~Глава 18~
~Припятствия самый короткий
Путь к свободе -
~Сладость победы~
Стекло разбивается под моей рукой, и вода льется на пол. И вот темнота снова возвращается. Я отряхиваю руки.
Это препятствие было несложно преодолеть. Я сталкивалась с ним раньше в моделировании. Я не могу позволить себе снова терять время.
И тут я чувствую, как сплошная стена ударяет меня с одной стороны, выбивая воздух из легких, и я падаю, задыхаясь. Я не умею плавать, я видела такие огромные мощные водоемы разве что на картинках.
Подо мной скала с зубчатым краем, омываемая волнами.
Вода тянет меня за ноги в глубину, и я цепляюсь за скалу, ощущая вкус соли на своих губах. Краем глаза я вижу темное небо и кроваво-красную луну.
Накатывает следующая волна, обрушивающаяся мне на спину. Я ударяюсь подбородком о камень и непроизвольно морщусь. Море холодно, но кровь, текущая по моей шее, горяча.
Я протягиваю руку в поисках края скалы. Вода тащит меня за ноги с безудержной силой. Я цепляюсь изо всех сил, но этого недостаточно - вода тянет меня вниз, а волна отбрасывает назад.
Они мотают мои руки и ноги из стороны в сторону, я натыкаюсь на камень, моя спина крепко прижимается к нему, вода накрывает меня.
Мои легкие требуют воздуха. Я напрягаюсь и захватываю край скалы, выталкивая себя из воды. Я ахаю, новая волна бьет меня, но на этот раз я держусь крепче. Должно быть, в действительности я боюсь не воды. Я боюсь потерять контроль. Чтобы решить эту проблему, я должна восстановить его.
С отчаянным криком я выбрасываю руку вперед и нахожу расселину в скале. Мои руки нещадно трясутся, когда я тащу себя вверх и подтягиваю под себя ноги, прежде чем волна утащит меня прочь.
Как только мои ноги свободны, я встаю и бросаюсь прочь, ботинки мелькают среди камней, красная луна сияет передо мной, океан уже не виден. Вскоре все исчезает, лишь мое тело все еще здесь.
Все еще здесь.
Я пытаюсь пошевелить руками, но они крепко связаны по бокам. Я смотрю вниз и вижу, что веревка обвивает мою грудь, руки, ноги. Стопка бревен у меня под ногами, и я вижу, что привязана к столбу.
Я нахожусь высоко над землей.
Люди появляются из тени, их лица мне знакомы. Это мои ребята с факелами в руках и с Питером во главе. Его глаза смотрят на меня, как две темные бездны, на его губах расплывается слишком широкая усмешка, отчего на щеках появляются морщины. Смех начинается откуда-то из центра толпы и нарастает по мере того, как к нему присоединяются другие голоса.
Дикий смех - все, что я слышу.
Пока гул нарастает, Питер приближает свой факел к бревнам, и языки пламени подпрыгивают над землей. Они колышутся по краям каждого бревна, а затем переползают на кору. Я не борюсь с веревками, как это делала в первый раз, когда столкнулась с этим страхом. Вместо этого я закрываю глаза и глотаю столько воздуха, сколько могу.
Это моделирование. Оно не может причинить мне вреда. Меня окутывает жар пламени. Я трясу головой.
- Чувствуешь чем пахнет, Лия? - говорит Питер, его голос даже громче, чем смех вокруг.
- Нет, - отвечаю я.
Огонь поднимается выше. Питер презрительно фыркает.
- Пахнет твоей горящей плотью.
Когда я открываю глаза, зрение затуманено слезами.
- А знаешь, чем пахну я?
Мой голос напрягается, чтобы быть громче угнетающего меня не меньше, чем огонь, смеха.
Мои руки дергаются, я хочу сопротивляться веревкам, но я не стану этого делать, я не буду бессмысленно бороться, я не буду паниковать. Я смотрю на Питера сквозь огонь, жар пригоняет кровь к поверхности моей кожи, течет сквозь меня, плавит носки моих ботинок.
- Я пахну дождем, - говорю я.
Над моей головой раздается гром, и я кричу, как только пламя достигает кончиков пальцев, и боль прожигает кожу.
Я откидываю голову назад и фокусируюсь на тучах, сгущающихся над моей головой, тяжелых и темных от дождя.
Вспышка молнии пробегает по небу, и я чувствую первые капли воды на своем лбу. Быстрее, быстрее! Капля скатывается вниз с переносицы, вторая капля ударяется о плечо, такая большая, что кажется, будто бы она изо льда или камня, а не воды.
Пелена дождя окружает меня, и я слышу шипение, заглушающее смех. Я улыбаюсь от облегчения, дождь тушит огонь и успокаивает боль от ожогов на руках.
Путы спадают, и я запускаю руки в волосы. Хотела бы я быть Эриком и иметь всего два страха, но я не настолько бесстрашная.
Я поправляю рубашку и, когда поднимаю взгляд, вижу, что стою в своей спальне в башне Эрудиции.
С этим страхом я еще не сталкивалась. Свет выключен, но комната освещается луной в окне. Одна из стен покрыта серыми зеркалами. Я удивленно поворачиваюсь к ней. В них отражается мама.
Я смотрю на её отражение в зеркале: её широко распахнутые глаза, кровать с синими, аккуратно заправленными простынями, комод, в котором хранится вся её одежда, книжный шкаф, голые стены.
Взгляд перемещается к окну позади неё. И мужчине, стоящему снаружи. Холод пробегает у меня по спине, словно бусинки пота, а тело немеет.
Я знаю его. Он одет в черное и стоит неподвижно, словно статуя. Я моргаю, и двое мужчин появляются по обеим сторонам от него, их лица без единой черты, они лишь покрытые кожей черепа. Я быстро оборачиваюсь: они стоят в моей комнате.
Я прижимаюсь плечами к зеркалу.
На мгновении комната замирает в тишине, а затем раздаются удары кулаков по стеклу, и не двух или четырех или даже шести людей, а десятков кулаков с десятками пальцев бьют по стеклу.
Шум вибрацией отдается в моей грудной клетке, настолько он громок, а затем мужчина со шрамами вместе со своими двумя спутниками начинает медленно и осторожно продвигаться ко мне. Они здесь, чтобы схватить меня, как Питер.... чтобы убить меня. Я знаю это.
Моделирование.
Это всего лишь моделирование. Сердце молотом бьется в груди, я надавливаю ладонью на зеркало позади себя и сдвигаю его в сторону. Это не зеркало, это стенной шкаф. Я представляю, где будет находиться пистолет. Он будет висеть на правой стене всего в нескольких дюймах от моей руки.
Я не отвожу взгляда от мужчины со шрамом, в то же время нащупывая пальцами пистолет и хватая его за рукоять. Я покусываю губу и стреляю в мужчину со шрамом.
Я не смотрю, достигла ли пуля своей цели, я просто целюсь еще раз в обоих безликих мужчин, настолько быстро, насколько могу.
Губа болит от сильных укусов.
Постукивание по окну прекращается, но какой-то визг заменяет его, кулаки превращаются в руки с согнутыми пальцами, царапающие стекло, готовые войти.
Стекло скрипит от давления их рук, идет трещинами, а затем ломается. Я кричу. У меня слишком мало пуль в пистолете. Бледные тела - человеческие изуродованные тела с руками, изогнутыми под странными углами, со слишком широкими ртами и острыми зубами, пустыми глазницами - вваливаются в мою спальню один за другим, протискиваются ко мне.
Я прячусь в шкаф и захлопываю дверцу перед собой. Решение. Мне необходимо решение. Я сажусь на корточки и прижимаю одну сторону пистолета к своей голове. Я не могу сразиться с ними. Я не могу сразиться с ними, значит, мне следует успокоиться.
Пейзаж страха зарегистрирует замедление сердцебиения и ровное дыхание и перейдет к следующему препятствию. Я сажусь на дно шкафа. Стена позади меня скрипит. Я слышу удары - кулаки снова бьют о дверь шкафа - я поворачиваюсь и всматриваюсь сквозь тьму в панель передо мной.
Это не стена, а еще одна дверь. Я нащупываю ее в темноте, толкаю в сторону и оказываюсь в верхней части холла. Улыбаясь, я пролезаю в отверстие и встаю. Пахнет какой-то выпечкой. Я в пекарне.
Глубоко вздохнув, я смотрю, как пекарня исчезает. Я забываю на мгновение, что я теперь в квартале Бесстрашных. А затем передо мной появляется Эрик.
Но я не боюсь Эрика.
Я оглядываюсь через плечо. Может быть, за мной есть что-то, на чем я и должна остановить свое внимание. Но нет, позади меня всего лишь кровать с балдахином.
Кровать? Эрик медленно приближается ко мне. Что...что происходит? Я в оцепенении смотрю на него. Он улыбается мне сверху. Улыбка выглядит доброй. Знакомой.
Он прижимает свой рот к моему, и наши губы раздвигаются. Я думала, что невозможно забыть, что я нахожусь в моделировании. Я ошибалась, он делает все, чтобы я почувствовала себя дезориентированной.
Его пальцы находят молнию моей куртки, и он медленно расстегивает ее. Он стаскивает куртку с моих плеч. Все, о чем я могу думать, - повторение поцелуя.
Ох, да. Я боюсь быть с ним. Я с осторожностью относилась к любви всю свою жизнь, но даже не подозревала, насколько глубоко засела у меня внутри эта осторожность. Но это испытание пробуждает совсем другие чувства. Это уже не слепой ужас, как раньше, а нечто другое - нервная паника.
Он скользит ладонями по моим рукам, сжимает мои бедра, его пальцы гладят мою кожу прямо над ремнем... я вздрагиваю. Я осторожно отталкиваю его и обхватываю голову руками.
Я подверглась нападению ворон и мужчин со шрамами; меня поджигал парень, который чуть не сбросил меня в пропасть; я чуть было не утонула, причем дважды. А это то, с чем я не могу справиться? Страх, от которого я не знаю, как избавиться, всего лишь парень, который мне нравится, который хочет... Заняться со мной сексом?
Эрик из моделирования целует мою шею. Я пытаюсь думать. Мне нужно оказаться перед страхом. Я должна взять под контроль ситуацию и найти способ сделать ее менее пугающей. Я смотрю ему в глаза и говорю очень серьезно:
- Я не стану спать с тобой в дурацкой иллюзии, ясно?
И тогда я хватаю его и, развернув, толкаю к кровати. Я чувствую, как что-то другое, не страх, появляется в моем животе. Я смеюсь и целую его. Я обнимаю его. Он такой сильный. Он такой... хороший. И он исчезает.
Я смеюсь в кулак, пока мое лицо не становится пунцовым. Наверное, я единственный новичок с таким страхом.
Я слышу щелчок. Я совсем забыла об этом. Я чувствую рукоять пистолета, свои руки, крепко держащие ее, и скольжение указательного пальца, спускающегося на курок.
Свет льется от прожектора на потолке, но его источник мне неизвестен, а в центре круга, залитого светом, стоит моя мама.
- Сделай это, - шипит голос рядом со мной.
Голос женский, но такой резкий, будто он наполнен камнями и битым стеклом. Дуло винтовки прижимается к моему виску, я чувствую холодный круг от него на своей коже. Холод пробегает по всему телу, заставляя волосы на затылке вставать на дыбы.
Я вытираю потные ладони о штаны и краем глаза смотрю на женщину. Это Селин. Мамина сестра. Ее очки перекошены, а взгляд безучастен. Мой самый худший кошмар в том, что моя мама умрёт и я буду за это ответственна.
- Сделай это, - говорит она в этот раз более настойчиво. - Сделай это, или я убью тебя.
Я смотрю на маму. Она кивает, её брови поднимаются, как бы ободряя меня.
- Давай, Лия - тихо произносит он. - Я понимаю. Ничего страшного.
Мои глаза жжет.
- Нет, - произношу я, мое горло будто сдавили, больно говорить. Я трясу головой.
- Я даю тебе десять секунд! - кричит женщина. - Десять! Девять!
Мой взгляд перемещается от мамы к ней. Последний раз, когда мы виделись, она смотрела на меня с презрением, но сейчас в её взгляде только понимание и доброта. Никогда я не видела у неё такого выражения лица в реальной жизни.
- Лия, - говорит она. - У тебя нет другого выбора.
- Восемь!
- Семь!
- Заткнись! - кричу я, все еще держа пистолет.
Я могу это сделать. Я могу застрелить её. Она поймёт. Она просит меня сделать это. Она не хочет , чтобы я жертвовала собой ради них. Она даже нереальна. Это всего лишь моделирование.
- Шесть!
Это не по-настоящему. Это ничего не значит. Добрые глаза моей мамы , словно два сверла, проделывают дыру у меня в голове.
Пистолет становится скользким из-за моего пота.
- Пять!
У меня нет другого выбора. Я закрываю глаза. Думай. Я должна думать. Такая срочность, заставляющая мое сердце биться быстрее, зависит от одной вещи, лишь от одной: угрозы моей жизни.
- Четыре! Три!
Что говорил мне Эрик? Отречение и храбрость не так уж различны.
- Два!
Я отпускаю курок и роняю пистолет. Прежде чем я передумаю, я поворачиваюсь и прижимаюсь лбом к дулу пистолета. Пусть лучше застрелят меня.
- Один!
Я слышу щелчок и выстрел.