По соседству [Wind Breaker]

«Сумерки опрокинулись на город, завернув его в черный кокон. Суо сидел на качелях и наблюдал, как пара мотыльков жмется к огню ближайшего фонаря. Тот же фонарь вскоре осветил силуэт приближающейся девушки. На этот раз Хива не задержалась. Хаято облегченно вздохнул.

Моэги написала в чате спустя несколько часов молчания и игнорирования сообщений. Она предложила встретиться ночью на площадке, пообещала все объяснить. По ее внешнему виду казалось, будто она шла на казнь. Все время пути ее голова была опущена. Она шла медленно, раскачиваясь от каждого шага. Суо встал с качелей и хотел что-то сказать, но не сказал. Сел обратно. Девушка прошла мимо и примостилась на соседние качели.

— Все началось месяца три назад, — прозвучал голос без приветствия. — Хотя нет. Стоит начать гораздо раньше, — поправила себя Хива и, закрыв глаза, начала вспоминать:
— Мой отец умер три года назад. Заболел какой-то дурацкой болезнью, от которой никто и никогда не умирает, а он взял и умер. «Сгорел» буквально за два дня. Никто не ожидал: ни врачи, ни мы с мамой. Никто не хотел верить. Мама особенно. Она оставила все его вещи, хранила их на полках, гладила. Все время говорила, что вот сейчас он придет, мы его дождемся. Она не хотела меня слушать. Перестала отвечать на звонки, совсем забросила работу. До этого мы жили не бедно, но счета копились, а оплачивать их было некому. Первое время помогала тетя, а потом у нее родился ребенок и ей самой стало не до этого. Моих денег с подработок не хватало, да и за мамой нужен был глаз да глаз. Очень многое пришлось продать, и все равно денег не хватало. Долгов стало столько, что суд хотел отобрать дом. К нам направили юриста. Вот его, да. Сначала он приезжал только по рабочим вопросам, после начал приезжать чаще. Они общались с мамой о жизни, обо всем. И тогда случилось чудо. Я не знаю, как он это сделал, но он вытащил ее. Он сделал то, чего не смогла я. Хотя пыталась, правда пыталась. Тот дом все же пришлось продать, но к тому моменту мама снова начала работать, и мы переехали на съемную квартиру. Он с нами. Тогда все было хорошо, правда. У мамы дела пошли в гору, на работе повысили — ей пришлось чаще бывать в командировках. Она перестала появляться дома неделями. И вот тут все посыпалось. Отчим начал пить. При ней у него получается держаться, но без нее... Сперва, пьяный, он не обращал на меня внимания. Просто иногда мог взглянуть так, — замялась девушка, пытаясь подобрать слова, — жутко, но месяца три назад он вдруг начал цепляться ко всему. То кофта не нравится, то хожу громко, то гуляю много, то, наоборот, мало. Примерно тогда же он впервые поднял руку. Покупка дома и переезд сюда не помогли. Он все так же пьет, когда мамы нет. Пьет и бьет, а потом сразу извиняется и гладит по больному. Так неприятно и противно, — съежилась Моэги и замолчала. Ребята посидели пару секунд в тишине, перед тем как девушка продолжила:
— А в этот раз все было еще хуже. Он... он не пил. Он был не пьян, точно не пьян. И мне стало так страшно! Когда он пьяный, я могу извернуться и убежать, преследовать он не будет — такое уже случалось и не единожды. Но в этот раз он был сам не свой. Как увидел меня, разозлился и начал бормотать что-то нелепое про взросление и что я изменилась; говорил, что от меня «пахнет любовью». Отвратительные вещи говорил. Мне кажется, он и сам не понимал, что бормочет. Но он не был пьян. И это было жутко. Я рада, что ты пришел, Суо. Ты прибыл вовремя.

Парень вздохнул и покачал головой:
— Мне не хочется думать, что в следующий раз я могу не успеть. С этим нужно покончить, Хива.

— Если бы я знала как.

— Ты пробовала говорить с мамой?

— Что? Нет! Ни в коем случае! Она совершенно точно не должна узнать, — уверенно заявила девушка.

— Но ты не можешь просто закрыть глаза на то, что происходит. Надо сказать.

— И разрушить все? — возмутилась Моэги. — Ты предлагаешь невозможное. Это ее сломает. А если она вновь станет такой, как тогда? Ни за что в жизни я не допущу такого!

— Но в противном случае это сломает тебя. Открой глаза, Хива.

— Я... я справлюсь. Перетерплю, а после школы съеду от них. Он ведь хорошо относится к маме. Если меня не станет, все будет хорошо.

— Не говори так, — нахмурился парень. — Игнорируя его действия сейчас, ты просто развязываешь ему руки. Молчать о его поведении — плохой вариант.

— Легко тебе говорить.

— Хива, на твоем месте я бы...

Девушка разозлилась:
— Ты не на моем месте! Ты можешь только представлять, но ты понятия не имеешь, какого это: видеть, как близкий человек буквально тает на глазах, и изнывать от собственного бессилия! Я не хочу переживать это снова. Ни за что! Она не узнает, и никто не узнает. Я... попробую с ним поговорить. Или буду ночевать у подруг, плевать. Что-нибудь придумаю, но я не разрушу то, что еле-еле удалось склеить.

Моэги вскочила с качелей. Заметив, что парень хочет возразить, поспешила заявить:
— Это решено, Суо! — и поджав губу, пошла прочь, в сторону дома, под тяжелый взгляд в спину.

— Хива, — прозвучал оклик, едва она покинула площадку. Девушка остановилась, но не обернулась, смотря себе под ноги, — помни: одно сообщение, один звонок.

Хрупкая фигурка развернулась, освещенная бледным светом фонаря. Ребята обменялись взглядами. Последовал кивок, вслед за которым Хива ступила в черную гущу ночи.