Львиная луна Мяомяо

В юго-восточной части столицы несла свои воды великая река, на востоке стремительным потоком вливаясь в море. Называлась она Ланьцзян(1) и протекала за воротами Феникса, ведущими во дворец Великого начала — императорский город Великой Юнь.

У переправы Лунтоу(2) на берегу реки стояло семиэтажное здание. Изначально его называли башней Небесного коня, раньше там изгоняли злых духов. Но какое зло могло остаться городе, который прежний император назвал столицей? И тогда башню переделали в Гостевой зал, где торжественно принимали иноземных послов, явившихся с данью к императорскому двору.

Большинство из них прибывало на кораблях, и, благодаря близости Гостевого зала к реке Ланьцзян, удобно было принимать их именно в нём.

Обычно император Великой Юнь не посещал приветственные пиры для иностранных гостей — в течение многих лет его величество представляли распорядители церемоний и старшие дворцовые евнухи. Но в этом году всё было иначе — вскоре после того как Пэй Лун взошёл на престол, правящие дома таких государств, как Восточное Си, явились на высочайшую аудиенцию, и среди подарков привезли множество диковинок. Император был всего лишь подростком и потому пожелал лично посмотреть, каковы из себя иноземные дикари.

Пэй Лун принял спонтанное решение — кто же знал, что той ночью Гостевой зал вспыхнет пламенем и обрушится?

Когда Фан Дуаньин примчался к Гостевому залу, повсюду уже сновали люди, гвардия Дунлин тушила пожар. По большей части пламя сбили, и только клубящийся густой дым застилал небо, да пепел кружился в воздухе, что могло повлечь новое возгорание. Из двенадцати стражей палаты Кайбао двое ещё бродили среди руин. Завидев Фан Дуаньина, один из них окликнул его братом, а другой — командиром.

Первый, молодой человек в чёрном, сдал военный экзамен в один год с Фан Дуаньином и теперь служил фуши — помощником начальника — в приказе Отбора военных чинов. Фамилия его была Сяо, имя — Цуйлан(3). Второй, в чёрной одежде и серебряном доспехе, служил тысяцким в гвардии Дунлин, и звали его Ци Булэ(4). Все в палате Кайбао имели должности при дворе, но большинство сослуживцев не знало, что они — могущественные тайные стражи.

Бросившись к ним, Фан Дуаньин заметил, что, хотя всё вокруг выжжено дотла, трупов не слишком много.

— Что произошло? Как его величество?

Сяо Цуйлан, застенчивый по характеру, да ещё и невысокого роста, выглядел как юноша лет семнадцати.

— С его величеством всё в порядке, его уже проводили во дворец под охраной. Схватились две группировки грабителей, а дань Восточного Си... Дань Восточного Си неожиданно воспламенилась, устроив пожар в Гостевом зале. — Он только что ползал по золе в поисках улик, и выпачкался с головы до ног, отчего его нежное личико, всё в чёрных пятнах, выглядело ужасно жалким и несчастным.

— Дань вспыхнула? — нахмурился Фан Дуаньин. — Гостевой зал загорелся? Как могла башня в семь этажей так легко воспламениться? Сегодня ночью его величество присутствовал здесь лично, если гвардия Дунлин не приняла меры, то какая от неё польза столице? — Он посмотрел на Ци Булэ. — Что за грабители?

Тот развёл руками и пожал плечами.

— Кто их знает? Дунлин отвечает лишь за охрану его величества от подосланных убийц, даже командующий не знал, что дар Восточного Си способен совершить убийство и поджог... — Он указал на предмет, который Сяо Цуйлан вытащил из пепелища. — Так точно, не просто устроить поджог, а ещё и ускользнуть, точно золотая цикада, что сбрасывает свою оболочку.

Сяо Цуйлан медленно поднял подобранную вещицу.

Фан Дуаньин уставился на эту гадость — клочок красной ткани.

— Что это?

— Подношение из Восточного Си, — хохотнул Ци Булэ, — государственное сокровище Брандона — «Красная дева».

— Красная дева? — вскинул бровь Фан Дуаньин. — Почему Восточное Си подносит в дар сокровище Брандона? Что представляет из себя эта «Красная дева»?

Ци Булэ указал на клочок ткани в руках Сяо Цуйлана.

— Я только что слышал от его превосходительства Вана из Ритуального приказа, что Брандон расположен в снежных равнинах на другом берегу Кипящего моря, другим странам добраться туда непросто, так что он окутан таинственностью. Но с тех пор, как мы открыли морскую торговлю, корабли идут к нам сплошной вереницей, и некоторым из них удалось обогнуть Кипящее море и добраться до Брандона.

Фан Дуаньин слушал в замешательстве, словно бродил в облаках и тумане.

— И какое это имеет отношение к сегодняшнему поджогу? — фыркнул он.

— Среди достигших Брандона судов было несколько из Восточного Си, — продолжал Ци Булэ. — Это островное государство, богатое рудой, жители его искусны в кораблестроении, выплавке железа и, в особенности, изготовлении оружия. Торговые суда Восточного Си напали на Брандон, совершили поджоги, убийства и грабежи, похитили не только их золото, серебро и красавиц, но и государственное сокровище — «Красную деву».

— Так что же она такое? — У Фан Дуаньина лопнуло терпение — Ци Булэ болтал целую вечность, но так и не перешёл к сути.

— Боевой доспех. Женский боевой доспех, состоящий из шлема, нагрудника, поножей, сапог и так далее, а также длинного меча. — Он никогда прежде не видел тяжёлого боевого доспеха, созданного специально для женщины-полководца. — Изготовлен из очень необычного материала, по тяжести сопоставимого с золотом, но гораздо твёрже. Доспех выглядит пурпурным, отсюда и название «Красная дева». Вообще-то на языке Брандона он называется «Боевое одеяние красной девы». Люди Восточного Си разбираются в плавильном деле, поэтому поняли, что это настоящая драгоценность, и, выкрав её из Брандона, привезли к нам с расчётом продать подороже.

Фан Дуаньин слегка нахмурился — Брандон находится в чрезвычайно холодных краях, его государственная мощь в упадке. Поскольку брандонцы славятся своей красотой, страна часто страдает от пиратских грабежей, и никто ни разу не слышал, чтобы она оказывала им какой-то отпор. Откуда в столь беспомощном государстве тяжёлый доспех женщины-полководца?

— Так проблема в «Красной деве»? — приподнял он бровь. — Доспех — подделка?

— Нет, настоящий, — покачал головой Ци Булэ, — вот только в нём оказался человек.

Когда начался переполох, он нёс дежурство прямо за пиршественным залом и всё прекрасно видел.

Гвардия Дунлин и многочисленные чиновники из Ритуального приказа неоднократно проинспектировали привезённые к императорскому двору подношения. Помимо Восточного Си на сей раз с данью приехали Хуаньбао, Сэнроро и Чанци. Все посольства привезли весьма пёстрые и многочисленные дары, и хотя «Красная дева» была редким сокровищем, но всё же не самым диковинным, к тому же, хранилась в нескольких раздельных ящиках, так что после осмотра гвардия Дунлин не придала ей значения.

В ночь званого пира послы Восточного Си, дабы представить подношение наилучшим образом, собрали «Красную деву», накрыли алым полотном и вкатили в зал на тележке. Боевой доспех был настолько тяжёл, что ни один из тысяцких гвардии Дунлин не сумел оторвать его от земли, вдобавок его явно изготовили под заказ для некой женщины-полководца, мужчина не смог бы ни влезть в него, ни удержать в руках. Поэтому Ци Булэ и остальные никак не ожидали, что в «Красной деве» кто-то окажется, да ещё и сумеет выдержать вес этого доспеха и двигаться в нём столь свободно, будто его огромной тяжести и вовсе не существует.

Явись этот человек, чтобы совершить убийство, пожалуй, Пэй Лун оказался бы в опасности.

Но он пришёл не за жизнью императора Великой Юнь.

Одетый в «Красную деву», он вскочил на ноги, одним взмахом сабли отрубил голову посла Восточного Си и сразу же бросился прочь без оглядки.

Его тень достигла уже главных ворот, когда голова посла с глухим ударом упала на пол, из шеи фонтаном брызнула свежая кровь, в свете ламп отчего-то казавшаяся сгустком тёмно-красной дымки. Все в пиршественном зале застыли от потрясения, музыка и пение прекратились, воцарилась мёртвая тишина.

— Не успеет сгореть и палочка благовоний, как башня Небесного коня рухнет, — донёсся издалека женский голос. — Кто не хочет умереть, бегите.

И тогда пиршественный зал загудел, все вскочили на ноги и с криками заметались безголовыми мухами, спасая свои жизни. Гвардия Дунлин срочно доставила Пэй Луна во дворец, и он, ещё не оправившись от испуга, призвал к ответу командующего гвардией Дунлин и сановника Ван Хэна из Ритуального приказа.

К этому времени, с ужасом услышав о неожиданных событиях, на место происшествия подоспели Сяо Цуйлан и остальные. У них на глазах загорелся и обрушился Гостевой зал, и одетый в «Красную деву» человек помчался прямиком к пристани Ланьцзян, где стоял на якоре большой корабль. Когда женщина в тяжёлом облачении запрыгнула на борт, всё судно заметно закачалось от веса доспеха, а затем медленно двинулось вниз по течению.

Но разве мог такой большой корабль беспрепятственно уплыть по реке Ланьцзян во владениях Великой Юнь? Едва он пришёл в движение, Сяо Цуйлан распорядился, чтобы три судна загородили ему путь. Стояла глубокая ночь, торговые суда остановили корабль с преступницей на борту, а тем временем со всех сторон к нему подплыли, взяв в окружение, маленькие джонки с воинами гвардии Дунлин, с мечами и самострелами наизготовку. Именно тогда Сяо Цуйлан разглядел, что корабль принадлежит Брандону.

Эта женщина могла свободно двигаться в «Красной деве» и явно преуспела в боевых искусствах, неужели она — странствующая героиня из Брандона, прибывшая, чтобы отомстить за похищение национального сокровища?

Сяо Цуйлан подобрал на пепелище обрывок красного полотна — все в Гостевом зале ясно видели, что перед убийством посла преступница сдёрнула красное покрывало с доспеха, и на ней была юбка того же цвета. Но, судя по лоскуту, она оторвала красную юбку, и стоит ей снять тяжёлый доспех, кто сумеет узнать в ней женщину, которая только что совершила убийство?

Кто же эта разбойница, способная надеть сокровище Брандона, убить одним ударом и сбежать в целости и сохранности?

***

Особняк Юань.

Юань Сюймяо с зеркалом в руках заснул за столом.

Белый силуэт проскользнул в особняк, безмолвно остановился у стола Юань Сюймяо и устроился в кресле, которое совсем недавно занимал Фан Дуаньин.

Задрав ногу, она наступила на край деревянного стола и потрясла его.

— Вставай.

От шатания Юань Сюймяо едва не свалился на пол, вздрогнул от испуга и поднялся, путаясь в руках и ногах.

— Ты...

В кресле сидела женщина в белом одеянии, с изысканно накрашенным лицом и с жемчугами и самоцветами в волосах. Она и так была невероятно красива, а с розовым румянцем, алыми губами и наклеенным на лбу украшением выглядела ещё более роскошно и элегантно, словно распустившийся пион. Облокотившись на кресло, она со смехом наблюдала за Юань Сюймяо.

— Ты правда умер?

Он взглянул на неё, и в этот миг в его глазах не было ни печали, ни радости, точно в его теле отсутствовала душа. Через некоторое время он моргнул.

— Я... Юань Сюймяо.

— С этим я и не спорила, — вздохнула женщина в белом и с силой толкнула сапогом край стола так, чтобы ударить Юань Сюймяо по ноге. Когда тот повалился вперёд, ойкнув от неожиданности, она схватила его за запястье, едва прощупала внутреннее дыхание и быстро отпустила.

Юань Сюймяо снова рухнул на пол, обзаведясь ещё одним синяком на лбу.

Когда он в смятении поднял голову, женщина тяжело вздохнула.

— И правда... — Она подперла щеку рукой, глядя на него. — Что за сделку ты заключил со школой меча Даньцю(5)? Ради тебя они даже пошли на чёрное колдовство.

Юань Сюймяо снова моргнул, и в глазах его как будто мелькнул проблеск разума — он узнал её.

— Цзи Чуньхуа(6), барышня Цзи?

— Всего год не виделись, а его превосходительство Юань уж не тот, что прежде. — Она улыбнулась, не размыкая губ, и постучала по столу. — Я выполнила то, о чём мы с его превосходительством Юанем договорились в прошлом году. Я подожгла заложенный тобой порох в башне Небесного коня, и она обрушилась. Что до горы сокровищ, привезённых в дань послами множества стран... наверняка у его превосходительства Юаня есть план, как ими распорядиться. — Она снова постучала по столу. — Сделка завершена. Мне нет дела, мёртвый ты или живой, заплатишь — и мы квиты. Неси мне обещанные пятьдесят тысяч лянов серебра.

Юань Сюймяо открыл было рот, но Цзи Чуньхуа не дала ему вставить слова.

— Сегодняшней ночью пропало редких ценностей на много миллионов, если опять скажешь, что у тебя нет денег, я немедленно выдам тебя гвардии Дунлин — скажу, что ты как при жизни был жадным и похотливым, так и после смерти продолжаешь насиловать и грабить, поистине готов на любое злодеяние, и нет тебе прощения за все преступления.

Он ощупал две шишки на лбу.

— Серебра у меня нет, сгодится в залог право на продажу соли?

От этих слов улыбка на лице красавицы сменилась яростью.

— Подлец Юань! Право на продажу соли, выдаваемое Великой Юнь, не принесёт денег даже за двадцать лет! Если в государстве при пустой казне не собирать налоги, разве спасёт его, что ты в одиночку будешь заниматься мошенничеством и нарушать законы? В моей стране за сотни лет никто не слышал, чтобы казну можно было пополнить за счёт взяток и злоупотребления властью советника! Нравится играть со смертью — твоё дело, но верни мне долг, иначе... — Она холодно усмехнулась. — Думаешь, меня испугает чёрное колдовство школы Даньцю? Я просто убью тебя ещё раз...

Словно в глубокой задумчивости, Юань Сюймяо уставился на разгневанное лицо Цзи Чуньхуа — даже жемчужные подвески в её волосах покачивались сердито.

— Но за брандонскую «Красную деву»... — медленно заговорил он чуть погодя. — На рынке дадут больше пятидесяти тысяч.

Неожиданно поперхнувшись, Цзи Чуньхуа откашлялась и немного выпрямилась в кресле.

— Ах... «Красная дева»... Ну...

У Юань Сюймяо чуть дрогнул уголок глаза, он покосился на её руки.

— Ты вернула «Красную деву»?

— Ваше превосходительство Юань, молодой господин Юань, — оправив полы одежд и чинно усевшись, с серьёзным видом заговорила красавица, — смотрите сами, юная девушка, невзирая на ужасную опасность, совершила для вас невероятное преступление, за которое может лишиться головы... Как вы можете препираться со слабой нежной девушкой из-за какой-то там «Красной девы»...

— Я велел тебе поджечь башню Небесного коня, а не совершать убийство на глазах императора, — не спеша проговорил Юань Сюймяо. — И мне не интересно, что за вражда стояла между тобой и главным послом Восточного Си. Барышня Сяо Цзи, серебра у меня нет, если право на торговлю солью тебя не устраивает, то считай возмещением «Красную деву», и мы в расчёте. Двенадцать стражей палаты Кайбао непременно будут расследовать убийство. Если не сбежишь, я донесу Фан Дуаньину, что ты украла «Красную деву» и взорвала башню Небесного коня...

— Юань Сюймяо! — пришла в ярость Цзи Чуньхуа. — Какая я тебе курочка(7), уточка! После смерти совсем лицо потерять не боишься? Да это же ничем не прикрытое уклонение от долгов! Ни стыда ни совести! Донесёт он! Посмотрим ещё, поверит тебе Фан Дуаньин или схватит как преступника!

— Фан Дуаньин вернулся, — шикнул он на неё.

Цзи Чуньхуа прислушалась — действительно, издалека доносился топот копыт несущегося коня — и с ненавистью уставилась на Юань Сюймяо.

— Предатель! Не жить нам с тобой под одним небом! Погоди у меня!

Её очертания задрожали, и она бесследно исчезла.

Юань Сюймяо снова сел на кровать, пощупал шишки на голове и что-то пробормотал себе под нос.

Вскоре раздался грохот, и Фан Дуаньин в самом деле распахнул дверь и ворвался в комнату. Увидев, что Юань Сюймяо всё ещё здесь, а не превратился в какое-то чудище, он вздохнул с облегчением. Неожиданно заметив, что на лбу у того стало шишкой больше, он ни с того ни с сего разозлился.

— Почему ты опять упал?!

----------------------------------------

(1) Ланьцзян — река-дымка.

(2) Лунтоу — «голова дракона».

(3) Сяо Цуйлан — фамилию Сяо можно перевести как «полынь», имя Цуйлан — «подобный яркому изумруду и белому нефриту».

(4) Ци Булэ — фамилию Ци можно перевести как «боевой топор», «горе, скорбь», имя Булэ — «безрадостный».

(5) Даньцю (букв. «Киноварный холм») — легендарная обитель бессмертных. Название происходит из поэмы «Дальние странствия» из «Чуских строф», приписывается Цюй Юаню.

(6) Цзи Чуньхуа — Цзи — древняя знатная фамилия, можно перевести как «благородная дама», Чуньхуа — «весенний цветок».

(7) Юань Сюймяо называет Цзи Чуньхуа «Сяо Цзи» (小姬), что значит «младшая Цзи» и созвучно со словом «курочка» (сяоцзи, 小鸡).