С Чистого Листа.

Джорис тихо сидел, скрестив руки на груди, опустив голову и закрыв глаза. Он либо глубоко задумался, либо задремал, просидев у постели Элис несколько часов. Он был тем, кто нашёл её без сознания и раненой в её покоях после того, как дворцовая стража подняла тревогу и начала поиски пропавшего Элиакуба, но ни куба, ни Килби, ни драконов нигде не было видно.

Несмотря на то, что снаружи её покоев в качестве меры предосторожности была выставлена охрана, она оставалась в состоянии повышенной готовности. Джорис, назначил себя присматривать за девушкой-элиатропом на случай, если она попытается сбежать после пробуждения. Он сомневался, что она это сделает. Было очевидно, что на неё напал кто-то неизвестный, об этом свидетельствовали свежие бинты, обмотанные вокруг её груди. И хотя Килби и молодые драконы пропали, она всё ещё находилась на территории дворца. Было ли это так, как раньше, когда Адамай и Юго пробрались в лес с Элиакубом, чтобы использовать его силу, но вместо этого вылупили детеныша Гругалаграна и привели Килби сюда? Вырубленные охранники и раненый Элиатроп не соответствовали этим предположениям; это было гораздо менее невинно, чем то, что братья захватили Элиакуб, никого не поставив в известность.

Джорис пытался сложить головоломку, пока шли часы, но другие тоже пытались. Представители, присутствовавшие на Совете двенадцати, были разбужены поднявшейся тревогой и собрались в тронном зале, чтобы обсудить тревожное развитие событий. Пропавший Элиакуб был главной темой обсуждений и споров, поскольку для большинства гостей это было единственной целью посетить встречу в Садиде. Ночь и день прошли бесконтрольно, возмущение достигло своего апогея, в то время как обвинения продолжали накапливаться, а несколько представителей продолжали колотить друг друга по головам. Элис всё это время оставалась без сознания, оставленная на попечение охранников и мастера Бонты после того, как ей обработали рану. Её лихорадило, она ни на что не реагировала и не произносила ни слова, ей снился тяжёлый сон, и она испытывала боль от нанесённых ей повреждений. Тот факт, что ответов не было, только усиливал нынешнее разочарование. Люди теряли терпение от ожидания.

В нарастающем напряжении, ожидая, когда проснётся женщина-Элиатроп, Джорис размышлял. Меньше всего ему хотелось обвинять Элис в какой-либо причастности к пропаже Элиакуба Элис, но с момента появления Килби она вела себя замкнуто и странно. Джорис не мог понять причин изменения её поведения, поскольку она намеренно держала всё в себе, в то время как дистанция между ними становилась всё больше. Он не мог избавиться от ощущения, что король Элиатропов завладел ею, от которого она не могла избавиться, и это подозрение росло в течение последних нескольких недель, если не больше, чем этой ночью. Однако накануне, в дворцовых садах, всё было по-другому. То, как она поблагодарила его, дало ему проблеск надежды на их зарождающуюся дружбу, как и тогда, когда он последовал за ней в лес, где она проверяла свои способности и выглядела чрезвычайно счастливой. Забрал ли король Элиатропов Элиакуб по собственной воле или кто-то заставил его это сделать? Была ли Элис частью плана, если таковой действительно существовал? Где сейчас Элиакуб?

Громкий вздох, вырвавшийся у Элис, заставил его приоткрыть один глаз, продолжая притворяться спящим, чтобы он мог наблюдать за испуганной женщиной. Она лежала в холодном поту, широко раскрыв глаза и хватая ртом воздух, с выражением ужаса на лице, как будто очнулась от страшного ночного кошмара. Прошло несколько секунд, пока она пыталась прийти в себя, прежде чем резко села и, отбросив одеяло в сторону, выскочила из кровати с испуганным видом. От резкого движения её грудь пронзила жгучая боль, заставившая её согнуться и наклониться вперёд, схватившись за край кровати, чтобы удержаться на ногах. Удержав равновесие, она инстинктивно прижала руку к перевязанной груди, и на её лице замешательство смешалось с затравленным выражением, прежде чем оно сменилось горечью.

Она вспомнила. Она слишком хорошо помнила, почему ей было больно.

Элис резко втянула воздух сквозь зубы, чтобы не обращать внимания на жгучую боль в груди, и напрягла мышцы, чтобы встать, не желая терять времени. Как долго она была без сознания? Её бирюзовые глаза метнулись к окнам, когда она осознала, что уже не темно, прежде чем её взгляд упал на маленькую фигурку, сидящую у кровати. Её раздражённое выражение лица смягчилось, когда при виде мастера Джориса среди страха и беспокойства появилась нерешительность, но она решительно отвела взгляд, чтобы не потеряться в другой боли. Боль, исходящая из сердца. Она вскочила с кровати и поспешила к двери, отчаяние преследовало её по пятам. Она должна была найти Килби, прежде чем он что-нибудь сделает с кем-нибудь из мальчиков или погубит этот мир с помощью Элиакуба.

- Куда, по-твоему, ты направляешься?

Она резко остановилась, когда неожиданно раздался голос Джориса, заставший её врасплох. Он все это время был в сознании? Она надеялась, что это не так, чтобы она могла ускользнуть незамеченной и исправить причиненное зло, не вовлекая никого другого. От собственного нежелания она вздрогнула и не смогла ответить, пока не схватилась за бинты, туго обмотанные вокруг груди.

- Чтобы найти Килби. - честно призналась она, не осмеливаясь взглянуть на того, кто самоотверженно присматривал за ней с тех пор, как они встретились. Стыд и страх, которые она испытывала, приковывали её к месту.

- Он ушёл.

От его ледяного ответа у неё перехватило дыхание, от нарастающего страха, вызванного шоком, она задрожала, а колени ослабли.

- А-а дети?.. - Богиня, пожалуйста. Пожалуйста, пусть дети будут в безопасности.

- Они тоже ушли.

Элис прикрыла рот рукой, когда мир рухнул у неё из-под ног от подтверждения её страхов, а растущее недоверие и гнев только усилили боль в груди. Она рухнула на пол после того, как у неё подогнулись колени, когда почувствовала, что вся энергия покинула её, а пережитый шок заставил её оцепенеть.

- Я... я не смогла... я опоздала. - прошептала она, сидя на полу, сгорбившись, и слёзы хлынули из её глаз, прежде чем она повторила со сдавленным рыданием - Я опоздала.

Она пыталась взять себя в руки, но попытка сдержать свои чувства закончилась неудачей, когда маленькая рука коснулась её спины и задержалась там.

Ей стало плохо, очень плохо...

- Расскажи мне, что произошло, Элис. - сказал Джорис, опустившись на колени рядом с ней, и серьёзный тон, которым он говорил раньше, больше не звучал, уступив место беспокойству.

То, как она сломалась и задрожала рядом с ним, было достаточным доказательством того, что она не была соучастницей в таинственном деле о пропавших Элиакубе и Короле Элиатропов. Он был совершенно уверен в её невиновности. Если у неё и было какое-то намерение уйти, то только для того, чтобы найти пропавших детей дракона и вернуть Элиакуб, а не по какой-то более мрачной причине. Он наклонился ближе, не зная, как успокоить Элиатропку, кроме как остаться рядом и не подгонять её дальше.

Слезы потекли по её щекам, когда она отняла руку ото рта и положила её на пол, чтобы не упасть, поскольку беспокойство о том, что может случиться с детьми и остальным миром, было слишком сильным, чтобы она могла с ним справиться. Она искала слова, чтобы ответить Джорису, и недавние воспоминания нахлынули на неё с новой силой. Сколько времени прошло с тех пор, как Килби вырубил её?

- Я... я нашла Килби, который ждал меня после того, как Рената и Канар проводили меня в мои покои, - запинаясь, пробормотала она, пытаясь навести порядок в мысленном хаосе - Он... он говорил об освобождении нашего народа без помощи или согласия Совета. Он хочет оставить этот мир позади, забрать меня и детей с собой... Я умоляла его передумать, и тогда... он... Он показал мне Элиакуб. Он был у него.

Джорис молча кивнул в знак согласия. Охранники, стоявшие у палаты Дофуса, упомянули, что Килби подошёл к ним, прежде чем разогнать их и вырубить наповал, а куб исчез к тому времени, как охранники пришли в себя.

- Я... я сказала ему, что неразумно забирать Элиакуб, пока переговоры ещё продолжаются, но он был полон решимости осуществить свой план. Он хотел, чтобы я присоединилась к нему, но я... Я отказалась. - тихо произнесла она с дрожью в голосе, когда отчетливо вспомнила тот момент - Он не воспринял мой отказ легко.

Её губы сжались, когда она прикоснулась к бинтам с раскаянием и злобой, воспоминание о жгучей боли и ослепляющем свете во время нападения усилило боль, всё ещё ощущавшуюся в её груди.

- Дети... - приглушенно произнесла она и опустила голову, признавая своё поражение, держась рукой за пол.

- Шилби в безопасности с Альбертом... но Адамай и Гругалорагран пропали. Никто не смог найти их следов. Говорил ли тебе Килби, куда бы он тебя отвез, если бы ты пошла с ним?

Для неё было облегчением узнать, что младенец Элиатропа в безопасности, но драконы...... Словами было не описать нарастающий гнев, который она чувствовала внутри себя. Без Элиакуба невозможно было сказать, куда делся Килби и что он делал.

- Нет. - она покачала головой и стиснула зубы, почти прорычав это слово, пытаясь сохранить спокойствие.

Ей нужно было ясно мыслить, но справиться с этим было непросто, так как её раздирали беспокойство и горе. Она схватила руку Джориса, лежавшую у неё на плече, и крепко сжала её, страшась последствий, которые такой поворот событий может иметь для всех. Она не знала, что делать.

- Как и в прошлый раз, - сказал мастер в капюшоне, наклонившись к ней чуть ближе - Жители Садиды ждали, когда ты проснёшься, но, в отличие от прошлого раза, они недовольны. Совет требует ответов, Элис, и на данный момент ты единственная, у кого они есть. Они обратятся к тебе, чтобы успокоить свои тревоги, но будь осторожна... Нельзя отрицать, что некоторые обвинят тебя в предательстве. Исчезновение Элиакуба, его величества Килби и драконов вызвало большое недоверие к вашему народу.

- Я понимаю... - прошептала она, слегка кивая, и светлые локоны, выбившиеся из-под капюшона, закачались в такт движению.

Вот почему она предупреждала Килби, чтобы он не продолжал свой план. Он настроил весь мир против себя и любого другого Элиатропа одним-единственным действием. Сначала попросить о помощи в обмен на силу и знания Элиакуба, а затем исчезнуть вместе со всем этим, было худшим, что он мог сделать. Теперь он готов был уничтожить и этот мир, просто чтобы забрать попавших в ловушку детей-элиатропов в путешествие по Кросмосу. Это было уже слишком.

- Я возьму на себя ответственность за своих людей. - тихо сказала она, поднимая голову, чтобы посмотреть на Джориса сквозь пелену слёз - Я не позволю Килби разрушить наше будущее здесь, в этом мире. Я этого не потерплю...

Джорис понимающе кивнул, прежде чем подняться и оглянуться на дверь.

- Я сообщу королю Окхарту о твоём пробуждении. Я предлагаю тебе приготовиться к тому, что может произойти, Элис.... просто знай, что ты в этом не одинока. - он отошёл от неё, чтобы сообщить новость в тронный зал, но замедлил шаг, когда ему в голову пришла одна мысль. Он лишь слегка повернул голову, как будто хотел оглянуться через плечо, и сказал спокойным тоном. - У вашей двери выставлена охрана. Однако я знаю, что у вас есть другие способы покинуть свою комнату, если вы этого пожелаете. Пожалуйста, не принимайте их во внимание...

Он не стал дожидаться её ответа и ушёл, чтобы сообщить об этом королю и его раздосадованным гостям, оставив Элис наедине с собой и неприятностями.

Её глаза были устремлены в пол, страх, который она испытывала, окутывал её невидимым коконом. Больше всего она беспокоилась не за себя, а за судьбу своего народа, Адамая и Гругалораграна, этого мира и его обитателей. Что с ними может случиться? Если Килби продолжит осуществлять свой план, что она сможет сделать, чтобы остановить его? У него был Куб Элиакуба, а у нее была только вера, что в общем-то ничего не значило. Но Джорис был прав. Людям нужен был козёл отпущения, кто-то, кто ответит за совершенное тяжкое преступление, и на данный момент это была она, а всё потому, что она была доверенным лицом Килби и единственным взрослым элитропом, присутствующим в настоящее время в Садиде.

Она заставила себя подняться, стараясь не обращать внимания на боль под бинтами, и собраться с силами, чтобы справиться с проблемами, с которыми ей пришлось столкнуться, отказываясь бежать. Она не могла и не хотела этого делать. Вместо этого она молча оделась, в то время как мысли без передышки приходили ей в голову. Она надеялась, что представители Двенадцати учеников и народов проявят благоразумие и не осудят невинных детей-элиатропов за действия одного человека. Если бы был шанс спасти этот мир и вернуть сюда заблудших детей, она ухватилась бы за него обеими руками. Она действительно не верила в жертву, на которую был готов пойти Килби, и не могла понять, почему предполагаемый король хотел использовать энергию этого мира, чтобы найти себе дом в другом месте. Если они когда-нибудь где-нибудь поселятся... Это был их дом раньше, так почему он не мог таким остаться? Она отказывалась слишком глубоко задумываться об этом. Не было смысла гадать, что может случиться, пока этот мир остаётся таким, каким он был. Главным приоритетом было найти Килби и остановить его.

Стук в дверь заставил её подняться с кровати, и она приколола серебряной брошью вуаль, закончив одеваться в самый последний момент. Её нервы дрогнули, когда она посмотрела на открывающуюся дверь, и Джорис кивнул ей с облегчением, потому что она всё ещё была в своей комнате, а не обнаружила, что она пуста. Бонтарианский мастер вошёл первым, хотя за ним следовал камергер Тофдру с двумя охранниками, а пожилой Садида выглядел немного растерянным, не зная, куда идти, из-за всей этой растительности, скрывающей его лицо.

- Мисс Элис, Совет готов принять вас. - сказал камергер после того, как выяснил, где в комнате находится женщина-элиатроп, а не принял её за дверной косяк, как делал это раньше несколько раз.

Охранники, стоявшие позади Тофдру, как только он закончил говорить, решили не терять времени даром и не рисковать и направились к Элис.

- Кое-кто из э-э-э... Совета попросил связать тебя, - с легким колебанием объяснил Тофдру, после того как один из стражников протянул элис короткую, но толстую лозу, а другой встал позади неё с копьем наготове - Это для общей безопасности, включая твою собственную.

Она поморщилась, услышав объяснение, но кивнула в знак согласия, прежде чем поднять руки и показать их ожидающему охраннику. Она поняла, хотя отсутствие доверия и задело её. Стражник быстро справился со связями, лоза, которую он держал, крепко обвилась вокруг запястий и пальцев Элис, пока не затвердела. Она не смогла бы разорвать их своими силами или создать какие-либо порталы, не говоря уже о том, чтобы использовать свое вакфу, не поранившись. Она была совершенно беззащитна. С тяжёлым чувством в животе она смотрела на фигурную древесину, которой были связаны её руки, и прерывистое дыхание, которое она делала, не могло успокоить её. Она больше не контролировала ситуацию и свою судьбу.

- Я готова. - тихо сказала она, стараясь держаться уверенно, сомнения и страх, которые она испытывала, мешали ей притворяться сильной.

Тофдру кивнул и знаком велел стражникам следовать за ним и отвести связанного Элиатропа в тронный зал, где с нетерпением ожидали собравшиеся люди, а маленький посол замыкал очередь. Молчаливое шествие к предстоящему судебному процессу, однако, замедлилось из-за нежелания Тофдру, когда в поле зрения появилось знакомое лицо и заставило Садиду сбавить темп. Элис оторвала взгляд от своих связанных оковами рук и посмотрела сквозь пшеничного цвета челку, когда послышался счастливый детский лепет, и знакомое лицо, остановившее маленькую группу, принадлежало не кому иному, как Альберту.

- А-а-а, Альберт, - сказал Тофдру, потратив некоторое время на то, чтобы правильно угадать имя Энутрофа, прежде чем слегка наклонить голову и постучать посохом по полу - Мы направляемся в тронный зал, да.

- Я знаю, - торжественно кивнул Альберт, прекрасно понимая, что прервал что-то важное.

Он услышал новость накануне вечером и после того, как некоторое время расхаживал по комнате своих сыновей и беспокоился о будущем своих детей, он больше не мог сидеть сложа руки.

- Я хотел бы поговорить с Элис, если можно?

Его голос звучал скромно, когда он брал Шилби на руки, малыш пытался дотянуться до Элис, не обращая внимания на происходящее. Глаза энутрофа с некоторой надеждой обратились к Джорису, хотя они не обменялись ни словом. Мастер Бонты ничего не мог сделать в этой ситуации, и Альберт знал, что это правда.

Тофдру запнулся, услышав просьбу Альберта, не уверенный, стоит ли ему соглашаться, поскольку это было не совсем в порядке вещей, да и времени было недостаточно. Он немного смущенно кивнул, обдумав это, и сделал шаг в сторону, чтобы дать Альберт разрешение поговорить с женщиной-элиатропом, хотя охранники по-прежнему стояли у неё за спиной. Они пристально следили за каждым её движением, скептически относясь к приближающимся мужчине и ребенку, не доверяя им полностью после того, что произошло.

Элис немного выпрямилась, когда Альберт подошёл ближе, и стыд, который она испытывала из-за своего нынешнего положения, ясно проявился, когда она крепче прижала связанные руки к животу. Хотя она не сделала ничего плохого, на её плечах лежало множество обвинений, и она испытывала чувство вины за то, что не смогла предотвратить случившееся. Из-за этого будущее сыновей Альберта было неопределённым... Ей было приятно осознавать, что приёмный отец её собрата-элиатропа не пострадал во время всего этого испытания и что Шилби находится в безопасности под его опекой, но это не избавило её от страха и стыда, которые она испытывала.

- Ты заставила нас поволноваться. - мрачно сказала Альберт, не в силах подобрать слов, чтобы пожелать Элис удачи, с чем бы ей ни пришлось столкнуться в суде.

Он смотрел на её бинты и деревянные кандалы со сдерживаемым предубеждением, не соглашаясь с тем, как с ней обращались, но благоразумно держал свои возражения при себе. Вместо этого он взял Шилби на руки, чтобы передать его Элис, и сказал, чтобы сообщить ей и, надеюсь, облегчить её беспокойство:

- Он скучает по своим братьям, но он хорошо себя вёл.

- Шилби... - она слабо улыбнулась, протягивая к ребёнку связанные руки, прежде чем улыбка стала шире, невинность ребёнка согрела её сердце, хотя и ненадолго.

Её улыбка потускнела всего за несколько мгновений, когда она осознала реальность и серьезность ситуации, после того как маленькие пальчики Шилби погладили её деревянные оковы, напомнив ей, что ещё многое предстоит сделать. Она подняла взгляд на того, кто держал на руках младенца-элиатропа, и по выражению его глаз было видно, что он чувствует. Он беспокоился за своих детей, возможно, даже больше, чем она. Для такого крупного мужчины у него было сердце такого же размера. Его забота о других была безусловной и достойной восхищения. Почему Килби был настолько слеп, что не видел, насколько полон жизни этот мир, сколько любви одно существо может испытывать к другому...? Почему он не захотел участвовать в этом?

- Мы будем ждать тебя, не так ли? - спросил Альбер у Шилби, перекладывая младенца на руках, а затем посерьёзнел - Может, Юго здесь и нет, Элис, но я знаю, что он бы поддержал тебя. У него всегда было развито чувство справедливости и любовь ко всему живому. Он умел видеть невиновность в других, независимо от того, что они совершили...

Голос Альберта затих, когда ему стало слишком трудно говорить о Юго. Мальчик был где-то в другом месте, выполняя задание, которое больше не было ясным, в неизвестном месте. Это могло быть ловушкой, подстроенной Килби с самого начала, и они позволили Юго попасть прямо в неё. Это была тяжелая мысль...

- Альберт... - тихо сказала Элис, чтобы привлечь его внимание и заставить его посмотреть на неё, и улыбка, которую он выдавил из себя, не осталась незамеченной, как и то, как он крепче прижал к себе Шилби - Я буду защищать твоих сыновей, клянусь. Я буду бороться за них и за этот мир изо всех сил. Я в долгу перед вами, перед всеми вами. Пожалуйста, присмотри за моим младшим братом...

Альберт многообещающе кивнул, прежде чем уменьшиться в размерах, когда Элис наклонилась вперед, чтобы поцеловать Шилби в макушку коричневой шляпы, и это нежное движение заставило его вздрогнуть. От того взгляда, которым они обменялись, лучше не стало, как и от молчания, последовавшего за тем, как она отвернулась от него, чтобы предстать перед судом, не было произнесено ни "прощай", ни "до скорой встречи". Она не хотела давать никаких обещаний, которые не смогла бы сдержать, слишком сильна была неуверенность в том, что должно произойти. Даже он не осмеливался сказать что-либо ободряющее, да и не знал, что сказать в данный момент.

Сопровождение Элис к тронному залу и собравшемуся Совету продолжалось, Тафдру вёл её вперёд, а стражники заставляли её больше не задерживаться, оставляя обеспокоенных Энутрофа и его сына позади.