личное исключение

Первое, что чувствует Эльза утром — ужасный медный вкус во рту. Второе — головную боль. Остальное уходит куда-то в сторону, заставляя думать только о двух факторах, которые сейчас портят утро.

Мычит и переворачивается на другой бок, утыкаясь во что-то мягкое. Хмурится и приоткрывает глаза. Ведет ими по стенам, пытаясь узнать место, в котором она проснулась. Это ее квартира, хорошо. Нет, это потрясно.

Переводит взгляд на противоположную сторону кровати и натыкается на Кису. Он прижимает к себе целых две подушки, сопя в одну из них. Эля без удовольствия замечает, что сама она спала без подушки.

Понимает, что Киса спит лишь в трусах. Повезло, что хотя бы в них. Приподнимает одеяло и оглядывает себя. Спокойно выдыхает, она во вчерашней одежде.

— Киса, — сама не узнает свой голос. До ужаса хриплый и тихий.

Парень на ее зов не реагирует, продолжая сладко спать.

— Киса, блять, — говорит чуть громче.

Он начинает мычать и шевелиться, а потом достает руку из-под одеяла и показывает ей средний палец. Бьет друга по руке, а та безвольно падает на кровать, около его головы. Возится под одеялом и нащупывает его тело ногой, толкая прямо в живот.

— Сука, — выдыхает Кислов.

Он приподнимает голову и сонным взглядом проходится по комнате. Смотрит на Элю и разочарованно вздыхает.

— Уснул, нахуй.

— Чего? — принимает сидячее положение и хватается руками за голову.

— Раздеть тебя вчера хотел, — потягивается, а одеяло чуть сползает с его тела, открывая вид на торс. — Сам разделся, думал, что надо с тебя все стянуть, и уснул, блять.

Матвеева посмеивается и откидывает одеяло в сторону. Долго сидит, а потом встает, тут же хватаясь за прикроватную тумбочку.

— О-о-о, пьянь, — улыбается Киса, смотря на ее попытки идти ровно.

— Горлышко не болит? — с наигранным интересом спрашивает.

— Болит, — кивает и хмурится.

— Не помнишь? — медленно кивает. — Как можно забыть свой первый минет? Показал мне мастер-класс.

Кислов морщится и кидает в нее подушку.

— Блевал ты дальше, чем видел, а я этому способствовала, — два пальца с длинными ногтями показывает. — Я в душ, — хватает со стула полотенце и домашний костюм.

В коридоре Эльза видит поваленную вешалку и валяющиеся вещи. Разбираться сейчас с чем-то не хочется, сразу идет в ванную комнату. В квартире почему-то пахнет какими-то фруктами. Химозными фруктами.

Включает свет в ванной и смотрит на себя в зеркало. Отвратительная картина. Стрелки и тушь размазались, создавая черные круги под глазами. Можно смело сказать, что Киса проснулся с пандой. Разглядывает небольшой шрам на брови, на котором почему-то запекшаяся кровь. Шрам она получила в семь лет, почему сейчас кровь?

Колечко в крыле носа расстегнулось и погнулось. Кудрявые волосы сейчас напоминают гнездо, в котором завелась новая жизнь.

— Ну и потаскала же меня жизнь, — вздыхает и достает мицелярку из шкафчика.

Потом умывается пенкой и уже после этого встает под струи воды. Смывает с себя остатки вчерашней тусовки и промывает кудри от глиттера. Проклинает человека, который нашел эту банку и обмазал ее волосы. Еще бы вспомнить, кто это был.

Наскоро обтирается полотенцем и натягивает на голое тело шорты и майку. Мокрыми ступнями шагает на кухню, где уже слышит шуршание Кисы.

— Такой ты мне больше нравишься, — замечает он, жуя печенье прямо из коробки.

— Чистой? — хмыкает и пьет воду прямо из чайника.

— Да, — усмехается и облизывает нижнюю губу. — Веснушки не замазаны.

— На моем лице сейчас вообще ничего не замазано, — открывает окно на кухне и достает из пачки сигарету.

Говорят они редко. Киса рассказывает о том, как они добрались до дома, а Мотя говорит ему, что вчера его пришлось чуть ли не откачивать, чтоб в трипе не потерялся.

Кислов еще недолго сидит у подруги, а потом уходит, получив сообщение от матери.

Матвеева закрывает за ним дверь и с усталостью смотрит на бардак. Тусовка была даже не у нее, а грязно тут так, словно неделю тут беспробудно бухали.

Выпив таблетку от головы, берет тряпки и ведро и начинает драить квартиру. Убиралась она две недели назад, ведь буквально не жила дома все это время.

Отец все время на вахтах, из-за чего девушке перепадает возможность жить одной. Ну как одной, в ее квартире постоянно тусуются парни и нередко остаются ночевать.

Музыка, играющая на колонке, прерывается из-за уведомлений на телефоне кудрявой. Откинув в сторону тряпку, подходит к телефону.

Мел

Анжела сказала, что кто-то что-то сегодня в школе говорил про Элю

Киса

кто и что?

Хэнк

Локон, сука

Пиздит, что Элька с ним трахалась на вечеринке

Киса

@Мотя, ты с ним трахалась?

Мотя
конечно трахалась

и с остальными мудаками на вечеринке тоже

я ж перед всеми ноги раздвигаю, не заметил?

Гендос

Моть, не пыли

Че, ноги ему сломаем?

Мотя
сама все решу

Убирает телефон и ерошит уже высохшие волосы. Локонов, конечно, гнида последняя, но Элю затрагивать в своих сплетнях всегда боялся. Знает ведь, что за нее всегда друзья вступятся. По большей части, боялся сильнее всего Кису, ведь остальные простыми угрозами ограничивались.

Матвеева даже не заканчивает уборку, оставляет комнату отца нетронутой. Переодевается и приводит кудри в приемлемый вид. Косметику на лицо не наносит, оставляя нетронутыми на лице веснушки и маленькие родинки на щеке.

— Отцу расскажу, что наркоманов сюда водишь, проститутка, — тетя Зина стоит на лестничной клетке и буквально плюется ядом.

— И вам здравствуйте, теть Зин, — спокойно здоровается с ней и на ходу застегивает черную дутую куртку.

Выходя из подъезда, набирает номер Риты и спрашивает про слова Локонова. Подруга сразу же все рассказывает, подтверждая слова Хэнка. Всем растрындел, что все-таки удалось ему уломать Матвееву.

За время разговора скуривает три сигареты и постоянно хмурится. И так уже морщинка образовалась между бровями из-за того, что вечно это делает. Эля сворачивает к местному «Диснейленду», где виснут друзья. Знает, что там уже Гена и Хэнк, потому свой ключ оставляет дома.

С Риткой болтает всю дорогу и только у самолета скидывает звонок.

— Мотя, — широко улыбается Гена и, зажав зубами косячок, обнимает подругу.

С мягкой улыбкой приобнимает его в ответ и чмокает в щеку Борю, который вновь что-то крутит у мотоцикла. Девушка скидывает с себя куртку и садится на кожаный диван, беря в руки гитару и начиная перебирать струны.

— Че там с Локоном? — Зуев усаживается напротив.

— Вендетту мутить будем, — с усмешкой проговорила девушка.

— Кису натравишь? — спрашивает Хэнк.

— Сначала поговорю с ним, а потом Кисенка с цепи спущу.

— Слышь, сама ты псина, — слышит недовольный голос Кислова, а потом тот появляется в поле зрения.

Кидает рюкзак к игровому столу и прячет руки в карманах куртки.

— Локон, сука, придушу мразоту, — буквально шипит Киса.

— Можем его вывезти в бухту, — предлагает Гена, взглядом по друзьям бегая. — А че? Тачка есть.

— Я его на глазах у всей школы рвать буду, — Кислов садится рядом с подругой и открывает бутылку пива.

— Па-па-па-бам — Эля мрачно похоронный марш играет на гитаре и голос грубее старается сделать. — Хана Локону. Я Кису даже оттаскивать не буду.

— Только попробуйте кто-нибудь меня от него оттащить, — сразу же грозит друзьям Ваня. — Нихуя он охуел так-то. Я не понимаю, зачем пиздеть, что ты трахнул кого-то? В чем суть-то?

— А зачем мелкие врут, что уже товар у тебя берут? — кудрявая голову в его сторону поворачивает. — Крутыми показаться хотят.

— А меня, сука, к директору таскают, — сплевывает.

— А нехрен косяки в школе палить, — Боре приходится кричать, чтобы они его с улицы услышали. — Че за шняга? — заходит с улицы и ставит на стол деревянный ящик.

Эля с интересом через спинку дивана заглядывает, а потом и вовсе переползает поближе, чтобы все видеть более четко. Перебирает пальчиками провода, которые там лежат.

— Гирлянды, — делает вывод. — Откуда?

— В самолете нашел, — кивает на дверь и берет в руки большой моток гирлянд.

— Какого хуя мы их раньше не нашли? — Киса хмурится и пиво отпивает.

Матвеева с дивана поднимается и рядом с Хэнком встает. Парень оголенные проводки рассматривает, распутывая узлы.

— Рабочие? — спрашивает у него.

— Ну, — скептически оглядывает, — должны работать.

Матвеева сразу же с Хенкиным уходит к рабочему столу парня, желая разобраться с гирляндой. Мотя всегда старалась в их базу немного уюта внести, потому тащила сюда все. Плакаты, статуэтки, картины — все. Только чаще всего они забивали на это, и картины оставались лежать на полу, статуэтки выкидывались в самолет, а плакаты были скручены и убраны в угол. Но гирлянду она точно повесит!

Гена с Кисой о чем-то говорят и пьют свое пиво. Не хватало лишь Мела, который, Мотя готова поспорить, снова около Анжелы крутится.

Эльза Анжелу не любила. Им приходилось общаться лишь из-за того, что они являлись подругами Егора. Эля терпеть не могла френдзону Бабич, которой та награждала Мела. Видно же, что он не дружить с ней хочет.

— Эль, зажми здесь, — Боря дает подруге пассатижи.

Когда Матвеева зажимает нужное место, гирлянда вспыхивает розовым цветом. Эля довольно взвизгивает и подпрыгивает на месте, хлопая в ладоши. Своим детским поведением заставляет парней улыбнуться.

— Они разными цветами все светят, — делает вывод Хэнк. — Эта голубая, — убирает целую в сторону.

— А эта? — пододвигает к нему третью.

Спустя десять минут отвечает:

— Белая.

Мотя все гирлянды в кучу сгребает и к Кисе прямиком идет. Встает над ним, склоняя голову, а он медленно свою поднимает, в спинку кожаного дивана упираясь. Выгибает бровь, но ее за челкой девушка не видит, потому и немого вопроса не понимает.

— Тебе чего, Эльчонок?

— Гирлянды, — кивает на свои руки.

— Я вижу, — кивает.

— Надо повесить.

И, кажется, только сейчас до Кисы доходит. Хитрая улыбка на лице расползается, от чего Матвеева хмурится.

— А я чем помогу?

— Блять, Кис, — возмущенно на него смотрит. — Я низкая, ты высокий, связь чувствуешь?

— Ты ниже меня сантиметров на десять.

— На пятнадцать, — поправляет его. — Киса, ну блин, помоги.

— Попроси Гендоса, — кивает на Гену, который лишь руки поднимает в примирительном жесте.

— Я только косяк новый поджог. Киса, повесь блядскую гирлянду.

Кислов тяжело вздыхает и убирает пиво в сторону. Встает, смотря на Матвееву, и ожидает дальнейших указаний.

Девушка в другой угол направляется и кивает на арку около стола Бори.

— Сюда.

— Как вешать-то? — разглядывает на столе Хэнка что-нибудь, на что можно закрепить гирлянду.

Находит маленькие гвоздики, на которые провода наматывать планирует. Тянется к стене, но отходит от нее. Матвееву разглядывает, а потом чуть присаживается.

— Садись.

— Куда садиться?

— Блять, на шею сядь, я встану, ты забьешь гвозди, и мы повесим эту всратую хреновину.

Мотя усмехается и чуть наклоняет голову друга, чтобы та между ее бедер была. Киса крепко их сжимает и поднимается. Девушка чуть взвизгивает из-за этого и за голову его хватается, кудрявые волосы через пальцы пропуская.

— Киса, если я наебнусь, молись, — грозит ему и забирает в руки молоток.

— Это ты молись, чтоб не наебнуться, — протягивает ей гвозди и подходит к стене.

Принимая от Кисы гвозди, вколачивает их по одному в стену и наматывает гирлянды с красивыми плетенными шариками, смешивая цвета. Занявшись работой, совершенно рук Кисы не замечает, которые ее бедра поглаживают и с каждым разом все выше поднимаются.

Спустя двадцать минут гирлянды красиво светят на стене, радуя Матвееву. Киса отходит чуть дальше, чтобы она могла свое творение рассмотреть.

— Еще есть, — Хэнк такие же гирлянды протягивает, но эти уже не такие длинные.

— А давайте их в автомат запихаем, — предлагает Гена и подходит к старому игровому автомату.

— Как их засунуть туда? — Эльза чуть наклоняется, чтобы взять гирлянды, а Кислов ее крепче держит.

— Там крышка сверху открывается, — Ваня руками за автомат хватается и приподнимается на носочках, чтобы Матвеева спокойно крышку открыла и гирлянды закинула внутрь.

Девушка с грохотом открывает крышку и взвизгивает, обратно ее роняя.

— Че такое? — хмурится Киса.

— Ноготь, сука, треснул! — хнычет и палец ко рту подносит, губами прижимаясь к трещинке.

— Ты, блять, серьезно? Открой ебаную крышку.

— Киса! Ноготь треснул! Я только три дня назад их сделала, — от злости Кислова по голове ударяет.

— Ты че, сука? — в отместку руки убирает, а девушка качаться из-за этого начинает.

— Киса! — за волосы кудрявые хватается.

После сильного шлепка по бедру от Кисы, она все же открывает крышку, стараясь не трогать травмированный ноготь. С горем пополам кладет гирлянды внутрь, стараясь разбросать шарики красиво.

Кислов осматривает совместную работу и удовлетворенно кивает. Как бы хваля, ласково поглаживает ее ногу и отходит к дивану, вновь за свое пиво хватаясь.

Эля не спешит спускаться с парня, берет из его рук его же пиво и делает глоток. Так, передавая друг другу бутылку, они и разговаривали с Хэнком. Гена ушел в кинотеатр, говоря что-то о том, что сегодня поставит сопливую мелодраму.

— Завтра идем в школу? — Боря с ногами на диван заваливается.

— Конечно, блять, идем. Я Локона наказывать буду за слова его.

— Внатуре, я уже забыл про него. А че, какой план?

— А мы без плана действуем, — улыбается Матвеева и вновь волосы Кислова перебирает. — Но сначала, Кисуль, я поговорю. Потом можешь делать все, что твоя душенька пожелает.

— Не обещаю, что ты успеешь хоть слово вставить, Эльчонок, — руками своими вверх ведет и на ее талию их кладет.

Мотя еще недолго отсиживается на плечах Кислова, но все же слезает, вновь к гитаре прикасаясь. Они ее с Кисой часто поделить не могли, ведь любовь к музыке порой рвалась наружу. И если Матвеева в начальной школе в музыкальную школу ходила, то Кислов сам учился.

Парни замолкают, медленно потягивая пиво, и наблюдают за подругой. Та перебирает аккорды, а потом играть начинает. Мелодия неизвестная парням, но красивая до ужаса.

Киса понимает, что в этих бренчаниях нет ничего необычного, но почему-то аж сердце замирает. И Матвеева эта. Сосредоточенная такая, бровки чуть нахмурены, кончик языка прикусила и чуть головой качает в такт мелодии.

В какой-то момент резко прекращает играть и ладонью по струнам ударяет. Парни аж вздрагивают.

— Ты че, Эльк?

— Вчера на тусе.

— Че на тусе? — хмурится Киса.

— Вчера на тусе, блять! — вскакивает с дивана. — Киса, телка в туалете.

— Ты о чем ваще?

— Телка в туалете залезла к тебе в штаны! — Кислов на это лишь улыбается. — Че ты лыбишься, дебил? У тебя че в кармане лежало?

— Трава лежала, — не понимает ее. — И... — глаза на нее поднимает, — ключи запасные от хаты твоей.

— А утром у тебя в карманах ничего не было, — убирает гитару в сторону. — Сука, меня ж еще какой-то парень схватил, когда она около тебя была.

— Кто?

— Не суть, — отмахивается.

— Нет, Эля, суть, — соглашается с другом Хэнк. — У какой-то бабы ключи от твоей хаты, возможно, он че-то знает.

— Да я не знаю его. Укуренная же была. Твою мать, у меня в хате даже брать нечего, на кой хуй им это? — но никто ей не отвечает.

Хенкин отправляет Кису и Мотю на квартиру девушки, а сам домой отправляется, чтоб инструменты для смены замков взять. Матвеева сразу же к мотику Кислова идет и садится позади, ожидая друга.

До дома они добираются быстро, Эля буквально взлетает по лестнице, надеясь, что квартиру еще не выставили. Но переживания были напрасны, дома пусто, а все драгоценности на месте.

— Сука, слава богу, — спокойно выдыхает и прикрывает шкатулку, в которой отец деньги хранит.

— Че, на месте все? — Киса плечом о косяк опирается и руки в карманы штанов убирает.

— На месте, — кивает и на диван садится, куртку с себя стаскивая. — Блять, Киса, никакого тебе дубликата моих ключей.

— Э, в смысле?

— К тебе вечно кто-то в штаны лезет, поэтому нахуй иди, — средний палец ему показывает и в ответ получает такой же жест.

— Сама нахуй пошла. Дубликат завтра сделаем.

— Мечтай, — фыркает и телефон в руки берет.

Отвечает на сообщения от Риты и тяжело вздыхает. Кислов тоже куртку снимает и садится в мягкое кресло, носом шмыгая.

— Долбанная зима, сука. Только началась, а я уже яйца отморозил, — Ваня оттягивает штаны у своего паха.

— Че ты там отморозил-то? — усмехается и ногу на ногу закидывает.

— Показать? — брови вскидывает и начинает на штанах шнурки расслаблять.

— Остановись, Кис, остановись, — посмеивается. — Осталось мне еще на твой отмороженный член смотреть.

Хенкин приезжает вместе с Мелом, который на базе друзей искал. Пока парни замки меняют, Матвеева наскоро картошку жарит и пиццу греет.

Первым на кухню заявляется Гена, которого вообще в этот момент в квартире не было. Сразу же усаживается за стол и сковороду ближе к себе двигает. Вторым появляется Мел. Только двоих долго нет.

Через пятнадцать минут Эля решает их проверить и в коридор выходит, сразу же сталкиваясь со словесным водопадом Кисы.

— Да ебаная, сука, дверь! Че за чурбан выпиливал эту хуйню? Нихуя не лезет, член целке вогнать проще, чем эту поеботу в дырку засунуть, — далее слышится несколько ударов.

Кислов в руках замок держит и об дверь им колотит. Рядом сидит абсолютно спокойный Боря, который забирает замок у Вани и спокойно вставляет его. От этой картины Эля смеяться начинает.

— Рукожоп ты, Кис, — говорит она.

— Пошла отсюда, — шипит ей в ответ.

А Матвеева и не спорит, уходит на кухню, к парням присоединяясь. Гена сразу же ей бутылку гаража протягивает, а девушка с радостью к ней прикладывается.

На улице уже потемнело, поэтому кухню освещал лишь желтоватый свет лампочки. Зима подкралась нынче незаметно, снег выпал уже первого декабря, из-за чего долго парни возмущались, ведь это значило, что дверь на базе надо утеплять.

— Слышь, баба, корми мужиков, — с этими словами Киса на кухне появляется.

— Слышь, мужик, — усмехается Матвеева, — ты замок без помощи Хэнка бы до сих пор вставлял.

— У меня другое вставлять хорошо получается, — подмигивает ей и на стул садится. — И там с отверткой ебаться не надо.

— Правильно, Кис. Было бы странно, занимаясь сексом, ебаться с отверткой, — хмыкает и картошку на вилку цепляет.

— Слишком много ебли в наших разговорах, — задумчиво произносит Мел.

— Жаль, что не на деле, — соглашается Киса. — И че, завтра к первому уроку? — недовольно произносит.

— Физра третьим, можем к третьему и прийти, — Егор смотрит на пиво, плещущееся на дне.

— О-о-о, заебись вообще, я Локона мячами баскетбольными закидаю, — довольный Кислов широко улыбается.

Мотя лишь хмыкает и пиво отпивает. С него уже давно никакого эффекта практически, ведь организм к чему-то более крепкому привык.

Парни съедают всю картошку и пиццу, допивают пиво и единогласно решают остаться у Эли. Девушка не возмущается, давно уже привыкла к тому, что кто-то из них может завалиться к ней ночью и попроситься на ночь. Чаще всего это делали Киса и Гена.

Кудрявая расстилает диван в гостиной, отправляя туда Хэнка и Кису, а Мела и Гену гонит в спальню отца. Наскоро умывается и на кровать обессиленно падает. На телефон приходит сообщение, и Эля берет в руки телефон, думая, что Рита написала. Но нет, сообщение из их беседы с парнями.

Киса

слышь, сука, а че так холодно?

Мел

В спальне тепло

Киса

Эльза, твою мать

че с отоплением?

Мотя
форточку, дебил, закрой

Несколько минут сообщения в беседе больше не приходят.

Хэнк

Реально форточка была открыта

Гендос

Киса лох

Киса

нахуй пошли, суки

И с таким «пожеланием» сладких снов девушка откладывает телефон и прикрывает глаза, проваливаясь в крепкий сон.