты замолчал, а?! Или, может, Осипова рядом нужна, чтобы ты, сука, трындеть без умолку начал?

— Тебе че, сука, больше всех надо?! — кричит Кислов и тоже с места подрывается, собираясь Хэнка ударить, но перед ним Гена встает и толкает его в грудь. — Че ты, пес ментовский, тогда, блять, не догнал ее, а?!

— Не тебе об этом говорить, — звереет Боря. — Ты в туалете зажимался с этой блядью, пока я за Эльзой бежал. Так что, сука, у тебя пиздец какое проигрышное положение!

В помещении тишина повисает. Рита, сидящая на диване рядом с Мелом, медленно на ноги поднимается. Смотрит на Кису ошарашенно, а потом цедит:

— Ты трахал кого-то?

— Тебе-то че? Жалеешь, что не тебя? — сплевывает Киса.

— С Алиной он трахался, — выдает Хенкин. — Прямо, блять, в туалете. А Эльза их увидела. И прикинь, гребаный ты дебил, удивилась, хотя знала, что ты гандон последний!

На этом моменте Кислов не сдерживается. Срывается с места, Гене его даже поймать не удается. Киса сразу же кулаком в нос Хенкина целится, плотно сжимая зубы. Хэнк хватает его за зипку и удар по животу наносит, из-за чего Ваня сначала сгибается, а потом по ребрам друга бьет.

— Разошлись, блять! — Зуев еле разнимает их, Кису оттаскивая, а Мелу приходится Борю держать.

Ваня выкрикнуть что-то пытается, но вздрагивает, как и все парни, когда бутылка пива о стену разбивается. Все на Риту смотрят, а она уже за второй тянется. С такой злостью на Кислова замахивается и пускает ее в него, но парню удается увернуться.

— Ты че творишь, больная?!

— Трахал Осипову? Ты, блять, трахал Осипову?! — под руку подворачивается гаечный ключ, поэтому он тоже в Кису летит. — Ты Хэнка умолял этот сраный медляк поставить, чтобы Эльзу порадовать! А потом ты просто зажимаешься с этой шалавой в туалете?! — он от нее по кругу бегает, за разные поверхности прячась, а Елизарова твердо настроена чем-то в него попасть. — Если бы не медляк твой всратый, она бы ни о чем вообще не думала, что тебя касается! — хватает в руки стеклянную тарелку и кидает в парня, а та вдребезги разбивается за его спиной, когда он присаживается. — Я тебе член твой вырву, чтобы ты думать хоть немного головой начал, а не им! Ты хоть о ком-то думаешь, кроме удовлетворения своих ебаных потребностей, а?! Она же подруга твоя! Так хрена ли ты и с ней себя мудаком выставляешь?! Че, позажимать ее по пьяни — единственное, че ты можешь?! Отвали от нее вообще!

— Рит, Рит, — когда она еще что-то со стола Хэнка хватает, Мел ее хватает сзади, крепко к себе прижимая и не давая выбраться. — Успокойся, Ритуль.

— Отпусти меня! Я ему башню разнесу!

— Тише, — к двери отходит. — Я отведу ее воздухом подышать, продолжайте звонить Эле. И не убейте, блять, Кису.

Пара выходит на улицу, но гневные крики Елизаровой все еще слышатся. Кислов тяжело дышит и встает из-за дивана, опасливо оглядывая дверь, в которую Ритка с камнем могла влететь. Волосы поправляет и на парней смотрит.

Гена слишком сильно хмурится, а Боря и вовсе на Кису не смотрит, вновь Эльзу набирая. Кислов со всей злостью диван пинает, а тот от таких действий отъезжает от него. Хватает свой телефон со стола и вновь пытается дозвониться до Эли.

— Да где ты, блять? — шепчет, смотря на экран телефона, когда автоответчик вновь произносит записанную Элей запись: «привет, если я не отвечаю, то скорее всего где-то тусуюсь, поэтому подожди пока я просплюсь».

Над ее номером отображается фотография, от которой Киса какой-то груз на душе чувствует. На этой фотографии Кислов и Матвеева. У нее его телефон, поэтому селфи делает именно она. Рука Вани расслабленно лежит на ее плечах, а Эльза широко улыбается, кончик языка прикусывая.

У них с Элей просто куча фотографий и все они находятся на его телефоне. Матвеева взяла в привычку брать телефон парня и делать тысячу снимков. Ваня каждый раз возмущался, что ему памяти не хватает, но фото не удалял.

— Если ее Рауль увез, так почему к нему просто не подъехать? — спрашивает Гена, вновь и вновь номер набирая.

— Куда нахуй? — огрызается Киса, а потом голову вскидывает слегка удивленно. — Эта мразь же салон себе отстроила. Вдруг она там.

— Поехали, — Боре было все равно, где ее искать, главное просто на месте не сидеть.

Парни на улицу выходят, Гена предусмотрительно идет между Кисой и Хэнком. Там видят Риту, которая туда-сюда ходит, а Мелу приходится перед ней мельтешить, чтобы у нее не было возможности вернуться в здание и вновь начать все швырять в Кислова.

— Мел, бро, мы смотаемся до салона Рауля, — Гена в машину садится и заводит ее.

— Кис, я не поеду, — говорит Меленин, а Ваня кивает, поглядывая на Ритку, которая вновь беситься начинает.

— Я поеду, — буквально рычит Елизарова.

— И ты не поедешь, — ему вновь приходится ее обнять, но на этот раз нежнее, стараясь этой нежностью ее агрессию усмирить. — Я тебе чай налью, ты успокоишься, поспишь, возможно, — поглаживает ее по голове, а Рите впервые все равно на его близость.

Все мысли лишь о подруге и о Кисе, голова которого еще цела.

— Слышь, Ритуль, а ты нервишки поправь, вообще кукухой поехала, — говорит напоследок Ваня и в машину садится.

— Тише, — Мел ее крепче к себе прижимает, ведь она вырваться пытается.

Когда Зуев отъезжает от базы, Киса вновь телефон достает и сообщения строчит Матвеевой.

Киса
Эльчонок, да, проебался, согласен, но давай все психи в сторону отложим и поговорим

просто прочитай, чтобы я понял, что ты в порядке

Киса нервничает, Киса безумно нервничает! Она никогда так не пропадала да и вообще не обижалась на него. А сейчас он знает, что забрал ее Рауль. И не знает, все ли с ней в порядке.

На заднем сидении, где сидит Кислов, лежит куртка Матвеевой. Ваня зубы сжимает и вновь к телефону возвращается.

Киса
я убью этого мудака, если он че-то с тобой сделал

и тебя потом придушу за то, что ты сбежала без блядской куртки да еще и с Раульчиком

ладно, ты меня придушишь, я согласен и на такое, ты, блять, главное ответь, чтоб я к смерти готовиться начал

— Ответила! — после громкого вскрика Бори, Гена останавливает машину прямо посередине дороги. — «Я дома, все норм».

Кислов взгляд в свой телефон опускает. Не ответила, даже не прочитала. Заслужил.

— Едем к ней, че стоим? — Ваня не сильно ударяет сидение Гены.

— У нее батя дома.

— И че? У нее, блять, окно есть в комнате.

— И че, ты, как обезьяна, в окно к ней полезешь? — Зуев в зеркало заднего вида смотрит.

— Полезу, блять! Гендосина, не беси меня, рули к Моте.

Хэнк насмешливо фыркает, привлекая внимание Кислова. Но Ване хватает сил себя сдержать и перевести внимание на открытый чат в телеграмме.

Киса
я бы тебе пизды вставил, но сука сам проебался, поэтому 1:1

Больше он ей ничего не пишет. Да и нечего ему сказать. Он чувствует вину лишь за то, что довел ее до чего-то подобного, в остальном же не понимал катастрофы произошедшего. Он не давал обещаний, они не находились в отношениях и он просто развлекся. Эля по-прежнему самая дорогая девушка в жизни, Алина не встала на ее место. Осипова даже на жалкую копию Матвеевой не тянет.

Машина Зуева останавливается около дома подруги минут через десять. Парни сразу же выходят из нее и подходят к окну. Киса забирает остатки от того сердечка из камешек и вновь кидает их, стараясь попасть, ведь алкоголь и седативное все еще были в крови, хоть беспокойство за подругу и заставило почувствовать себя трезвее.

Эля, которая совсем недавно проснулась и ответила Хэнку, сейчас, уже переодетая в пижаму, лежала под одеялом. Она прекрасно слышала, что об окно бьются мелкие камни, но вставать не хотелось да и никаких сил не было. Поэтому она быстро печатает сообщение Гене:

Мотя
Ген, увези их, пожалуйста, и ничего не говори про это сообщение

мне нужно поспать и чуток побыть одной

но я в порядке, не переживай

Рауль ничего мне не сделал, отец забрал меня оттуда, так что я точно в порядке

Зуев прочитывает эти сообщения и вновь взгляд на окно кидает. Киса уже на дерево лезть собирается, чтобы выше подняться.

— Она спит, Кис, — останавливает его. — Пусть выспится, мысли поправит. Вы тоже по домам валите. Завтра в школе перетрете.

— И щас ее одну оставить?! — выбесить пьяного Кису проще простого.

— А ты, блять, думал о чем-то подобном, когда кого-то в туалете трахал? — Зуев уже сам на нервах. — Нет? Так и сиди на жопе ровно. Все, быстро в машину нахуй, домой, в кровать.

Мел в это время Риту чаем отпаивал. Она практически ничего не пила, телефон гипнотизируя. Когда приходит уведомление, она вздрагивает и блокировку быстро снимает.

Мотя

Ритуль, я дома, со мной все в порядке, собираюсь спать

завтра поговорим обо всем, сейчас не хочу обсуждать ничего

предлагаю первые два урока прогулять и поговорить нормально

Елизарова истерично ответ печатает, еле по буквам попадая. Соглашается встретиться завтра и прийти к Эльзе. Когда понимает, что с Элей и правда все в порядке, спокойно выдыхает и берет из рук Мела чай, два больших глотка делая и откидываясь на спинку дивана.

— Вот, умница, — улыбается Егор. — Эля написала?

— Да, — кивает Елизарова. — Она в порядке. Дома.

— Эля с Кисой разберутся, не пытайся его убить, — усмехается.

— Я Кису вашего за яйца подвешу, — фыркает и волосы поправляет. — Мне домой пора.

Егор кивает и поднимается с места. Ему тоже уже давно пора, но Ритку успокоить являлось первостепенной задачей. Он видит, что Елизарова мнется, словно что-то сказать хочет.

— Ты чего, Ритуль?

— Мел, можешь проводить меня? Хотя бы до освещенной местности, — Рита неловко в руках шапку мнет, а Меленин с этой картины умиляется почему-то.

— Конечно, — вытаскивает ключ от базы из кармана и пропускает ее вперед, позволяя первой выйти.

В это время Кислова Гена только домой отвозит. Ваня как можно тише домой заходит, стараясь мать не разбудить. Сегодня одну девушку он уже достаточно из себя вывел, выбьет полный джекпот, если расстроит своим видом еще и мать.

Снимает с себя куртку и проходит в комнату, дверь за собой плотнее закрывая. Диван уже расстелен, Лариса позаботилась о том, чтобы сын спокойно лег спать, не затрачивая время на что-то еще. Киса с себя зипку стягивает, а затем и черную майку. Оставшись в одних штанах, проходит к столу и выкладывает на него телефон.

Дверь на балкон раскрыта, чтобы спальня немного проветривалась. Ваня ее закрывает и снимает штаны, бросая их на стул. Ложится на диван, даже не прикрываясь одеялом. В комнате не тепло, немного прохладно, но все его тело горит. Действие это алкоголя, гнева или седативок — он не знает. Губа, разбитая Хэнком, все еще болит, а в области живота неприятно ноет.

Этот день он однозначно не назовет удачным; с Хэнком разругался в пух и прах, Эльку вроде как обидел, а Осиповой дал намек на что-то. А ведь когда танцевал медляк с Матвеевой, подумать не мог, что все вот так будет. В тот момент как-то так хорошо было. Такого эффекта даже после таблеток не было.

Обнимать ее и кружить в танце было чем-то правильным. И ощущать то, как она доверчиво льнется к его телу тоже чертовски правильно.

Все эти мысли мешают заснуть, а ведь ему уже вставать через пару часов. С недосыпом и разбитым состоянием он разберется утром, а сейчас позволит себе мыслишки разные погонять.

***

Эльза раскрывает глаза, медленно моргая и смотря в потолок. Плюшевый медведь лежит под боком, одеяло сползло на пол, а пижамный топ задрался высоко вверх, маленькую татуировку под грудью оголяя. Матвеева зевает и потягивается, перекатываясь со спины на живот. Недолго лежит в таком положении и снова меняет место на кровати, оказываясь головой у противоположной спинки.

Эльза еле поднимается, вспомнив, что отцу куда-то нужно было уезжать. Думая, что дома его нет, выходит в коридор, желая в ванной скорее очутиться. Ритка совсем скоро должна прийти, а Эля выглядит так, словно вчера Рауль ее все-таки изнасиловал и выбросил за городом, а она ползком до дома добиралась.

Но девушка очень удивляется, когда отца в гостиной видит. Он просто на диване сидит, смотря куда-то в пустоту. Когда раздается скрип половиц, Федор глаза поднимает и дочь оглядывает.

— Ужасно выглядишь, — комментирует он.

Без какой-либо издевки, ненависти или чего-то похожего.

— Я догадывалась, — неловко в проходе мнется, руки за спиной складывая. — А ты.. чего не уехал? Собирался же.

Прикусывает язык, понимая, что сейчас он скажет что-то типа: «я и выспаться собирался, только из-за тебя вот не удалось».

— Не слишком важная встреча, — произносит он и встает с дивана.

Берет с комода пачку сигарет и вытаскивает одну, зажигалку в руки взяв. Подходит к балконной двери и, не оборачиваясь, говорит:

— Бери сигареты, пойдем покурим.

— Так я же.. — неловко покашливает, — не курю.

— Ага, еще у тебя татуировок нет и не пьешь вовсе. Не собираюсь я тебя ругать, бери пачку и пойдем, — и после этого он выходит на балкон.

Эльза вообще ничего не понимает, но на ватных ногах идет в свою спальню и достает из ящика пачку сигарет, совсем забывая, что где-то в джинсах лежит вчерашняя. Возвращается в гостиную и выходит на балкон.

Отец сидит в старом кресле и медленно курит. Эльза проходит и садится на кресло, стоящее рядом. Достает сигарету из пачки, постоянно на Федора поглядывая. Но поджигает ее кончик она с таким наслаждением, которое скрыть сложно.

Медленно затягивается, напряженно выдыхая.

— Давно куришь? — спрашивает он, делая очередную затяжку.

Эльза перед ответом прокашливается, неловко ерзая.

— Лет.. с четырнадцати, наверное..

Он лишь кивает, словно знал ответ на этот вопрос.

— Пап, а че происходит..?

— Ты же понимаешь, из-за чего между нами были такие отношения?

Матвеева замолкает. А из-за чего между ними такие отношения? Из-за того, что мать ушла, а отец весь мир возненавидел?

— Из-за матери..? — полувопросительно отвечает она.

Мужчина кивает и достает вторую сигарету.

— По большей части. Когда мать твоя ушла, мне пришлось тебя забрать, ведь она даже не планировала тебя с собой брать. А я в то время был даже не в городе. В деревне. Тут недалеко, на хуторе. Там бабушка твоя жила, — выдыхает сизый дым и морщится. — Я сюда приехал, а бабушка твоя, Лида, болела сильно, из-за чего я там и жил. Умерла она в ту ночь, приступ случился, а укол поставить было некому.

Эльза сглатывает и вновь сигарету к губам подносит, сильнее фильтр сжимая.

— Мать твоя ушла к мужику, а моя на упокой. Я ж в тот момент всех возненавидел. Мать твою, мужика ее, даже тебя. Всех винил в этом. Когда ты взрослеть начала, стала все больше на мамашу походить. Вы и сейчас похожи ужасно. Кудри ваши... у всей родовы такие. И мне казалось, что, выбрав тебя в тот момент и потеряв свою мать, твою бабушку, я обрек себя на то, что и ты когда-то уйдешь, как Вика, а я из-за этого мать потерял. А сейчас смотрю на тебя и понимаю, что нихрена ты на мать свою не похожа.

Эльза молчит. А сказать и нечего. Она всю жизнь думала, что ее не любят просто из-за того, что Виктория семью покинула, а тут ее чуть ли не в смерти бабушки обвинили. Осознать все как-то трудно да и глупо ей объяснять все сейчас, когда она мысли-то из каши во что-то суразное превратить не может.

— Понимаю, что нормальных отношений, как у отца и дочери, у нас уже не будет, — тем временем продолжает он. — Но не думай, что я тебя ненавижу. Раньше была обида, как у чертового мальчишки. А сейчас я смотрю на тебя, ты выросла, Хенкин говорит, что живешь ты тут нормально, учишься вроде более-менее, — когда он про учебу говорит, Эльзе усмехнуться хочется. — Я, конечно, упустил все твои стадии взросления да и не жалею об этом, если честно. Просто неприятно осознавать, что у меня дочь есть, а я для нее умер давно. Не претендую после этого на роль хорошего отца, но хочу хотя бы им стать.

Эльза сигарету тушит о пепельницу и тяжело вздыхает, окурок выкидывая.

— Да уж.. — выдавливает она. — Прям новогоднее чудо, — не выдерживает и усмехается. — Ну, супер семьей нам уже не стать, но обычной.. можем попытаться.

Он кивает и тоже сигарету тушит.

— Обнимемся? — ухмыляется девушка.

— Это точно лишнее, — он тоже чуть посмеивается, а Эльза впервые на его лице улыбку видит. — Ночью какие-то дегенераты кидали в твое окно камни и орали твое имя.

— А.. так это друзья мои, — улыбается она.

— Кислов, Хенкин и Меленин?

— Зуев еще.

— С ним тоже общаешься? — хмурится мужчина. — Еще с кем дружишь?

— С Риткой Елизаровой, — он кивает, ведь мать ее знает. — А ты, пап, на Новый год останешься?

— Останусь, — кивает.

— Так это.. я там собиралась в полночь уйти.

— С этими друзьями? — Эльза кивает. — Иди.

— Мы можем с тобой посидеть до боя курантов, — предлагает. — Ну там.. встретим Новый год вместе. Я обычно у Елизаровых до полуночи была.

— Как хочешь, — пожимает плечами и встает с кресла, к двери балконной подходя. — Елку надо купить, наверное, — с этими словами он балкон покидает, а Эля дышать ровно начинает.

— Это че, блять, было? — шепчет она и тоже поднимается, желая все же до ванной дойти.

Федор на кухне что-то делает, тарелками стуча.

— Я бульон сварил, тебе самое то сейчас, — кричит он с кухни, а Эльза застывает.

Это точно с ней все происходит? Если это сон, то она не желает просыпаться.

— А это.. — около двери в ванную неловко произносит, — ко мне Ритка должна прийти, ты не против..?

— Пусть приходит, — голос у него всегда сухой, поэтому как-то более привычно.

Эльза в ванную заходит и тут же к двери отшатывается, в зеркало себя увидев. Глаза красные, припухшие, на щеках разводы от туши и подводки, а помада красным пятном на правой щеке осталась.

Матвеева быстро все остатки макияжа смывает, умывается и под душем с себя весь вчерашний день смывает. Волосы сушит не особо тщательно, ведь сразу их в пучок собирает. Зубы чистит и под глаза патчи клеит, стараясь хоть немного убрать знаки того, что вчера она плакала.

Когда со всеми процедурами покончено, а глаза уже не выглядят опухшими, девушка выходит из ванной и идет в спальню, мысленно прикидывая, как лучше одеться; сразу в то, в чем в школу пойдет, или же пока в домашнюю одежду. Выбирает первое и надевает короткий топ на тонких бретелях прямо на голую грудь, джинсы и сверху клетчатую рубаху. Все это в черном цвете.

Краситься полноценно не хочется, поэтому прокрашивает только ресницы и добавляет немного румян, чтобы бледному лицу свежести добавить.

Проходит на кухню и садится за стол, где тарелка супа стоит, вода с растворенной таблеткой и чай. Есть не хочется вообще, но бульон — это то, что может вернуть ее к жизни.

С тарелкой этой расправляется быстро. Когда допивает стакан воды, звонок в дверь слышит. Убирает всю посуду в раковину и мчится ко входу, желая быстрее Ритку впустить и провести ее в комнату.

— Матвеева, убью тебя, твою мать! — с этими словами Елизарова влетает в квартиру и обнимает подругу.

— Тише-тише, папа дома, — после этого Рита неловко отстраняется. — Не переживай, он разрешил нам у меня посидеть. Раздевайся, проходи в спальню.

Рита отдает Эльзе ее куртку, которую вчера завез Гена, чтобы девушка ее отдала. Елизарова быстро в комнату шмыгает и там уже прыгает на не застеленную кровать.

— Рассказывай! Все рассказывай!

Эльза тяжело вздыхает и садится на пуфик, устало смотря на подругу. Она не отстанет, поэтому Эля рассказывает все. И про Кису, и про Алину, и про Рауля, а потом и про отца. На рассказе про Кислова и Осипову Рита молнии метает, чуть ли не рыча, а вот от разговора с Федором немеет. Просто застывает.

— Ну и, короче, Новый год встречу дома.. — пожимает плечами. — Как-то так.

— А че с Кисой решила?

— Да че решила? — грустно вздыхает. — Были друзьями — ими и будем. Только вот, Рит, прошу, давай без: «блин, Эльз, вы же созданы друг для друга». Не созданы. Вообще ни для кого не созданы. Вот были мы, сука, братанами, друзьями, вот ими и останемся.

— Да я тебе вообще больше про него ничего говорить не буду! — громко восклицает Елизарова. — Я еще сегодня отхуярю эту Осипову, чтоб ее опять увезли туда, откуда она приехала. Блять! Она же подставу хочет мутить!

— Че? — хмурится.

— Когда ты в школу вернулась, потом вы еще к Гене уехали в кино. Она сказала, что че-то сделать хочет, чтобы ты перед пацанами подставилась.

Матвеева насмешливо выгибает бровь.

— Интересно, — усмехается. — Ничего больше не разузнала?

— Да я убить эту блядину хочу!

— Поддерживаю, — кивает. — Так, а пойдем-ка в школу, солнце мое. Поговорим с Аленочкой, — на этих словах Рита вскакивает с кровати.

— Короче! Мы только заходим, я ее на тебя толкаю, ты ей по лицу ногтями, она назад откинется, я ее там за волосы подхвачу, потом...

— Рита, Рита, успокойся, боевая моя девочка, — с ухмылкой качает головой. — Мы же цивилизованные люди! Сначала нахуй пошлем, а потом уже твой план задействуем.

Елизарова взвизгивает и обнимает подругу.

Конечно, никто не собирался Осипову убивать, больно она кому-то нужна. Но про подставу Эльза узнает, а за это и лещей можно дать.

Когда выходят из подъезда, Рита берет подругу за руку и чуть ускоряется, заставляя и ее идти с такой скоростью.

— Меня вчера Мел до дома проводил, — сказала Елизарова.

— Да ладно! И чего, даже про Анжелку не трындел?

— Нет, — отрицательно качает головой. — Говорили про тебя, про Кису, про меня немного. Когда я на Кислова кинулась, он меня обнял, на улицу вывел, потом чаем напоил.

— Моя ж ты бусинка, — Матвеева улыбнулась радостно и поцеловала девушку в висок. — Я очень рада. Возможно, он глаза раскрыл и теперь тебя, мою чудесную девочку, видит.

Елизарова улыбается, но тему эту не продолжает.

К школе они подходят, когда перемена только начинается. Друзей на улице нет, поэтому проходят они сразу внутрь. Когда сдают куртки в гардероб и выходят из раздевалки, видят, что к ним быстрым шагом парни направляются, а за ними Алина семенит.

— На ловца и зверь, — ухмыляется и шепчет Рите.

— Моть, я понимаю, проебался! Но, сука, че за подставы?! — Киса начинает говорить, даже не подойдя к девушке.

— Какие подставы? — хмурится и руки на груди складывает.

— Прошманали мой рюкзак сегодня! И, блять, вот только ты знала, что я сегодня у Гендосины определенные вещи заберу! И как-то так нахуй замечательно получается, что вчера я тебя вроде как обидел, а сегодня такая хрень.

— Слышь, придурок, — тычет ему в грудь пальцем, — ты мозг свой растерял, пока телок других шпилил? Я сама у тебя постоянно и таблы, и косяки беру, а тут сдам тебя?! Ты дебил совсем, я не вкуриваю?

— Сука ты, — сплевывает Ритка. — Алин, ничего сказать не хочешь?

— А что мне говорить? Так друзья не поступают, — складывает руки на груди. — С твоей стороны, Эльза, это очень мерзко. Да, мальчики?

— Пизда, мальчики! — рявкает Елизарова. — Слышь, Кислов, ты меня, блять, вчера выбесил, сегодня хотя бы давай без этого! Подойди к Куде и Барановой, послушай прикольные новости про подстилку свою.

— Ты кого подстилкой назвала? — Осипова двинулась на Риту, но перед ней Эля встала, подругу закрывая.

— А кто ты? — скалится. — Тебя в туалете зачуханном зажали обдолбанную, а ты радуешься и перед Кисой на задних лапках прыгаешь? Браво, Осипова! А ты, — поворачивается к Кислову, — шестеренки покрути. Подумай, что я подруга твоя. Ты мне перед кем про товар говорил, м? Кто рядом был? — Киса хмурится. — Давай-давай, родной, не стесняйся, думай, можешь вслух размышлять, — Ваня к Алине поворачивается.

— Ты, блять, рядом была.. — произносит он и на Осипову пальцем указывает.

— Да я бы никогда тебя не сдала! Мы же с тобой.. — Алина не договаривает и краской заливается.

— Вот и чудненько! Не переставай думать, Кис, тебе идет, — обходит парней стороной, при этом коротко обняв Хэнка и Мела.

— И вы так просто ей поверите?! — восклицает, на парней смотря.

— Естественно мы поверим ей, а не тебе! — говорил Хэнк на повышенных тонах.

— С тобой я потом разберусь, — шипит Осиповой. — Хенкалина, уйди. Я извиниться хочу, — тише добавляет.

Хэнк пропускает его, а Кислов за Мотей быстрым шагом идет. Мел на себя Ритку берет и за ней шагает, чтобы отделить ее от Матвеевой. Киса и Мел одновременно девушек за руки хватают и в разные коридоры уводят.

— Ты че творишь? — нахмурено на него смотрит.

— Поговорить с тобой хочу, — заглядывает в подсобку и туда ее затаскивает, от лишних ушей прячась.

— Не наговорился еще? — руки на груди складывает и, вздернув подбородок, на него смотрит.

— Меня хер заткнешь, — подмигивает ей. — Короче, Эльчонок... Я вчера че-то всей сути происходящего не понимал, но сейчас уже догоняю, о чем ты в тот момент думала. И я хотел бы сказать.. наверное, даже предложить..

— Да успокойся, — перебивает его и в плечо толкает. — Все нормально, я не обижаюсь на тебя. Только у меня просьба, давай завязывать с поцелуями на тусах? Да и в принципе обжиматься будем поменьше. Я твоя подруга, ты мой друг. Я трахаюсь с другими мальчиками, ты с другими девочками. И все, блять, счастливы!

— Бля, Эль, почему у меня ощущение, что ты пиздец как обижена?

— Тебе кажется, — ерошит его волосы. — Но с наркотой я тебя правда не сдавала. Мне Рита рассказала, что Аленка будет какую-то подставу мутить, но не думала, что она так быстро действовать начнет.

— Я разберусь, — хмуро кивает. — Прости, что наехал, я, блин, как-то на нервах. Все, суки, забрали. Еще и мамке рассказали.

— А теперь вот пойми, что у тебя проблемы с матушкой будут из-за этой припизднутой, которой на твой член прыгнуть хотелось. А еще из-за нее со мной посрался, потом с Хэнком, дальше с Риткой. Не тех людей ты выбираешь, Кисуль!

Он задумчиво головой качает и губу нижнюю большим пальцем трет. Смотрит на нее и только сейчас замечает, что другая она какая-то. Глазки грустноватые, а улыбка сухая какая-то.

— Этот мудак тебе ничего не сделал? Я его придушу сразу же, ты только кивни.

— Нет, ничего, — качает головой. — Отвез в салон, потом меня оттуда забрал отец. Я такая ебнутая, села с ним в одну машину, — усмехается и качает головой.

— За это я вообще готов тебе голову оторвать. Но сам хуйни натворил, поэтому рыпаться не буду, — поднимает руки в примирительном жесте. — Мне Ритка вчера вроде все по полкам при своей истерике раскидала. Я типо.. че-то не так сделал, поставив медляк?

— Кисуль, ты тупой, — смеется, а он улыбается автоматически. — Но да, типо того. Там больше мои какие-то догадки, какое-то давление этим медляком и атмосферой. Короче, тупой не только ты.

— Это радует, — усмехается. — Так че, у нас с тобой все норм?

— Даже лучше, — вновь легонько бьет его по плечу и обходит его стороной, специально врезаясь спиной в дверь, чтобы открыть ее. — Удачи с Аленкой.