Глава 8
Вечером курортный городок приобрел новые краски. Из-за быстро заходящего солнца зажглись фонари и гирлянды, включилась подсветка у фонтанов, а вывески загорели еще ярче. На улицах стало теснее. Изнеженные на дневном солнце и отдохнувшие туристы выбирались в город в поисках активностей. Громче заиграла музыка, шумнее велись разговоры.
Придерживаясь плана, встретить закат на пляже и наесться фруктов, мы с подругой, держась под руки, огибали отдыхающих. Не спеша и обсуждая все, что видим, мы пробирались через поток людей на пляж.
Уже показались большие белые ворота с надписью «Центральный пляж». Берег был практически пустым. Лишь одинокие шезлонги и зонтики, трепещущиеся на ветру, да последние отдыхающие. Блестящая водная гладь, легкие волны, выбегающие на белый песок, подсвечивались персиковым закатом. Сейчас пляж напоминал картинку из пинтереста. Нам уже не терпелось снять босоножки и погрузить уставшие ноги в прохладный и мягкий песок.
Мы уже присмотрели себе с Лизкой шезлонги у самой кромки воды. И нам оставалось всего лишь перейти дорогу, чтобы очутиться в сказке. Но жизнь вносит свои коррективы.
− Вот блин, − выругавшись, резко остановилась Лизка, что я дернулась.
− Что такое? − Не поняла я.
Лизка взглядом указала куда-то в толпу. Я бегала глазами между людей, пытаясь увидеть того, кто вызвал у подруги такую бурную реакцию. И я увидела. Внутри тут же все сжалось.
Быстро переглянувшись с подругой, мы развернулись на сто восемьдесят и зашагали в обратную сторону, надеясь затеряться в толпе, чтобы нас не заметили. Но в спину тут же прилетел знакомый голос:
− Девчонки!
Все-таки заметили.
Мы также резко остановились. Но поворачиваться не спешили, все еще глупо надеясь, что растворимся в воздухе.
Пульс ускорился, и мне в разы стало душнее. Ну почему сегодня нельзя без него?
− Привет! − Уже ближе мы услышали запыхавшийся голос Кирилла.
Натянув на себя милую улыбку, Лизка обернулась первая.
− Ребята! − Протянула она. − Какая неожиданная встреча! Привет!
Я обернулась за ней, поджав губы, чтобы не рассмеяться. Подруга была хорошей актрисой.
− Да уж! − Искренне ей ответил Кирилл, не поняв ее сарказма. − А мы смотрим, вы или не вы. Но Матвей сказал, что вы.
− Ах, Матвей сказал? − Удивленно за сердце схватилась Лизка. − Если бы не узнали, то мы бы разбогатели. Какой ты глазастый, Матвей.
Я уже не сдерживала своей улыбки, но смотрела куда угодно, только не на подругу и Кирилла. Но все же увидела, как Матвей, что только что подошел, тоже широко улыбался, раскусив спектакль Лизки.
− Привет! − Поздоровался он, но при этом почему-то смотрел прямо на меня.
− Привет, − тихо ответила я, одергивая себя за слабый голос.
Ненавижу, что рядом с ним всегда растекаюсь лужицей. Сделав глубокий вдох, я выпрямилась и собралась с духом.
"Я стена. Я стена." Твердила я себе.
− Как выходной? − Спросил Кирилл.
− Знаешь, отлично! − Продолжила в своей манере Лизка. − Поели, погуляли, пошопились. Познакомились с симпатичными парнями. − Томно вздохнула подруга. − Они осыпали нас комплиментами. Особенно Миру. Правда, Мира?
Лизка повернулась ко мне, загадочно улыбаясь и сверкая хитрыми глазами. Я не уверено покосилась в сторону на парней. Не знаю, что за игру устроила подруга, но я ее поддержала.
− Правда, − ответила я, придавая своему голосу уверенности.
На самом деле мы не лукавили. Проводники, с которыми мы познакомились днем, действительно осыпали нас комплиментами. Не знаю, для чего Лизка решила похвастаться этим.
Кирилл, все же почувствовав какой-то подвох, нахмурился и не знал, как на это реагировать. Хоть и залился румянцем, понимая, что его провели.
Краем глаза я посмотрела на Матвея. Он стоял прямо, совсем не двигаясь, а лицо его выражало скуку, говоря о том, что спектакль, устроенный Лизкой, его совсем не волнует. Но от меня не укрылось, как после моего ответа, он тяжело сглотнул.
Почему-то эта его реакция меня удовлетворила, заставив улыбнуться.
− А как ваш выходной? − Спросила у них я.
− Да так, скучно, − вздохнул Кирилл. − Хотели выбраться куда-нибудь подальше погулять, но проспали.
− Ты проспал, − поправил его Матвей, закатив глаза.
− Ладно, − протянул его напарник, понимая, что его спалили, − я проспал.
Лизка хмыкнула, складывая руки на груди, словно совсем не удивилась такому повороту событий.
− Так может, − откашлялся Кирилл, − раз мы пересеклись, то пойдем гулять вместе? Смотреть на его кислую рожу уже сил нет.
Матвей покачал головой. Его это совсем не задело. А вот нас с Лизкой позабавило. Матвей действительно выглядел не очень довольным. Интересно, почему.
Переглянувшись с Лизкой, мы тут же подлетели к Кириллу, с двух сторон беря его под руки, чем еще больше озадачили парня.
− Конечно! − Ответила Лизка. − Разве можно оставить тебя в этой беде, Кирюш?
Снова смутившись, Кирилл неуверенно засмеялся.
Когда мы отходили, Матвей оставался на месте, следя за нами из-под нахмуренных бровей. Я спиной чувствовала его не очень довольный взгляд, от чего по шее побежали мурашки. Через пару секунд он нагнал нас и поравнялся со мной. Он был близко. Но я всем своим видом старалась показать, что его присутствие никак на меня не влияет. А Матвей ухмылялся одним уголком губ, прекрасно понимая обратное. Уже начинало казаться, что ему нравиться провоцировать меня и выводить на эмоции. Только вот какую цель он этим преследовал, все еще оставалось загадкой.
Нашу идею провести остаток вечера на пляже не поддержали. Точнее Кирилл не поддержал, начав вредничать, как ребенок. Мальчик хотел гулять.
Гулять, так гулять. Мы с Лизкой не были привередливыми, решив не расстраивать ребенка. Это она так назвала Кирилла, при этом закатив глаза. Нас с Матвеем это повеселило, хотя он полностью был согласен с Лизкой.
Только вот таскать в руках пакет с персиками уже не очень хотелось, раз уж на пляж мы не попадаем. Кирилл, не поняв наших намеков, предложил их съесть. Идея была не плохая, к этому времени мы уже успели немного проголодаться. Но быть перепачканными и липкими от сока нам не хотелось.
Лизка все не унималась подшучивать над Кириллом и пристала к нему с просьбой, по-мужски решить эту проблему. Кирилл только озадаченно смотрел по сторонам и чесал затылок. Матвей не скрывал своего веселья и смеялся над другом. А вот Лизка уже все взяла в свои руки. Всучив Кириллу пакеты с черешней и нашей новой одеждой, она отправилась к ближайшему прилавку с фруктами, где попросила у продавца нож и стаканчики, куда разложила нарезанные персики. Оставив немного денег хозяину лавки, она вернулась к нам и каждому раздала по стаканчику. Элегантным взмахом руки поправив волосы, а другой взяв под руку меня, подруга зашагала по улице походкой модели, оставив позади ошарашенного Кирилла.
− Как я его, − улыбалась она.
− Ну просто ход королевы, − поддержала ее самолюбие я. − Только не заигрывайся, его наивность хоть и умиляет, но играет против него.
− Не волнуйся, я знаю, когда остановиться, − уверенно ответила мне подруга.
Мы шли дальше, держась с подругой под руки и наслаждаясь сладкими персиками, а парни держались позади.
Улица расширилась, открывая центральную площадь. Днем и вечером она выглядит совершенно по-разному, но именно в этот час намного атмосфернее. Центральная площадь стала сердцем этого небольшого городка, привлекая всех своей живостью и разнообразием. У нас не было конкретных планов куда-то пойти, мы просто шли, куда глаза глядят, и обсуждали все, что видели.
− Стойте, − в какой-то момент сказал Кирилл.
И мы все остановились. Кирилл отдал часть пакетов в руки Матвею, а сам куда-то побежал. Мы переглянулись, гадая, куда это он. Кирилл остановился у ларька с напитками. Через пару минут он вернулся и тоже раздал каждому из нас по стаканчику с фрешем.
− Угощайтесь, − произнес Кирилл, и даже в темноте было заметно, что его щеки стали пунцовыми.
− А он быстро реабилитируется, − отхлебнув из трубочки фреш, прошептала мне на ухо Лизка, от чего я снова закатила глаза, а потом она уже искренне ответила. − Спасибо, Кирюш!
− Спасибо! − Тоже поблагодарила его я.
Я тоже сделала глоток, но как только почувствовала вкус, то замерла. Малиновый. Проглотив холодный ягодный напиток, я постаралась вернуть лицу прежнюю улыбку. Не подумайте, что я неблагодарная. Мне приятен поступок Кирилла, просто я не люблю малину. А этого он знать не мог.
Солнце полностью скрылось за горизонтом, уступая место на темном небе луне и звездам. Громкая музыки и радостные крики детей становились все отчетливее. А все потому, что мы остановились у входа в парк аттракционов. Мы каждый год посещали его детьми, когда были в лагере. И не раздумывая ни секунды, мы решили заглянуть туда.
Парк практически не изменился за эти года. Старые аттракционы заменили на точно такие же только новые. Неизменными остались те же лодочки в форме уточек, качели, горки и вертушки, запах сладкой ваты и попкорна, а также очереди. Из нового здесь появились игровые автоматы, как в больших торговых центрах, где нужно собирать билетики, чтобы позже обменять на призы.
Но все той же оставалась атмосфера детства и веселья, сопровождаемая приключениями, смехом, энергией и адреналином.
Кстати, говоря про адреналин. При виде всех аттракционов, что могли обеспечить его, у Лизки загорелись глаза. Восхищенные «ах» и «ух ты» сопровождали наш каждый шаг, когда подруга видела все больше знакомых аттракционов. К гадалке не ходи, что Лизка точно предложит мне прокатиться на всех.
− «Башня», «седьмое небо», «прыгучки»! − Восторженно перечисляла подруга. − Как хорошо, что мы сюда пришли! Мы должны попасть на все! Мира!
Тут же повернулась ко мне подруга. В ее глазах горел азарт, который меня ни капли не привлекал.
− Нет, − тут же ответила я.
− Ну хотя бы «американские горки»! − Прыгала вокруг меня подруга, умоляя. − Мирааа!
− Нееет! − Все также уверенно ответила я. − Ты меня туда больше не затащишь.
− Какая ты зануда, Макеева. А еще убийца веселья и экстрима. − Надула губы Лизка и демонстративно отвернулась, топая ногой.
Я лишь пожала плечами, складывая руки на груди, и тоже отвернулась. Я больше не поведусь на ее щенячьи глазки. Не хочу снова на какой-нибудь очередной горке упасть в обморок.
− Хочешь, я с тобой пойду? − Предложил ей Кирилл, спасая от возникшей паузы.
И мы обе вспомнили, что были не одни. Лизка повернулась к Кириллу, оценивающим взглядом осматривая его с головы до ног. Она в сомнении наклонила голову в бок, всем своим видом спрашивая, не развалится ли Кирилл на горках.
Я закатила глаза, понимая, что она снова включила актрису.
А потом подруга перевела взгляд на меня и следом резко на Матвея. Ее глаза почти минуту бегали между нами, а я слышала, как в ее голове вертятся шестеренки. Она явно что-то задумала. И это «что-то» мне точно не понравится.
Я перевела взгляд на Матвея, что выгнув бровь, за всем этим наблюдал. И тут у меня в голове что-то щелкнуло. Не хочет ли Лиза... Я резко повернулась к ней, взглядом умоляя сказать, что это не то, о чем я думаю. Но подруга только расплылась в коварной улыбке, когда увидела, что я все поняла. Это то, о чем я подумала. Лиса захотела мне отомстить за отказ кататься на горках.
Сделав глубокий вдох и шумный выдох, я отвернулась, осознавая свой проигрыш и безысходность. Теперь Лизка улыбалась триумфально.
− Хочу, Кирюш! − Сладко ответила она, снова одарив меня хитрым взглядом.
А в ответ получила убийственный мой.
Кирилл расплылся в довольной улыбке и передал Матвею все наши пакеты. Схватив Кирилла за руку, Лизка побежала к кассе за билетами, чуть ли не расталкивая людей. Тут уж я не смогла не улыбнуться.
Но скоро пришло осознание. Вот чего я точно не ожидала от этого вечера, так это остаться один на один с Матвеем. Улыбка тут же пропала, по телу пробежал холодок. А возникшая между нами неловкость пугала и давила, что хотелось сбежать.
То же испытывал и Матвей. Я видела, как он, поджав губы, смотрел в спины удаляющихся ребят и крутил пакеты в руках. Заметив мой взгляд, Матвей еле заметно улыбнулся, что смутило меня еще больше.
− Чем займемся? − Спросил Матвей.
− Не знаю, − тихо ответила я, все еще не смотря на него.
Я услышала, как Матвей вздохнул. Вот и поговорили.
− Можем, просто пройтись, − заговорила я, слыша, как сипит голос, − а там что-нибудь придумаем.
Матвей кивнул, соглашаясь, и пропустил меня вперед. Я сделала один успокоительный вдох, когда оказалась перед ним. Не сказать, что мне это помогло.
Мы шли в неловкой тишине. Матвей пинал камешек под ногами, нахмурив брови и о чем-то думая. А я, обняв себя за плечи, прислушивалась к голосам окружающих, пытаясь абстрагироваться. Я понятия не имела, о чем нам с Матвеем говорить. Стеснялась задать даже банальный вопрос «как дела?».
− Ты все также боишься высоты и горок? − Спросил он, первым прерывая затянувшеюся тишину.
− Да, − на выдохе ответила я. − Сколько бы раз я не пыталась, итог все равно тот же. Я либо в истерике, либо в обмороке.
− Я помню, как после горки «камикадзе» вожатые тебя откачивали, − послышалась улыбка в его голосе.
− Я бы предпочла этого не вспоминать, − сразу же надулась я, хотя сама не удержалась от улыбки, что быстро скрыла. − А ты почему не пошел с ними?
− Нет настроения, − просто ответил он. − Да и что бы ты делала тут одна?
− То есть решил составить мне компанию? − Хмыкнула я и остановилась.
− Да.
− Как галантно.
Но Матвей на мою колкость не ответил. Мы замерли посреди толпы друг напротив друга. Глаза в глаза, и дыхание вновь сбилось. Казалось, мир застыл. Появилось то же смущение и тепло от его глаз. Сейчас они были настолько яркими и напоминали море в светлый день, что в них действительно хотелось утонуть.
Все внутри ликовало от его взгляда, это притяжение было почти физически ощутимо. Но только шрамы на сердце болезненно заныли. А голос разума кричал, что я не должна ничего подобного чувствовать ни рядом с ним, ни к нему. И я первая отвела взгляд.
От неловкости становилось не уютно. Я не знала, куда деть глаза, и перебирала пальцы на руках. Но тут мой взгляд зацепился за детей, что толпились у прилавка с призами. Они весело кричали и перебивали друг друга, каждый пытался ухватить игрушку побольше.
На губах сама собой появилась улыбка. Завидовала их беззаботности, когда выбор стоял между плюшевым гусем или огромным Стичем.
− Дежавю, − рядом произнес Матвей, тоже наблюдая за детьми. − Мы когда-то точно так же выбирали игрушки за шарики, выбитые дротиками. Я бы и сейчас за этого Стича посоревновался.
− Да, − протянула я, почувствовав ту же ностальгию. − Я бы тоже не отказалась от Стича.
− Я его первый заметил, − услышала я хитрые нотки в голосе Матвея.
Нахмурившись, я повернулась к нему и увидела его наглую улыбку. Я знала, к чему он клонит.
− Ни дня не можешь без споров, да? − Спросила у него.
− Но ведь и ты от них никогда не отказываешься, − ответил он, складывая руки на груди и наклоняясь ко мне.
Почувствовав аромат его духов, я задержала дыхание, словно пыталась сохранить внутри себя этот запах. Видя мою реакцию, Матвей ухмыльнулся. Я встряхнулась, прогоняя наваждение. Неет, я не дам ему себя сбить.
− Я выиграю этого Стича, − уверено заявила ему я.
− Конечно, − тут же ответил он, чем вызвал сомнение, − того, что меньше.
Я хмыкнула. Ну-ну.
− Ребята еще не скоро вернуться, пока Лизка не прокатится на всех аттракционах, так что у нас есть час, − сказала я.
− Значит через час на этом же месте. Удачи, Макеева, − снова наклонился ко мне он.
− Удачи, Костров, − почти прошептала я ему в губы.
И Матвей на это отреагировал. Я видела, как его взгляд опустился на мои губы, и как он тяжело сглотнул. Улыбнувшись одним уголком губ, я поспешила уйти, чтобы не выдать свой румянец. Хотела задеть его, но при этом и в себя попала.
У первой же кассы я купила карту, закинув на нее побольше денег. Я не намерена уступать Матвею.
Крутя карточку в руках, я стала рассматривать игровые автоматы, анализируя, где смогу заработать больше билетов. Кстати, большой Стич стоил пять тысяч билетиков. С одной стороны это кажется легко. Но только кажется, это еще нужно постараться их собрать.
Первой мне на глаза попалась «рулетка» – барабан с цифорками разного номинала, и я направилась к ней. Не зря же Матвей пожелал мне удачи. Проверим, на моей ли сегодня стороне фортуна. Может мне пять раз подряд выпадет тысяча, и это будет самая быстрая и легкая победа.
Да уж, богиня удачи хоть и была ко мне благосклонна, но видимо не очень. С первого раза я действительно выиграла 500 билетов, во второй тоже. А потом, как в песенке ми-ми-мишек. Сто, четыре, сорок два, тридцать три, пятнадцать... В итоге получилось 1752 билета за пятнадцать минут. Я как сумасшедшая крутила барабан, все надеясь, что мне выпадет тысяча. Наверное так себя чувствую люди, когда играют в казино.
Когда поняла, что здесь ловить мне уже нечего, убрав билеты в сумку, я пошла дальше. И тут как раз передо мной освободилась «скакалка». Помниться, в детстве мне не было равных в этой игре. Не думаю, что с того времени что-то изменилось.
Уже у автомата я почувствовала на себе пристальный взгляд. Конечно же, это был Матвей. Он стоял в противоположной стороне, маша мне своими билетиками. Вот хвастун. Когда он увидел, к какому автомату я направляюсь, я отсюда услышала, как он усмехнулся. Выгнув бровь, спросила, что не так. А Матвей окинул меня взглядом сверху-вниз. Взглянув на себя, я поняла. Я же в платье и на каблуках. И почему это должно меня остановить?
Выпрямившись, я демонстративно сняла туфли и оставила рядом с сумочкой у автомата. Я подобрала подол платья и запустила игру.
После десяти минут на скакалке я чувствовала себя так, словно пробежала кросс. Волосы прилипли к потной шее, а дыхание было тяжелым. Пока я пыталась отдышаться, автомат считал мои билеты. 1800. И мне не хватило пары минут, чтобы побить рекорд. Как-нибудь в другой раз.
Оставшееся время я решила потратить на менее активные игры. Например, побить кротов. Правда, на месте них я представляла Лизку, что оставила меня один на один с Матвеем, и самого Матвея просто потому, что он меня раздражает. Била про кротам я так сильно, что, кажется, проснусь утром с накаченными руками.
Танцевала на плиточках, закидывала в корзины мячики, даже с каким-то мальчишкой участвовала в гонке на машинке. И все ради того, чтобы заработать пять тысяч билетов. Чтобы забрать Стича у Матвея из-под носа.
К концу отведенного часа я собрала заветное количество. Даже немного больше. Я шла довольная, прижимая к себе билетики, до назначенного места. Но остановилась, увидев, что Матвей уже был там. Он с ухмылкой показал на часы на руке. Я закатила глаза.
− Я не опоздала, − напомнила ему я.
− Знаю, − довольно улыбнулся он, − но мы еще не у ларька.
− Что это значит?
И Матвей сорвался с места, оставив меня с открытым ртом. Хочет первым обменять билеты и забрать моего Стича? Ага, не дождется. И я побежала за ним, вкладывая все силы, не обращая внимания на каблуки.
Мы добежали с Матвеем до ларька, чтобы посчитать заработанные билетики и чтобы один из нас ушел победителем в руках с большим плюшевым Стичем. Кстати, он немного притормозил, чтобы мы поравнялись. Снова включил джентльмена.
Нам оставалась пара метром, как мы замерли на месте. Плюшевый Стич уже был отдан в другие руки. Молодой парень передал его своей девушке, что мило прижала игрушку к своей груди и поверх нее смотрела влюбленными глазами на своего победителя.
Переглянувшись с Матвеем, мы оба почувствовали неловкость от того, что подсмотрели такой личный и трепетный момент. И тут же отвернулись друг от друга. Внутри было очень странное чувство, смешанное из глупости, неловкости и.. зависти.
Он выиграл для нее Стича..
Я смотрела из-под опущенных ресниц на удаляющуюся пару, закусив губу. Но искренне была за них счастлива. Когда-нибудь и он выиграет для меня Стича.
Не зная, что же делать дальше, раз Стича уже забрали, я повернулась к Матвею. Пока я любовалась влюбленными, он, кажется, все это время задумчиво смотрел на меня.
− Все хорошо? − Спросила я.
− Да, − тут же ответил Матвей, неловко поправив волосы. − Пойдем все же обменяем билеты.
И он первым шагнул в сторону ларька. Все еще пребывая в смятение от его взгляда и гадая, о чем же он думал, смотря на меня, я пошла следом за Матвеем.
В итоге моих билетиков хватило на плюшевого медвежонка, а Матвею - на утенка.
− А билетиков у меня все равно больше, − довольно вздернула подбородок я. − Так что я выиграла. У нас 1:1.
− Это не считается, − по-доброму засмеялся Матвей. − Это не часть нашего пари. Мы не в лагере.
− Ну ты и зануда, − надулась я. − Не лишай меня возможности порадоваться, что я тебя сделала.
− От зануды слышу, − вспомнил он слова Лизки, от чего я нахмурилась. − Хорошо, не буду, − сразу же сдался он, и я заметила его теплую улыбку.
Его улыбка. Казалось, что это самое прекрасное на свете. От нее ноги подкашиваются, и сердце быстрее стучит. И я снова ощутила тот трепет внутри. Возведенные стены рушатся от одной его улыбки. Матвей часто улыбается детям или в компании друзей. Но так тепло, практически никому и очень редко.
− Прости, что сорвалась вчера, − произнесла я не своим голосом, чувствуя, что должна это сказать.
Это так на меня подействовала его улыбка?
− Проехали, − ответил он, неловко запустив пальцы в волосы. − На твоем месте я бы сказал то же самое.
Теперь смутилась уже я.
− Но знай, − хитро улыбнулась я, пытаясь спастись от неловкости, − мы свое еще вернем.
− Не сомневаюсь, − снова засмеялся он.
И я не смогла сдержать улыбку.
− Держи, − протянул он мне свой стаканчик с фрешем.
− Спасибо? − Удивилась я. − Но у меня же уже есть.
− Будешь пить малиновый? − Выгнув бровь, спросил Матвей.
Я застыла.
− Держи, − мягче сказал он, наклонившись ближе и меняя стаканчики в моих руках. − Я же помню, что ты ненавидишь малину.
Я покраснела, покрываясь мурашками от его голоса. А от соприкосновения наших пальцев по телу пробежал электрический ток. Что же ты со мной делаешь?
Матвей отстранился и направился на поиски ребят, забирая всю возникшую между нами дымку. Я дышала часто-часто, успокаивая сердце, взволнованное Матвеем. Разбитое когда-то оно изнывало от чувств, но я упрямо одергивала его, пытаясь сохранить его осколки.
Сделав глоток фреша, я снова замерла. Он был апельсиновым. Моим любимым. Матвей не забыл, что я ненавижу малину и очень люблю цитрусы. От этого стало вдвойне неловко, но в такой же степени и приятно.
Подняв глаза к небу, я глубоко вздохнула. Боже, почему все так сложно? Я совсем ничего не понимаю.
− Идешь? − Обернулся и позвал меня Матвей.
Прогоняя вызванное им наваждение, я встряхнулась и побежала за ним.
Не так мы представляли с Лизкой наш вечер, но он не стал менее прекрасным из-за сменившихся планов. Мы хорошо провели время. Напряжение в первые минуты быстро сменилось разговорами и шутками. А наш спор на плюшевого Стича? Все жа было забавно соревноваться с Матвеем, собирая билетики в игровых автоматах. Мы словно окунулись в тот вечер из детства, когда наши отряды привели на аттракционы.
И все же странные у нас складывались отношения с Матвеем. Они были похожи на качели. В одну минуту мы ругаемся и ненавидим друг друга, припоминая грехи и косяки многолетней давности, цепляемся к каждой мелочи. А в другую разговариваем, как старые друзья, и вспоминаем много хорошего и забавного из общего прошлого.
Только все это дополняется тем, что сердце его никогда и не забывало. И мне все сложнее противиться давно забытым чувствам. И это все было так запутано и.. больно.