Слёзы Бугенвиллеи

— Мэри, ты почему до сих пор здесь? Я разве не велела тебе отнести полотенца в прачечную?

— Слушаюсь, миссис Флетчер, — молодая горничная покорно потупила взор и вскоре исчезла из виду.

Просторная и светлая кухня Крендерфорд-Хауса совершенно не являлась тем местом, где можно было уединиться и насладиться тишиной — эта возможность представлялась разве что глубокой ночью, когда прислуга расходилась по своим комнатам, дабы предаться короткому, но заслуженному отдыху. В остальное же время здесь бурно кипела жизнь, и это утро не стало исключением из правил. Казалось, здесь царила полная неразбериха: туда-сюда суетливо сновали горничные, едва ли не сбивая друг друга с ног; кухарка, что-то недовольно бормоча под нос, громыхала кастрюлями и сковородками; отовсюду доносилось противное звяканье посудой, шуршание юбок и стук каблуков. Над плитой взмывали клубы густого пара, отчего в воздухе витал приятный аромат съестного.

— Марджори, тебе не кажется, что миссис Флетчер бывает слишком строга с нами? За всё время, что здесь работаю, я ни разу не видела её улыбки.

Марджори, вытерев очередную тарелку, поставила её на стол. Устало смахнув с лица надоедливую курчавую прядь чёрных волос, она лишь снисходительно ухмыльнулась.

— Не будь наивной, Сьюзен. На то она и экономка, чтобы поддерживать порядок и раздавать указания. Она работает здесь почти сорок лет и, поверь на слово, знает, что делает.

Нахмурившись, Сьюзен поспешно вытерла руки о фартук и вмиг наткнулась взглядом на мимо проносящегося лакея с серебряным подносом в руках. Её пухленькое личико, миловидное и совсем ещё юное, вдруг озарила мечтательная улыбка.

— Ты так на него смотришь, будто... — Марджори хитро сощурилась. — Будто он тебе нравится.

— Нет, ты что... Разве что совсем чуть-чуть.

— Напомню, что за шашни с прислугой тебя могут уволить. Леди Маргарет не станет терпеть подобные вольности, — деловито подытожила Марджори: заметив пристальный взор миссис Флетчер, она поспешила повернуться спиной и приоткрыть дверцу шкафа, дабы создать видимость, будто что-то там ищет. — Но не волнуйся, ты ведь здесь совсем недавно — не зря мне поручили тебя обучать.

— Она вся такая важная, — тихо шепнула Сьюзен, когда пожилая экономка скрылась за белоснежной дверью. — Любопытно, как это, когда ты руководишь прислугой? Наверняка, каждый из нас хотел бы оказаться на её месте.

— Не говори глупостей, у экономки слишком много обязанностей. Лично я бы хотела прислуживать хозяйке.

— Хм, ты ведь совсем недавно говорила мне, что хочешь быть экономкой. Сегодня — камеристкой. Кем же пожелаешь быть завтра? Не баронессой ли, мисс Морган?

Не сдержавшись, Сьюзен громко хохотнула.

— Давай, смейся. Потом завидовать мне будешь, — Марджори состроила ехидную гримасу. — Спорим на десять шиллингов, что в течение недели я займу должность этой молчуньи мисс Оксли? Вот увидишь.

— И как ты это сделаешь?

— Я знаю то, чего не знает ни один из вас. Миледи обрадуется этим сведениям — к тому же, это не просто сплетни, а важная информация.

— И что же это за информация?

— Секрет, — деловито отрезала Марджори. — Этого никто не должен знать.

— Что за болтовню вы здесь устроили?!

От неожиданности горничные вздрогнули, ощутив на себе суровый взор миссис Флетчер. Сьюзен заметила, как яростно блеснули светло-серые глаза пожилой экономки — даже невзирая на почтённый возраст, эта женщина, по своей натуре строгая, но в то же время справедливая и мудрая, много лет внимательно и рьяно следила за дисциплиной в особняке. Молодые горничные, имевшие склонность к сплетням и лишним пересудам, вызывали у неё особенную неприязнь — своими перешептываниями и косыми взглядами они только раззадоривали миссис Флетчер, давая лишний повод для упрёков.

— У вас разве сегодня не выходной? — поправив очки, обратилась она к Сьюзен.

— Никак нет, миссис Флетчер, — испуганно пролепетала горничная.

— Ну тогда почему вы до сих пор здесь? Нужно погладить простыни. Наверняка, они уже высохли.

— Слушаюсь, миссис Флетчер, — зашелестев юбками, Сьюзен бросилась прочь.

— А вы, Марджори, наведайтесь в оранжерею. Миледи велела сменить все цветы в вазах, — властным тоном добавила миссис Флетчер. — И не забудьте — по четвергам она предпочитает орхидеи.

— Как скажете, — хмыкнула Марджори и, пройдя мимо, лишь лукаво усмехнулась.

***

Сегодня Джеймс Клементайн проснулся немногим раньше обычного. Решив не прибегать к услугам камердинера, он, одевшись в серый костюм-тройку, поспешил покинуть спальню и спустился вниз, в гостиную. Во взгляде лорда и во всём его лице, невзирая на его глубокие морщины, преобладало выражение то ли волнительного любопытства, то ли радостного предвкушения. Деловито заложив руки за спину, Джеймс то и дело поглядывал на большие настенные часы. Эта посылка, она ведь должна прийти вовремя! Только от одной мысли, что заветная вещица могла потеряться среди остальных, он начинал испытывать искреннее негодование.

К счастью, этого не произошло. Вскоре в дверном проёме показался молодой худощавый лакей с серебряным подносом, на котором виднелась небольшая коробочка, обитая чёрным бархатом.

— Это она, — воодушевлённо произнёс Джеймс, и, указав взором на столик, добавил: — Оставь здесь.

— Что-нибудь ещё, милорд? — поинтересовался лакей ровным голосом.

— Пожалуй, не откажусь от чаю, — лорд добродушно улыбнулся краешками губ.

— Как скажете, милорд.

Проводив лакея взглядом, Джеймс аккуратно взял коробочку и подошёл к одному из трёх французских окон в пол, располагающегося посередине. Дождавшись того момента, пока солнце наконец-то выплывет из-за тучи и озарит лучами гостиную, он медленно и с некой долей торжества открыл её. На белоснежной атласной подушечке покоилась великолепная золотая брошь, инкрустированная красным гранатом, при виде которой в его глазах блеснуло нескрываемое восхищение. Джеймс бережно взял украшение двумя пальцами и поднял его к свету.

— Воистину чудесная работа, — задумчиво произнёс он и тут же обернулся, услышав за спиной мерное постукивание чьих-то каблуков.

Маргарет, облачённая в сшитое на заказ изящное платье цвета тёмного золотарника, выглядела как никогда безупречно. Она вошла в гостиную неторопливой, величавой походкой, пока не остановилась в шаге от супруга. Увидев брошь, Маргарет лишь высокомерно хмыкнула — по её бесстрастному лицу скользнула едва заметная тень снисхождения.

— Какая необыкновенная вещица, — попытавшись изобразить некое подобие интереса, проронила она.

— Это не просто вещица, это реликвия, — увлечённо ответил Джеймс, продолжая разглядывать брошь. — Она принадлежала ни кому иному, а самому Хильдерику, одному из первых королей династии Меровингов. Я охотился за ней больше года! Превосходное приобретение, не правда ли?

— Полагаю, она обошлась тебе недешево.

— Один из достопочтенных джентльменов приобрел её по моей просьбе на одном из аукционов, где я не мог присутствовать ввиду некоторых обстоятельств. Предпоследний покупатель, совершивший ставку, готов был отдать за неё шестьдесят фунтов стерлингов, но, к счастью для нас, во второй раз он уже не отважился предложить более высокую цену.

— Какое расточительство! — закатив глаза, возмутилась Маргарет.

— Что, прости? — Положив украшение назад в коробочку, Джеймс вопросительно вскинул брови.

— Так дальше не может продолжаться.

Маргарет прошла влево и застыла у камина, сложив руки на груди. Повернув голову, она метнула на супруга испепеляющий взгляд, полный нескрываемого негодования — её губы дрогнули в презрительной усмешке, но в следующий миг она их крепко сжала в тонкую полоску.

— Джеймс, ты ведь должен понимать, что... — отвернувшись, она тяжело выдохнула. — Ты ведь сам говорил, что мы уже не так богаты, как прежде. К слову сказать, прислуга лорда Равенскрофта имеет жалование вдвое выше, чем у нас.

— К чему ты клонишь, дорогая? — нахмурившись, осведомился Джеймс. — Наша прислуга, в отличие от приведённых тобою в пример находящихся в услужении Равенскрофту людей, имеет выходные, чем, собственно, и довольствуется. По крайней мере, жалоб я не слышал. Ты выглядишь слишком обеспокоенно, Маргарет.

— И этому есть причина. Твоя к-х-м... Племянница, — не пытаясь скрыть иронии в голосе, сквозь зубы процедила она. — Её вчерашняя выходка — это что-то из рамок вон выходящее! Подумать только... Как она осмелилась сказать такую дерзость в глаза мисс Перл, молодой леди из респектабельной семьи? Боюсь даже представить, какое осуждение она снискала со стороны присутствующих там господ. А Питер Гарленд? Каково теперь его мнение о ней? То, что он проявил к ней внимание, уже само по себе было чудом. Как она осмелилась пренебречь такой выгодной партией?

— Согласен, Хартли поступила неосмотрительно, но ведь в её словах была доля правды. Неведение порождает предрассудки, и в этом она, безусловно, права.

Джеймс, утвердительно качнув головой, медленно потянулся рукой к зелёному шелковому галстуку, дабы поправить его — жест, вызванный скорей не необходимостью, а давней привычкой.

— Никому не нужной правотой она лишь только усугубила положение! — будто ножом, отрезала Маргарет. — Что будет, если Питер Гарленд откажется от своих намерений? Джеймс, ты просто обязан что-то предпринять!

— Например?

Маргарет задумчиво вскинула взгляд к потолку.

— А как же имеющиеся доходные дома? — деловито заметила она. — Думаю, стоит повысить плату за их аренду. Двенадцать фунтов в год за апартаменты — это слишком мало, Джеймс. Двадцать фунтов было бы в самый раз. За счёт этого мы сможем платить горничным и экономке больше, чем получает прислуга четы Равенскрофт. Мы ведь ничем им не уступаем, правда?

Едва слышно хмыкнув, Джеймс пристально, с недобрым прищуром посмотрел на супругу. Надо признаться, она говорила как никогда убедительно и, безусловно, этим словам хотелось верить, но, увы — он слишком хорошо знал Маргарет. Ничто и никогда её не заботило так, как чрезмерное стремление к удовлетворению своих честолюбивых желаний. Все эти фразы о самых искренних и благих намерениях не что иное, как незначимая для неё кожура. Тонкая вуаль, скрывающая лишь недомолвки и недвусмысленные намёки, которые уже давным-давно были ему знакомы.

— Дорогая, об этом тебе не стоит волноваться, — с лёгкостью предугадав ход её мыслей, Джеймс многозначительно улыбнулся. — Принимаю во внимание все твои предложения, однако, в этом нет никакой необходимости. Я решил продать старую текстильную фабрику — сейчас она едва приносит прибыль.

Услышав последние слова, Маргарет резко побледнела — подобный поворот событий оказался для неё весьма неожиданным. Это ведь совсем не тот ответ, который она ожидала получить. Какая досадная неожиданность! Джеймсу не составило большого труда раскусить её. Она это понимала, отчего злилась ещё больше.

— Нет, ты не посмеешь... — осипшим голосом прошипела она. — Эта фабрика когда-то принадлежала моему отцу. Разве ты осмелишься разрушить о нём память? Убьешь мои воспоминания и обратишь их в прах? — в её голосе зазвучали нотки отчаяния. — Джеймс, умоляю! Это ведь всё, что от него осталось!

— Маргарет, ради Бога, брось это представление, — спокойно проговорил он. — В нём слишком много драмы. Фабрика ведь не единственное, что осталось от твоих родственников. Ты забываешься, дорогая.

— Забываюсь?

— Ты сама говорила, что фабрика не представляет для тебя какого-либо интереса. Вплоть до сего момента. Что же изменилось, Маргарет? Это взвешенное решение, от которого я не намерен отказываться, и ты это прекрасно понимаешь, как и то, что я не пойду ни на какие уловки только ради того, чтобы породниться с Гарлендами. Хартли сама вправе выбрать себе мужа и, так или иначе, я бы хотел предоставить ей выбор. Это понятно?

«Глупец», — пронеслось в голове у Маргарет. Она тяжело дышала и, казалось, была готова вот-вот вскипеть от гнева. Что можно было предпринять в подобной ситуации? У неё было время, чтобы хорошенько всё обдумать.

Не проронив ни слова, Маргарет лишь согласно кивнула.

— Вот и отлично, — Джеймс одарил её дружелюбным, но в то же время строгим взглядом. — Бумаги для продажи фабрики уже ожидают своего часа. Вырученные деньги я намерен вложить в одну молодую судостроительную компанию, имеющую в будущем весьма многообещающие перспективы. Через час у меня намечается встреча с сэром Энтони, одним из главных её аукционеров. Полагаю, что у меня осталось совсем мало времени, дорогая. До встречи за ужином.

С этими словами он покинул гостиную, оставив Маргарет в крайнем смятении духа. Минуту спустя в дверном проёме вновь показался лакей с заварочным чайником и фарфоровой чашкой на подносе.

— Чай, милорд... — заметив отсутствие Джеймса, он сразу осёкся. — Миледи?

— Отнеси назад, — злобно выпалила она и, схватив со столика газету, скомкала её и швырнула в камин.

Задерживаться в гостиной больше не имело смысла. Пребывая в исключительно плохом настроении, Маргарет поднялась наверх и направилась в спальную комнату. Прикрыв за собой дверь, она бросилась к прикроватной тумбе и потянула за золотистую ручку выдвижного ящичка. Не прошло и мгновения, как её лицо озарила довольная усмешка. Вот он. Маленький козырь, припрятанный в рукаве каких-то полгода назад. Возможно, запасной ключ от кабинета Джеймса никогда бы и не понадобился — прежде она не испытывала к нему особого интереса, но, как говорится, всему своё время.

Сжимая вещицу в руке, Маргарет неспешно подошла к окну, с которого открывался вид на парадный вход Крендерфорд-Хауса и гравийную дорогу, ведущую прямо к высоким кованым воротам. Увидев Джеймса, садящегося в заранее приготовленный экипаж, она облегчённо вздохнула, но тут же снова напряглась. Теперь, начиная прямо с этого момента, нельзя было терять ни секунды.

Маргарет знала, что дверь кабинета Джеймс оставлял открытой лишь на короткое время после ужина, дабы дать возможность прислуге навести там порядок. Правда, сейчас это её мало заботило — воровато осмотревшись по сторонам коридора, она быстро вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Дверь с лёгкостью открылась, и Маргарет вошла в комнату.

В кабинете царила атмосфера уюта в коричнево-бордовых тонах. Старинные настенные часы мерно постукивали, разбавляя воцарившуюся здесь гробовую тишину.

— Разрази тебя гром, Джеймс, — оглядевшись, процедила сквозь зубы Маргарет: со всех сторон высились резные стеллажи, заполненные книгами и многочисленными папками. Чтобы отыскать нужные ей бумаги, понадобится не один час, и от этой мысли внутри что-то досадливо сжималось.

Пожалуй, в её случае оставалось уповать лишь на везение. Маргарет вынимала папку за папкой, суетливо перебирала содержимые в них документы и, не скрывая глубокого разочарования, ставила их обратно на полку. Вместе со временем таяла и надежда — сокрушенно качнув головой, она отошла от стеллажа. Бесспорно, нужно было всего лишь решиться на крайние меры, дабы найти выход и оставить фабрику. Но разве стоило ли это того, чтобы подвергать себя неоправданному риску? Отмахнувшись от назойливых мыслей, она бессильно опустилась в кресло Джеймса, обитое мягкой телячьей кожей.

Казалось, в этой игре её карты были биты. Вероятно, договор о продаже фабрики находился где-то здесь, но найти его вряд ли представлялось возможным. Тяжело вздохнув, Маргарет вперила полный разочарования взор в стеклянный шкаф, что стоял напротив. На нижних полках красовались различные статуэтки, привезённые с колоний, однако совсем не они привлекали внимание. Громоздкая шкатулка из слоновой кости, стоявшая в самом верху, вызывала непреодолимое желание открыть её — вероятно, внутри что-то было, и в этом Маргарет не сомневалась.

Подставив стул, она забралась на него с ногами и потянулась за заветной вещью. Прежде чем спуститься, тяжелая шкатулка едва не выскользнула из рук, отчего сердце в груди гулко заколотилось.

— Проклятье! — вырвалось у Маргарет прежде, чем она успела поставить шкатулку на стол. Не мешкая, она плавно открыла крышку — не прошло и мгновения, как её сморщенное недовольством лицо внезапно вытянулось от удивления. Внутри не было ничего, кроме надорванной шелковой подкладки. Должно быть, под ней что-то скрывалось. Подцепив пальцами потрёпанную ткань, Маргарет торопливо потянула её на себя.

— Это ещё что такое? — озадаченно проговорила она, взяв в руки дагерротип в старом картонном паспарту со стертыми временем незатейливыми узорами. С изображения на неё грустно смотрела светловолосая особа весьма привлекательной наружности в платье самого заурядного кроя — обычно такие носили женщины, принадлежащие к среднему классу. Присмотревшись к девушке, Маргарет обнаружила на руке у той украшение, показавшееся ей довольно знакомым. Видела ли она его раньше? Волнение постепенно захлестывало её всё больше с каждой секундой, не оставляя места терпению. Развернув дагерротип, Маргарет устремила взгляд на обратную его сторону.

» Дорогому Джеймсу от Оливии. 5 мая, 1864. »

В самом низу справа виднелся квадратный оттиск с маленькими печатными буквами внутри:

«Дагерротипный салон Стэрди, Лондон, Талгарт роуд, 7.»

— Кто же ты такая, Оливия, — недоуменно сказала она в пустоту, едва преодолевая неистовое желание разорвать фотографию на мелкие кусочки. Волнение и любопытство сменили раздражение и гнев, однако вскоре они перемешались с нарастающим ликованием — так или иначе, теперь в её руках был трофей более ценный, нежели какие-то бумаги. Поставив шкатулку на место, Маргарет поспешила поскорей покинуть кабинет.

Времени на размышления совсем не оставалось. Использовав поездку к модистке как предлог, Маргарет велела приготовить экипаж, и, прихватив с собой камеристку, отправилась в город. Она не питала особых иллюзий относительно того, что сможет застать фотосалон на том же месте, что и восемнадцать лет назад, но даже вопреки всем здравым умозаключениям где-то в глубине сознания едва теплилась шаткая надежда.

Её лицо оставалось невозмутимым ровно до того момента, пока впереди не замаячило здание школы Святого Павла — превозмогая напряжение, Маргарет приказала вознице осадить лошадей. Выбравшись из экипажа, она решительным жестом остановила последовавшую за ней камеристку.

— Нет, мисс Оксли, сейчас мне не требуется сопровождение. Оставайтесь здесь, — потребовала она и тут же нарочито вежливо улыбнулась. — Я скоро вернусь.

Внимательно посмотрев по сторонам, Маргарет перешла мощёную камнем дорогу и сразу свернула на тихую и практически безлюдную Талгарт-роуд. Найти нужный номер дома ей не составило особого труда, однако выставленные на витрине пирожные, печенье и прочая выпечка ввергли её в немалое замешательство, через мгновение сменившееся досадным разочарованием. Как и предполагалось, на месте дагерротипного салона теперь разместилась булочная некого мистера Смита. Будучи убеждённой в том, что терять ей больше нечего, Маргарет взялась за круглую ручку и потянула стеклянную дверь на себя.

В нос ударил приятный запах сдобы и пряностей. Услышав звон дверного колокольчика, сидевшая за прилавком средних лет женщина в белоснежном переднике вмиг встрепенулась и, отложив прежде занимавшую её внимание книгу, устремила взор в сторону Маргарет.

— Могу ли я быть вам чем-то полезна? — спросила она с резко выраженным акцентом кокни.

Маргарет всегда с презрением относилась к уроженцам Восточного Лондона, в первую очередь отличавшихся от остальных, по её мнению, отвратительной «квакающей» речью, но в данном случае это явление волновало её меньше всего. Какое-то время она медлила, собирая все мысли в кучу.

— Я прошу прощения, но не сможете ли вы мне помочь? — мило улыбнулась Маргарет, пытаясь придать себе как можно более дружелюбный вид.

— Конечно, чем смогу, тем помогу, — женщина простодушно улыбнулась в ответ.

— Вам известно что-нибудь о фотосалоне Стэрди? Кажется, он когда-то был именно здесь, — Маргарет мгновенно потянулась к сумочке, где лежала фотография.

Лицо женщины, прежде милое и приветливое, в один миг помрачнело.

— Салон принадлежал моему отцу, — коротко бросила она.

Услышав её слова, Маргарет едва помнила себя от радости: так или иначе, в этот день фортуна оказалась на её стороне.

— Имею ли я возможность поговорить с ним?

— Он скончался десять лет назад.

В одно мгновение Маргарет ощутила, как разговор зашёл в тупик, даже не успев начаться. Как оказалось, на деле всё вышло гораздо сложнее. Она силилась подобрать нужные и подходящие в сложившихся обстоятельствах слова, дабы не показаться назойливой, и в то же время хитро и ловко добиться расположения, войти в доверие к этой, казалось бы, весьма заурядной с виду особе.

— Сочувствую вашей утрате, миссис...

— Смит. Мой супруг, мистер Смит, ещё восемь лет назад изъявил желание переоборудовать салон в пекарню, — как ни в чём не бывало, продолжила женщина. — Прошу прощения, как я могу к вам обращаться?

— Миссис Кларк, — сказала Маргарет первое, что взбрело в голову, и криво усмехнулась. — Так с чем вы к нам пожаловали, миссис Кларк?

— У меня к вам весьма деликатное дело, — вкрадчиво проговорила Маргарет, испытывая желанное облегчение. Она достала дагерротип из сумочки и протянула его миссис Смит. — Эта фотокарточка была сделана здесь, девятнадцать лет назад, не так ли?

— Да, это правда, — бесстрастно взглянув на изображение, подтвердила женщина и протянула его обратно.

— Можно ли узнать, кто это? Одно имя ведь мало о чём говорит.

Сжав свои полные губы, миссис Смит вдруг свела тонкие брови к переносице и подозрительно прищурилась.

— Зачем это вам?

— Понимаете ли, я пообещала помочь близкой подруге. Она более чем уверена, что здесь изображена обучавшая её дочь гувернантка, бесследно исчезнувшая пять месяцев до того, как было сделано это фото. Как не прискорбно, но эта милая на вид особа исчезла не просто так. Она оказалась воровкой.

Маргарет была непревзойдённой актрисой и всегда умела лгать, и в этот раз делала это как никогда убедительно.

— Какой кошмар. Она что-то украла у вашей подруги?

— Фамильные драгоценности. О, бедная, бедная миссис Спаркс! И за что ей такое наказание?

— Полагаю, миссис Спаркс должна была бы обратиться в полицию? — в глазах мисс Смит блеснуло сочувствие, но тон её оставался всё таким же настороженным, как и прежде.

— Разумеется, она подала заявление в полицию, но указанные в нём ранее предоставленные гувернанткой имя и фамилия оказались ложными, — Маргарет вздохнула. — Видимо, эта подлая особа спланировала всё заранее. К несчастью, тогда её не удалось найти, но теперь возникла возможность, которой просто грех не воспользоваться. Прошло много лет, и я это знаю, но ведь время не помеха для того, чтобы дать справедливости шанс наконец-то восторжествовать, не так ли?

— Вам следовало бы поручить дело детективу. Он бы прекрасно справился с этой задачей.

— Прошу вас... — склонив голову набок, Маргарет одарила её умоляющим взглядом. — Сомневаюсь, что какой-либо детектив возьмется за дело, которому около двадцати лет.

— Мой муж бы точно не одобрил эту затею, — выдержав молчаливую паузу, наконец-то проворчала миссис Смит.

— Какую затею?

Только по её взгляду Маргарет поняла, что не стоит тратить драгоценные минуты на лишние раздумья. Достав из сумки кошелёк, она вынула из него блестящий соверен и протянула его женщине. Должно быть, теперь миссис Смит станет более сговорчивой — по крайней мере, именно это от неё и ожидалось.

— К счастью, он отлучился, но ненадолго, — миссис Смит сразу смягчилась, припрятав монету в карман передника. — В доме на втором этаже хранятся старые записные книги — отец вёл в них учёт посетивших его клиентов. Возможно, я смогу вам помочь, — она повернулась к располагающейся за спиной двери. — Подождите меня здесь.

Маргарет сжала в руках сумочку и, окинув взором булочную, задумалась. Ожидание нервировало её. Она не знала, сколько времени займут поиски, и увенчаются ли они успехом, но вскоре послышавшиеся торопливые шаги и толстая книга в руках миссис Смит заставили её облегченно вздохнуть.

— Здесь записи за 1864-й год, — миссис Смит положила книгу на прилавок и принялась листать страницу за страницей. — Март, апрель... и май. Вот, нашла. Мисс Оливия Чаппел. Видимо, это она.

— Есть вероятность, что она вышла замуж и сменила фамилию, — с долей печали в голосе проговорила Маргарет. — Там есть что-нибудь ещё?

— Есть адрес. Алдергейт стрит, 411. А теперь уж извольте, миссис Кларк, но мне нужно работать.

— Премного признательна вам, миссис Смит. Вы оказали неоценимую услугу не только мне, но и моей дражайшей подруге, — улыбнувшись, Маргарет вновь потянулась за кошельком.

— Нет, вам не стоит...

— Будьте так добры, заверните мне парочку булочек со смородиной, — как ни в чём не бывало, сказала она.

Маргарет, сжимая в руках бумажный пакет с выпечкой, покинула булочную и направилась назад, к экипажу. Она испытывала двоякие чувства. Увы, попытка прояснить личность загадочной Оливии на этот раз обернулась провалом, но теперь у неё имелась зацепка. Сдаваться было не в её правилах — если уж она взялась за дело, то непременно доведёт его до конца. И совершенно неважно, когда это произойдёт, и при каких обстоятельствах. Сегодня, или же через месяц, но это обязательно случится.

Так или иначе, радоваться было слишком рано. Она уже почти достигла экипажа, как вдруг застыла, узрев впереди статный мужской силуэт, замешкавшийся у самых ворот школы Святого Павла — среднего роста молодой человек в цилиндре и с белой борзой на поводке о чём-то беседовал с мужчиной постарше. Прищурившись, Маргарет присмотрелась ещё раз, и только тогда, когда она наконец-то убедилась в правильности своих предположений, её невозмутимое лицо вдруг озарила победная улыбка.

— Куда прикажете ехать, миледи? — осведомился кучер, как только Маргарет заняла место в карете напротив своей камеристки.

— Поезжай в конец улицы, Уильям, — немного помедлив с ответом, произнесла она и тут же привстала, придерживая юбку. — Свернешь налево и будешь ждать нас на Хаммерсмит-сквер. А мы, пожалуй, совершим небольшую пешую прогулку — это ведь так полезно, не так ли, мисс Оксли?

Ничего не ответив, камеристка лишь согласно кивнула.

***

Маргарет возвратилась в Крендерфорд-Хаус немногим позже, чем того сама ожидала, но вопреки всему она пребывала в непривычно приподнятом расположении духа. И на это у неё имелась веская причина. Находясь в радостном предвкушении, она поднялась на второй этаж — должно быть, к этому времени Джеймс уже возвратился. В любом случае, ей необходимо было встретиться с ним именно сейчас и обговорить одно, по её мнению, весьма важное дело.

Она не сразу обратила внимание на раздавшиеся сзади отчетливые шаги, однако что-то заставило её обернуться.

— Миледи, — Марджори стояла, заложив руки за спину: в её мнущихся движениях, в её скользящем взоре угадывалась неуверенность. — Я прошу прощения за то, что доставляю вам беспокойство, и понимаю, что...

— При всей своей признательности к выраженному вами пониманию, мисс Марджори, я вынуждена напомнить, что со всеми возникающими вопросами, вам, как прислуге, следует обращаться непосредственно к экономке, — лицо Маргарет оставалось таким же невозмутимым, как и прежде, однако в голосе её промелькнули раздражительные нотки. — У меня нет времени на это.

— Но миледи, это очень важно... — горничная вмиг побледнела и отвела взгляд.

— Вы меня задерживаете, Марджори.

Невзирая на строгий тон хозяйки и нарастающее изнутри волнение, Марджори не собиралась отступать просто так. Маргарет повернулась к ней спиной и уже было собралась уходить, как вдруг полный внезапной решительности голос вновь остановил её.

— Мне необходимо кое-что вам рассказать!

— Меня не волнуют пустые сплетни, — не оборачиваясь, беспристрастно и в то же время холодно ответила Маргарет.

— Ни в коем случае, — теперь Марджори вела себя решительно, как никогда прежде. — Когда я вам об этом сообщу, вы будете более чем убеждены в том, что это не сплетни, и ни чьи-либо домыслы.

Маргарет нервно усмехнулась.

— Надеюсь, ваш рассказ не займёт много времени, — с видимым снисхождением промолвила она. — Говорите.

— У меня имеются ценные сведения, к которым вы останетесь неравнодушны, миледи. Они касаются вас. Лично.

***

Намеченная встреча с сэром Энтони прошла весьма гладко и без лишних волнений, посему лорд Джеймс был более чем удовлетворён её результатом. Возвратившись домой, он в первую очередь направился в свой кабинет, дабы ненадолго там задержаться и поразмыслить о неких в скором будущем предстоящих ему делах. Кожаный бювар с вычурным теснением, который находился у него в руках, вскоре оказался на полированном письменном столе. Джеймс обошёл его и сел в кресло — откинувшись на мягкую спинку, он, зажмурив глаза, погрузился в пучину блаженного умиротворения и беспредельного покоя.

Увы, но наслаждаться тишиной ему пришлось недолго. Не более чем через десять минут в кабинете объявилась Маргарет. Её лицо озаряло выражение неописуемого восторга. Джеймс подозревал, что за этой ослепительной улыбкой таится нечто иное, чем простая радость. Там было что-то ещё. Что-то ненастоящее, лукавое и насквозь фальшивое.

Сложив на столе руки в замок, он выжидающе взглянул на супругу.

— Как прошла встреча? — она выглядела как никогда мило и дружелюбно. — Вы приняли окончательное решение по поводу фабрики?

— Всё прошло просто замечательно, Маргарет. Все документы подписаны сэром Энтони и лично мной, и вступили в силу с сегодняшнего дня.

— Ах, я так рада, правда. Я так глупо повела себя сегодня утром... — она виновато потупила взор. — Это было так безрассудно с моей стороны.

Поведение Маргарет несколько удивляло Джеймса, но он и виду не подал.

— Кстати, у меня имеется чудесная весть! — не медля, она перевела разговор в иное русло. — И мне не терпится поделиться с тобой ею. Сегодня я ездила в город, к модистке. На обратном пути мы с мисс Оксли изъявили желание немного пройтись пешком, и знаешь, кого мы встретили? Лорда Генри!

— Неужели? Какая честь, — Джеймс многозначительно вскинул бровь.

— Кстати, он был не один.

— И с кем же?

— С Питером, Джеймс. Я пригласила их на охоту.

— Охоту? — от неожиданности Джеймс едва не поперхнулся. — Какую ещё охоту? Я не планировал никакой охоты.

— Значит, её нужно организовать, — очаровательная улыбка вмиг сошла с лица Маргарет. — И это безоговорочно. Судьба снизошла к нам и даровала Хартли второй шанс, разве это не прекрасно? Очень надеюсь, что в этот раз она себя не опозорит.

Выдержав паузу, Джеймс тяжело вздохнул. Он понимал, что в словах Маргарет имеется толика правды и, скрипя душой, был вынужден с ней согласиться.

— Я составлю список приглашённых.

— Само собой разумеется... — задумчиво протянула Маргарет, метнув взгляд в сторону стеклянного шкафа, где стояла шкатулка. Пожалуй, нужно было улучить момент, чтобы вернуть дагерротип на место. Она уже направилась к выходу, как вдруг застыла, повернув голову вполоборота.

— Не забудь внести в список Николаса, — её голос вдруг исполнился какой-то непонятною загадочностью. — Я более чем уверена в том, что мой дорогой племянник будет необычайно рад такому действу.

— Николас? — Джеймс вдруг нахмурился. — Разве он здесь?

— Именно. Изучает в Лондоне юриспруденцию. Он ведь говорил ранее об этом, разве ты не помнишь?

— Ах да, разумеется. Разумеется, я внесу его в список.

— Это ещё не всё. Сидней Рид, сын покойной подруги моей дражайшей Сибиллы и друг детства Никки. Пожалуй, пригласи и его — я бы не прочь его увидеть. У меня всё.

На этой ноте закончив диалог, Маргарет скрылась за дверью, оставив Джеймса наедине со своими мыслями.