Оковы долга / 18+

Когда служанка, та же самая, что приходила утром, вновь появилась в покоях Алисии, чтобы сообщить, что господин Густаво ждёт её на ужин, Алисия почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по спине. Всякий раз, когда её призывали к ужину, она понимала, что каждая встреча с ним будет испытанием на её терпение и силу воли.

— Госпожа, вас ждёт ужин, — голос служанки был тихим и сдержанным, почти бесстрастным, как и в предыдущие разы.

Алисия молча кивнула, и служанка подошла к гардеробу, чтобы подобрать для неё подходящее платье. Это был наряд легче и изысканнее, чем те, которые она носила днём, — подходящий для вечернего приёма. Алисия подчинилась, позволив помочь ей облачиться в это новое платье, хотя ей и было тяжело вновь надевать что-то столь элегантное в условиях её заточения. Она стояла перед зеркалом, наблюдая за тем, как её тело облекается в мягкие ткани, но её мысли были далеко.

Когда служанка хотела поменять её ожерелье на что-то более подходящее под наряд, Алисия инстинктивно коснулась кулона, доставшегося ей от матери. Это было не просто украшение — это была последняя связь с её прошлой жизнью, с той женщиной, которая была для неё образцом силы и нежности.

— Нет, — мягко, но твёрдо сказала она, отстраняя руку служанки. — Я оставлю это ожерелье.

Служанка слегка наклонила голову, принимая её решение. Но что-то в выражении лица этой женщины заставило Алисию задуматься. Её взгляд на мгновение стал задумчивым, словно она хотела сказать что-то, но сдержалась.

Перед тем как покинуть комнату, Алисия решилась задать вопрос, который её давно мучил:

— Были ли здесь до меня другие... госпожи?

Служанка вздрогнула, её лицо мгновенно изменилось. На мгновение в её глазах мелькнуло что-то, что Алисия не могла точно расшифровать — растерянность, страх или, возможно, стыд. Но это выражение быстро исчезло, и служанка ответила ровным голосом:

— Нет, госпожа. Никого не было. Только вы. И я бы не стала задавать такие вопросы, — она опустила глаза, — если не хотите разозлить господина Густаво.

Алисия усмехнулась, пряча своё истинное беспокойство за улыбкой.

— Я просто поинтересовалась, — сказала она невинно.

Служанка молча поклонилась и провела Алисию к залу, где её уже ждал Густаво. Его фигура, сидящая в конце большого, массивного стола, выглядела ещё более грозной в свете вечерних огней. Его лицо, как всегда, было бесстрастным, а глаза — холодными, как лёд.

Алисия сделала шаг вперёд и собиралась сесть напротив него, но он резко остановил её.

— Садись рядом, — его голос прозвучал как приказ, и Алисия, не оспаривая, послушно поменяла место, усевшись ближе к нему.

Слуги принесли ужин, и Густаво начал трапезу первым, как и всегда. Алисия тоже медленно взялась за еду, но её мысли были далеко. Внимание её было сосредоточено на нём — на этом холодном, бездушном человеке, которого она пыталась понять. Образы из старого альбома мелькали перед её глазами. Тот молодой, почти счастливый Густаво, которого она увидела на фотографиях, не мог быть тем, кто сидел рядом с ней сейчас. Что могло с ним случиться? Где был тот человек, который когда-то улыбался? Она смотрела на его профиль, не веря, что это один и тот же человек.

Он почувствовал её взгляд и медленно повернул голову, его серые глаза встретились с её.

— Что, влюбилась уже? — спросил он с насмешливой ухмылкой, его голос прозвучал неожиданно резко.

Алисия отпрянула, быстро отвела взгляд, чувствуя, как её сердце замерло на мгновение. Она знала, что должна быть осторожной, но её внутренний гнев не позволял ей молчать.

— Я тебя никогда не полюблю, — холодно ответила она, затем подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. — И кто бы мог полюбить такого, как ты?

Густаво замер, его лицо на мгновение исказилось, как будто её слова ударили глубже, чем он ожидал. Он медленно отложил вилку, но не стал сразу отвечать. Он глубоко вздохнул, словно собирался с мыслями, а затем, проглотив кусок, сдавленно произнёс:

— Не провоцируй меня, Алисия. Ты должна быть благодарна. Я помог твоему отцу. Если бы не я, ты давно была бы продана в рабство или кому-то ещё хуже.

Его слова звучали жёстко, словно это была непреложная истина, которой она должна была покориться. Он пристально смотрел на неё, его глаза пронизывали её, заставляя Алисию нервничать. Она почувствовала, как её руки слегка задрожали, но она не позволила страху взять верх.

— Ты помог моему отцу, но явно не мне, — с горечью прошептала она. — Я лучше бы умерла, чем продолжила жить здесь.

Густаво моментально напрягся, и, прежде чем она успела осознать, его рука схватила её за лицо. Он подтянул её ближе к себе, его глаза вспыхнули яростью.

— Не провоцируй меня, — его голос был тихим, но в нём чувствовалась угроза, словно волк, который готовится к прыжку.

Алисия почувствовала его дыхание на своей коже, но она не отводила взгляд. Её сердце стучало как бешеное, но она была полна решимости. Она смотрела прямо ему в глаза, её гордость и упрямство не позволяли ей показать слабость. В этот момент она поняла, что не боится его так, как думала раньше. Боль и страх, которые он внушал, были настоящими, но что-то в ней заставляло её сражаться — за свою свободу, за свою душу.

Густаво, увидев её стойкость, ненадолго замер. В его глазах мелькнула тень сомнения, словно он не ожидал от неё такой силы. Но его лицо быстро вновь приняло привычное холодное выражение. Он отпустил её и вернулся к трапезе, как будто ничего не произошло.

Алисия тяжело дышала, её сердце было всё ещё сжато от напряжения. Она не могла забыть этот момент, как его рука прикасалась к её лицу, как его глаза вспыхнули яростью. Но больше всего её волновало то, что она видела: даже в этом гневе, в этой ярости, были не только жестокость и холод. За всем этим скрывалась боль. Боль, которая, возможно, и сделала его таким.

Густаво вернулся к ужину, как будто ничего не произошло, как будто сцена, в которой он хватал её за лицо, была обычным делом. Он снова взял в руки вилку и начал есть, как ни в чём не бывало. Алисия тоже заставила себя взять еду, хотя её руки всё ещё дрожали, и голова была полна мыслей. Тишина повисла над ними, тяжёлая и невыносимая, но она знала, что это временно. Густаво никогда не был молчаливым человеком, если хотел что-то сказать, он обязательно находил способ это выразить — особенно если дело касалось её.

И вот, словно подтверждая её ожидания, он внезапно нарушил молчание, его голос прозвучал неожиданно ровно, но в нём было что-то властное, как всегда:

— Мы ещё не обсудили твои обязанности как моей жены.

Алисия напряглась, её пальцы сжали вилку так крепко, что суставы побелели. Она не отвечала, ожидая продолжения, зная, что сейчас услышит нечто, что её возмутит.

— Ты должна удовлетворять мои желания, — сказал он, не глядя на неё, будто произносил это как нечто само собой разумеющееся. — В любое время, когда я этого пожелаю. Ты должна быть ухоженной и выглядеть должным образом. Если нас приглашают на мероприятия, ты должна соответствовать своему положению и быть достойной меня. И, главное, ты должна быть покорной.

Алисия почувствовала, как внутри неё вспыхнул огонь. Эти слова — «ты должна» — звучали как цепи, которые он налагал на неё, лишая её последних остатков свободы. Он видел её как вещь, как украшение, которым можно гордиться, но не как человека. Её сердце бешено колотилось в груди, а в голове словно звенел голос, напоминавший ей о том, насколько она ненавидела этот дом, этот брак, его.

Ей хотелось кричать, бросить в него что-то, выплеснуть всю свою злость. Но она знала, что это будет бесполезно. Густаво не остановится ни перед чем, если она пойдёт против него. Она слишком хорошо это поняла за последние дни. Поэтому Алисия, подавляя ярость, прикусила губу и сказала с натянутой улыбкой:

— Хорошо. Я постараюсь выполнить всё, что ты пожелаешь.

Эти слова отдавались в её ушах горьким привкусом, словно она предала саму себя, подчиняясь его воле. Но она знала, что должна быть умной. Она должна играть по его правилам, пока не найдёт способ выбраться из этой клетки.

Густаво кивнул, довольный её ответом, но его взгляд был внимательным, словно он ожидал от неё больше. Как хищник, изучающий свою жертву, он наблюдал за каждым её движением, за каждым словом, чтобы уловить любую слабость или непослушание.

Алисия отвела взгляд, стараясь не показывать, как её охватывает ненависть, и решила задать вопрос, который давно вертелся у неё на языке:

— Зачем ты взял меня в жёны?

Эти слова повисли в воздухе, как молчаливый вызов. Густаво замер на мгновение, его лицо приняло задумчивое выражение, чего она раньше не видела. Он перестал есть и медленно отложил столовые приборы, опустив руки на стол. Казалось, он обдумывает её вопрос, и это его по-настоящему задело.

— Почему? — повторил он, словно удивившись её любопытству, и его серые глаза сузились, погружаясь в собственные мысли. — Ты правда хочешь знать?

Алисия кивнула, пытаясь сохранять спокойствие, хотя внутри неё всё горело от нетерпения узнать правду.

— Я взял тебя в жёны, — медленно начал он, тщательно подбирая слова, — потому что ты — наследница. У тебя есть имя, положение и ресурсы, которые могут быть полезны. Но... — он замолчал, его взгляд вновь стал холодным, — ты ещё не понимаешь всей глубины этого союза. Со временем ты поймёшь.

Алисия почувствовала, как её сердце сжалось. Он женился на ней не из-за неё самой, не из-за чувств или привязанности, а из-за её статуса. Она была для него не более чем инструментом для достижения целей. Её чувства, её жизнь — всё это не имело для него значения.

Но была ещё одна вещь, которая её беспокоила. Слова «со временем поймёшь» прозвучали как угроза, словно впереди её ждало нечто большее, чем просто этот ужасный брак.

— Ты хочешь сказать, что всё это ради власти? — с горечью произнесла она, смотря ему прямо в глаза.

Густаво лишь ухмыльнулся, его взгляд вновь стал бесстрастным и холодным.

— Власть — это всего лишь один из элементов. Ты слишком наивна, если думаешь, что всё так просто.

Алисия почувствовала, как злость вновь нарастает внутри неё, но на этот раз она не дала ей вырваться наружу. Она понимала, что любые попытки провоцировать его будут бесполезны. Он слишком хитер, слишком силён, чтобы поддаться её гневу.

— Как скажешь, — холодно ответила она, опустив глаза на свою тарелку.

Но внутри неё бушевала буря. Она знала, что должна оставаться осторожной, но этот разговор дал ей больше, чем просто понимание мотивов Густаво. Он показал ей, насколько он замкнут и закрыт от всего человеческого, от чувств, от тепла. Он был полностью поглощён своими целями, своей властью и контролем.

Алисия понимала, что этот человек был не просто жестоким, но и глубоко раненым, хоть и скрывал это за своей маской бесстрастия. Но почему? Что сделало его таким?

После ужина Алисия поднялась в свои покои, голова кружилась от мыслей, сердце сжималось от напряжения. Она всё ещё ощущала на себе взгляд Густаво, его холодные слова отдавались эхом в её сознании. Она должна была найти способ сбежать, но для этого нужно было больше информации — больше понимания того, что за человек этот её муж и что двигает его поступками.

Лежа в постели, Алисия не могла уснуть. В её голове, как в вихре, смешивались чувства гнева, страха и решимости. Она понимала, что бунт не принесёт ничего хорошего, но не могла больше мириться с тем, как её обращали в объект, вещь, предназначенную лишь для удовлетворения чужих желаний. Она должна была найти способ выбраться, но для этого нужно было действовать иначе.

На следующее утро, не дождавшись служанки, Алисия решительно вышла из комнаты и направилась в библиотеку. Её сердце билось быстро, но она успокаивала себя мыслью, что это лишь предлог — она ведь действительно собиралась «почитать». Однако настоящая цель была совсем иной: архивы, документы, письма — всё, что могло пролить свет на жизнь и тайны Густаво.

Алисия начала с невинного поиска книг. Она брала том за томом, быстро пробегая взглядом по страницам, делая вид, что увлечена чтением. Но её настоящий интерес заключался в скрытых уголках библиотеки. Вдоль одной из стен, покрытой пылью, она заметила шкаф с выцветшими папками и бумагами. Возможно, здесь хранились старые документы, которые могли помочь ей понять, каким человеком был Густаво.

Открыв одну из папок, Алисия увидела записи о финансах, договорах и прочих деловых делах, но ничего личного. Однако среди них нашла письмо, которое поразило её. Оно было написано от руки, и почерк был ровным, чётким. В письме говорилось о молодой женщине — возможно, о той самой, кто был до неё.

Её сердце ускорилось, когда она начала читать:

"Ты больше не увидишь меня. Я больше не люблю тебя. Я ухожу, и если ты попытаешься меня вернуть, я сделаю всё что бы ты сам меня выгнал."

Кто могла быть эта женщина? И почему Густаво скрыл это письмо? Алисия почувствовала холод по спине. Она положила письмо обратно и задумалась: могла ли эта женщина сбежать? Или её ждала та же участь, что и сейчас ждала Алисию?

Но долго размышлять не было времени. Она должна была двигаться осторожно и не привлекать к себе лишнего внимания.

Позже в тот же день, служанка снова пришла за ней, чтобы сообщить, что Густаво ждёт её на ужин. Алисия уже знала, что этот вечер будет не лучше предыдущих. Её ожидала ещё одна сцена подчинения и холодной власти, но теперь, после прочтения письма, всё стало казаться более зловещим.

Когда она вошла в столовую, Густаво уже сидел за столом, как всегда — властный, уверенный в себе, ни на секунду не сомневающийся в своём праве контролировать её жизнь. Алисия села напротив него, и на этот раз они начали ужин молча. Но тишина давила на неё сильнее, чем любые слова. Казалось, что он чувствовал её тревогу, её внутреннюю борьбу.

Наконец, Густаво сам нарушил тишину:

— Ты нашла себе занятие в библиотеке?

Его вопрос прозвучал неожиданно. Алисия замерла на мгновение, но затем, вспомнив о своём плане быть осторожной, ответила спокойно:

— Да, решила немного почитать. Это место наполнено книгами, и мне нужно чем-то занять себя.

Густаво кивнул, его взгляд был оценивающим, словно он подозревал, что её интерес был не столь невинным, как она утверждала. Но он ничего больше не сказал на эту тему. Вместо этого он сменил разговор:

— Завтра я уезжаю по делам на несколько дней. Ты останешься здесь и будешь вести себя прилично, — его тон был угрожающим, словно за этой простой фразой скрывалось предупреждение. — Если я услышу, что ты пыталась сбежать или устроила что-то, меня не будет рядом, чтобы это остановить.

Алисия смотрела на него, стараясь не выдать своих эмоций. Густаво уезжает. Это мог быть её шанс. Шанс на побег. Но она знала, что должна быть осторожной. Этот дом был наполнен слугами и стражниками, и любое её движение могли заметить. Ей нужно было придумать план, который позволит ей выбраться незаметно.

Она улыбнулась, делая вид, что приняла его слова:

— Конечно, я останусь здесь и буду вести себя как положено.

Густаво не поверил ей, но на этот раз он не стал проверять её намерения. Его взгляд был усталым, словно он был поглощён мыслями о предстоящей поездке.

Когда он закончил ужин, Густаво поднялся из-за стола и сказал — Я жду тебя через час