Круговорот леторождённых

Всю следующую неделю вместо Морин и Асии в каюте поселились две тени. Оказавшись внутри, они тут же без чувств падали на постель, и та, которая приходила раньше, не знала даже, когда появлялась её соседка и появлялась ли вообще. Впрочем, однажды Асия всё-таки получила ответ на этот вопрос.

Она проснулась посреди ночи: понадобилось в уборную. Асия села на кровати, взглянула на часы, светящиеся земными цифрами в метапластиковой стене. Было 3:45 по колшарскому времени*. Суточные циклы на корабле измерялись именно по нему и составляли двадцать два часа.

Постель Морин была пуста. Ровное поле покрывала, несмятая подушка — с самого утра никто на неё не ложился. Несколько секунд Асия пыталась собрать воедино осколки ситуации сознанием, которое не желало просыпаться.

Где может быть Морин?

Да где угодно! От своего рабочего места до столовой, если её вдруг потянуло на ночной перекус.

Нужно ли её искать?

Хотя зачем? Морин уже большая девочка. Да и что такого может с ней случиться на корабле?..

Но отчего-то Асии было неспокойно. Она постаралась подавить это чувство, встала и направилась, наконец, в гигиенблок.

Крыло младших офицеров напоминало студенческое общежитие. В каждой каюте жило по двое, а душ был один на всех. Спасибо хоть за то, что расписание составили с учётом температурных, химических и гендерных предпочтений различных рас. Последнее касалось тех, у кого в культуре было принято, чтобы представители разных полов принимали душ раздельно. Единственное, чего идеологи Союза не признавали, так это кастового деления. Те, кто мог считать, что кто-то недостоин мыться вместе с другими из-за того, что родился не в той семье, не в том районе или не в тот период года (а встречалось и такое!), либо сжимали все имеющиеся зубы и оставляли предрассудки на родной планете, либо на борт не допускались вовсе — как, вероятнее всего, и в сам Союз.

По счастью, естественную нужду считали делом более насущным, поэтому снабдили все, даже самые маленькие каюты туалетом и раковиной. Так что далеко ходить Асии не пришлось.

Одной из особенностей метапластика была превосходная звукоизоляция. Едва по контуру проходил разряд и дверь вновь сливалась со стеной, в каюте никто не мог слышать, что происходило в гигиенблоке, и наоборот. Поэтому, когда Асия вернулась, на секунду оторопела: в каюте кто-то шуршал.

— Компьютер, свет!

Метапластиковый потолок озарился мягким сиянием. Посреди комнаты стояла Морин.

— Ты?! — выдохнула Асия с возмущением и облегчением одновременно.

Она сама не вполне понимала, кого ещё ожидала увидеть. Видимо, ночное пробуждение и непонятная тревога перемешали все мысли.

— А я думала, ты спишь, — улыбнулась Морин.

Глаза её блестели, на щеках играл румянец.

— Ты, блин, где была?!

— Ну... — Морин скользнула руками к причёске, начала по одной вынимать шпильки.

Асия уселась на свою кровать, скрестив руки на груди. Морин стрельнула глазами в сторону подруги. Видимо, поняв, что от ответа не уйти, она вздохнула и выпалила:

— Я была с Рэн Джаном.

Сказав это, она тут же отвернулась.

Асия округлила глаза и откинулась назад, упёршись спиной в стену.

— Вот это да, — только и смогла ответить она.

— Я же сказала, что нравлюсь ему, — хмыкнула Морин. Кажется, уверенность понемногу возвращалась к ней.

Морин подошла к своему столику — плоскому выступу в метапластике стены, и разжала ладонь: семейка шпилек с рассыпчатым стуком опустилась на поверхность. Её золотистые волосы сияющим водопадом рассыпались по плечам.

— Аси, ты даже не представляешь! — взволнованно рассказывала она, освобождаясь от тёмно-бордового форменного платья. — Он нереально умный, обаятельный... С ним я так остро чувствую, чего мне не хватало в Учебном центре — когда вокруг крутились одни бестолковые пацаны с фамилиями, как французские города... Ты помнишь? — Морин звонко рассмеялась. — Нет, мнили-то они себя, конечно, королями. Но вот мужиков — настоящих мужиков, Аси! — там вообще не было!..

В словах подруги Асию смущало многое: от «обаятельного» Рэн Джана до столь резкого обесценивания их бывших сокурсников, среди которых встречались на самом деле неплохие ребята. Но больше всего сознание карябали часы, на которые Асия бросила взгляд: 3:51.

— Ладно, — произнесла Асия как можно мягче. — Я тебя поняла, Мо. И рада, что он не выносит тебе мозг. Потому что я, если честно, переживала... — Тут её челюсть едва не свело в чудовищном зевке. — В общем, давай сейчас ложиться, ладно? А подробности обсудим завтра.

— Конечно, — Морин ни капли не обиделась. — Мне выключить свет?

— Как хочешь, Мо, — отозвалась Асия, забираясь под одеяло и отворачиваясь к стене.

Команды, которую отдала компьютеру Морин, она уже не услышала.

* * *

Разговора между подругами не случилось ни на следующий день, ни после. Зато случились обещанные подробности. Они просачивались в разум Асии крохотными каплями деталей: то выбившаяся прядь, которую Морин забыла заправить за ухо, то слишком торопливые движения, то очередная ночь, когда она не появилась в каюте. Но всё это было, как принято говорить, «в пределах нормы». По-настоящему Асию шокировали тёмные пятна на тонких руках подруги, которые она случайно заметила, пока Морин переодевалась.

Нужно было спросить, откуда они. Нет, Асия была обязана спросить, особенно когда увидела такую же отметину у Морин на шее, за высоким воротником — не точечный, слегка алый след страстного поцелуя или даже укуса, а большой и расплывчатый, словно... Но язык прирастал к нёбу. Она забывала, как дышать, усилием воли пыталась открыть путь кислороду, а вместе с ним и ругательствам, что просились наружу, — но у неё не получалось.

Ещё в студенчестве Морин порой говорила о своём увлечении Темой**. Кажется, у неё даже был опыт сессий, вот только Асия не помнила, чтобы хоть от одного из партнёров Морин возвращалась с синяками.

Момент, когда молчать было больше нельзя, настал на исходе второй недели пребывания арканцев на борту. Асия лежала ночью с закрытыми глазами, мучаясь не свойственной ей бессонницей. В голове, сменяя друг друга, крутились вопросы: «Как этому помешать?» и «Должна ли я вообще вмешиваться?»

Быть может, то, что она принимает за ужас, на самом деле что-то другое?.. Может...

Дверь отворилась, прорезав ночь тихим шипением. Асия негромко произнесла:

— Компьютер, свет. Не нужно переодеваться в темноте, — Асия повернулась к подруге, щурясь от вспыхнувшего потолка — Я не...

Увиденное заставило её вскрикнуть:

— Что случилось?!

Асия вскочила с постели, рванулась к растрёпанной Морин, стоящей на пороге. По потерянному взгляду и дрожащим уголкам губ казалось, что та сейчас заплачет. Впрочем, на её щеках и так темнели дорожки туши.

— Что случилось?.. — повторила Асия уже мягче.

Морин глубоко вздохнула. В её глазах появилась осмысленность, и она сказала:

— Ничего. — Её голос звучал почти спокойно.

— В смысле «ничего»?!

Асия приобняла подругу, повела к кровати. Бережно усадила.

— Это всё он, да? — Называть Рэн Джана по имени не хотелось. — Он? Что он сделал, Мо? Он... — Асия осеклась. Решила сказать другое: — Да я его своими руками прибью, если...

— Нет, — прервала её Морин на удивление резко. — Не трогай его. Это не он.

— А кто тогда?! — не унималась Асия. — Кто бы ни был, тебе надо в медотсек...

Морин медленно, как на большой глубине, избавлялась от обуви, пока Асия мерила шагами комнату — совсем как подруга, когда узнала о прилёте этого арканского мудака.

— ...И обязательно доложить в Отдел безопасности...

— Нет!

Асия остановилась. Вдох, выдох.

— Ты понимаешь, что люди, склонные к насилию, не останавливаются просто так? — вкрадчиво спросила она, ловя взгляд подруги.

Взгляд ускользнул, но Асия продолжила:

— У них нет сознательности, чтобы понять: то, что они делают, — плохо. Точнее, нет, — она тряхнула головой, приводя в порядок мысли. — Всё они прекрасно понимают! Но до тех пор, пока нет угрозы реального наказания...

— Это не он, — повторила Морин, опускаясь на подушку.

— Если не он, то кто тогда?!

— Никто. — Она вытянула из-под себя одеяло, укрылась им. — Просто был тяжёлый день, вот и всё. И вообще, я устала. Так что спокойной ночи.

Сказав это, Морин отвернулась к стене. Асия ещё долго стояла, ошарашенноглядя на подругу.

* * *

На следующее утро Морин нарочно ускользнула раньше, чем Асия проснулась. По крайней мере, Асия была уверена, что нарочно, поэтому злилась. Злилась на Рэн Джана, который решил, что ему всё можно. На подругу, которая покрывала мудака. Злилась на себя — за то, что ничего толком не знает и не может сама обратиться в Отдел безопасности. Злилась даже на Союз, в котором такое вообще могло происходить...

Этой злостью она, сама того не осознавая, старалась придать себе сил. Потому что светящиеся следы тем временем отмечали её путь туда, где Асия меньше всего хотела быть: к каюте Рэн Джана. Она дошла до двери, где каждое утро встречала учёного, чтобы сопроводить его в отсек Биологов, а там с чистой совестью передать с рук на руки Морин и Аршану и затем утечь — до того, как арканец в очередной раз примется за свои игры с карандашом. Её от них тошнило!

Вероятно, Асия смогла бы что-то изменить, не убегай она из лаборатории так поспешно. Быть может, тогда уберегла бы подругу, смогла указать на детали, которые открыли бы Морин глаза...

Нет. Асия мотнула головой. Ничего бы у неё не вышло, потому что Морин никогда не слушала советов. Она была из тех, кто в любые неприятности влипал сам, и только тогда — возможно! — делал какие-то выводы. Винить себя за то, что другие люди совершают ошибки, — самое глупое, что Асия сейчас могла делать.

Она потянулась к неактивной панели, чтобы ввести код, но метапластиковая дверь сама отъехала в сторону.

— Доброе утро, энсин Муратова.

Несмотря на то что теперь Рэн Джан держался с ней значительно теплее, чем в первый день, от его вида и голоса по коже будто растёкся охлаждающий гель. Но Асия взяла себя в руки и улыбнулась учёному так же, как делала это каждое утро.

— Доброго пробуждения, аш Джан. Вы готовы отправиться в лабораторию?

Арканец кивнул:

— Безусловно. Не будем терять время.

Терять время? С ним? Ну уж нет! Лучше она разделит постель с шагранцем, позволив ему распустить все свои щупальца, чем будет лишнюю минуту улыбаться Рэн Джану. Повезло ещё, что не приходилось водить учёного на завтрак: еду ему подавали прямо в каюту. Его соотечественники между тем давно выучили путь до столовой, и помощь Асии им не требовалась. Хотя она лучше бы проводила время с ними, чем с Рэн Джаном, но выбирать не приходилось.

Шагая впереди учёного, Асия поймала себя на том, что ей страшно поворачиваться к арканцу спиной.

«А если Морин говорила ему, что мы живём в одной каюте? Если он знает, что я видела?..» Она тут же одёрнула себя. По факту она не видела ничего такого, что однозначно бы говорило о его вине, иначе была бы не здесь, а в Отделе безопасности. Да и не мог же он причинить ей вред под прицелом множества камер. Главное — не оказываться с ним наедине.

Хотелось отсчитывать шаги до лаборатории, хотя ей бы это не помогло, ведь Асия не знала, сколько их осталось. Могла сказать только, что за ближайшим поворотом будет лифт — к счастью, тоже с камерами. Им с Рэн Джаном предстояло доехать до минус третьей палубы, где располагалась лаборатория. Ниже была только грузовая, минус четвёртая.

И вот они у заветной двери. Асия привычным движением открыла её и сделала шаг в сторону.

— Прошу вас, аш.

Арканец вошёл.

Больше Асия была здесь не нужна, да и встречаться с Морин ей не хотелось — хотя, наверное, стоило бы посмотреть, как они с Рэн Джаном реагируют друг на друга после вчерашней ночи. Но уходить слишком поспешно не стоило, чтобы не вызвать подозрений. Поэтому Асия терпеливо выслушала монолог Аршана о преимуществах органических удобрений, после чего спокойно попрощалась со всеми и покинула отсек биологов с совестью настолько чистой, какая только может быть у человека, оставляющего свою подругу на съедение монстру.

Остаток дня Асия посвятила Тан Шэну и Хун Тару, арканским дипломатам. Она сопровождала их на киносеанс в голокомнату, потом в спортивный отсек, а после — на грузовую палубу. Там они наблюдали за сортировкой содержимого контейнера, который был принят с одной из ближайших звёздных баз, и общались с ответственными за процесс офицерами. Составляя программу довольно долгого по меркам дипломатической миссии пребывания арканцев на борту, Асия запланировала для них встречи практически со всеми представителями корабельных служб. Она решила, что гостям будет полезно узнать, как работают другие. Так родится взаимное уважение, и представители Арканы, если захотят, смогут легче интегрироваться в Межзвёздный Флот. Капитан Шад идею одобрил.

После грузовой палубы все трое направились в столовую подкрепиться тем, что привычно для каждого: ко второй неделе в компании с делегатами Асии стало трудно питаться одними растениями. Заметив её мучения, арканцы добродушно посмеялись над ней и разрешили есть то, к чему она привыкла.

— У каждого народа свои традиции, — сказал тогда Тан Шэн. — И эти традиции часто основаны не на высокой духовности, а на конкретных условиях жизни. К примеру, на Аркане несколько веков назад затяжная война уничтожила практически всех животных. Экосистема оказалась под угрозой, и стоило войне завершиться, наши шианны объявили животных священными, а охоту на них — преступлением против Шаэ́***. С тех пор мы едим только растительную пищу, а Аркана превратилась в планету деревьев и трав.

Так на тарелку Асии вернулись привычные котлеты, мясо птицы и даже пицца пепперони. К счастью, Да'лид к тому времени включил в меню некоторые блюда земной кухни.

За ужином после экскурсии на грузовую палубу Асия была рассеяна, на вопросы отвечала невпопад. В мыслях она вновь и вновь возвращалась к событиям вчерашней ночи, пытаясь представить, во сколько Морин придёт сегодня, в каком состоянии и как, чёрт возьми, вытрясти из неё правду.

— Вы сегодня словно заблудились в лесу, — заметил Тан Шэн, когда она вновь запоздало улыбнулась его шутке. — Что-то произошло, мисс Муратова?

Молодой дипломат сам вычитал где-то об этом вежливом обращении к незамужним земным девушкам, и Асия никак не могла убедить его, что в её родной России говорят по-другому. Арканец упорно отказывался называть её просто по имени или с колшарской приставкой «аши», универсальной для всех женщин на Флоте.

— Нет, аш Шэн. Всё в порядке.

Дипломат покачал головой.

— Понимаю, у вас нет причин открываться мне. Не спорьте! — Он предупреждающе поднял руку, видя, что Асия собирается возразить. — Я не осуждаю. Лишь хочу сказать: если вас что-то гнетёт, вероятно, стоит не тратить время с нами, а поделиться с другом, которому вы доверяете. У вас есть такой друг, мисс Асия?

Девушка на секунду задумалась, и мозаика в её голове сложилась: у неё был тот, кто мог помочь, хотя она и не могла пока назвать его другом. К тому же совсем скоро ей предстояло с ним встретиться. Поблагодарив от души Тан Шэна и его молчаливого коллегу, Асия поднялась из-за стола и отправилась туда, где, вероятно, она найдёт поддержку.

На запланированное занятие с командором она пришла раньше времени. Поэтому вместо того, чтобы произнести пароль, Асия провела пальцем по центру двери сверху вниз. Так она давала о себе знать — можно сказать, стучалась. Не прошло и пяти секунд, как дверь открылась.

— Сегодня вы рано, Асия, — вкрадчиво произнёс Арус.

Они давно договорились называть друг друга по именам, оставляя ранги для капитанского мостика.

— Простите, Арус, — она прошла внутрь и вдохнула полной грудью особенный воздух его каюты, чуть сладкий от аромата цветов. — Освободилась раньше, вот и решила... Но я могу уйти, если мешаю.

— Нет-нет! — Арус встал из-за монитора. — Всё в порядке, просто в другой раз вы могли бы меня не застать.

Он вышел на пятачок, специально освобождённый от горшков с растениями, чтобы им с Асией было удобно сидеть друг напротив друга.

— Раз вы пришли, начнём занятие?

— Да, — кивнула Асия, — конечно.

Они оба опустились на тёплый, слегка шершавый пол каюты. Асия всегда занимала позу лотоса: медитативные занятия с командором напоминали ей обряд в необычном храме. Даже цель была та же — постичь незнакомую вселенную другого народа, позволить ей проникнуть в себя, настроиться на звучание в унисон.

Арус сидел иначе. С его длиннющими ногами «бабочка» рисковала превратиться в стрекозу, и вряд ли ему было так удобно. Арус просто подгибал ноги под себя и складывал руки на коленях. Спину он держал идеально прямо, как и всегда.

Он поднёс ладонь к воротнику, накрывая ею маячок-переводчик. Асия сделала то же самое.

— Тихой воды вам, мастер Арус, — произнесла она традиционное приветствие по-калнарски.

Жизнь калнаров проходила в теснейшей связи с водой, поэтому практически все устойчивые выражения и тропы в их языке строились на сравнении с ней.

— И вам тихой воды, таши**** Асия, — отозвался Арус. — Как протекает ваш день?

— День мой протекает легко, — ложь сорвалась с губ, пока она напряжённо старалась учесть все нюансы произношения.

Как и в случае с земным английским, в калнарском важнее было следовать формальной схеме, чем рассказывать о реальных чувствах и положении дел.

— Эти вести радуют меня. — Арус улыбнулся ей ободряюще, по-настоящему, и Асия ещё острее почувствовала, насколько не соответствуют истине её слова.

Закончив с приветствием, командор встал и направился к уже знакомой Асии голостене.

— Сегодня продолжим разбирать сходство калнарского языка с земным маори, — сказал командор уже с включённым маячком. — Поразительно, какие совпадения можно обнаружить, казалось бы, в другом уголке Вселенной.

Асия заёрзала, устраиваясь поудобнее. На прошлой неделе Арус рассказал, как ещё до первого занятия с ней он сам — сам! — прогнал известные компьютеру парадигмы своего языка через сравнительный анализ с языками Земли. Так, любопытства ради. И внезапно обнаружил у островных калнаров большое сходство не только в языке, но и в культуре с народами Океании.

Пароль «Мауна-Кеа» командор тоже выбрал не случайно. Так назывался один из самых известных новозеландских вулканов, на котором к тому же располагались первоклассные обсерватории. Арус надеялся, что Асия зацепится за подсказку и задаст вопрос — так и случилось. Она жалела только, что идея с компьютерным анализом не ей первой пришла в голову.

— Итак, активную роль в грамматике маори играют многочисленные частицы, обычно расположенные перед словом, к которому относятся. В калнарском языке то же самое. Вот основные из них...

Асия очень старалась включиться в объяснения. Обычно это получалось легко, но, видимо, события последних суток вывели её из равновесия. И вскоре Арус это заметил.

— Асия, с вами всё хорошо? — участливо спросил он. — Такое ощущение, что вы не готовы сегодня заниматься.

В его словах не было и тени упрёка, за что Асия была ему благодарна. Но всё же она напряглась.

— Нет, командор, — Асия выпрямилась. — То есть, Арус. В общем... Простите, нет ли у вас в каюте уборной? Если, конечно, можно.

— Можно. Дверь там, — он указал когтистой рукой на сектор стены слева от начертательного поля.

— Спасибо.

Асия встала и прошла туда, где контур двери едва заметно мерцал голубым. На секунду она замерла: всё-таки удивительно, насколько каждая деталь в каюте командора индивидуальна и сбалансирована.

— Принцип такой же, как на всех дверях типа «бата».

«Бата» — первая буква колшарского алфавита, и в большинстве случаев такая маркировка трактовалась как «доступно всем». Здесь «бата» означала, что для открывания нужно провести пальцем по центру слева направо. Для закрывания — в обратную сторону.

Внутри Асию ждало ещё одно удивление: гигиенблок командора, в отличие от простых офицерских, включал ещё и персональных душ. Впрочем, если подумать, этого следовало ожидать. Но ей была нужна лишь раковина. Асия включила воду, понизила на несколько градусов температуру, щёлкнув по сенсорному дисплею. Прохладное умывание помогло прийти в себя. Трогать полотенца командора Асия не стала — промокнула лицо винно-красным рукавом своей форменной куртки. Не страшно, через минуту высохнет. Она активировала зеркало. Опершись на края раковины, уставилась в глаза своему двойнику, глядящему из метапластиковой стены.

— Зачем ты пришла сюда, а? — требовательно спросила Асия.

В памяти всплыли слова арканского дипломата: «...Вероятно, стоит поделиться с другом, которому вы доверяете...»

Конечно, он был прав. А это значило, что пора действовать.

— Арус, — мягко позвала Асия, когда вышла из гигиенблока. — Я хотела поговорить с вами, если вы не против... Не о калнарском языке.

— Так я и думал, — раздался ответ из другого конца каюты, где был вмонтирован в стену репликатор пищи. — Вы не хотите кофе, Асия? Я слышал, что люди его пьют.

— Нет, спасибо. Я совсем не люблю кофе. Но если у вас есть горячий шоколад...

Она направилась к своему прежнему месту, огибая горшки с цветами.

— Сейчас будет.

Вскоре Арус присоединился к ней, аккуратно вручив Асии горячую кружку. Девушка прикрыла глаза и вдохнула сладкий густой аромат.

— Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — отозвался Арус, усаживаясь напротив. — Так о чём вы хотели поговорить, Асия?

Она на секунду задумалась.

— Если честно, я до сих пор сомневаюсь, — призналась Асия. — Вы очень добры ко мне, но я не знаю, имею ли право сгружать на вас свои проблемы.

— Доброта тут ни при чём, — командор сделал глоток и поставил свою кружку на пол. — Вы знаете, кем я был до того, как стал помощником капитана?

Асия отрицательно покачала головой.

— Корабельным психологом. Да-да. И в том числе помогал новобранцам справиться с трудностями адаптации...

— Боюсь, моя проблема связана не с адаптацией, аш.

— Я работал и с другими запросами. И если вы готовы довериться мне, я буду рад помочь. Если смогу.

Асия глубоко вздохнула. Арус не торопил её.

— По сути, проблема даже не моя. У меня есть друг. Не здесь, на Земле, — поспешно добавила она.

Арус кивнул, принимая ложь.

— И этот человек связался с... очень плохой компанией.

Она старалась подбирать слова так, чтобы отвести подозрения от Морин, от Джана — ото всех, кого Арус знал и до кого мог дотянуться.

— Точнее, я даже не до конца уверена, плохая компания или нет. И что именно происходит — тоже. Это так тяжело — быть в стороне, ничего не видеть, не знать, только догадываться...

Асия спрятала лицо в ладони. Нет, только бы не расплакаться перед командором! Сделав несколько судорожных вдохов, Асия отняла руки от лица.

— А вы уверены, что проблемы именно в компании? Может, неурядицы в семье, проблемы со здоровьем, что-нибудь ещё... — осторожно предположил Арус.

— Нет, — ответила Асия чересчур резко, но Арус будто бы не заметил. — Это я знаю точно: проблема в компании. И я совершенно не понимаю, что в такой ситуации должна делать — как друг, как человек, которому не всё равно.

— Могу я спросить: мы говорим о взрослом или о подростке?

Асия на секунду задумалась. Когда тебе двадцать один — где грань? В моменте, когда уезжаешь из дома? Когда добиваешься первых профессиональных успехов? Так ли сильно отличаются они с Морин, только-только начавшие свой путь во Флоте, от подростков?

Но всё-таки она ответила:

— Он почти как я.

— Это немало по меркам вашего народа, — заметил Арус. — А у него есть родственники? Они в курсе ситуации?

— Родственники есть, но они не знают. Только я. — На его удивлённый взгляд Асия добавила: — Проблемы с доверием в семье.

Тут даже не пришлось врать: у Морин, выросшей без отца, были очень сложные отношения с матерью, которые не стали проще, даже когда Морин уехала за несколько тысяч километров от дома, чтобы поступить в Учебный центр. Евгения Александровна, ещё нестарая и довольно красивая, но скупая на эмоции женщина, регулярно напоминала дочери, что той ни к чему отношения, ведь главное — учёба. Они бесконечно ссорились, и Морин всё равно уносилась к противоположному полу, а иногда и не к противоположному. О большинстве этих случаев Евгения Александровна не знала ничего. Услышь она про Рэн Джана — свихнулась бы, это точно.

— Как бы то ни было, — вывел Арус Асию из размышлений, — человек в таком возрасте уже сформированная личность. Довольно трудно повлиять на его поступки, даже будучи рядом. А уж из космоса...

— И всё-таки, — не сдавалась Асия, — что бы вы сделали на моём месте? Если бы видели, что друг в беде?..

— Знаете, Асия, мне всегда казалось, что дружба — это как отношения старшего помощника с капитаном. Если капитан заблуждается, то долг помощника — указать ему на это. Тем более что от решений капитана напрямую зависит благополучие членов экипажа. Так и в дружбе: может казаться, что вас только двое, но на деле кто-то ещё может зависеть от ваших решений...

Он поднял свою кружку.

— Иными словами, — поддержала его мысль Асия, наблюдая за тем, как командор пьёт, — вы бы попытались, да? Не стали бы сидеть в стороне?

— Я — безусловно. Но я не вы.

Асия опустила глаза. Боже, почему так сложно?!

— Однако тема вас беспокоит, — продолжал командор. — А в особенности беспокоит то, что вы ничего не знаете наверняка. Поэтому, если вы спрашиваете совета, я бы рекомендовал вам с вашим другом поговорить по душам. Озвучьте все опасения, что вас терзают. Выразите своё искреннее желание помочь. Быть может, это сработает? Или всё вовсе не так страшно, как вы думаете?

— Знаете, Арус, — задумчиво протянула Асия, — думаю, я сделаю так, как вы говорите. Спасибо вам, учитель, — добавила она по-калнарски.

Арус улыбнулся.

— Пусть волны учат нас своему пути, — ответил он.

— Вы не обидитесь, если сегодня мы закончим занятие? — спросила Асия, поднимаясь. — Я чувствую, что прямо сейчас должна отправить другу соларограмму.

— Конечно, — командор кивнул. — Это хорошее дело. И Асия, если вдруг будут ещё трудности — приходите ко мне. В любое время.

И хотя она понимала, что про «любое время» обычно говорят тому, кого считают достаточно воспитанным, чтобы не заявиться посреди ночи, — услышать такое было приятно.

— Спасибо, Арус. Я обязательно обращусь.

Ещё в двадцать первом веке в Великой войне полов общественные деятели всех мастей пытались выяснить, что есть «женская логика» и отличается ли она от «мужской». Результаты оказались спорными, а с наступлением экологического кризиса трения и вовсе отошли на второй план, но сама логика, с гендерным делением или без него, никуда не делась. Повинуясь той самой «женской логике» — причудливой смеси суждения и инстинкта, Асия, прежде чем разговаривать с Морин, решила пообщаться с Рэн Джаном.

Нет, она не собиралась выводить его на чистую воду, задавать провокационные вопросы... Просто осведомилась бы, как прошёл день, не забыв о дежурной улыбке. Быть может, его бесстыжие глаза скажут ей что-то. На самом деле Асия сама не знала, на что рассчитывала, но этот разговор был ей нужен. Поэтому она направилась к каюте учёного, путь к которой так тяжело дался ей ещё утром.

Рабочий день Рэн Джана ещё не кончился. Обычно он возвращался в каюту чуть позже и без её сопровождения. Но на всякий случай Асия решила «постучать»: вдруг у него тоже что-то пошло не по плану?

На гостевой запрос через панель никто не ответил. Тогда Асия решила зайти. Как у куратора делегации, у неё было право заходить в каюты подопечных и находиться там без их ведома. Она могла даже трогать их личные вещи, но только по очень веской причине, иначе её ждали проблемы с Отделом безопасности.

К счастью, Асия не собиралась ничего трогать. Она прошла внутрь, затворила за собой дверь и огляделась. Каюта, предоставленная учёному, была ненамного больше, чем та, что занимали они с Морин, зато на одного человека. Впрочем, Асия даже это преимущество считала спорным: ей бы точно наскучило жить одной. А вот персональный душ в гигиенблоке арканца — совсем другое дело.

«Возможно, ради него и стоило с ним замутить», — усмехнулась про себя Асия. Хотя сама она, честное слово, лучше бы соблазнила командора.

Каюта выглядела малообжитой, что неудивительно: большую часть времени Рэн Джан проводил в лаборатории. Никаких вещей на спинке стула, как часто бывало у Асии, кровать аккуратно заправлена. Разве что стопка листов на столе. Кое-кто, похоже, был старомоден, раз использовал обычную бумагу. Асия бросила беглый взгляд на листы: всё исписано мелкой арканской вязью. Подходить к ним без компьютера не имело смысла, да и вряд ли в них было что-то интересное.

Небольшой экран у двери засветился. Некоторые каюты корабля оснащались подобием видеоглазка. При любой манипуляции с дверью они активировались, показывая тем, кто внутри, тех, кто снаружи.

Рэн Джан был за дверью не один. Асии понадобилась доля секунды, чтобы узнать причёску — два золотистых рогалика — его спутницы. Ещё миг ушёл на то, чтобы понять: посмотреть на взаимодействие Морин и Джана наедине гораздо лучше, чем пытаться их разговорить.

Пока учёный ковырялся с кодовой панелью — и как ещё не привык! — Асия метнулась к стене, где в метапластике скрывался гардероб. Слева направо по центру — и она уже прошмыгнула внутрь. В щель она просунула кончики пальцев, чтобы дверца не срослась со стеной. Асии требовался воздух, а ещё нужно было всё видеть.

В этот момент она молилась о двух вещах: не попасться и не стать свидетельницей постельной сцены. Но к тому, что Асия увидела, она не была готова.

Рэн Джан вошёл первым. За ним, неся в руках лоток с пробирками и ретортами, осторожно ступала Морин. Возле стола оба остановились. Морин всё так же аккуратно поставила лоток на стол. И тогда Рэн Джан схватил её за руку и рванул к себе. Асия ожидала, что за этим последует поцелуй, но, похоже, здесь была страсть иного рода.

— Где образцы? — зашипел учёный в самое лицо Морин.

Она ахнула от боли, но Рэн Джан не обратил на это внимания.

— Ты обещала достать их, — продолжал он всё тем же шёпотом-рычанием, словно боялся, что их могут услышать. Похоже, этот арканец привык скрываться.

— Я достану, — скульнула Морин. — Я всё сделаю, Рэн! Я...

Он выкрутил её руку сильнее. Морин застонала.

Асия отпрянула, проваливаясь в складки многочисленных мантий учёного, развешанных в гардеробе. Пальцы чуть не выскользнули из щели, метапластик надавил на ногти сильнее.

— Времени мало! Мы скоро прибываем на Даткари, с нас спросят результаты! Я не могу допустить, чтобы этот старый идиот опередил меня с вакциной!..

— Пожалуйста, Рэн... — Асия видела, что на щеках Морин блестят слёзы. — Отпусти меня!..

Учёный оттолкнул её так, что Морин ударилась поясницей о стол. Колбы в лотке жалобно звякнули, а Морин тут же схватилась за запястье. Теперь понятны стали все слёзы, все синяки и каждая выбившаяся прядь. Смотреть на это было невыносимо. Если бы Джан тронул Морин снова, Асия вышла бы из шкафа — и будь что будет!..

— Ну, Морин, — произнёс монстр под личиной учёного почти ласково, — не надо так переживать.

Он поднял руку, стёр влагу с её щеки.

— Признаю, я немного переборщил. Но ты же должна понимать: время идёт, а у меня по-прежнему нет того, что нужно... И виновата ты.

Морин всхлипнула.

— Всё, хватит, — в голосе Джана вновь появились стальные нотки. — У тебя ещё будет шанс исправиться. А сейчас тебе надо умыться. Я больше не допущу, чтобы ты ходила по коридорам в таком виде...

Арканец увёл обмякшую Морин в гигиенблок. Едва за ними закрылась дверь, Асия выскочила из гардероба и опрометью бросилась вон из каюты.

Уже в коридоре,стремительно удаляясь и дуя на покрасневшие кончики пальцев, она пыталасьпридумать, что делать с тем, что увидела и услышала. Решение пришло наудивление быстро.

__________

*В каждом колшарском часе — семьдесят минут, а в минуте пятьдесят секунд. Казалось, почему бы не настроить часы в каюте землян так, чтобы они показывали земное время? Всё дело в том, что сотрудникам корабля нужно не только узнавать время посреди ночи, но и работать вместе. А раз колшарцы во Флоте главные, то и суточный режим диктуют для всех они.

**Темой называют своё увлечение поклонники BDSM-практик.

***Шаэ — верховное божество арканцев. Шианны — его жрецы.

****Таши́ (калн.) — ученица.