Глава 9 «Точка излома»
Лиса проснулась рано.
Её квартира всё ещё дышала тишиной ночи: на кухне — слабый запах вчерашнего кофе, в спальне — теплота шелковых простыней, а за окнами — ещё сонная Москва, умытая рассветом.
Она сидела на краю кровати с чашкой в руках и смотрела в панорамное стекло.
Город постепенно оживал. И с каждым движением машин, с каждым проблеском неоновой рекламы она чувствовала, как её личная защита больше не держит прежней высоты.
— Что ты делаешь, Лиса?.. — прошептала она себе, почти упрёком.
Она была той, кто строил стены. Кто держался за холод как за оружие.
Но за последние дни — особенно за тот вечер с Ником — её броня дала трещину.
Он говорил с ней иначе.
Смотрел не как на объект силы, а как на женщину, которую кто-то наконец увидел за всем этим железом.
А ведь она этого боялась больше всего.
Быть увиденной. Такой, какая есть.
«Я становлюсь слабой», — мысленно проговорила она, впервые честно признавая это.
Но было ли это слабостью?
Она встала, прошла босиком по прохладному полу, подошла к зеркалу.
В отражении — всё та же Лиса.
Но впервые за долгое время ей показалось, что в глазах что-то изменилось.
Не боль.
Не злость.
Что-то, похожее на доверие.
И это пугало сильнее любых переговоров.
В это же утро. Николлас.
Он стоял у себя в квартире у окна, держа телефон в руках, но не набирая номер.
На экране — фото: старая, чёрно-белая аварийная сводка, сохранённая годами.
Тот день. Та ночь. Та боль.
Он помнил её. Помнил и ту, кого уже не было.
И теперь он смотрел на женщину, которую должен был бы держать на расстоянии.
Но не мог.
Слишком поздно.
Он провёл рукой по лицу и тяжело выдохнул.
— Время заканчивается, — пробормотал он. — Лиса заслуживает знать правду.
И я — должен её сказать. Даже если это уничтожит всё.
Он не был трусом.
Но и не был готов к тому, что любовь и вина — это такая тонкая грань.
Офис в центре города жил своей обычной жизнью: звонки, переговорки, звук каблуков по мрамору, кофейный аромат, натянутые улыбки.
Но как только Лиса вошла — пространство будто поменяло температуру.
Она была в сдержанно-элегантном чёрном платье, волосы собраны, взгляд — холоден, как будто всё под контролем.
Кроме неё самой.
Николлас стоял у окна переговорной, когда заметил, как она вошла.
Она прошла мимо с папкой в руках и едва заметным кивком.
Но он уловил...
на долю секунды — её глаза встретились с его.
Без маски.
Без стен.
Живые.
Он шагнул к ней, перехватив её в коридоре.
— Лиса, — его голос был тихим, почти неловким. — Есть минута?
Она остановилась, выпрямилась, собрала плечи, как будто ожидала это.
— Есть. Только если не про проект — без протокола.
Он кивнул.
— Не про проект.
Они вышли на террасу — единственное место, где можно было дышать без протокола и чужих ушей. Ветер чуть тронул её волосы.
Николлас смотрел на неё. Он хотел сказать. Всё.
Именно сейчас.
Но она вдруг заговорила первой:
— Знаешь, Ник... я думаю, ты был прав. Я действительно боюсь позволить себе что-то чувствовать. И вчера... я почти не сбежала.
Он замер.
— Почему не сбежала?
Она улыбнулась — слабо, устало, но искренне.
— Потому что впервые за долгое время мне не хотелось быть одной.
Эти слова пробили его сильнее любых обвинений.
Он должен был рассказать. Сейчас.
Он сделал шаг ближе. Уже открыл рот...
— Николлас, Лиса, — прервал голос из-за спины.
Их развернуло — ассистент стоял с растерянным лицом:
— Извините, срочно. Поступили документы по сделке, есть проблема, нужно ваше решение.
Лиса резко вздохнула. Щит снова вернулся на место.
— Через минуту, — кивнула она и снова повернулась к Николаасу.
— Мы договорим, — пообещала.
И исчезла за стеклянной дверью, оставив его на ветру.
Он выдохнул. Вслух.
— Нет, Лиса. Мы не просто договорим. Мы всё решим.
Я тебе должен это.
Но он не знал, что пока он собирался с духом — судьба уже начинала ставить свои ловушки.
Вечер.
Офис уже пустел, свет в коридорах гас, оставляя только локальные оазисы тепла — как будто здание выдыхало вместе с людьми.
Николлас стоял у окна своего кабинета, разложив на столе старую папку.
В ней — материалы по аварии.
Отчёты. Снимки. Показания.
И самое важное — анонимная копия письма, которое он когда-то так и не отправил Лисе. Письмо, где всё было сказано. Каждое слово выжжено в памяти.
Он больше не мог ждать.
Он чувствовал: ещё немного — и всё между ними станет слишком настоящим, чтобы жить с ложью.
Он должен был рассказать. Завтра.
Он уже набирал номер помощника, чтобы назначить Лисе встречу, когда дверь распахнулась.
— Простите, это закрытое...
— О, ты Николлас? — перебила его уверенная, слегка хриплая женская интонация.
На пороге стояла высокая, эффектная женщина — чуть старше Лисы. В кожаном пальто, с прямыми светлыми волосами и холодными глазами.
— Кэтрин, — представилась она и шагнула в кабинет как в собственный.
— Старшая сестра Лисы.
Он замер.
Имя прозвучало как предвестник будущих проблем.
— Она не говорила, что у неё есть сестра, — произнёс он, наблюдая за тем, как та легко устроилась в кресле напротив.
— Лиса не говорит многого. Особенно, когда речь идёт о семье, — усмехнулась Кэтрин. — Но я здесь не просто так. Я слышала о тебе. И я умею читать между строк.
— Что вы хотите сказать?
— Только одно, Ник.
У неё много шрамов. И я не позволю какому-то новому "близкому партнёру" вскрыть старые. Особенно, если ты... тоже носишь в себе тайны.
Она смотрела прямо, бесстрашно.
Словно знала.
Николлас не ответил.
Потому что впервые за долгое время — он почувствовал, что времени может не хватить.
И что правда... станет оружием не только в его, но и в чужих руках.