Андрей Фролов. Город Лифтов. Путь наверх.

Глава 6,

в которой взрослые совершают абсолютно недопустимое кощунство, а кое-кто начинает ходить строем и осуществляет настоящий побег

На этот раз Озорник нес «путешественников поневоле» именно вверх — об этом детям сообщали их особенные вестибулярные аппараты жителей Спасгорода. Кабина мягко покачивалась, навевая дремоту, ускорения Лифт почти не задавал.

После шутки с перемещением, которую все (кроме Димки) считали неудачной, уже успокоилась даже Настя. Села на пол под планшетом управления и взялась заново изучать разорванный рукав школьной куртки, что-то недовольно бурча. Дима все еще рассматривал панель, а Виктор обошел всю небольшую кабину кругом, задумчиво потирая переносицу.

— Скажите, уважаемый Озорник, — спросил он, обращаясь к микрофонам в потолке. — А вы не боитесь Мглистого Механика?

Тесный салон тряхнуло, после чего в динамиках раздался беззаботный голос необычного Лифта. Как и все несерьезные болтуны, он ответил вопросом на вопрос, что вообще-то считается крайне невежливо по отношению к собеседнику.

— А чего его бояться, мальчик Витя? — Изумрудные огоньки моргнули. — Ну да, страшен, опасен. Как землетрясения, которые в старину под Спасгородом случались. И что теперь — сидеть на складе под брезентовым одеялом и бояться землетрясения? Чему суждено случиться, — протяжно, но совсем без грусти вздохнул Лифт, — то обязательно произойдет.

— Любопытная точка зрения, — хмыкнул Витька, совсем не ожидавший от Озорника столь философского и интересного подхода.

А его брат, показав объективам оттопыренный большой палец, вдруг добавил:

— Вы не беспокойтесь больше об этом Мглистом! Мы обязательно придумаем, как его остановить и спасти Лифты.

— Вы? — Озорник хохотнул, но постарался сделать это как можно безобиднее. — Трое потерявшихся детей? Рад слышать такой оптимизм, дружище Дима. — Он снова подмигнул светодиодами. — Ну что ж, теперь я спокоен, как никогда.

Димка улыбнулся, не уловив сарказма, а Витя и Настя многозначительно покачали головами, но промолчали. Когда их братишка был чем-то увлечен, его способность здраво мыслить часто отступала на второй план.

— Ну что, «спасатели», держитесь, сбрасываю скорость, — наконец отчитался Озорник, и кабина начала торможение.

Детей качнуло, а затем створки приоткрылись, явив совершенно незнакомую и диковинную поляну.

— Вообще-то мне сюда нельзя, — понизив голос, доверительно сообщил Лифт. — Но несколько раз я доставлял генералитет в центр управления реакторами, так что старый протокол доступа сохранился…

— А что это за этаж? — поинтересовался Виктор.

Он хмурился и недоверчиво осматривал настоящие лесные холмы (какие до этого видел только в книжках и на открытках с полян для досуга обеспеченных спасгородцев).

— Казармой называют. — Лифт словно невзначай наклонился на подвижных полозьях и тросах, создав угол пола и тем самым подталкивая пассажиров к раскрытым дверям. — Вы идите, друзья… меня тут заметить не должны… Всего доброго.

— А что за Казарма? — не унимался Витька, вцепившись в край створки. — Не со Стражниками?

— Не-е… — совершенно по-детски протянул Лифт, отрицательно замигав лампами. — Не могу сказать, что поляну нынче населяют совершенно нормальные люди. Но к Страже Спасгорода или Гильдии они отношения не имеют. Кроме того, помните — тут, может, и не Летняя Ярмарка, но это еще на один шажок ближе к дому!

Настя, соскользнув по скату, выехала из кабины. За ней порог перешагнул и Дмитрий, которому было откровенно жаль прощаться с таким веселым и неунывающим Лифтом. Витька тем временем все одолевал Озорника вопросами:

— Вы подскажете, куда нам идти дальше?

— Мальчик Витя, — усмехнулся Лифт, — если уж вы самостоятельно добрались до Казармы, то в моих советах вовсе не нуждаетесь. Впрочем… если будет тяжело, найдите Компетенцию, ее шахта расположена в горах возле пересохшего водопада. Скажете, что вас послал я, и она поможет. Ну все, дружище, выходи, мне пора. Удачи вам, милые дети!

— Спасибо, дяденька Озорник, — попрощалась Настя.

— Вы самый лучший Лифт в мире! — махнул рукой Димка.

— Мы очень признательны вам, — подтвердил Виктор.

А Озорник, почти закрыв створки, вдруг спросил на прощание — негромко, но с плохо скрываемым весельем:

— Что сказал Озорник другому Лифту, когда они встретились в одной шахте? — И когда все трое детей озадаченно пожали плечами, сам закончил шутку: — Подвинься, я проеду!

После чего двери его сомкнулись так, что в щель стало нельзя просунуть иглу. Мерный гул из шахты подтвердил, что обожавший юморить Лифт уехал. Обернувшись, наши путники с интересом и опаской осмотрелись (в который раз за это длинное-предлинное путешествие).

Все пространство этажа оказалось покрыто изменчивым бугристым рельефом, почти как на Снежных Склонах (только без снега, разумеется). Слева близнецы заметили искусственную речку с мутной, почти стоячей водой, от которой пахло тиной. Справа — непролазную на вид лесную рощу из фанеры, толстой металлической проволоки и ярко-зеленой пластмассы. В чащобу убегала наезженная дорога для самокатов. Миновав заросли бутафорских деревьев, она пересекала поросшие изумрудной полиэфирной травой холмы и терялась из виду. Потолок поляны был выкрашен светло-голубым и белым. Вероятно, местные системы очистки и подачи кислорода не предусматривали создания искусственных облаков, но архитекторы не растерялись — нарисовали пушистых белоснежных барашков прямо на потолке. Аляповато, неярко, но с любовью.

— Ух ты… — восхитилась Настя, вдыхая чистый воздух (после Фабрики и Свалки он казался буквально кристальным). — И чего это Озорник назвал поляну Казармой? Было бы вернее именовать ее Лесными Чащами или Безмятежными Холмами…

Мальчишки за ее спиной переглянулись, но ничего не сказали. Кое-какие подозрения уже стали закрадываться в их головы, но пугать сестру раньше времени ребята не хотели.

— Вперед, — тихонько скомандовал Витька, пригладив непослушные пыльные вихры. — Время ждать не будет…

— Верно, — кивнул Димка, похлопав сестру по плечу. — Идем, Настена. Дома, поди, уже с ума посходили от переживаний…

И все трое торопливо зашагали по дороге, ползущей на высокий холм (скорее всего, сколоченный из фанеры и покрытый искусственным травяным газоном). Теперь стало заметно, что муляжи деревьев и кустарников, замечательно и таинственно смотревшиеся издали, вблизи вид имеют блеклый, изношенный и невзрачный.

На другой стороне холма им встретились несколько искусственных водоемов — пруды с заросшими бережками. С пыльной, когда-то так похожей на настоящую воду пленкой из клейкой полиэтиленовой массы. Они выглядели заброшено, жалко, но хотя бы не пахли затхлостью, как настоящие лужи, копившие мусор и тину из пробитых труб системы водоснабжения.

За первым холмом нашелся второй, с самой настоящей развилкой дорог и столбом, на котором когда-то крепился указатель. А за ним еще один холм, и еще. Да так, что в какой-то момент детям показалось, что они шагают по складкам великанского светло-зеленого одеяла. На вершине какого-то по счету подъема Димка вдруг споткнулся о поваленный древесный ствол из легкого сплава. Фыркнул, сплюнул на левый башмак и трижды ударил кулаком по кулаку, прогоняя беду.

— Ой, посмотрите-ка! — засмеялся брат, тыча пальцем. — Как дед суеверный! Братец, не пора ли вырасти из этих глупых детских предрассудков?

— Сам ты дед, — недовольно огрызнулся Дмитрий, но стыдливо покраснел. — Вовсе это не суеверия, я в книжках читал. Если запнешься левой ногой, а потом не плюнуть и не постучать, беда будет…

— Да? — не унимался Витька. — И в каких же книжках такое пишут?..

— Да тихо вы! — Настя вдруг оборвала спор (в последние годы возникавший все чаще). — Смотрите, это же домики!

И вытянулась на цыпочках, указывая куда-то влево. А там, над смонтированной в низине рощей, впрямь виднелись верхушки остроконечных крыш, покрашенных темно-зелеными пятнами.

— Настоящий поселок. — Она повернулась к братьям, хлопнув в ладоши. — Значит, там люди! И Лифты! Скоро мы будем дома!

— Возможно… — почесал макушку Виктор, подозрительно косясь на Димку. Шахты за искусственным лесом видны не были, но он не спешил разочаровывать остальных. — Если поселок не заброшен, как и все вокруг…

— Так давайте проверим! — И не успели мальчики остановить сестру, как та бросилась вниз по склону, радостно повизгивая.

Конечно, ей казалось, что на такой живописной и спокойной поляне не может произойти и сотой части тех горестей, что постигли детей на предыдущих ярусах Спасгорода. Братья, энтузиазм Насти все еще не разделявшие, помчались в погоню… Спустились с холма, перепрыгнули странную прямоугольную траншею, пересекавшую его подножье. Углубились в заросли проволочных кустарников.

— Настюха, да погоди ты! — запыхавшись, попытался вразумить девочку Витя. — Мы же не знаем…

А потом в тонкий ствол дерева рядом с ним что-то ударилось, зазвенело, отскочило прочь. Следом все трое услышали грохот, который мы с вами узнать еще могли бы, но нашим героям он был совершенно незнаком. И снова что-то с лязгом ударилось в древесный ствол, заставив его закачаться, а картонные листья — сорваться с веток и опасть. Затем загрохотало со всех сторон. Грозно, трескуче, страшно. Над головой засвистело, завыло, будто на детей напала целая стая Оперативных Ботов, только очень маленьких — совсем крохотных. Не щадя себя, они бились о железные стволы деревьев и рикошетили в самые разные стороны, чудом не попав в кого-то из путешественников.

— Падай! — Димка первым догнал сестру, схватил за плечи и довольно грубо уронил на пушистый ковролин, изображавший мох. — Голову пригни!

Витька, одновременно с братом сообразивший, что вокруг жужжат вовсе не крохотные боты, а самые настоящие пули, повалился рядом. Отполз вправо, машинально прикрываясь «камнем» из пенопласта.

— Не стреляйте! — завопил он что есть мочи, и в голосе его звенел самый настоящий детский страх. — Мы ничего не сделали! Не стреляйте по нам!

Настя, только теперь догадавшаяся, что они попали под обстрел, вдруг завопила, причем куда громче брата, одновременно прижимая ладони к ушам. Димка, как мог, старался укрыть сестру, вжимая ее в «мох» поляны.

И тогда стрельба стихла. Разом, словно отчаянные крики возымели эффект. Не спеша поднимать головы, дети переглядывались между собой, укрытые ковром из сбитых пулями пластмассовых веток и бумажных листьев.

— Вот они, капрал! — услышали они совсем рядом чей-то грубый мужской голос, и у всех троих от ужаса округлились глаза. — Нарушители обнаружены. Дозволите начинать задержание?

— Дозволяю! — ответил ему второй голос, столь же грубый и рычащий.

Затем по мягкому ковру из искусственных листьев к нашим героям со всех сторон двинулись высокие тени. Схватили за одежду, рывком поставили на ноги. Настя оказалась между братьями, зажмурившись крепко-крепко, словно пыталась избавиться от ночного кошмара. Витька не мог поверить увиденному, вертя головой. А Димка рассматривал окруживших их существ с удивлением и совершенно неуместным весельем.

С одной стороны, это были люди. Рослые крепкие мужчины, одетые в старую линялую форму, разрисованную пятнами разного оттенка зеленого и песочного цветов. С другой стороны, напавшие на детей солдаты от людей отличались, причем подчас весьма основательно. У одного обнаружилась полностью механическая нога, внутри открытого устройства которой виднелись крохотные гидравлические поршни и шестеренки. У второго нечеловеческой была голова — вместо нее на плечах восседала металлическая сфера, с которой таращились глаза-объективы, а на месте рта присутствовал набор дырочек, как на динамиках радиотранслятора. Еще двое имели железные, подвижные и конструктивно сложные руки, а пятый вообще выше пояса казался роботом Сортировщиком, и только лицо оставалось человеческим. Там, где автоматика заменила военным части тела, они не носили одежды, а оттого зрелище было пугающим и немного ненормальным. Когда кто-то из солдат двигался, внутри его протезов что-то шипело, вращалось или запускало в ход автоматику.

Все десять военных, возникших из кустов, были вооружены винтовками, а на головах носили каски такого же защитного цвета. Тот, что имел на рукаве несколько незнакомых нашивок (стареньких, дырявых, но чистых и бережно пришитых), сделал шаг вперед. Теперь стало видно, что у него тоже есть механические дополнения — из-под каски на его затылке виднелось вставленное в голову устройство, напоминавшее ламповую микросхему.

Настя наконец-то решилась осмотреться. С непониманием уставилась на странных мужчин вокруг себя и вдруг не сдержалась.

— Птицы вас побери, почему вы в нас стреляли?! — Если бы Дима не придерживал сестру за локоток, она бы бросилась на военных с кулаками. — Мы же обычные дети! Нельзя стрелять в детей!

Полумеханические солдаты переглянулись. Старший, которого другие называли «капралом», уставился на девочку с абсолютно пустым выражением лица. Казалось, он вообще не понимает, о чем идет речь.

— Дети? Что значит, дети? — спросил он, и в его электрифицированном затылке что-то щелкнуло. — Мы открываем огонь по любому вероятному противнику. Согласно воинскому Уставу, мы должны быть всегда готовы к отражению атаки. — И он, вытянувшись в струнку, процитировал: — «Солдат Спасгорода обязан быть начеку и при малейшем признаке угрозы применять вверенное ему оружие, отражая угрозу всеми доступными средствами».

— Болваны, — обиженно прошипел Димка.

Витька взволнованно повернулся к капралу.

— Вы что, не можете отличить какого-то там противника от обычных детей? Да вы чуть не совершили одно из самых страшных преступлений!

Командующий отрядом перевел на него взгляд, но в нем все еще не читалось понимания.

— Дети? «В случае нарушения определенных Уставом границ гарнизонные части Спасгорода обязаны применять оружие», — снова отчеканил он с противным скрипом. — «Вероятным противником может являться любой…»

— Вы с ума сошли? — звонко перебил его Виктор, обыкновенно сдержанный и благовоспитанный. — Да Гильдия Смотрителей вам головы поотрывает! Мы будем жаловаться! Вы тут совсем рехнулись со своим Уставом?

— Гильдия? — Зрачки капрала загорелись неприятным багряным светом, что выдало установленную в глазницах электронику. — Отделения механиков и Смотрителей за Лифтами не имеют юрисдикции над гарнизонными подразделениями Спасгорода. Нелогично предполагать, что наши действия будут признаны незаконными. Причем не кем-то, а совершенно не уполномоченной для установления законов структурой. Вы еще скажите, что цех пекарей разоружит нашу часть, признав превышение полномочий!

Механические бойцы вдруг засмеялись, оценив солдафонский юмор своего начальника. Неестественно засмеялись, натужно, словно не выражали эмоции, а выполняли предписанную когда-то программу радости. Замолчали одновременно, встав по стойке «смирно», будто смех был регламентирован по времени.

— Чего? — снова взъелась Настя, набрав в легкие побольше воздуха. — Это Смотрители-то не уполномочены? Люди, управляющие целым городом? При чем тут вообще пекари?

— Отставить разговорчики! — рявкнул на девочку капрал с электронным мозгом, грозно наклоняясь вперед. Искусственные суставы в его теле зажужжали, защелкали и заскрипели. — Если вы не вероятный противник, то кто? Отвечать на вопрос!

— Мы?.. — Настя потерялась в словах, не зная, что ответить вояке, но за сестру вступился Витя.

— Мы просто дети! Обыкновенные дети! С поляны Заботинск. Мы заблудились, понимаете? А вы нас чуть не поранили! — Он прямо-таки задохнулся от несправедливости и вернувшегося страха за свою жизнь. — Неужели вы не понимаете, что оружие и дети должны быть как можно дальше друг от друга? Это неписаные законы любого военного: дети — это главное сокровище, и поднимать на них руку — преступление!

— Заблудились?

Казалось, капрал не понял и половины произнесенных Виктором слов, но кое-что его все же заинтересовало.

— Это невозможно. Протоколы взаимодействия полян не предусматривают такого понятия. Рядовые 14-087, 14-566 и 11-003! Приказываю взять нарушителей границы под стражу до дальнейшего допроса в расположении воинской части!

И не успели путешественники что-то сказать или возразить, как сильные механические руки опустились им на плечи, разворачивая в сторону поселка, замеченного среди деревьев. Витька скривился от боли, а Настя попробовала вырваться. Только Димка, внимательно наблюдавший за разговором, молчал, послушно позволив увести себя в плен.

— Шагом марш! — скомандовал капрал, и процессия поплелась вперед.

Гуськом они миновали рощу, пересекли ненастоящий ручей, на берегу которого дети рассмотрели здоровенную пушку, нацеленную куда-то на холмы. Только теперь им стало ясно, что все это время они шли по полигону, на котором полулюди-полумеханизмы отрабатывали свои военные маневры. Упражнялись в стрельбе, засадах, перемещениях и шумно маршировали по долинам. Точнее, это поняла Настя, потому что мальчики заподозрили неладное чуть раньше — когда заметили в траве целые россыпи матовых латунных гильз. Заметили, но решили не пугать сестру и промолчали о своей находке…

Нужно сказать, что двигались военные не очень-то уверенно. Половина из них хромала и скрипела суставами. Кое-кто все время норовил выйти из строевой колонны, словно у него кружилась голова, а ноги уносили в сторону. Один постоянно ронял винтовку, рискуя отстать от остальных, пока подбирал оружие. Не лучше дело обстояло и в других отрядах, которые стали заметны на склонах вокруг воинской части. Отделениями по 10–15 человек (ну, или почти человек…) они отрабатывали маневры, репетировали заряжание пушек, разборку винтовок и нелепый бег, во время которого у некоторых отваливались ноги. Солдаты Казармы казались дряхлыми, выходящими из строя, как изношенная бытовая техника. Но все еще грозными, опасными и готовыми стрелять даже в детей…

Подталкиваемые сопровождающими, наши герои понуро брели в сторону поселка. Теперь его было хорошо видно — расчерченный, как по клетчатой бумажке, его выстроили ровно и строго, совсем непохоже на родной уютный Заботинск. В центре расположился здоровенный плац для построений и флагшток со знаменем. Вокруг него вытянулись ровные ряды казарм. Здание побольше напоминало столовую, слева от нее виднелись гаражи самокатов и ангары другой военной техники. В двухэтажном строении на дальнем краю плаца угадывался штаб — аналог Ратуши, в которой обычно заседали самые умные взрослые их домашней поляны.

Весь населенный пункт оказался обнесен прямоугольником ограждений из колючей проволоки с четырьмя воротами. По углам виднелись дозорные вышки, а на них — такие же разваливающиеся на куски, но еще вполне боеспособные солдаты. Но главным наблюдением, приведшим Виктора в окончательное расстройство и глубочайшую печаль, стало полное отсутствие Лифтовых шахт. Не заметив ни одной, он обернулся, с отчаяньем глядя на друзей и ища поддержки. Но те равнодушно уставились под ноги.

— Озорник — предатель, — тихонько прошипел тогда Витька, привлекая внимание сестры и брата. — Знал ведь, кем Казарма населена, а все равно высадил…

— Лифт иначе не мог… — Настя покачала головой. — Сказал же, что на шажок ближе к дому…

А Димка внезапно окрысился на брата, возмущенно сжав кулаки.

— Замолчи, не говори так! Ничего он не предатель! Озорник предупредил, что тут психи живут. Это мы сами виноваты, что…

— Отставить разговорчики в строю! — злобно прикрикнул на них капрал, оказавшись совсем рядом и нависая мрачной тенью.

Холодные солдатские пальцы на плечах сжались еще сильнее, принуждая к повиновению, и Настя вскрикнула от боли. Витька и Димка переглянулись, было заметно, что между мальчиками идет непримиримый спор. Но безропотно замолчали, повесив головы. Оба искренне надеялись, что в штабе все встанет на свои места. И что управляющие поляной люди разберутся в ошибке и все же доставят их наверх. Надеялись, хоть в глубине души каждый уже понимал, что шансы на это крайне малы — уж слишком больной и умирающей казалась им Казарма…

На гостей почти не смотрели — занятые муштрой (а она, судя по всему, занимала все свободное время местных жителей), вояки были всецело поглощены любимым делом. Строем подметали улицы поселка, перетаскивали ящики с боеприпасами или чинили самокаты. А вот офицеры, командовавшие отделениями, на чужаков косились с любопытством и озабоченностью. Вероятнее всего, припоминали Устав и его рекомендации в отношении пленников.

Процессия из десяти вооруженных мужчин и троих детей пересекла бетонированный плац. Витька, задрав голову, силился рассмотреть флаг на дюралевой мачте, но, кроме меча на мятой выгоревшей ткани, разобрать ничего не смог. Получив подзатыльник, ускорил шаг, и через несколько десятков метров они наконец прибыли к штабу.

Постройки тут все как одна казались собранными из конструктора. Причем для не самых развитых детей, если вы понимаете, о чем я хочу сказать. Простенькие стеновые панели светло-зеленого цвета, одинаковые темно-зеленые крыши, клонированные оконные рамы, невзрачные коричневые двери и крохотные крылечки — все было преисполнено грубой угловатости и примитивизма, отрицавшего даже намек на красоту.

На пороге штаба отделение солдат замерло по стойке «смирно», и внутрь с детьми вошел лишь капрал. Обменявшись армейскими приветствиями с охранником-секретарем, он повел пленников на второй этаж, где заседал таинственный «начальник гарнизона».

Герои попали в просторный кабинет, большую часть которого занимала массивная и устаревшая счетно-вычислительная машина. У окна за широким столом восседал толстый мужчина в украшенном нашивками мундире. Отдав ему честь, капрал замер у двери, вытолкнув пленников вперед.

— Господин полковник, — щелкнув пятками, отчитался он, — во время выполнения маневров на пересеченной местности мое подразделение задержало отряд условного противника! Задержанные доставлены для допроса!

Господин полковник оторвался от изучения информационного планшета, и теперь близняшки смогли его рассмотреть. Верхнюю часть лица командующего поляной занимали здоровенные черные очки, за которыми не было видно глаз. Нижнюю челюсть заменили на металлическую, грубую и выступавшую вперед, что придавало офицеру угрожающий и вечно недовольный вид. Из левого уха торчал провод, убегающий в вычислительную машину.

Не успел полковник как следует оглядеть нарушителей, как Витька вскинул подбородок.

— Как вы могли стрелять в детей? — дрожащим от пережитого испуга голосом спросил он за всех троих. — Что б вас Птицы заклевали! Это же бесчеловечно! Это самое страшное кощунство, какое только можно представить!

Казалось бы, истина, бесспорная для нас с вами, была обязана произвести на военного должное впечатление. Но путешественники еще не привыкли, что окружающий мир подчас бывает не таким правильным, как бы того хотелось хорошим людям.

— Ребенок, завербованный противником и отправленный в тыл, — враг, — хрустнув толстыми пальцами, ответил полковник, отчего челюсть его заскрипела. — В него стрелять можно.

От его невозмутимости и беспредельного ощущения собственной правоты стало жутко и неуютно. Настя, сделав маленький шажок за спину братьев, вцепилась в руку Дмитрия. Витя замешкался, но все же нашел в себе еще немного смелости и выпалил:

— Кажется, вы заигрались в войну, дяденька полковник. — Его лицо раскраснелось, и он затравленно обернулся на капрала, словно ждал подзатыльника. — Какому чудовищу придет в голову отправлять своих детей под пули?

Машина в углу шумно защелкала, по дисплеям пробежали строчки незнакомых символов. Полковник, словно получив от нее подсказку, повернул голову, глядя прямо на юного смельчака.

— Враг коварен и способен на все что угодно, — заученно ответил он. — Так гласит Устав.

— Да какой еще враг? — возмутился Димка, поддерживая брата. — Нет никакого врага. Мир давно.

— Условный враг. — Толстый полковник заерзал в кресле, скрипя коленными шарнирами. — Враг со всех сторон. Умный, только и выжидающий возможность напасть и захватить наши ресурсы, взять пленников и разрушить Спасгород. Например такой, что послал вас, маленькие шпионы!

От этих слов Витька задохнулся, а Димка сжал кулаки.

— Кто шпионы? Мы?! — продолжили оправдываться мальчики. — Что за глупости…

Полковник поднял голову, уставившись на капрала, и облизнул верхнюю губу, все еще человеческую.

— Смотрите, капрал, — с усмешкой прокомментировал он, — какие разговорчивые и ловкие модели вам попались.

— И верткие, — услужливо поддакнул тот, выпячивая грудь и задирая подбородок. — Залп целого отделения не смог причинить им вреда, только испортил униформу на этом образце.

Он ткнул пальцем в Витьку, и только теперь дети заметили, что шальная пуля все-таки порвала штанину мальчика, чудом не задев ногу. Димка хотел вспылить, Витя побелел от запоздавшего страха. А полковник довольно потер ладоши.

— Значит, враг разработал очередную модель шпионов! — Казалось, он неподдельно рад, хотя чему именно — оставалось загадкой. — Новую модель, уменьшенную. А что, очень удобно… ростом модель гораздо ниже стандартной боевой саморемонтируемой единицы. Не такая заметная. Быстрая. В пользу моего предположения также говорит сходство между ними. Видимо, пока враг успел запустить только одну линию производства…

Он повернул голову, из-под непрозрачных очков рассматривая всех троих.

— Не уверен, что их скелет выдержит вес боевой амуниции. Но это лишь подтверждает, что перед нами — разведывательный образец.

— Да мы же близнецы! И никакие не модели, — вступила в разговор Настя, но у нее получилось не очень убедительно и чуть-чуть плаксиво. — Мы просто дети. Вы тоже, до того как стать саморемонтирующимися моделями, когда-то были детьми!

И полковник, и капрал замолчали, не понимая, о чем говорит девочка. На минуту в кабинете стало тихо, и только пощелкивал внутренними реле вычислительный аппарат в углу. Казалось, начальник ветхого гарнизона прислушивается к советам машины, а лампочки на штекере за его ухом замигали часто-часто.

— Это невозможно, — наконец констатировал тот, откидываясь на спинку кресла. — Картотека воспоминаний сообщает мне значение слова «дети». Но наиболее подходящие по субъективному семантическому анализу понятия это: кадет, новобранец или конскрипт. Вы кадеты-новобранцы?

— Да нет же! — не зная, какие еще аргументы привести твердолобому вояке, в отчаянии закусил губу Витька.

Дмитрий же, пока никто не видел, вдруг нахмурился, о чем-то глубоко задумавшись, и уставился в пол. Однако следующие слова полковника заставили его вздрогнуть и забыть о размышлениях.

— Тогда вы шпионы… — с нотками радости в механическом басистом голосе промычал полковник. — Господин капрал, расстрелять их!

Настя вскрикнула, Виктор повернулся к капралу, сжимая кулаки и готовясь драться. А Димка, вдруг посветлев лицом, вскинул руки над головой и бросился к столу.

— Нет, постойте!

Он лихорадочно поглядывал то на капрала, готового к исполнению приказа, то снова на брата и сестру.

— Господин полковник, произошло недоразумение! — заискивающе проговорил мальчик. — Вы совершенно правы, мы кадеты… Новые модели, без функции саморемонта.

Настины брови полезли на лоб, а Витька раздраженно фыркнул.

— Димка, ты чего городишь-то?..

— Тихо… — прошипел тот, почти не открывая рта. — Я разгадал их алгоритм…

Капрал замер на месте, ожидая дальнейших распоряжений, а полковник задумчиво почесал затылок под фуражкой. Огоньки на его ухе снова замигали.

— Капрал, отставить… — наконец сказал он, постукивая железными зубами по остаткам настоящих. — Ожидаемое подкрепление прибыло. Примите новобранцев в свое отделение и немедленно приступайте к боевой подготовке.

Машина довольно затрещала реле. Символы на ее экранах побежали с утроенной скоростью, обновляя базу данных Казармы. Полковник начал перебирать бумаги, пестрящие синими и черными печатями, что-то штампуя в бланках.

— Добро пожаловать в Казарму, недомерки, — пробасил он, через провод в ухе отдавая вычислительному аппарату какие-то распоряжения. — Для начала вам будет прочитан базовый курс молодого бойца. Затем вы пройдете необходимую подготовку, выучите Устав, выберете вооружение и познаете способы ведения боя. Ваши идентификационные номера?

— 38-985, 38-986 и 38-987, — не давая Вите и Насте опомниться, выпалил Дмитрий, сочиняя на ходу.

— Зафиксировано. — Полковник кивнул, продолжая штамповать личные дела «новобранцев». — Через три десятка лет, когда ваши органы начнут приходить в упадок, вы пройдете курс саморемонта. После этого заступите на вечное служение Родине. Без болезней или мутаций, с чистым стремлением отдать жизнь за оборону ее границ.

Настя чуть слышно застонала, а Витька покачал головой, только представив себе три десятилетия, проведенных в подметании плаца и ношении автомата. Дима же, как безумный, радостно улыбнулся полковнику, даже неумело щелкнул каблуками.

— Так точно, господин полковник!

— Можете идти, — распорядился толстяк. — Капрал, определите новеньких в казарму и выдайте им униформу. С рассветом приступайте к учениям.

— Будет исполнено, — отдал честь капрал, открывая двери. — Новобранцы! За мной, шагом марш!

И они понуро вышли из кабинета, в котором правили военный с искусственной челюстью и его устаревшая машина, бредящая условным врагом.

— Ну и что ты наделал, дурень? — Прижимаясь теснее, чтобы не расслышал солдат, Витька ущипнул брата за плечо.

— Тсс… — отмахнулся тот. — У меня есть план…

— Не хочу курс саморемонта, — прошептала Настя, теперь сжимавшая локоть Виктора. — Вообще служить в армии не хочу… Это все неправильно. Эти существа ничем не лучше червяков…

— Тут все неправильно. Но до вечера придется потерпеть… — стал успокаивать ее Дима, пока рука капрала не хлопнула новобранца по затылку.

Молча, под его неустанным присмотром, они покинули штаб, направившись к одной из казарм на краю поселения. Уже не пленники, но начисто лишенные свободы…

Жилая часть здания оказалась одной огромной комнатой, в которой разместились несколько десятков двухъярусных коек. Даже беглый осмотр кроватей давал понять, что из них используется совсем немного, в лучшем случае процентов десять. На остальных матрасы и одеяла были свернуты в рулоны, а прикроватные тумбочки пусты.

— Выбирайте места, — приказал капрал, оставив детей в одиночестве и удалившись в подсобное помещение.

Не сговариваясь, они переместились в самый дальний, почти нежилой угол спальни. Им очень хотелось выговориться, но военный за тонкой стенкой мог подслушать, а потому все трое прикусили языки.

Еще через минуту тот вернулся, притащив несколько комплектов форменной песочно-зеленой одежды. Бросил на кровать, задумчиво осмотрев кадетов.

— До ужина у вас свободное время, — проскрежетал он, уперев руки в бока и вращая механическим глазом. — Нашивки с именами будут готовы завтра, тогда же пришьете их к нагрудным карманам. Так что пока — заправить койки и переодеться. По сигналу горна отделение направляется в столовую. Затем общее построение и отбой. Завтра начинаем физические упражнения и курс знакомства со стрелковым оружием. — Вояка широко улыбнулся, сверкнув железными коронками. — Это сейчас вы жалкие хлюпики. Но совсем скоро ваши мышцы станут железными, сухожилия — витыми канатами, а кости не сможет сломать даже самый сильный удар! Вы рады?

Ответом ему были рассеянные и совсем безрадостные кивки. На наших героев вообще было жалко смотреть. Смирившись с горькой участью, они молча выслушивали инструкции капрала, не поднимая голов. И только Димка изучал казарму внимательно, заинтересованно, стараясь не пропускать ни единой мелочи.

— Когда я закончил, положено отвечать — да, господин капрал! — Военный поднял руку для подзатыльника, но так и не ударил. — Это ясно?

— Да, господин капрал… — нестройным хором ответили дети.

— Выполнять приказ, — напоследок бросил солдафон, покидая комнату.

Настя и Витя немедленно обернулись к брату. Тот, словно ни в чем не бывало, начал перебирать принесенную одежду. Тут нашлись штаны с множеством карманов, нижняя рубашка, куртка защитного цвета, пилотка и универсальный пояс-трансформер, откровенно заинтересовавший мальчика.

— Какой Птицы ты наделал, балбес?! — шикнул на него Витька, надвигаясь и выбивая из рук стопку одежды. — Дать бы тебе в ухо…

— Погоди, Витя… — Настя ухватила его за плечо. — Димка, правда, ты не хочешь объясниться?

— Отчего же… хочу. — Тот делал вид, что провокационная выходка брата его нисколько не задела. — А может, вы мечтаете, чтобы капрал вывел нас на плац и расстрелял? Так я могу попросить…

— Перестань паясничать!

— Ладно… — Дмитрий уселся на панцирную сетку, еще не заправленную матрасом. — Неужели вы не поняли, что вояки живут исключительно по Уставу? В котором вообще нет места такому понятию, как «дети»…

— Допустим… Но дальше-то нам что делать? — не сдавался Виктор. — Ну, отсрочил ты время нашей казни. А потом? Служить тут до старости?

— А железо в воде тонет? — фыркнул Димка, словно услышал что-то забавное. — Разумеется, мы сбежим.

— Отсюда? — Настя обернулась и понизила голос, будто капрал мог стоять за дверью и слушать их разговор. — Ты видел забор из колючей проволоки?

— А ты видела дыры, которые в нем давно никто не ремонтирует? — вопросом на вопрос ответил ей брат. — Да тут все разваливается, вы только посмотрите.

Он демонстративно потряс койку, на которой сидел. Та заскрипела и чуть не распалась на куски.

— Если уж мы сбежали от крыс, червей и оборотня, — продолжил заговорщицки шептать Дима, — то отсюда тоже сумеем. Главное — найти Компетенцию.

— Мы даже не знаем, где ее шахта… — уже более спокойно, но все равно хмуро пробубнил Витька.

Разобрав комплекты униформы, они принялись прикладывать ее к себе, поражаясь огромным взрослым размерам. Это было логично — детской одежды на поляне не было и в помине.

— Надевайте поверх, — скомандовал Димка. — В случае чего, так еще и теплее…

И хоть он и не уточнил, в каком это таком случае, «новобранцы» начали натягивать мешковатую военную форму. За время этого опасного и полного неожиданностей путешествия быть готовыми ко всему научились все трое…

— И как же ты думаешь бежать? — справившись с воротником гимнастерки, поинтересовалась Настя, все еще оглядываясь на вход в казарму.

— Позже, после столовой… — кивнул ей мальчик, будто давно уже все придумал. — Вспомни, как в нашей школе — на выходе из пищеблока всегда образуется пробка. Я сам видел, как хулиганы успевают смыться, если хотят прогулять урок… И тут сработает. Если до вечернего построения нас не хватятся, будет время улизнуть…

Однако никто из них, мерявших военную форму и застилавших себе кровать, и предположить не мог, насколько сильно ошибается Дмитрий. Потому что если толпа школьников на самом деле шумна, многочисленна и не поддается пересчету, то военные ходят есть строем. И никто не имеет права покинуть столовую до тех пор, пока не отужинает все отделение.

Здание, в котором обитатели Казармы принимали пищу, вообще достойно отдельного упоминания. Например, на длинных столах, за которыми размещались несколько сотен солдат и офицеров, кроме кастрюль с похлебкой стояли также бутылочки с машинным маслом. И пока одни ели суп, зажевывая его пресным сухим хлебом, другие капали масло в шарниры, на механические суставы и даже в рот.

Никто не разговаривал — под низкими сводами пищеблока стучали ложки, клацали искусственные челюсти, скрипели механические протезы и шаркали под столами подошвы ботинок. Над входом в столовую висел старый и потускневший плакат, на котором было написано: «Когда я ем — я вспоминаю Устав».

На детей, облаченных в форму, никто даже не смотрел, негласно и окончательно приняв в огромную сумасшедшую семью военных. На то, что один из новобранцев — девочка, внимания не обращалось также, — жители Казармы действительно не знали, что это такое. Да и вообще, как заметили близнецы, лишние разговоры и обычная жизнерадостная болтовня тут были не в почете. Это вам не приятный ужин с мамой и папой…

Усевшись за стол с теми же самыми солдафонами, что поймали их в искусственном лесу, новички рискнули впихнуть в себя по ложке невкусного супа. Аппетита не было совершенно, но наблюдательный капрал заставил их съесть хотя бы половину.

Затем гарнизон поляны вывели на плац и построили рядами. Там, под ветхим дырявым знаменем, толстый полковник (одна нога которого тоже оказалась механической) провел полную перекличку, объявив отбой и распустив подразделения спать. Бодрствовать остались лишь те солдаты, которым предстояло заступить в караулы.

Замыкая походную колонну, братья и сестра строевым шагом вернулись в казарму. Застыв у дверей, ненавистный капрал терпеливо дождался, пока все улягутся по койкам. Улучив момент, когда тот отвернулся, наши герои юркнули под одеяла, не снимая одежды и даже ботинок. Убедившись, что все разместились по кроватям, офицер выключил свет и вышел прочь.

Съежившиеся, напуганные и предоставленные сами себе, путешественники дрожали под тонкими одеялами, прислушиваясь к незнакомым звукам общей спальни. Кто-то ворочался, кто-то уже храпел, кто-то скрипел суставами и кроватной сеткой. Ни о каком сне не могло быть и речи, и дети терпеливо пережидали двадцать бесконечных минут, пока комната не затихнет окончательно…

Глаза понемногу привыкли к темноте, и вот Витька заметил, как с верхней койки бесшумно соскользнул брат. Толкнул Настю, сжавшуюся в комок на соседней кровати.

— Пошли, Витька… пора… — чуть слышно прошептал он, озираясь. — Попробуем через вон то окно. Я заметил, там сломана задвижка…

Настя тоже выбралась из-под одеяла. Девочку трясло от страха, и она прикрыла рот рукой, чтобы не стучали зубы. Всем троим казалось, что из мрака на них сейчас грозно таращится неугомонный капрал, поймавший «шпионов» в лесу.

— Я не могу… — прошептал в ответ Виктор, чувствуя, как свело мышцы ног.

— Чего?! — Димка не мог поверить ушам.

— Давайте не сейчас… — Его брат был готов заплакать, так велико оказалось пережитое напряжение. — Давайте дождемся, когда нас отправят в караул, и тогда… я сейчас не могу… меня и так чуть не ранили уже…

— Ты с ума сошел? — Настя нависла над мальчиком, встряхнув за плечо. — Вставай, а то перебудим всю комнату!

— Витька, не глупи… — Судя по голосу в полумраке, Дмитрий начинал злиться, но пока сдерживал эмоции. — Вставай, дурень, другого шанса может вообще не быть! А если нас в караул порознь отправят? А если через два года? Вставай, говорю!

И он ухватил брата за ногу, осторожно потянув с койки.

— Витенька, миленький, мне тоже страшно, — бережно, но твердо отцепив пальцы одного брата от штанины другого, прошептала тогда Настя. — Ты даже не представляешь, насколько. Но я знаю, что нам нужно бежать. Прямо сейчас. Мы уже через столько прошли, чтобы вот так вот сдаваться! Поверь, братишка, всю жизнь прятаться под одеялом ты не сможешь…

Какое-то время казалось, что Виктор не слышит сестру. Лежит в темноте — только руку протяни, но одновременно где-то далеко-далеко, и за неделю не найдешь, — смотрит в потолок и готовится стать настоящим военным. Но затем он сдавленно всхлипнул, отбросил одеяло и аккуратно поставил ноги на пол.

— Я готов…

Конечно, и Настя, и Дима понимали, каких усилий стоило их брату принять это решение, победив собственный страх. Но хвалить его времени не было, и они лишь кивнули Витьке, надеясь, что тот рассмотрел этот жест поддержки в окружавшей темноте. Гуськом, стараясь идти на цыпочках, троица двинулась к окну. Димка, задававший направление, первым достиг рамы. Открыл скрипучую створку. В этот момент им показалось, что за спинами во мгле уже давно проснулись все десять полумеханических солдат. И теперь стоят рядком, насмехаясь над жалкой попыткой побега, только и выжидая момента, чтобы посильнее напугать громким «стоять!». Но казарма спала, храпя и ворочаясь, видя сны об Уставе, строевых учениях и сотнях бомб в бездонных арсеналах. Бомб, способных разорвать Спасгород на куски… Придержав створку, Дмитрий дождался, пока брат и сестра выскользнут наружу. Осторожно выбрался следом, закрыл окно.

— У меня такое чувство, что в нас уже целятся с вышек, — прошептала Настя, озвучив самые черные страхи остальных.

— Не бойся, сестренка, — подбодрил ее Дима. — Мы справимся.

И они двинулись вдоль казармы, стараясь не выходить на освещенные прожекторами места. Поселение спало, по улочкам не ходили даже патрули. При этом казалось, что единственного громкого звука будет достаточно, чтобы армейский форт всколыхнулся, выплеснул на плац десятки автоматчиков, а кругом завыли сирены. Перебегая от одного здания к другому, дети добрались до ограды. Присели на корточки там, где луч прожектора проходил мимо, сохраняя для них тень.

— Ну и где же твои дыры? — все еще дрожа, спросил Виктор.

Он внимательно рассматривал несколько рядов колючей проволоки. Которая хоть и выглядела старой и заржавленной, но была исправно отремонтирована в местах прежних разрывов.

— Кажется, я недооценил полковника… — пробормотал Дмитрий.

Он попробовал оттянуть «колючку», как это с канатами делают боксеры, выходящие на ринг. Увенчанная зубчиками ограда не поддалась мальчику, и тот задумчиво потер подбородок — жестом, копирующим их папу в минуты неуверенности или раздумий.

— Кажется, есть идея, — наконец сказал инициатор побега, расстегивая военный пояс. — Хотел на память оставить, но раз так…

Он перебросил ремень через три ряда проволоки. Щелкнул крохотным переключателем в пряжке-пульте, настраивая умный прибор. Ткань пояса сразу стала эластичной, удлинившись в несколько раз. Затем мальчик застегнул магнитную пряжку и потянул «лассо» на себя, заставляя нижний край ограды приподняться над полом.

— Я читал про похожие пояса, их выдавали всем солдатам времен строительства Спасгорода, — покраснев от натуги, зашептал Дима. Снова нажал что-то в пряжке, заставил ремень сжаться до привычных размеров и собрать ряды «колючки» в пучок. — Никогда не думал, что такой попадет ко мне в руки…

— Если спасемся, — успокоила его Настя, — я тебе свой подарю.

Она первой опустилась на живот, пролезая в образовавшуюся брешь. За ней скользнул Виктор. Выбрался наружу, перехватил конец пояса у брата, все-таки порезавшись об острый шип.

— Ай… — Он прикусил губу, но мужественно потянул ремень на себя, позволяя Димке проползти под оградой.

— Бежим, — сразу скомандовал тот, поднимаясь на ноги.

— Куда? — все так же шепотом спросила Настя.

— Точно не знаю… но Озорник что-то говорил про водопад…

Надо отметить, что дети иначе, чем мы с вами, воспринимали водопады. Настоящих рек в Спасгороде по понятным причинам никогда не было. А потому водопады строились исключительно декоративные или искусственные, чтобы по большим праздникам радовать людей радугами и каскадами технической воды. Впрочем, на такой поляне, как Казарма, где росли искусственные леса и текли полиэтиленовые реки, водопад, скорее всего, тоже был ненастоящим.

Стараясь как можно скорее удалиться от военного лагеря, наши герои бросились бежать в темные холмы. И когда всем троим уже казалось, что побег удался… за их спинами вдруг заголосила протяжная и заунывная сирена. Долго, на одной ноте, от которой сводило зубы.

Настя вскрикнула, Витька чуть не споткнулся, а Димка выругался, за что дома обязательно получил бы немалый нагоняй и суровое наказание.

— Заметили, — ожесточенно прошипел он. — Нужно было ремень с забора снять…

— Бежим, братики! — Настя первой припустила в темноту.

Оставалось надеяться, что направление выбрано верное, потому что дороги пока никто разобрать не мог. Тем не менее братья ринулись за девочкой, ладонями прикрываясь от пластмассовых веток, норовящих хлестнуть по лицу.

Почти сразу форт проснулся. Зажглись вспомогательные прожектора, затрубил горн, объявляя тревогу и построение, затопали по плацу тяжелые ботинки. Несколько лучей ударили в потолок поляны, нацеливаясь на зеркальную систему Светоча. С его мощью они, разумеется, сравниться не могли, но поляна тут же озарилась слабым желтоватым светом, какой мы с вами можем наблюдать на рассвете.

А еще через какое-то время, когда дети уже миновали второй холм, где-то среди казарм вдруг залаяли собаки. Механическими неживыми голосами, злобно рыча и клацая титановыми челюстями.

— У них есть сторожевые псы! — воскликнул Витя.

— Скорее — охотничьи, — поправил его брат, ускоряя шаг. — Быстрее, вон туда!

Он вытянул руку, и в неверном свете армейских фонарей стало заметно, что у самой окраины поляны возвышается настоящая гора (во всяком случае, она таковой выглядела). На ее террасах, изготовленных из пенопласта и прессованных стружек, отчетливо поблескивали полиэтиленовые нитки фальшивого водопада.

Теперь, когда цель стала видна, как и дорога к ней, дети побежали быстрее, огибая декорации деревьев, перепрыгивая через окопы или овраги. Шум за спинами нарастал, а это значило — из лагеря в погоню уже выслали отряд, усиленный собаками.

— Сюда! — Виктор вдруг остановился, утягивая остальных в почти непролазную рощу. — Тут самокаты не проедут!

Они бросились в кустарник. Все трое догадывались, что электронные анализаторы в носах механических животных все равно позволят взять их след. Но верили, что, если лишить охотников хотя бы транспортных средств, силы почти уравняются…

Беглецы миновали холм, а за ним еще один холм, покрытый синтетическим ковровым покрытием, похожим на траву. Задыхаясь и стараясь держаться поближе друг к другу, «новобранцы» неслись к горе. Где-то позади урчали моторами бронированные самокаты, не сумевшие въехать в бурелом. С хрустом продирались через кустарник железные тушки псов.

А затем дети выскочили к горе, по крутому краю которой на самом деле кто-то выложил водопад. Когда-то наверняка тот смотрелся очень живописно, весьма напоминая настоящий. Но сегодня потускнел, как и вся поляна. Покрылся пылью, обветшал и начал разрушаться.

Здесь тоже валялись гильзы и нашлись выстроенные из песочных мешков и фанеры укрепления — армейская машина, помешавшаяся на подготовке к войне, для своих маневров не жалела ни пяди поляны.

— Ищите шахту! — крикнул Димка, по пружинящему озерцу из оргстекла перебегая на другой берег. — Она должна быть где-то тут!

Погоня приближалась, а собаки тявкали буквально за соседним лесом. Рассыпавшись, близнецы кинулись выискивать хоть что-то, похожее на шахту. Но ничего, кроме искусственных валунов или обрывков декоративного мха, найти не смогли.

Догадалась Настя, вдруг задравшая голову к вершине горы.

— Я знаю, почему мы ее не видим! — со смесью испуга и радости выпалила она. — Потому что шахта внутри!

И она первой побежала к пещере, видневшейся за потоком полиэтиленовой воды. Раздвинула струи, как шторы. Юркнула куда-то в пыльную темноту. Братья, уже облазившие половину склонов и разочаровавшиеся в поиске, тут же спустились к подножью. Переглянулись.

— Они совсем близко, — констатировал Витька.

— Если в пещере пусто, нам конец, — хладнокровно подтвердил его брат.

А затем из пенопластовых недр горы раздался крик сестры, от которого с детских сердец свалилась тяжесть.

— Он тут! Скорее сюда!

Не обращая внимания на пыль и полосы «воды», отлетающие от крепежей и падающие на головы, мальчишки бросились внутрь, похожие на перепуганных мышек, ищущих спасения в норе. Солдатские сапоги громыхали где-то неподалеку — охотники забирались на ближайший фанерный холм.

— Вот!

Настя стояла перед двустворчатой дверью Лифта, за пряжку держа в руке армейский чудо-ремень. Крохотный фонарик, спрятанный в нем, подсвечивал спящий пульт протокольного доступа. В пещере было жутко пыльно, влажно и душно, воняло какой-то гадостью, а со стен и потолка капал конденсат.

— Мы спасены! — завопил Димка, подскакивая к панели и начиная давить на кнопки. — Уважаемый Лифт, пожалуйста, проснитесь! Нам нужна помощь!

Лампы тут же моргнули, еще раз, затем часть их погасла, а оставшиеся загорелись ровным фиолетовым светом. Так человек, потревоженный посреди ночи, приоткрывает один глаз, чтобы узнать, кто же решился досаждать ему и мешать видеть сны.

— Чем обязана? — вдруг спросила Лифт приятным, хоть и строгим женским голосом, отчего Димка даже опешил. — Или не помните договор?

— Вы же Компетенция, ведь так? — шагнула вперед Настя, наводя луч фонаря на подвижный объектив амбикамеры. — Вы поможете нам убежать с этой поляны?

— Убежать? — с недоверием протянули динамики. — С какой это стати? Или полковник все же забыл наш уговор?..

— Вы нас не за тех принимаете, — вступился Виктор, вдруг сообразив, к чему клонит Лифт. — Мы не военные! И форма не наша, — поправился он, вдруг осмотрев себя. — Но вы же действительно Компетенция?!

И тогда разбуженный Лифт, разговаривавший приятным женским голосом, ответил всем троим. Сухо, чуть надменно, с легкими нотками презрения. Ответил, заставив ноги задрожать, а сердца окаменеть — до того явственно дети представили свою дальнейшую судьбу, когда в пещеру ворвутся механические собаки.

— Не стоит так спешить, юные клоны! — сурово отрезала Компетенция, вспыхнув сразу всеми фиолетовыми огоньками. — То, что вы знаете мое имя, еще не означает, что я вообще обязана разговаривать с вами. И тем более — помогать…

Глава 7,

в которой эрудиция приносит пользу и раскрываются тайны, а кое-кто вступает в опасное сражение

В пещере стало тихо-тихо, только шлепала-капала с потолка мутная вода.

Знаете, как иногда растягивается время? Например, когда вечером собрались идти в кино и нужно непременно дождаться назначенного часа — оно точно превращается в тягучий каучук. Или когда ждешь окончания скучного неинтересного урока — кажется, что минуты изготовлены из жевательной резинки. Похожее ощущение испытали и наши герои.

После того как Компетенция произнесла свои чудовищно-равнодушные слова, дети оцепенели, не в силах поверить ушам. Несомненно, они понимали, что Лифт приняла их за военных полковника (как Ворчун когда-то перепутал с крысюками). Но что делать дальше, решить не могли — от неожиданности из их светловолосых головушек выдуло все мысли.

А погоня тем временем приближалась, и солдатские фонари уже прощупывали окрестности, выискивая следы беглецов. Заливались скрипучим лаем собаки-роботы.

Димка озабоченно обернулся на вход в пещеру, и вдруг глаза его засияли.

— Нас послал Озорник! — он вовремя вспомнил наставления хулиганистого Лифта. — Сказал, вы обязательно поможете… Мы его друзья! И совсем не клоны, просто близняшки!

А потом еще раз произошло нечто, заставившее близнецов почувствовать холод в животах. Потому что вспыхнувшая искра надежды с шипением погасла, оставив их в непроглядной тьме чужой и враждебной поляны.

— Озорник?

Компетенция рассерженно хмыкнула, словно мальчик произнес что-то неприличное.

— Этот шалопай? Да он уже трижды подсылал сюда тупоголовых военных, чтобы подшутить надо мной. Неужели это должно стать аргументом?

— Мы не тупоголовые! — обиженно и устало огрызнулся Витька, одновременно злясь и на Озорника, и на чванливую Компетенцию. — Мы в школе учимся!

— Вот как? — Лифт впервые заинтересованно сфокусировала на нем объектив. — Значит ли это, что ваш интеллект позволит мне отличить вас от механических кукол полковника?

— Тетенька Компетенция, — заламывая руки, пискнула Настя, — если вы нам не поможете, этот экзамен станет последним в нашей жизни…

Димка обернулся, выискивая на полу пещеры палку или еще что-то, чем можно было бы попробовать отбиться от собак или их хозяев. Нашелся обрезок трубы, и мальчик многозначительно взвесил его в руке. Где-то за ближним холмом, на самых подступах к водопаду и вонючей пещере, лязгали железными челюстями армейские гончие.

— Экзамен никогда не бывает лишним, — преисполненная важности, назидательно произнесла Лифт. — Потому что в знаниях — сила! А некоторые способны помочь человеку… и Лифту, кстати, в самых неожиданных ситуациях. Насколько, к примеру, обширны ваши знания?

Беглецы переглянулись, бледные и осунувшиеся в робком свете фонарика из пряжки. Ах, как же несвоевременно Компетенция решила задавать вопросы! Вопросы, достойные завуча школы, но столь неуместные, когда на пятках висят солдаты и их механические псы!

— Мы стараемся прилежно учиться, — сбивчиво пробормотал Витя, беспрестанно оглядываясь на проход в недра пенопластовой горы.

О том, что примерные школьники делают на забытых Смотрителями полянах, он предпочел умолчать.

— А еще сами читаем, даже вне учебной программы, честно-честно!

— Вот как? — ухмыльнулась Компетенция. — И я могу проверить это?

— Пожалуйста, тетенька Лифт, — снова взмолилась Настя, — за нами гонятся, слышите?.. Вы же Лифт, вы помогаете людям!

— Людям? Здесь, на этой безумной поляне? — Из динамиков вырвалось чуть слышное фырканье. Как если бы усомнившийся в чем-то умник прикрыл рот ладошкой, вовремя сдержав недоверие. — Докажите.

— Что вы хотите знать? — выдохнул Виктор.

— Ну вот, разумный вопрос. — Планшет управления удовлетворенно замигал светло-васильковыми огнями. — Про армию спрашивать не стану, имейте в виду. А вот этого, пожалуй, военный не знает… Ну-ка, дети, скажите, сколько цветовых оттенков способен распознать человеческий глаз? — поинтересовалась Компетенция, не спеша распахивать двери.

Мальчишки в ужасе переглянулись, даже не зная, что сказать.

Витька помассировал переносицу и сморщился, будто наелся кислятины, пытаясь вспомнить все, что читал о человеческом организме. Димка же, опустошенно опустив руку с трубой, поник головой — он ответа точно не знал. На самом пороге спасения троица вдруг опять столкнулась со своенравным Лифтом и ее неуместными вопросами.

И когда казалось, что сейчас Компетенция рассмеется над их невежеством, всех спасла Настя.

— Десять миллионов! — вдруг воскликнула девочка, машинально поднимая руку, словно находилась на уроке и отвечала на домашнее задание. — Я вспомнила, нам учитель по рисованию рассказывал! Правильно?

— Похвально, — протянула Компетенция, хоть и с легким сомнением. — Полагаю, спрашивать вас о скорости света или резонансах звука еще рановато… В таком случае еще вопрос. Из другой, так сказать, области…

— Быстрее!

Димка от нетерпения аж подскочил, на что Лифт отреагировала с явным неодобрением.

Но динамики ее все же ожили:

— Какой вес может поднять муравей?

— Я знаю! — поспешно вскричал Витька, немало расстроенный, что не смог ответить на первый вопрос и своими знаниями выручить остальных. — В сто раз больше собственного веса! А еще они никогда не спят.

— Хм… Верно. — Компетенция никуда не спешила, словно они находились не в дурно пропахшей пещере, а на чинном чаепитии. — Приятно общаться с начитанными молодыми людьми.

— Теперь вы нам поможете? — Настя умоляюще сложила ладони, поворачиваясь к амбикамерам.

— Возможно. Но лишь после контрольного вопроса. Итак… — Лифт будто бы задумалась, перебирая информационный багаж. — Например, вот… Если вы не с этой заброшенной поляны, то точно должны знать, кто становился семикратным чемпионом Спасгорода по хоккею?

На этот раз челюсти отвисли и у Виктора, и у Насти.

Зато Дмитрий вдруг еще раз подпрыгнул на месте — на этот раз победно. И даже радостно взвыл.

— Я знаю! Это команда Складоугольска! На прошлом финале в Зимних Холмах они обыграли сборную Верх-Уюта! 9:4 разгромили, я смотрел в прямом эфире! — Он бросился к дверям. — Теперь-то вы нам верите?

— Ну что ж… — все еще сомневаясь, протянула Компетенция, но дверь начала раздвигать. — Сопоставив факты и получив необходимую для анализа информацию, я вижу, что вы на самом деле не входите в безмозглое подразделение Казармы…

Щель между створками еще едва пропускала человека, но дети уже бросились в нее. Первым делом втолкнули Настю, затем в кабину нырнул Виктор. Последним, обернувшись на ворвавшихся внутрь горы собак, прыгнул и Димка.

— Не нужно так суетиться, молодые люди, — недовольно пожурила их Компетенция. И небрежно добавила, теперь обращаясь к двум железным собакам, несущимся по пещере: — Стоять!

Вероятно, протокол общения Лифта и механизмов поляны предполагал определенную иерархию. Потому что сваренные из листового железа неуклюжие звери вдруг замерли, подвывая, и присели на задние лапы. Беглецы перевели дух, измученно опираясь на стены.

— Так-то лучше, — назидательно произнесла Компетенция, с сочным звуком закрывая двери до того, как появились полумеханические солдаты. — Ну, молодые люди, не хотите поведать, как же это вас угораздило угодить в эдакую переделку?

Конечно, они поведали. Во-первых, нехорошо скрывать правду от того, кто помогает тебе в трудной ситуации (а тем более — спасает жизнь). Во-вторых, потому что Озорник и так бы все рассказал своей всезнающей подруге. И, в-третьих, потому что дети чувствовали, что Компетенция еще не до конца уверена в том, что они обычные школьники, а не обманщики и шпионы полковника… Поэтому они вкратце рассказали ей о том, как случайно очутились на дне города, про Реакторную Станцию, про Свалку и крыс и еще про Облачко, познакомившего их с Озорником. Компетенция слушала внимательно и молча, не спеша задавать вопросы или включать двигатели. Если снаружи и бесновались военные, этого слышно не было.

— Вы обзавелись весьма любопытными друзьями, — резюмировала Компетенция, когда рассказ был окончен.

— И врагами… — прошептал Виктор, имея в виду оборотня, но его не расслышали.

— И пусть мои протоколы не требуют немедленно сообщить Смотрителям или вашим родителям все подробности этого необычного приключения, — продолжила Лифт, — при возможности я все же составлю отчет.

Дети переглянулись. Отказываться от помощи и снова подвергать себя риску взамен на сохранение тайны им совсем не хотелось.

— Это ваше право, уважаемая Компетенция, — понимающе кивнул Витя, привычно ответив за всех. — Но скажите, пожалуйста, можете ли вы нам помочь? Доставите ли на Заботинск?

— Заботинск? — Лифт задумалась. — Да, пожалуй, я смогу это сделать. Но имейте в виду, что теперь Озорник должен мне одну услугу.

— Даже не сомневайтесь! — радостно улыбнулась Настя. — Если мы встретим его, обязательно передадим ваши слова.

— В таком случае — держитесь, отправляемся. Не уверена, что путешествие будет быстрым, но в пункт назначения вы все же попадете.

И кабина вздрогнула. Загудели моторы, натянулись тросы. Лифт, спрятанная в искусственной горе, окончательно проснулась, принявшись взбираться по шахте. Утомленные, но счастливые «кадеты» уселись прямо на пол.

Настя, как и обещала, протянула свой пояс Димке, тут же начавшему ковыряться в его многофункциональной пряжке.

— Но вообще вы молодцы, — скупо похвалила Компетенция, чем немало удивила пассажиров. — Молодые люди вашего возраста далеко не всегда обладают богатыми познаниями. О какой бы сфере ни шла речь. Я за свою жизнь перевезла такое количество ученых и военных специалистов, что можете мне поверить — кое-что в этом понимаю…

Лифт мягко качнула кабиной, осмотрев детей выдвижными объективами.

— Если пожелаете, — продолжила она, — могу стать вашим репетитором и преподать ряд уроков по физике, химии, истории Древнего мира или литературе. Например, посещая мои занятия, вы узнаете, что максимальная скорость, которую рывком может развить человек при беге, составляет почти 50 километров в час, это доказано экспериментально.

— Ну, уж про бег-то мы на собственном опыте много узнали, — недовольно пробормотал Димка, постаравшись сделать так, чтобы Лифт не расслышала.

Витька и Настя вымученно улыбнулись друг другу, и от этого всем им вдруг стало так тепло и легко, что дети рассмеялись. Приключение подходило к концу, и близость дома заставила померкнуть даже такие ужасы путешествия, как встречу с Красимирой Михайловной…

— Вы что-то сказали, молодой человек? — осведомилась Компетенция.

— А, нет… простите, ничего… — Димка спрятал улыбку. — Спасибо вам за помощь. И за вашу мудрость тоже спасибо. Если получится, мы обязательно посетим ваши уроки.

— Приятно слышать… Кстати, готовьтесь, мы прибываем.

Прибываем. От этого простого слова у наших героев засосало под ложечкой, как всегда бывает в предчувствии чего-то сладкого, родного, долгожданного. Все трое поднялись на ноги, стягивая ненавистную военную форму. И вдруг, когда до высадки на домашнюю поляну оставались считаные минуты, Витька задал вопрос, во многом определивший будущую судьбу путешественников. Задумавшись, он повернулся к микрофонам панели доступа и вежливо поинтересовался:

— Уважаемая Компетенция, вы так много знаете о разных… вещах. — Он закашлялся, не зная, как продолжить. Брат и сестра смотрели с удивлением, не понимая, чего хочет Виктор. — А вы знаете о таком существе, как Мглистый Механик?

Кабина Компетенции вздрогнула так резко и сильно, что дети чуть не попадали обратно на пол. В глазах Димки зажегся огонек понимания. В глаза Насти вернулся отголосок страха.

— Откуда вам знакомо это имя? — строго поинтересовалась Лифт, ощутимо сбросив скорость.

— Ну… — Витька замялся, глядя на остальных. Казалось, он уже и сам не рад, что начал этот разговор. — Мы видели его… Видели это. На Автоматизированных Фабриках.

— Видели? — Если бы Лифты могли пугаться, они бы говорили именно таким голосом — подрагивающим и взволнованным. — Что значит, видели? Он не спит в своем логове? Снова бродит по полянам?!

— Ну да… — невольно чувствуя вину, признал Виктор, опуская взгляд. — Облачко показал нам его проекцию, когда Мглистый пересекал Штамповальню.

— Бесконечная эрудиция, — взмолились динамики Компетенции. — Это опять началось…

— Простите, а что — это? — робко вставила Настя. — Он опять охотится на Лифты?

— Значит, вы в курсе. — На этот раз Лифт не спрашивала, она констатировала факт. Скорость свою при этом так и не увеличив, будто чем-то озабоченная или рассеянная. — Что еще рассказал вам последний Ликвидатор Катастроф?

— Это почти все. Но мы обязательно сообщим в Гильдию, едва доберемся домой! Мы защитим Лифты, — горячо пообещал Витька. — Хоть Облачко и говорил, что там знают о Мглистом… Но, быть может, они упустили момент его пробуждения?..

— Увы, — ответила ему Компетенция, и в голосе Лифта звучала тоска. — Они знают. Но либо не могут остановить своего бывшего коллегу. Либо не хотят…

— Что вы сказали? — Димка даже открыл рот, за что его немедленно одернула сестра. — Коллегу?

— О да, молодые люди, — печально продолжила Компетенция. — Когда-то его звали Александр Дрейфус и он считался одним из лучших механиков во всем Спасгороде.

Дети едва сдержали единогласный вскрик, уставившись друг на друга и в красках вспоминая самое начало путешествия.

— Говорят, это не было основной профессией Александра. Но являлось несомненным талантом и призванием. И когда с неполадками не справлялись целые цеха, Смотрители звали на помощь его золотые руки. Как иронична судьба, не так ли?

Так вот, значит, какого Дрейфуса имел в виду Смотритель Карл, когда говорил, что Конклав не в состоянии привлечь его к работе! Вот кто занимается так называемой «утилизацией» — полным отключением уникальных механизмов, секрет строительства которых давно утерян! И, что самое страшное, Карл об этом знает? А еще — знает Петр Петрович?..

— Много лет назад с Александром произошла большая беда, — продолжала Компетенция, настороженно поглядывая за реакцией пассажиров. — Очень большая беда. И в его головном реле что-то замкнуло — люди называют это сумасшествием. Он покинул работу на Летней Ярмарке и ушел в технические коридоры. С тех пор Дрейфус уже не человек. Он — Мглистый Механик.

— Мамочка, мне страшно от одних только разговоров! — Настя замотала головой, но Лифт еще не закончила.

— Считается, время от времени Мглистый уходит в спячку. — Теперь страх Компетенции передался и детям, а возвращение уже не казалось таким лучезарным. — Но когда просыпается… Все начинается сызнова, и по всему городу гибнут беззащитные Лифты…

Теперь она замолчала, и в кабине повисла такая гнетущая тишина, что ее можно было кусками отламывать от воздуха. Витька сжал виски, отказываясь верить. Димка кусал ногти на левой руке. Настя закрыла лицо ладонями, но плечи ее оставались неподвижны — она просто спряталась, удерживая слезы.

Что подумали тройняшки в этот миг про своего отца? Про родного человека, владевшего столь дикой тайной, но молчащего, потому что так приказало его начальство? Этого не знаю даже я.

Наверное, они злились на папу… Да, такое иногда бывает — когда мы не способны понять поступки близких людей, мы злимся на них. Но еще (и в этом я точно уверен) умные и смелые дети Спасгорода понимали, что Петр Петрович стал частью системы — четкой, выверенной до мелочей и не допускавшей сбоев, как и все (во всяком случае, официально и если верить газетам) в их славном городе.

Они понимали, что по-другому их отец поступать не мог. Никак не мог, вынужденный сохранять секреты Гильдии, подчиняясь ей и тем самым гарантируя семье благополучие и безопасность.

— Теперь это и наша тайна, — прочитав мысли брата и сестры, подвел черту Виктор. — И мы, как и папа, никому не сможем об этом рассказать.

Фиолетовые огоньки на планшете Компетенции вспыхнули, словно так Лифт подтверждала разумность произнесенных слов.

— Мы прибываем, молодые люди, — осторожно произнесла она, будто боялась обидеть. — Добро пожаловать на Заботинск…

Ах, в какой же неуютной тишине они повернулись к дверям! Как опустились их плечи, как потускнели голубые глаза. И даже когда Компетенция мягко остановилась и открыла створки, искра радости или облегчения не озарила детские лица.

Настя, Дима и Витька подняли головы, рассматривая поляну, на которую их доставила Лифт-эрудит. Да, за Пустырем на самом деле раскинулся родной поселок, сейчас погруженный в крепкий ночной сон. Темнели крутобокими холмами черепичные крыши двухэтажных домиков. Белели пятна палисадов, выкрашенных яркой известью. На перекрестках мягко светились редкие уличные фонари, а по улицам разъезжали приземистые мусоросборочные машины. Наконец-то, после мучительного и полного опасностей возвращения, они попали домой. На хорошо знакомую поляну: надежную, простую, ласковую и любящую. Но отчего-то ни один из путешественников не спешил переступать порог Лифта, бросаясь через Пустырь на поиски своей улочки. И мы сможем понять причину, если задумаемся…

— Вы выходите?.. — нерешительно спросила Компетенция, сейчас совсем непохожая на строгую учительницу, не вовремя экзаменующую детей. — Или я ошиблась пунктом назначения?

— Нет-нет, достопочтенная Компетенция, — очень тихо и как будто сонно ответила Настя. — Вы не ошиблись, и это на самом деле наш Заботинск. Просто…

— Просто нам еще рано домой, — вдруг перебил ее Витя, по-прежнему глядя на дремлющий поселок.

— Ты чего такое говоришь, Витенька? — Я точно уверен, что Настя все-все понимала. Но в этот миг девочка все равно уставилась на брата с показным недоумением. — Мама скоро с работы вернется… Мы же так торопились…

— Нельзя всю жизнь просидеть под одеялом — кажется, это вы мне сказали? — пожал плечами тот.

— И что же ты задумал? — откровенно поинтересовался Димка, словно они остались одни, и выручившая их Лифт не дожидалась освобождения кабины.

— Достопочтимая Компетенция, — Витя задрал голову к объективам. — Вы знаете, где расположено логово Мглистого?

Настя ахнула, замотав головой так, что схваченные в хвост волосы шлепнули ее по щеке. Димка нахмурился. Тем не менее, прошу заметить, никто из них не сдвинулся с места и на поляну так и не вышел.

— Возможно… — уклончиво ответила Лифт. — Считается, что он живет на поляне, через которую проходит подавляющее большинство шахт…

— Это очень хорошо, — кивнул Витька, будто выяснение места обитания чудища вправду доставило ему радость. — Вы простите наше непостоянство… но теперь нам нужно на эту поляну.

— В логово Мглистого? — не поверила Компетенция.

А брат и сестра повисли на его руках, сдвинув головы так близко, что их горячее дыхание обожгло Витьке щеки.

— Ты чего задумал-то?

— Витенька, не дури, а?

Тот покосился на Дмитрия, перевел задумчивый взгляд на Настю.

— Да поймите же… никто, кроме нас, не способен помочь Лифтам. И еще… — Он смутился, но продолжил: — Я силой никого не тащу. Не хотите идти — вон Добронравный переулок, от него до нашего квартала рукой подать.

И он качнул подбородком, указывая на Заботинск.

Переглянувшись, висевшие на его рукавах брат с сестрой остались неподвижны, ответив на его вызывающее предложение немым укором. Мысль, озвученная Виктором, являлась общей — невидимым облаком она витала в пространстве кабины, не позволяя со всех ног бежать к Заботинску. Однако, когда пугающие слова наконец прозвучали, стало очень-очень страшно.

Димка с тоской посмотрел на знакомые улицы поселка. Почесал затылок.

— Допустим, мы найдем Мглистого… — пробормотал он, отпуская Витькин рукав. — Но что смогут трое детей, если его бессильна остановить целая Гильдия?

— Ты что, братишка, до сих пор не понял? — Мальчик смотрел со смесью недоверия и превосходства. — Да они не хотят его останавливать. Но их нужно заставить передумать. Однако пока сделать этого не может никто…

— Кроме нас, — шепотом закончила за него Настя, круглыми глазами глядя в пустоту.

— Возможно, кроме нас, — так же тихо повторил ее слова Витя. — Во-первых, потому что мы знаем про Дрейфуса. А во-вторых, потому что больше Лифтам положиться не на кого…

Димка, хмурый и сосредоточенный, таращился в пол кабины. Но на это кивнул уверенно.

— Согласен с последним замечанием, — неохотно признал он, пожимая плечами. — Ведь мы же обещали Озорнику. И другим Лифтам помогать обещали. Давайте для начала выясним, где живет Мглистый и чем занят? Расскажем об этом папе. Может, собранные данные помогут ему убедить Смотрителей поймать Механика?

— Разумно. — Витька вытянулся и приосанился, будто готовился принять военную присягу. — Настя, пожалуйста, передай маме и папе, что…

— Ничего я не передам, — со злостью (ведь она боялась и пыталась скрыть страх) ответила девочка. — Я с вами иду, даже не надейтесь от меня избавиться! Ох, братики, и влетит нам за это…

— Все равно влетит, — философски согласился Витька. — Многоуважаемая Лифт, вы могли бы доставить нас на поляну, где предположительно обитает Мглистый Механик?

— Вы приняли окончательное решение?

— Да. — В поисках поддержки Витя посмотрел на остальных, и те решительно закивали.

— В таком случае, — подсказала Компетенция, а ее объективы нацелились на кучу военного тряпья, небрежно сваленного у дверей, — рекомендую надеть это обратно. Там, куда мы направляемся, весьма прохладно…

Лифт тронулась с места, теперь — вниз. И если еще какие-то пятнадцать минут назад детские сердца преисполняли томное предчувствие и восторг возвращения, то сейчас в них — как и на большинстве полян Спасгорода — воцарились ночные сумерки. Они с таким трудом добрались до дома, чтобы принять нелегкое и очень взрослое решение снова его покинуть. На этот раз понимая, что впереди ждут риск и опасности.

Ехали в тишине, а добрая половина огней на планшете Компетенции погасла, словно Лифт вместе с детьми обдумывала неожиданный и смелый поступок. Никто не шутил, не улыбался и не старался подбодрить друг друга. Наши герои решили добровольно столкнуться с одной из самых мрачных тайн Спасгорода и сейчас настраивались на эту встречу, стараясь укрепить свои юные сердца.

Кабина вдруг замерла, мягко качнувшись на тормозных зажимах. Свет внутри потускнел — Компетенция определенно не хотела афишировать свое присутствие.

— Прибыли, — негромко сообщила она. — Аппаратная поляна Снежинка-РЗВ.

— Снежинка? — с интересом спросила Настя. — Как на Снежных Холмах?

— Не совсем… сейчас увидите сами. Вы, люди, обычно называете это место по-своему — Радиатор.

Лифт не спешила открывать двери, дожидаясь, пока все трое пассажиров влезут в армейскую форму, подтянут ремешки и как можно плотнее пригонят камуфлированную ткань к поддетой ниже школьной форме.

— И еще… Имейте, так сказать, в виду, молодые люди… — Казалось, Компетенция с трудом подбирает слова. — При всей симпатии к вашей образованности и отваге медлить я не стану. Как только вы покинете кабину, я сразу возвращаюсь вниз, подальше от этого… чудовища…

— Мы понимаем, — честно ответил ей Виктор, и не подумав упрекнуть в трусости. Он накинул капюшон, затягивая его шнурки потуже. — Равно как понимаем, на что идем. Спасибо вам за все, тетенька Компетенция. Раз уж мы смогли проделать такой долгий путь, то уж отсюда и подавно выберемся!

И он озорно (с напускной бравадой, присущей многим мальчишкам) подмигнул объективам взгрустнувшего Лифта.

— Вы удивительно храбрые дети, — сказала Компетенция на это. — И я буду молить Всесильные Реакторы, чтобы у вас все получилось… Помните, наша братия на Снежинке предпочитает не останавливаться. Поэтому… если что-то пойдет не так, ищите во внешней стене вентиляционные желоба под маркировкой «44-ВВК», они помогут экстренно покинуть Радиатор…

— Спасибо за совет, уважаемая Компетенция. И вот что, — уже повернувшись к дверям, вспомнил Виктор. — Если мы не попадем на Заботинск в течение пары суток…

Ему было очень тяжело произносить такие слова и пугать остальных, но выбора не оставалось.

— Так вот… если это произойдет. Пожалуйста, сообщите нашим родителям, что случилось. Просто чтобы знали…

— И еще, что мы их очень-приочень любим! — вставила Настя.

Чтобы скрыть мерцание подступающих слезинок, она поглубже натянула капюшон. Девочка вообще держалась очень мужественно и даже не помышляла отказаться от принятого братьями решения.

— Как вам будет угодно, — ответила Компетенция.

После чего открыла двери, и храбрецы дружно перешагнули через порог, погружаясь в мерзлоту Снежинки-РЗВ.

С тихим шипением гидравлики, стараясь лишний раз не бряцать тросами, Лифт смежила створки. И почти сразу стало слышно, как аккуратно, но быстро убегает с поляны Мглистого ее цилиндрическая пассажирская кабина.

— Держимся вместе, — шепотом приказал Димка. — И не шумим.

Витя и Настя кивнули, стараясь унять сотрясавшую их дрожь.

Поляна оказалась похожа на огромную морозильную камеру, словно дети уменьшились до микроскопических размеров и залезли в кухонный холодильник. Даже ее «небосклон» был выкрашен в белый цвет. Хотя, быть может, потолок поляны покрывала вовсе и не краска, а, скажем, наледь, но с изрядного расстояния разглядеть это возможным не представлялось.

Повсюду громоздились здоровенные никелированные баки, чей диаметр ощутимо превосходил их высоту в несколько метров. Таких тут были десятки, если не сотни — казалось, огромные круглые конструкции занимают всю площадь яруса. Над металлическими бортами цистерн, тонко покрытых инеем, клубился морозный пар.

А еще тут были шахты — много-много тонких столбов (они только казались такими хрупкими на фоне гигантских резервуаров) хороводами спиц облепили жбаны с охлаждающей жидкостью, напоминая диковинный лес. Некоторые жались к самым краям бассейнов. Некоторые выступали прямо из дымящихся баков, обледенелые почти до потолка и от этого очень красивые.

С шахтами соседствовали обыкновенные полиметаллические трубы самых разных калибров — именно по ним холодный воздух Радиатора уходил на другие поляны Спасгорода, чтобы помочь машинам и цеховым агрегатам делать их непростую работу, не опасаясь перегрева.

Поверх скоплений охладительных цистерн была проложена целая сеть переходов, лестниц и мостков, по которым могли перемещаться инженеры, не рискуя свалиться в леденящую жидкость. Их перила и решетчатые полы тоже схватила изморозь, превращая великанскую охладительную установку в сверкавшую снежинками зимнюю сказку.

Светоч-ЗСИ-2 здесь всегда работал вполмощности, не делая различий между «днем» и «ночью». А потому Радиатор сверкал и переливался, напоминая о каникулах. Однако едва близнецы вспомнили о том, чьим домом стала холодная поляна, сверкание инея и хромированных резервуаров тут же показалось зловещим и бесконечно-холодным.

— Поднимите воротники и старайтесь дышать через ткань, — со знанием дела скомандовал Виктор, морща нос. — Эти испарения могут быть вредными…

Они пошли к ближайшим бакам, проход между которыми напоминал ущелье. Под ногами предательски скрипел покрывавший все слой инея. Из-под капюшонов вырывались клубы пара. Если бы не универсальная всепогодная форма, случайно украденная с Казармы, все трое замерзли бы за считаные минуты. Пока же они чувствовали лишь легкую прохладу да старались лишний раз не вынимать рук из карманов.

— Я и не представлял, что охладительная установка может достигать таких размеров, — с восторгом прошептал Витька, вертя головой.

— Успеешь налюбоваться, — одернул его брат. — Лучше под ноги смотри! Если на этом снегу мы оставляем следы, их должен оставлять и Мглистый.

— Братики, а может, наверх? — Настя мотнула головой на скованную льдом лестницу, уводящую на верхний край ближайшего бассейна. — Оттуда же обзор лучше.

— Верно, — важно кивнул Димка, насупившись. Он расстроился, ведь до такого решения мог додуматься и сам, если бы не тратил время на препирания с братом. — Витька, лезь первым.

Натянув рукава так, чтобы не морозить ладони обледенелыми ступенями, тот полез на борт открытой цистерны, продолжая восхищаться величием Радиатора. За ним последовала Настя, а затем и Дима.

Сверху поляна казалась еще более красивой и сверкающей. Словно сказочный великан в великанском кафе заказал огромный круглый поднос, сплошь уставленный здоровенными чашками с дымящимся какао. При этом, что выглядело еще более загадочно, снаружи великанские кружки оставались очень холодными и даже запотевшими.

— Смотрите под ноги.

Витька, забравшийся первым, уже успел изучить систему переходных мостков. Часть из них оказалась натянута прямо поперек резервуаров, а часть огибала по бокам и вокруг Лифтовых шахт, которых тут было в избытке.

— Кажется, тут давненько не было ремонтников…

И правда — в разных местах, пусть и не очень часто, ограждения переходов были сломаны, погнуты или вообще отсутствовали, отвалившись давным-давно. Огибая проломы, дети осторожно зашагали по мосткам, стараясь не заглядывать в чаны. Там — внизу, клубясь и напоминая человеческое дыхание на морозе, дымила закачанная в охладители специальная густая жижа.

— Какое удивительно сочетание жуткости и красоты, — прокомментировала Настя, с опаской перешагивая через дыру в решетчатом полу мостика. — У меня даже мурашки по коже, причем вовсе не от холода…

— Стойте, — вдруг сказал Витя, осматриваясь. — Нужно разработать план.

— Пойдем по периметру? — предложил его брат. — Например, по ходу хронометровой стрелки? Если сделаем полный круг и ничего не найдем, тогда свернем к центру.

— Хорошо, — кивнул Витька. — Но я не вижу никакой системы — шахты и резервуары разбросаны совершенно хаотично. Значит, чтобы не заблудиться, мы должны оставить знак.

— Вот. — Настя полезла под капюшон, вынимая желтую ленту, которой перетягивала волосы. — Это пойдет?

— Отлично! — Димка забрал полосу ткани, повязав на перила. — Теперь не промахнемся.

И они зашагали дальше.

Один бассейн за другим миновали путники, внимательно вслушиваясь в звуки яруса. Но не обнаруживали ничего, кроме гудения насосов, хруста собственных шагов, бульканья охлаждающей жижи под ногами и глухого гула, с которым сновавшие по шахтам Лифты старались проскочить зловещую поляну.

И когда уже стало казаться, что близнецы обречены вечно скитаться по краям здоровенных баков, понемногу проигрывая битву холоду, Витька вдруг остановился, поднимая руку. Повернулся вправо, куда-то к центру поляны, и осторожно стянул капюшон, тут же отморозив кончики ушей.

— Слышите?

Димка и Настя насторожились, но тут же отрицательно замотали головами.

— Это там! — уверенно сказал Витя, вытягивая руку. — Сворачиваем, я что-то слышал!

И крохотный отряд торопливо свернул на соседний мост, заскрипевший под весом ребят. Перебрались через бассейн, обогнули еще один, высунулись из-за шахты безымянного Лифта и замерли. Витька, услышавший что-то даже сквозь гул насосов, оказался прав.

У основания соседнего резервуара, от самой ближайшей шахты (среднего диаметра, в каких обычно работают пассажирские модели Лифтов) доносилось бряцанье. Как будто кто-то лениво перебирал железяки, разложенные на листе войлока. А еще они услышали насвистывание — незатейливую мелодию, которую без устали выдували чьи-то губы. Раз за разом, круг за кругом — один и тот же мотивчик, без фантазии или желания сменить репертуар.

Жестом Димка вынудил остальных опуститься на корточки, поэтому к краю они подбирались очень медленно. Зато уж когда добрались и выглянули вниз…

Мглистый Механик был здесь — высоченный, широкоплечий, угловатый, как армейский бронированный самокат. Он разложил свои рабочие сумки прямо на заиндевелом полу поляны и теперь задумчиво перебирал инструменты, звонко бряцавшие в морозном воздухе.

Тут были гаечные ключи, различные щипцы, ножовки по металлу, газовые горелки, плоскогубцы и кусачки, паяльники и совершенно незнакомые детям конструкции, изготовленные самостоятельно. От всего этого сверкающего арсенала веяло каким-то необъяснимым ужасом, словно призванные помогать инструменты вдруг переметнулись на сторону врага, научившись причинять боль.

— Ой, мамочка родная… — еле слышно прошептала Настя, чуть не выдав всех троих.

Она первой сумела оторвать взгляд от туши Мглистого и его инструментария, заметив раскрытую кабину Лифта. Дверь была раздвинута силой — об этом красноречиво сообщал домкрат, распиравший створки. В стенке шахты зияла безобразная черная дыра, выпиленная дисковой пилой или горелками. Через нее-то Мглистый и добрался до Лифта, который теперь собирался мучить.

Планшет доступа оказался открыт, виднелись свисающие провода. Часть внутренних и внешних ламп еще работала, но часть уже была разбита молотком. Внутри кабины мерцал дрожащий бледно-желтый свет.

Продолжая насвистывать, Мглистый Механик выбрал из своего набора длинные щипцы и крохотную газовую горелку. Поднялся на ноги и повернулся к плененному Лифту. Теперь стало заметно, что из его рта совсем не идет пар…

— Что бы ты ни сделал с моим механическим телом, презренный уродец, — внезапно сказал Лифт высоким мужским голосом, преисполненным несгибаемого благородства, — тебе никогда не сломить мою душу! Ты думаешь, я начну умолять о пощаде?! — Лифт театрально рассмеялся. — Не дождешься, глупый и кровожадный комок мышц, лишенный сердца!

Мглистый заинтересованно склонил голову, изучая динамики Лифта. Затем вдруг гнусно улыбнулся, включил горелку и сделал шаг вперед.

— Давай, чудовище! Наслаждайся разрушением! — Вспыхнул уцелевшими лимонными огнями обреченный Лифт. — Когда-нибудь беспощадная кара постигнет и тебя, и никто из оскверненных Лифтов этого города не останется неотомщенным!

Продолжая беззаботно насвистывать (ох, какой же мрачной и безысходной казалась эта простая мелодия!), Мглистый шагнул к планшету Лифта. Медленным движением горелки опалил сразу несколько проводов, потянул их щипцами и почти выдрал наружу.

Не сговариваясь, наши герои зажмурились, искренне ужаснувшись. Витька сразу вспомнил здоровенную занозу, которую год назад загнал себе в ладонь. Настя — лист школьной тетради, которым в прошлой четверти неосторожно порезала пальцы. А Димка — коварный гвоздь, на который наступил, играя на Пустыре Заботинска. Боль, испытываемая Лифтом, передалась всем троим, и на глазах появились непрошеные слезы.

Лифт, тем не менее, не проронил ни звука, хоть лампы его тревожно моргнули.

— Пусть каждое преступление, совершенное этими руками, бездушное существо, — с вызовом сказал он, — десятикратно скажется на тебе! Желаю сгинуть во тьме, породившей тебя!

По-прежнему посвистывая, Мглистый Механик отложил горелку, теперь взявшись за кусачки на длинной ручке. Снова потянулся к планшету, и тогда Настя вдруг встала в полный рост, наваливаясь на перила. Наверное, она не собиралась делать этого, подвергая братьев смертельной опасности. Но хладнокровие, с которым чудовище мучило Лифт, не позволило девочке молчать.

— Убери от него руки, ты — жестокий урод! Не смей обижать тех, кто не может дать сдачи!

Сердца Вити и Димы оледенели, словно их окунули в один из охлаждающих жбанов. Они вцепились в штанины сестры, пытаясь утянуть ее обратно, но было поздно. Мглистый резко вскинул крохотную голову, а его похожие на шестеренки окуляры жадно уставились на детей. Внутри шестеренок теперь стало возможно разглядеть крохотные черные линзы, заменявшие Механику зрачки.

Чудовище ухмыльнулось, обнажив желтые зубы, и опустило инструменты. А затем зарычало и шагнуло к резервуару, на вершине которого прятались дети.

— Всемогущие Конденсаторы! — в испуге воскликнул пленный Лифт. — Милые дети, что вы делаете в этом ужасном месте? Немедленно бегите! Эй ты, чудовище! — Он вытянул вперед один из уцелевших манипуляторов (такими Лифты самостоятельно чинили мелкие поломки), пытаясь ухватить Мглистого за руку. — Стоять на месте, висельник! Даже не смей думать о детях!

Механик отмахнулся от тонкого манипулятора, как мы отмахиваемся от надоедливой мухи. Он все еще смотрел на Настю, и с лица его не сходила зловещая ухмылка.

— Что же ты наделала, сестричка? Мы ведь только проследить собирались! — всхлипнул Витька. — Он же лезет к нам!

Но Настя, оцепеневшая от собственной выходки (смелой, но одновременно безрассудной), уже видела все сама. Мглистый тяжелым шагом достиг лестницы, лепившейся к борту цистерны, и начал грузно взбираться. Под его немалым весом покрытые инеем ступени прогибались и скрипели.

— Наверное, нам опять нужно бежать? — жалобно спросила девочка трясущимися губами.

И они бросились прочь. Подальше от истерзанного Лифта с характером, чью смелость не смог сломить даже Мглистый. Подальше от края резервуара, к которому приближался мучитель. Куда глаза глядят, петляя на сложной системе переходных мостков и с замиранием сердца перепрыгивая проломы.

— Настя, Птицу тебе под одеяло! — рявкнул на сестру Димка, перебираясь на соседний холодильный бак. — Зачем?!

— А как терпеть такое? — Злость и отчаянье вытеснили из души девочки страх и стыд за совершенный поступок. Щеки ее вспыхнули, даже несмотря на наполнявший поляну холод. — Как можно молча смотреть, как это издевается над Лифтом?

Тут все трое одновременно обернулись, застыв на месте. И заметили (Витька даже застонал), как Мглистый выкарабкивается на край бассейна, который они только что покинули. Теперь их разделяло не меньше двух широченных баков, но было очевидно — пустившись в погоню, Механик и не подумает отстать.

— Бежим к Компетенции! — выкрикнул Витька. — Найдем метку, попробуем вызвать ее!

— Она же сказала, что не будет нас ждать, — вспомнил Дима прощальные слова. — Не стоим! Он медленный, мы успеем что-нибудь придумать! Надо отыскать маркировку «44-ВВК»…

— Прячьтесь, милые дети! — услышали они вдруг голос пленного Лифта. — Бегите и прячьтесь!

Но наших героев не нужно было уговаривать — они и так неслись по верхушкам цистерн со скоростью зимнего ветра. Снег теперь скрипел противно и злобно, а остающиеся на мостиках следы предательски выдавали направление, в котором удалялись ребята.

Один резервуар, за ним — еще один. Они убежали так далеко, что перестали даже слышать голос смелого Лифта. Остановились перевести дух, жадно вдыхая холодный воздух Радиатора и выпуская из-под капюшонов пышные струи пара.

— Оторвались? — с надеждой спросила Настя, высматривая Мглистого за их спинами.

— Сомневаюсь, — тяжело выдохнул Витя. — Судя по всему, он уже не человек… А значит, уставать не умеет.

И будто в подтверждение его слов на одном из переходов охлаждающего бассейна (примерно в десятке таких же жбанов от наших беглецов) из-за скопления многочисленных шахт и труб показалась знакомая угловатая фигура. Мглистый шел неспешно, но уверенно, сжимая и разжимая огромные кулачищи, в каждом из которых уместилась бы детская голова.

— Нам не убежать… — все еще восстанавливая дыхание, обреченно пробормотал Витька. — И я сомневаюсь, что на поляне есть Ликвидатор Катастроф, способный помочь… И маркировку вентиляции мы найти не успеем…

— А может, и не надо бежать?

Все с удивлением и недоверием обернулись к Димке, задумчиво изучавшему мост, на котором они стояли. Под ногами монотонно бурлила и дымилась специальная жидкая смесь.

— Если от опасности нельзя убежать, ее остается лишь встретить, — закончил свою мысль тот, горящими глазами глядя на брата и сестру. — Не об этом ли мы читаем в любимых книгах?

— Что ты задумал? — встревоженно спросил Витя.

— Ты с ума сошел, братик? — перебила его Настя.

— Нет! — отрезал Дмитрий, неожиданно измерив ширину мостка шагами. — Не сошел! И если Мглистый — всего лишь машина, значит — человек всегда сможет ее перехитрить! Вот здесь!

Димка подскочил к самой середине моста, где перила были отломаны и висели на одном единственном болте. Брат его тут же оказался рядом, внимательно выслушивая инструкции. Настя, не сумевшая разобрать мальчишечью болтовню, стиснула кулачки.

— Братики, быстрее, он уже рядом!

Мглистый Механик на самом деле приближался, медленно, но неотвратимо. Вышагивал по переходам над цистернами с видом хозяина положения, а с его квадратного лица не сходил грозный оскал.

— Ты все понял? — торопливо спросил брата Димка.

Тот закивал, отчего капюшон почти сполз на плечи.

— Хорошо. Настя, беги отсюда!

— Никуда я не побе…

— А ну тихо! — прикрикнул на нее мальчик, отчего в его голосе прорезались отцовские нотки (когда Петр Петрович сильно сердился, он иногда повышал на детей голос. Хоть и очень редко). — Ты побежишь и спрячешься. И если мой план провалится, вернешься на Заботинск и расскажешь родителям, что случилось. Мы — не Лифты, и если Мглистый причинит нам вред, Смотрители не смогут проигнорировать случившееся!

От уверенности и командирского напора в словах брата Настя попятилась и обиженно поджала губу. Но все же понимающе кивнула, коротко и жарко сжала ладони обоих мальчишек и бросилась прочь, резво прыгая с одного мостика на другой. Дмитрий без промедления приступил к исполнению последней части плана.

— Витек, ты готов?

— Нет… но выбора все равно не осталось. — Тот вымученно улыбнулся.

— Держись, братишка, — подмигнув, Дима опустился на колени, расстегивая подаренный Настей пояс.

Мглистый был уже совсем рядом. Еще несколько шагов — и он взошел на мостки того самого резервуара, на котором стояли близнецы. Витька, отступив к самому дальнему краю, встревоженно слушал, как бешено колотится его сердце. А Димка, неожиданно вскрикнув и сильно захромав на левую ногу, остался на середине моста — ровно над центром бассейна.

Механик вышел на прямой финишный мосток. Замер, рассматривая уязвимую добычу, и широким шагом направился дальше. Высокий, в страшном толстом фартуке до колен. Из-под короткого козырька кепки, перемазанной машинным маслом, посверкивали черные плошки глаз. Великан казался настоящим чудовищем из ночных кошмаров, ожившим по приказу злого волшебника…

— Быстрее! — завопил Витька, все же не сдержав нервного напряжения.

— Беги, я не смогу! — звонко ответил ему Димка, театрально приволакивая ногу.

Механик, прислушавшись к ребячьему разговору, улыбнулся еще шире. Ускорил шаг. И когда уже нависал над спиной Дмитрия, тот вдруг рванулся прочь, словно и не страдал хромотой. Прыжок, второй, мальчик едва ушел от растопыренной пятерни в рабочей перчатке, которой Мглистый пытался ухватить его за капюшон. И бросился к Витьке… вдруг по-настоящему споткнувшись и с грохотом рухнув на оба колена.

Мглистый замер, будто наткнулся на препятствие.

Пошатнулся вперед, удивленно скашивая глаза вниз. Там он с удивлением обнаружил армейский пояс-трансформер, закрепленный на перилах поперек мостка, который и поставил ему подножку.

Великан качнулся вбок, эластичная ткань ремня еще сильнее вдавилась в голенища рабочих ботинок, а затем Мглистый начал заваливаться. Прямо в пролом на ограждении, за которым клубилась паром ледяная жижа.

— Сработало! — потирая отбитые коленки, завопил Димка. — Падай, гад!

Механик попытался перешагнуть через препятствие, но тяжелые ноги великана слушались не очень охотно. А потому он покачнулся еще сильнее. Попробовал уцепиться за перила, но в этом месте обледенелые прутья отсутствовали, и его пальцы царапнули мерзлую пустоту. Он накренился сильно-сильно, уже готовый рухнуть вниз… и устоял.

— Нет! — жалобно закричал Дмитрий, пытаясь встать и корчась от боли. — Падай!

И тогда Витька бросился вперед.

Перескочив через брата, расстегивая собственный пояс и умоляя время растянуться подольше — лишь бы успеть все подготовить. Димка, чье лицо вытянулось, а рот открылся в молчаливом крике, с ужасом наблюдал за его самоубийственным прыжком, похолодев от макушки до самых пяток. Перебросив край ремня через уцелевшие прутья перил, Витька активировал мощный магнит, скрытый в пряжке. И когда теплый металл намертво схватился с морозным, вдруг прыгнул прямо на врага — ногами вперед, наматывая на кулак свободный конец армейского ремня и вложив в удар весь свой невеликий вес. Настя, издали беспомощно наблюдавшая за мальчишками, вскрикнула и прикусила кулак, стараясь не разреветься. Димка все еще силился встать, наплевав на боль, которой, казалось, прямо-таки полыхали колени. А Витька уже врезался в бок Мглистого, заставив того окончательно потерять равновесие.

Механик застонал, заваливаясь все сильнее, и едва не ухватил мальчика за ботинок. Но затем Мглистого неумолимо повлекло вниз, он раскинул руки и глыбой ухнул в пролом ограды, издав лютый нечеловеческий вой. Через секунду массивное тело соприкоснулось с охлаждающей жидкостью. Дети услышали звук липкого удара. Потревоженный падением пар разошелся хлопьями и снова сомкнулся, а вверх взметнулся фонтан холодной слизи. Несколько капель долетело и до братьев, болезненно резанув по щекам.

И когда казалось, что желанная победа одержана, Витька по инерции соскользнул следом за уроненным Мглистым. Со вскриком исчез за краем. До ломоты в пальцах вцепившись в ремень, теперь он раскачивался где-то под днищем конструкции. Димка, взвыв, тут же оказался на ногах, бросаясь к пролому.

— Витька! Руку! — Чуть не сорвавшись вслед за Механиком, он упал на живот, смело свешиваясь с мостика. — Карабкайся!

Повиснув на зафиксированном военном поясе, вытянувшемся в веревку, тот безуспешно пытался ползти по нему вверх, шипя от боли — на его лице блестели капли охлаждающей смеси. Руки мальчика дрожали от усталости и физического напряжения, губы побелели.

— Хватайся! — Свесившись предельно опасно, Димка все же дотянулся — ухватил брата за рукав, рванув на себя. — Держись!

Но как бы ни был тренирован Дима, вытащить на мост двойной вес ему оказалось не под силу. Он заскрежетал зубами, выругался от злости и испуга, но сколь бы отчаянно ни тянул, Витька оставался на прежней высоте. Тот, конечно, тоже пытался спастись: одной рукой вцепившись в запястье брата, другой он пытался перехватывать ремень, но силы покидали его, как песок утекает из дырявого мешка.

И тогда — когда обоим казалось, что сейчас они вместе сорвутся в ледяную пустоту прямехонько за канувшим чудовищем, — Димку кто-то дернул вверх. Резко, сильно, одним усилием вытащив почти до пояса. Затем еще раз, и еще. А за ним — по цепочке, и Витьку. Тот, наконец, смог дотянуться до края моста, где в его плечи впились пальцы родных, и вскоре оказался на холодных панелях. Упал на спину, жадно хватая воздух распахнутым ртом и пытаясь соскрести со щеки тягучие капли.

Димка, будто отказываясь поверить в спасение, удивленно обернулся. Прямо над ним стояла Настя, измотанная так, что едва держалась на ногах. Девочка чудом успела вернуться, ухватить брата за штанины, и каким-то немыслимым образом нашла в себе силы, чтобы спасти обоих… Знаете, такое ведь иногда бывает — в минуты страха за своих близких люди творят настоящие чудеса, которым завидуют даже цирковые силачи…