KOSHKAWEN-Внеплановая практика.

  — Капец, сессия на носу, а у меня все тесты по истории завалены, — Зотов задумчиво поправил очки на переносице, громко захлопнув учебник истории. — Мрак какой-то!
— Зато у Ярославцевой с историей все хорошо,— обернулась ко мне Вера, с неприкрытым любопытством сверля взглядом. — Правда ведь, отличница ты наша?..
— Что правда? — нахмурилась я, улавливая скользкие намеки одногруппницы.
— Да слухи ходят, что историк с тобой индивидуальные занятия проводит, — ядовитая улыбка расползлась по лицу Веры, придавая ему еще больше стервозности, чем была присуща ей от рождения. — Даже подружка твоя как-то обмолвилась, что дружишь ты с Даней нашим...
Плотоядно промурлыкав последнюю фразу, Вера плевком выдала мне ту информацию, которую услышать я никак не ожидала. Да, предполагала. Да, морально готовила себя, что такое возможно. Но все же я оказалась не готова. Слишком рано. Слишком быстро сомнительные сплетни облетели универ, отчего до панического ужаса знакомый холодок пробежал по коже.
Резко подскочив со своего места и обогнув стол, я выбежала из аудитории, пытаясь не прислушиваться к приглушенным смешкам и бормотанию, зазвучавшим мне вслед. Я бежала по коридору, толкаясь локтями, пробираясь сквозь плотный поток студентов. С отчаянием сумасшедшего я распахнула дверь в женский туалет, в котором предположительно находилась моя цель.
— Саш, да как ты можешь так, а?! — едва не толкнув сокурсницу в грудь, я замерла перед ней с застывшей ненавистью и непониманием в глазах. — Какого черта ты делаешь?!
— Что я делаю? — всем своим видом говоря, что не понимает о чем я, Саша отвернулась к зеркалу, равнодушно подкрашивая помадой губы.
— Объясни мне, какого хера ты рассказываешь всем вокруг о моей связи с Левиным! — не собираясь сдавать позиции, резко хватаюсь за плечо человека, которого некогда считала своим другом, разворачивая к себе лицом. — Что здесь происходит, мать твою?!
— Да отстань ты! — отмахнулась Саша, но все же отступила назад, облокотившись на раковину. — Думаешь, никто не видит, что ты с преподом мутишь уже почти два месяца? Нужно быть слепым, чтобы не видеть. Меня спросили, я ответила, что видела вас в клубе пару раз. Всё на этом. Следи лучше за своим поведением, чтобы никто ничего не говорил!
Задержав взгляд на ее предательски холодных глазах, тихо хмыкнув и не найдя слов, чтобы сказать что-то в ответ, я развернулась и вышла из туалета. Впрочем, говорить было нечего. Все так и есть. Нас снова поймали, застукали, направили свет, который осветил часть моей жизни. Самую сокровенную часть. Так трепетно любимую мной, так сокровенно хранимую, но абсолютно беззащитную. Запрятанные где-то в глубине души страхи и воспоминания вышли из тени. Еще ни разу за последние пару-тройку лет мои воспоминания не вставали так рьяно передо мной, закрывая собой завтрашний день, пряча от меня будущее. Знакомое отчаяние перекрывало кислород, отчего дышать я могла через раз, а в глазах пронзительно защипало. Еще один удар. Еще одна преграда, и я на коленях. Беззащитная, покинутая всеми девочка-подросток воскресла во мне, отразившись дрожью на коже, безумным отчаянием в глазах.
— Мне не семнадцать лет... Что же это? — прикрыв глаза и прижавшись спиной к стене опустевшего коридора, я считала глухие удары собственного сердца, мысленно уговаривая себя, что сейчас все иначе, что моя история не повторится. Я не останусь одна.
Ударив в стену кулаком так, что боль на какой-то миг затмила все остальные чувства, я перевела дух, широко распахнула глаза и приготовилась принять все, что будет твориться вокруг меня, что бы ни происходило.

***
История проходила на редкость тихо и размеренно. Одногруппники старались побыстрее изложить на листочках ответы на вопросы, заданные Даней, а я пыталась задавать вопросы самой себе, но ответы на них так и не находились... Смотрела на Даню, изучала взглядом так, будто видела впервые, но мне казалось этого мало. Мне казалось, что едва закончится пара, и грянет взрыв. Нас снова разлучат. Он отвернется. Уйдет. И нас не будет. Мы просто исчезнем для всех. Нас не будет друг для друга.
Едва закончилась пара, мои сокурсники потянулись к дверям, наспех проверяя то, что начеркали на своих листках. Я осталась.
— Не спешишь? — улыбнулся Даня, медленно подходя к моему столу, сложив руки на груди. — Не обманывай, я прекрасно знаю, что по расписанию у тебя еще пара.
— Я не обманываю, я... — слова застряли в груди, так и не сорвавшись с языка. Если бы он только знал, насколько я вру ему постоянно... — Я хотела поговорить.
— Что случилось? На тебе лица нет, — нахмурившись, Даня облокотился на стоящий позади него стол.
— В общем, по универу ходят слухи о нас, — выдохнула я, прижав ладони к вискам и опустив голову, вглядываясь в крышку стола, будто на ней было что-то важное. — Не знаю, как давно и что именно говорят, но знают все...
Образовавшийся ком в горле едва позволил мне завершить фразу, а каждая частичка меня напряглась, сгустившись болью где-то глубоко-глубоко, но настолько ощутимо, что добавить к сказанному что-то еще я просто не способна.
Мне показалась возникшая пауза вечностью. Тишина, затаившаяся в каждом углу аудитории, душила издалека, подбираясь медленно, но вполне осязаемо. И я определенно вздрогнула, когда услышала откровенный смех Левина. Удивленно подняв глаза вверх, я встретилась с его вполне счастливой и умиротворенной физиономией.
— Как? — руки самопроизвольно опустились на поверхность стола, в то время как я непонимающе захлопала ресницами. — Разве это не проблема? Ты понимаешь хоть, что теперь все они знают все?! А если и не все, то многое!
— А ты понимаешь, что мне, равно как и тебе, должно быть все равно? — ответив вопросом на вопрос, Даня опустился передо мной на корточки, отнимая мои руки от крышки стола, что я так яростно сжимала напряженными пальцами, и накрывая их своими теплыми ладонями. — Мы взрослые люди, мы можем делать, что хотим. Или думаешь, что кому-то придет в голову обвинить нас за разницу в возрасте? Тебе уже не семнадцать, ты не школьница, которую отчаянно пылко пытался соблазнить учитель. Все стало иначе. Все изменилось. Теперь нам никто не может запретить быть вместе.
Я слушала его, плотно сомкнув веки, переживая в себе такой ураган чувств, что говорить что-то, соглашаться или же противиться я просто не могла. Он прав. Теперь мы в несколько ином положении, чем были тогда — три года назад. У нас другие роли. А самое главное: за спиной бесценный опыт, щемящая разлука, которая стала лучшим учителем на пути к такому сокровенному хрупкому счастью.
Мне кажется, по щеке скользнула слеза, которую тут же стерла его ладонь. Я не хотела показывать ему все то, что почувствовала, едва соприкоснувшись с прошлым. Не хотела, но он понял без слов. Почувствовал, принял, вселил в меня свою уверенность и силу.
— Ты сомневаешься? — вопрос звучит глухо, будто изнутри.
— В чем? — приоткрываю глаза, сталкиваясь с собственным отражением в его глазах.
— Во мне.
Я в себе сомневаюсь. Я сомневаюсь в том, что завтра смогу так же тонуть в его глазах, руках, признаваться в чувствах. Сомневаюсь в самом завтрашнем дне. В нашем совместном будущем сомневаюсь. Но... Но без него я не вижу никакого будущего.
— Я люблю тебя, — шепчу ставшую привычной фразу, сильнее сжимая пальцами его ладони. — И хочу быть рядом. Верю тебе...
— Ты должна верить в нас.
— Я надеюсь на нас.
Как? Как я могу сказать ему, дать понять, что мне верить как раз не стоит. Как мечтать о безоблачном будущем, строя его на сплошном вранье? Как можно смотреть ему прямо в глаза и знать, что завтра я могу стать для него врагом? Предателем.
— Мне надо идти на пару, — встав со стула слишком резко, я смахиваю влагу с ресниц, пытаясь обрести твердую землю под ногами. — Опаздываю уже.
Даня поднимается вслед за мной, перехватывая меня за талию так, что я обернулась, оказавшись совсем близко к нему. В глазах азарт, черти играют с отливающим золото огнем. Уверенный взгляд, стойкий, нерушимый. Только что, каких-то десять минут назад он был наполнен умиротворенным спокойствием, присущим строгому преподавателю, а теперь этот взгляд порождали глаза хищника, зверя. Всегда меня удивляла эта гремучая смесь в Левине: лед и пламя, смирение и мятеж. Он мог быть беспринципно холодным несколько пар подряд, а потом вот так распалиться в секунду, зажечь всех, кто его окружает, вселить в любого такую уверенность, что кажется, с его поддержкой можно мир перевернуть.
— Надеюсь увидеть тебя после универа, — лукаво улыбается он, на миг коснувшись моих губ своими. — Как насчет похозяйничать на моей территории, пока я проведу все вечерние факультативы?
С этими словами Даня извлек из кармана пиджака ключ от своей квартиры, вкладывая его в мою подрагивающую ладонь.
— Постараюсь приехать раньше тебя, мне еще нужно заехать к Максу, — улыбнулась я, сжимая ключ пальцами.
— Опять этот проныра отнимает у меня твое бесценное внимание, — с поддельной серьезностью Даня хмурит лоб, сильнее сжимая меня в своих руках.
— Что ж поделать, нужно же отбивать аренду твоему дяде, — как можно беззаботнее ответила я, прижавшись губами к щеке Левина.
— Не все знает твой Макс. Это здание дядя уже довольно давно перерегистрировал на меня.
— Уф, — выдохнула я, судорожно складывая новую мозаику в голове. Это не хорошо. Очень не хорошо. — Не знала. Макс, должно быть, тоже не знает?
— Не думаю. Для оплаты аренды Макс не требует каждый раз предоставлять документы на право собственности. Хотя ты можешь рассказать ему, в этом нет секрета...
— Нет, нет! — перебиваю я, слишком поспешно обрывая предложение Дани. — Нет, какая Максу разница? Нет необходимости рассказывать ему об этом... Не нужно.
— Как знаешь, — Даня взглянул на наручные часы, немного отстранившись от меня. — Буду дома где-то в восемь вечера. Надеюсь застать тебя там.
— Хорошо, — улыбнулась я, прижавшись к его губам своими. — Буду ждать.

***
Макс позвонил мне еще утром. Тон его голоса уже предсказал, что меня ожидает очередной серьезный разговор. Что на этот раз? Сотая попытка меня запугать? Или же просьба побыть за старшего в клубе в эти выходные?
— Проходи, — прозвучало с порога кабинета, насквозь пропахшего сигаретным дымом и ароматом дешевых женщин. — Присядь и не перебивай меня, иначе заткну раз и навсегда.
Это не нравилось мне. Вся атмосфера, царящая в его кабинете, напрягала, а его поддельно спокойный голос нешуточно пугал. Что-то не так. Не издав и звука протеста, я приземлилась на стул, стоящий с противоположной стороны массивного стола.
— Представляешь, проезжал я как-то мимо твоей гимназии и вдруг подумал: а ведь я ничего не знаю о прошлом своей лучшей сотрудницы, — Макс коротко хохотнул, а неприятный озноб пополз вдоль моего позвоночника. — Навел немного справок... Поспрашивал у третьих лиц, и знаешь, узнал много интересного.
— Что же тебя так заинтересовало в моем прошлом?
Макс поднялся со своего кресла и начал медленно мерить кабинет шагами, продолжая говорить:
— Оказывается, несколько лет назад элитную гимназию, занимающую передовые позиции в линейке образования, сотрясла громкая интрижка ученицы-старшеклассницы и ее преподавателя.
— Макс, это конечно, все занятно, но при чем здесь... — хотела, чтобы голос звучал как можно равнодушнее, но даже договорить не успела, потому что Макс рывком схватил меня за волосы сзади, заставляя откинуть голову назад и посмотреть в упор ему в лицо.
— При чем здесь ты? Или Левин? Ты думаешь, возможно такое, что не только вы двое крутили роман в школьных стенах? Как много ты скрывала, девочка... Ты и представить себе не можешь, насколько бесценна эта информация.
— Это не имеет отношение к тебе! Это моя жизнь!
— Ошибаешься! — он засмеялся мне в лицо, выпустив пряди волос из кулака. — Нет у тебя никакой своей жизни! Нет ее, поняла?! Ты ее не выкупила еще!
Едва освободившись от хватки Макса, я встала со стула, машинально отступая к двери. Теперь он знает все. Теперь он знает, что для меня Левин не просто задание, чтобы выкупить свою свободу. Теперь он знает, что ради чужой жизни я пойду на все.
— Что ты хочешь?! Что тебе нужно от нас обоих?! — у меня закружилась голова, я облокотилась на стену, чтобы не лишиться сознания. — Что вам всем нужно, чтобы вы навсегда оставили нас в покое?
— Все просто, пойдем проверенным годами путем: раздобудь бумаги на это здание. Думаю, знающий юрист разберется, как можно подкорректировать их, чтобы Левин и его дядя больше не имели никакого отношения к этим стенам.
— Хочешь сфальсифицировать документы? Ничего не выйдет!
— В противном случае, здание отойдет мне по факту гибели обоих правопреемников. Ты же не хочешь, чтобы сюжет начал развиваться по этому сценарию, м?..
Черные круги уже застлали все перед глазами, а к горлу подкатила тошнота. Зажав ладонью рот, я распахнула дверь и опрометью ринулась к туалету. Меня вывернуло, едва я поравнялась с унитазом. Обмякнув всем телом, я сползла по холодной стене на пол, часто и прерывисто набирая в грудь воздух.
— И давно тебя полоскает так? — Макс задумчиво облокотился на косяк двери на входе в туалет.
— Раньше не было, — ответила сразу, а сама вспомнила, как пару дней назад проснулась с утра от приступа тошноты.
— Тест сделай, еще не хватало мне твоего залета. Это нам совершенно не нужно.
— Не говори, что мне делать, мать твою!
Макс прошел вглубь комнаты, остановившись возле меня и присев напротив на корточки, пронзительно заглядывая в глаза.
— Теперь ты встретила человека, который будет говорить тебе, что делать, — он был спокоен, но от его голоса почему-то холодела кровь в жилах. — В общем, так: не разберешься со своей проблемой, я тебе аборт сам сделаю. Выбью из тебя всю дурь вместе с новоявленным наследником. И учителя своего в морге найдешь. Поняла все? Думаю, поняла.
Больше не взглянув на меня, Макс поднялся в полный рост и вышел в коридор, предусмотрительно прикрыв дверь за собой. Закрыв глаза и прижавшись к стене плотнее, я шумно выдохнула.

***
Всю дорогу на пути к квартире Дани, я прислушивалась к себе, пытаясь отогнать от себя саму мысль, что я, возможно, могла забеременеть за эти пару месяцев. Судорожно вспоминала, когда у меня были месячные последний раз. Черт, с этим постоянным напряжением я совсем сбилась в днях, неделях. Мне казалось, что задержка была от постоянной нервотрепки. Да, определенно это так. И это недомогание, которое частенько меня посещало, наверняка тоже из-за нервов. И, конечно же, все это из-за Макса. Из-за Макса и Магрицкого. Из-за этих шакалов, что хотят получить все на золотой тарелочке. И, черт возьми, я вынуждена играть по их вонючим правилам. Иначе... Иначе полетят головы.
Выйдя из метро и остановившись возле аптеки, я битых минут двадцать топталась на одном месте, пытаясь уговорить себя, что все в порядке, что мне незачем проверять это. Даня всегда был острожен с этим, я уверена, что... Или не уверена? Что если из-за случайности я могу упустить время и... Еще через четверть часа тест на беременность лежал в моей сумочке. Сделаю для собственного спокойствия. Сделаю и брошу эту злосчастную бумажную полоску в морду Максу. Пусть заткнется уже, уймет свое любопытство и богатую фантазию.
На пороге квартиры Дани меня встретил Тай. Потрепав его по загривку, я разулась, сняла куртку и прошла в зал. Обвела полки и тумбочки взглядом, в очередной раз за сегодня вспомнив угрозы Макса. Документы. Документы на клуб должны быть где-нибудь здесь, в этой квартире, ведь дядя Дани уже переоформил эту недвижимость на племянника.
Аккуратно, чтобы не нарушить порядок вещей, хранящихся на полках, я стала перебирать книги, папки, рамки с фото. Осмотрев все в зале, я прошла в спальню, порывшись в прикроватных тумбочках, даже заглянув в огромный шкаф с одеждой, занимавшем собой всю стену. Конечно, я не переворачивала все, не копалась более кардинально, так как с минуты на минуту должен прийти Даня. И он не должен застать меня копающейся в его личных документах и вещах. Выдохнувшись, я присела на кровать, обхватывая взглядом всю комнату и стараясь понять, где могут находиться столь ценные бумаги. Обессиленно переведя дыхание, полезла в сумочку за телефоном, но наткнулась на продолговатую картонную коробку. Совсем забыла о нем. Что ж, пора хотя бы эту проблему решить.
Следуя инструкции, я проделала процедуру и теперь, присев на закрытый крышкой унитаз, ждала заветные несколько минут до того, как результат теста высветится на тонкой белоснежной полоске. Пока ждала, уже успела окончательно убедить себя, что занимаюсь ерундой. Я не могла залететь. Это невозможно в той ситуации, в которой сейчас нахожусь. Просто нервы шалят, просто мой организм дает сбой. Даже улыбнулась своему отражению в зеркале, потому что смогла усомниться в этом. Будучи готовой спустить ненужную полоску в унитаз, я небрежно и быстро подняла ее с туалетной тумбочки. Сжав жалкую бумажку в пальцах с двух сторон, я замерла на месте. Улыбка медленно, но окончательно сползла с моего лица, плечи дрогнули.
— Черт... — произнесли пересохшие губы. — Проклятье!..