Глава 7
Олден с отрядом вышли из ущелья. Путь их лежал через реку Миротроп к Лугам Наяды. Там расположен еще один лагерь повстанцев под командованием Гарисона. Олден хорошо его знал. Они вместе вступили в ряды сопротивления, оба прирожденные лидеры, хладнокровные воины. Но судьба разделила их, и Олден стал руководить одним лагерем, а Гарисон другим. Но они никогда не забывали о давней дружбе и старались помогать друг другу. Поэтому Олден получив весть о помощи, ринулся спасать друга.
Река протекала недалеко от гор, но была чересчур бурной и широкой, чтобы переплыть ее. А с мостами в Тайдессе было туго. Несколько уничтожили, чтобы нечисть не могла попасть на тот берег, люди думали, что так будет лучше, но на самом деле лишь изолировали два берега друг от друга. А обходный путь занимал много времени. Миротроп самая большая река и простиралась на много километров, начало она брала в Северных горах.
Олден знал единственный мост, который должен переправить их на другую сторону и поэтому проложил путь через него. Мужчина боялся не успеть. Олден считал себя справедливым и храбрым, защитником слабых, борцом со злом. Он искренне хотел свергнуть Фобоса и установить в Тайдессе новую систему. Желал мира, но иногда его желания и энергия были настолько огромны, что он забывал о реальности. Построив идеальный мир у себя в голове, Олден уже не видел зла, он начинал жить в своем мирке, строил планы после победы над Фобосом и забывал, что этого еще нужно достичь. Так же было и сейчас, он уже думал наперед, как будет расспрашивать Гарисона о причинах нападения нечисти, и обдумывать дальнейшую оборону лагеря. Он считал битву мелкой деталью, которая не стоит внимания. Но это не делало из него плохого командира и товарища, он обладал уникальной способностью даже в сложных ситуациях мыслить четко и ясно, всегда знал, как поступить. Это в нем восхищало и заставляло верить, следовать за ним. Может поэтому люди сделали его командиром. Каждому в трудные времена хочется видеть и верить в человека, который их спасет. И этим человеком был Олден.
К реке они подошли к вечеру того же дня. Ее шум было слышно издалека, бушующие волны с яростью врезались в камни, создавая брызги. Это зрелище невольно восхищало. Ощущалась сила и непобедимость воды. Олден остановился и начал искать мост. Он точно должен быть здесь. Но его не было.
-Командир, я что-то вижу, -повстанец указал в темноту. Там виднелись обломки, которые некогда были мостом. Олден подошел и вынес вердикт: «Мост разрушен». Настроение сразу испортилось, он помрачнел и приказал обустраивать лагерь.
-Остаемся здесь на ночлег, завтра придумаем, как перебраться на ту сторону.
Повстанцы стали готовится к ночлегу, а Олден сел на берег и долго, пристально смотрел на реку. Это одновременно и успокаивало и заставляло напрячь мысли. Не нравилась ему эта ситуация. Про этот мост знали не многие, и если его разрушили, то на то была причина. С этими мыслями Олден лег спать. Выросший в походных условиях, мужчина предпочитал бревно подушке, а крышей для него было звездное небо. Через час он уснул.
Утром только первый лучик солнца пронзил ночной мрак, Олден был уже на ногах. Он умылся холодной водой и скудно позавтракал. Мужчина старался не переедать понапрасну, только, когда был сильно уставший, и требовалась энергия для боя. Повстанцев он разбудил через час. После того как они закончили утренние процедуры, он собрал всех. В руке у него была длинная толстая веревка.
-Родриго привяжи конец веревки к стреле и запусти ее в дупло, вон видишь, два метра от земли. Только надо чтобы она держалась, поэтому используй титановую,- Олден отдал веревку одному из повстанцев, смуглому с густыми черными волосами. Тот кивнул и без промедлений стал исполнять приказ. Родриго туго привязал веревку к титановой стреле, которая намного прочнее и надежнее простых стрел и напоминала уменьшенное копье, запускать такую стрелу могли лишь умелые лучники. Мужчина положил стрелу на тетиву и прицелился. Дупло находилось немного в стороне, и было лишь темным пятнышком, едва проглядывающимся сквозь зеленое богатство дерева. И как Олден в темноте смог его заметить? Родриго целился тщательно, один недостаток титановой стрелы – сильная погрешность, когда вроде точно прицелился и уверен в успехе, а на деле выходит что стрела пролетела мимо. Поэтому здесь требуется четкость, и вот, секунда, и стрела полетела, беспощадно ломая ветки на своем пути, пробираясь сквозь листья и вошла прочно в дупло, так что послышался хруст. Олден одобрительно кивнул и взял веревку, сильно дернул ее. Надежна. Взявшись за нее, он ловко перелетел через реку и спрыгнул на другой берег.
-Родриго, привяжи веревку к дереву и перекинь мне,- через пять минут рядом с Олденом в дерево вонзилась стрела с веревкой на конце. Он отвязал ту и завязал на стволе. Получилось наподобие подвесного моста.
-Не, так не пойдет, упадут - убьются,- задумался командир, и крикнул второй раз,- Родриго привяжи еще одну веревку к дереву, только выше, и перекинь ее мне.
Еще через пять минут вторая стрела вонзилась в дерево. Он вытащил ее из ствола и привязал к выступающей толстой ветке. Получились две веревки связывающие берега, по одной идти за другую держаться. Повстанцы быстро переправились на противоположную сторону. Веревки убирать не стали, это был единственный мост через реку.
Луга Наяды смогли сохранить свое великолепие, несмотря на годы войны. Раз в год они покрывались самыми редкими и прекраснейшими цветами Тайдесса. К тому же, с ними было связано много легенд. Например, что здесь росли все растения, вплоть до магических или, что луг хранит тайные знания. А назван он в честь обитающих здесь наяд, это водные нимфы, которых обрекли скитаться по лугам, раньше они жили в воде. Они в основном принимали обличие молодых красивых девушек, иногда были добры к путникам, иногда наоборот выпивать из них все соки. Зависит от случая и их настроения.
Олден с отрядом рисковали, луг представлял собой открытое пространство, не защищенное даже кустами, но выбора не было. Лагерь Гарисона находился в самом конце, где было хоть немного деревьев, за которыми можно было скрыться. Это не самое удачное место для лагеря, но в то же время нечисть сюда почти не захаживала. И поэтому было странно, что сейчас на лагерь напали. Повстанцы шли быстро, внимательно поглядывая по сторонам. Странно, но не было слышно ни звуков борьбы, ни криков о помощи, как всегда бывает при нападении нечисти. Неужели они опоздали? Олден сорвался на бег. Он уже представил, как героически вбегает в лагерь и убивает нечисть, как люди сканируют его имя, а Гарисон с уважением жмет руку и благодарит. В его голове все было идеально, легко, и он не сомневался, что так и будет. Какого было его удивление, когда он увидел сожженный лагерь: все палатки тлели, от них все еще исходил дым, деревья срублены, ветки разбросаны по земле, а трава залита кровью. Олден на миг оторопел, но потом собрался и вытащил меч. Слава, что трупов не было, но тогда куда делись люди? И чья кровь на траве? Он не мог найти ответа, лагерь был мертв. Ничего не осталось, все было съедено огнем.
-Что за хрень? Как это могло случиться?- услышал он сзади обескураженный отклик одного из товарищей и развернулся:
-А вот так, мы опоздали,- хмуро произнес он и вонзил меч в землю.
В лагере не было ничего, что бы могло рассказать о случившемся. Следы стерты, невозможно разобрать, куда именно пошли и кто. Олден был в холодной сдержанной ярости, но не утратил надежду. Вдруг Гарисон отправил всех дальше в лес? Может им удалось спастись? Мало ли чего, не могли же все погибнуть, в самом деле! Всегда один остается в живых, даже если это трус, бесчестно сбежавший в приступе паники.
Они разбили лагерь в двух шагах от сгоревшего, на случай если кто-нибудь вернется. Олден оставил там нескольких бойцов, с остальными пошел осматривать окрестности. Надежда все еще теплилась в его душе.
К вечеру они вернулись в лагерь, ужин был уже готов, но аппетита не было. Они ничего не сумели найти. Олден заставил себя съесть хоть кусочек, но пища показалась ему приторной и безвкусной, он едва подавил желание все выплюнуть обратно в тарелку. На душе было пасмурно, если утром из-за туч еще проглядывалось солнышко, чьи лучи бесстрашно боролись с надвигающими тучами, то сейчас это был мрачный убогий мирок, где воцарилась тьма. Олден находился в растерянности, он не знал что делать. Возвращаться назад, было единственным ответом, надо признать, что они опоздали.
Так как сна не было ни в одном глазу, Олден остался сторожить. Ночь была тихая, только пение сверчков и веселый смех наяд разгонял тишину. Мужчина сидел, облокотившись на ствол дерева, и глядел на луну. Сейчас ей не хватало маленького кусочка до полнолуния, какой-то одной четверти. Как и им до победы. Ведь всего лишь четверть, а как многое от нее зависит! Ты можешь опоздать на четверть часа и проиграть, или потерять четверть веревки и в итоге ее не хватит. Иногда мелочи решает все. Олден задумался над этим, в голове у него было лишь: « А вдруг…?» «Может быть…» «А что если…». Одни противоречия, ему хотелось верить, что все хорошо, когда на самом деле все было наоборот. Внезапный хруст вывел его из задумчивости, и он мгновенно напрягся. Глаза широко раскрылись, а слух обострился. Это были шаги, тихие, старательно скрытые, но все же выдаваемые хрустом веток и шорохом травы. Олден встал, держа меч в руке. Взгляд пристально искал незваного гостя, но ночь защищала его под своим покровом. Мужчина уже подумал, что ему показалось, но тут сзади послышался хруст и свист заносившегося меча. Он резко обернулся и поставил блок. Мечи схлестнулись. Противник яростно атаковал, нанося быстрые резкие удары. Его дыхание было тяжелым, а в глазах горела ярость и призрение.
-Сдавайся,- прошипел он.
Олден не ответил, он резко прыгнул вверх и вскинул меч для удара. Противник поставил блок, и клинки с яростным звоном сомкнулись, меч Олдена разрубил оружие противника. Последний упал на спину и к его горлу был подставлен клинок.
-Кто ты? И зачем ты пытался нас убить?
-А ты не знаешь,- яростно прокричал незнакомец, капюшон скрывал его лицо, но даже так Олден почувствовал на себе горящий взгляд,- Трусы, напали ночью, убили женщин и детей. Этому нет оправдания!
Олден нахмурился.
-Ты нас с кем-то путаешь.
-А разве не вы напали прошлой ночью!? Подожгли палатки!? Заставили сонных женщин и детей бежать в леса!? Сожгли все наши припасы!?
-Нет. Мы только днем пришли.
Незнакомец смутился и растерянно прошептал:
-Олден?
Мужчина кивнул и убрал меч.
-С кем имею дело?
-Олден!- тот вскочил на ноги и снял капюшон, луна осветила его лицо.
-Мартин!? Мартин! О, как я рад тебя видеть, старый друг!
Они крепко обнялись.
-Я тоже рад тебе. Мы думали вы не придете,- он почесал затылок, -Гарисон решил что у вас тоже проблемы.
-Да, проблем хватает, но это не помешает мне помочь старым друзьям. Но что произошло? Где все? Где Гарисон?
-Пойдем, по дороге расскажу.
Они разбудили остальных повстанцев и, собрав вещи, пошли через лес. Мартин рассказывал что случилось:
-Это произошло пять дней назад. Нечисть узнала, где мы скрываемся, это было точно. Гарисон приказал готовиться к обороне, а неспособных отослал в леса. Напали они два дня назад. Было всего четверо гоблинов, мы удивись, но ничего не заподозрили. Убив их, мы думали, что это победа. Женщины и дети вернулись в лагерь. Но это было не все. Прошлой ночью они вернулись, мы ничего не успели сделать. Они начали поджигать палатки, убивать в панике бежавших людей. Представь, люди сонные и тут пламя, крики, кровь. Мало кто смог защищаться. Мы бежали в лес, не многим удалось спастись. Гарисон был серьезно ранен, он сильно обгорел. Помогал вытаскивать детей из палаток. Кожа почти свисает клочьями, недолго ему осталось. Бедняга, мучается, говорит, все тело жжет, а мы ничем не можем помочь. А знаешь, что самое страшное? Что на нас напали орки и люди.
-Люди? Не может быть.
-Так и было, поэтому я и напал на тебя. Решил, что это вы и есть,- повел плечами Мартин.
-Эх, мост был разрушен, из-за этого опоздали. Проклятье!
-Вы не виноваты. Мост нечисть разрушила, по нему-то она и перешла на этот берег. Сюда, чуть-чуть осталось,- они завернули в самую чащу. Там горел тусклый огонек, на земле были растеряны одеяла, куртки, любые тряпки на которых лежали дети, рядом сидели их родители, с красными уставшими глазами и без капли сна. Мартина встретили встревожено. Олдена дружелюбно и сразу отвели к Гарисону. Он лежал на тонкой простыне, рядом сидело три женщины, которые смачивали его лоб холодной водой. Кожа мужчины сильно обгорела, вплоть до черноты. Глаза с трудом раскрыты, красные, он почти не моргал. Тело заметно дрожало. Олден сел рядом и тихо спросил:
-Как ты?
Гарисон скосил глаза, не в силах повернуть голову.
-Олден,- его губы расплылись в слабой улыбке,- Рад тебя видеть. Я боялся, что что-то случилось.
-Случилось, на вас напали, а мня не было рядом,- хмуро ответил он.
-В этом нет твоей вины. Это я виноват, не раскусил их коварный план. Рано обрадовался. И видишь, как вышло.
-Но почему они на вас напали? И как?
Гарисон шумно втянул воздух и закашлялся.
-Из-за наследницы. Кто-то им наплел, что она скрывается у нас.
-Пропавшая принцесса? Но о ней никто не слышал уже одиннадцать лет!
-Да, но Фобос ищет ее,- Гарисон перешел на шепот,- Говорят, в ней таится сила, способная противостоять его силе.
-Но с чего они взяли, что она здесь?
-Не знаю. У нас нет детей в возрасте одиннадцати лет. И девочек мало. Но Фобосу она нужна, и боюсь, как только он ее найдет, тут же убьет.
-То есть получается, если мы найдем пропавшую наследницу, война закончится? Хватит ли ей сил выйти против брата?
-Не знаю. Но это единственный шанс. Одних наших сил не хватит. Получается, она наша единственная надежда.
Олден замолчал, задумавшись. Гарисон был прав, только пропавшая наследница сможет прекратить войну. Народ ее примет. Да и Фобоса так просто не остановить.
-Но где ее искать?
-Не знаю, друг. Никто ничего толком не знает. Она может быть где угодно, возможно ее уже нет в живых или она больна. Разное могло случиться за одиннадцать лет.
-Эх, от этого не легче.
Повисло напряженное молчание. Гарисон тяжело дышал, иногда вырывался мучительный стон и женщины меняли повязку. Олдену было трудно видеть друга таким, он не знал что сказать, не знал чем помочь. Говорить, что все будет хорошо? Или лучше не стоит?
-Я знаю, о чем ты думаешь. Ты жалеешь меня, не надо. Пообещай мне вот что: я скоро умру, я знаю, пообещай взять моих людей с собой. Одним им не выжить.
-Обещаю,- Олден протянул ему руку и тот крепко пожал ее,- Даю тебе честное слово.
Гарисон облегченно закрыл глаза, лицо его выражало спокойствие. Он был благодарен Олдену и мог не волноваться за судьбу своих людей, он верил ему, как самому себе.
Гарисон умер утром. Просто не проснулся. То же спокойное выражение лица, вид безмятежности. Думаю, он умер с легким сердцем, позаботился о своих людях, не оставил их одних, умер, выполнив свою главную миссию, как командира. Олден долго сидел у тела покойного друга. Слез не было, но в душе появилась дыра, какая-то опустошенность, чувство невозвратимой потери. Он смотрел на его закрытые глаза, обгорелую кожу и пытался вспомнить его другим, жизнерадостного красивого мужчину, стойкого и храброго, справедливого и благородного. Ему было стыдно, что он позабыл, как Гарисон выглядел до всего этого. Командира хоронил весь лагерь, женщины плакали, дети прижимались к матерям, мужчины с уважением склонили головы, все молчали. В душе все благодарили Гарисона за помощь и защиту в тяжелые времена, невозможно было представить, что делать без него. Некоторые смирились и готовы были идти с Олденом, но были и такие которые ревностно отнеслись к новому командиру, на что мужчина холодно ответил.
-Я пообещал Гарисону, что позабочусь о его людях, предоставлю им кров и пищу, возьму под защиту. А идти со мной или нет, решать лично каждому. Силой заставлять я не собираюсь, мне не нужны мятежники в лагере, все должны быть во мне уверены, все должны стать одной семьей. Единоличникам у меня не место.
Никто не ответил. После этих слов те, кто согласился идти с Олденом, зауважали его еще больше, а те, кто был против, только обозлились. Каждый из последних, сам метил на место командира лагеря, а конкуренция и зависть сильнее голоса разума.
Олден решил выйти на следующий день. Люди собирались, атмосфера была напряженной, все молчали. Каждый пережил много плохого за последние дни. Олден это понимал и никого не торопил, трудно прощаться с местом, которое стало тебе домом. Тем более из зеленых лесов и полей они перебираются в голое ущелье, где с красками проблемы, лишь бледно коричневая почва с небольшими пучками травы. Но главное это место было безопасно.
Никто не ожидал третьего нападения нечисти. Они атаковали неожиданно, замкнули повстанцев, так что отступать было некуда. И их было куда больше. Олден приказал женщинам и детям встать рядом с друг другом, а мужчинам, взяв их в круг, защищать. Бой был не равный, многие не то что не владели оружием, а просто его не имели, все осталось в сожженном лагере. Олден приготовился драться и велел никому не выходить, а защищать свое место, чтобы нечисть не пробралась к женщинам и детям. Повстанцы так и сделали, все повиновались. Начался бой, тишину пронзили душераздирающие крики и детский плач. Кровь сродни дождю капала на землю, звон мечей спугнул всю живность в лесу. Олден дрался на поражение, не задумываясь, он кромсал нечисть, отрубая все, что попадется под меч. Рядом плечом к плечу сражались повстанцы, не слажено, мешая друг другу. Родриго толкнул свой же и он упал. Олден прикрыл товарища. Повстанцы из лагеря Гарисона действовали не разумно, поддаваясь горячности, атаковали с боевым кличем и проигрывали. Землю устилали трупы людей. Нечисть прорвала защиту, но внутрь круга не пошла, стала добивать мужчин. Олден приказал разгруппироваться. Он прыгнул вверх, занося меч для удара, и вонзил его в плечо нечисти. Тот с шумом разрубил ключицу и остался в теле. Мужчина, не мешкая, залез на орка и, достав из пояса запасной кинжал, вонзил ему в шею, попав точно в сонную артерию. Так он сделал еще с пятью, просто прыгал с одного на другого, делая точные смертельные удары в шею. Остальных добили повстанцы. Это была победа, но какой ценой. Пали почти пятнадцать мужчин, шестеро из отряда Олдена. Женщины сидели в крови, прижимая к груди испуганных детей. Трава залита кровью, головы несчастных разбросаны по поляне, их пустые мертвые, полные ужаса глаза вгоняли в ужас. Олден вложил меч в ножны и приказал всем уходить.
-Уходить!? Мы что их вот так бросим!?- завопил мужчина из отряда Гарисона. Светлая, почто мертвая бледность кожи, маленькие раскосые глаза и нос, тонкие, словно две палки губы. На голове яркая проплешина.
-Им уже не помочь, они мертвы,- хмуро ответил Олден,- Надо уходить, нечисть может вернуться.
-Мы должны их похоронить! Они сражались под твоим руководством и погибли! Да какой ты командир!? Ты потерял половину своих людей в первом же бою и еще не хочешь оказать им должной чести!
-Бой был неравный. Я согласен это были храбрые достойные воины, заслуживающие другой смерти, но у нас нет времени хоронить каждого. Нужно спасти тех, кто еще жив. Поэтому надо уходить.
-Никуда мы с тобой не пойдем! Люди, взгляните вокруг, одни трупы! И это по вине того, кто обещал защитить нас! Вы, правда, хотите такого командира!?
Люди замешкались, женщины отводили красные глаза. Каждому было больно смотреть на тело своего любимого и самого родного человека. Дети плакали. Но повстанцу все же удалось вселить сомнения в слова Олдена. Тот это сразу заметил.
-Вас никто не заставляет идти со мной. Я уже говорил, если вы в меня не верите, то вам у меня нечего делать. Кто со мной?
Вперед вышли оставшиеся четверо из его лагеря и встали за спиной командира, готовые полностью слушаться. Остальные не спешили идти. Олден был спокоен, он, молча, стоял и ждал. Из толпы вышел Мартин, его плащ залит кровью, а на щеке сиял глубокий порез. Он подошел к нему и улыбнулся.
-Я с тобой, друг,- они крепко пожали руки и Олден кивнул. За Мартином вышли мужчина и женщина, они готовы были идти с ними. Но больше никто не согласился.
-Это ваш выбор и я его уважаю. Желаю удачи.
Олден махнул рукой и его отряд пошел обратной дорогой.