Пробуждение веры - путь любви.

Глава 3.
Вернувшись домой, я поставила зонт сушиться и тут же рухнула на диван. Весь день, как ни странно, держалась бодрячком, но стоило мне прилечь, как тело пронзила острая боль, накатила волна усталости. Запульсировали виски, подступила слабость. Увы, это состояние стало моим верным спутником уже давно, и восстановление сил занимает мучительно долгое время. Бездействие в такие моменты - непозволительная роскошь.

Первым делом я стянула с головы платок и распустила волосы, наслаждаясь ощущением свободы, словно голова наконец-то могла дышать полной грудью.

- Ну как первый день в школе? - раздался неожиданный голос старшей сестры, словно возникшей из воздуха.

- Ох, даже не спрашивай, - простонала я. - Миллион раз пожалела, что не ушла после девятого класса!

- Неужели всё так плохо?

- Еще как! Ненавижу это отвратительное место! - с этими словами я снова упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

- А я тебе говорила, что нужно учиться, иначе потом будет сложнее.

- Да брось ты занудствовать! Я сейчас совсем не про учебу, - отрезала я.

Рассказать о том, что происходило на самом деле, я не решилась. Как объяснить, что уже несколько лет терплю издевательства в школе? Страх, а может быть, неспособность подобрать нужные слова, сковывали меня. Предчувствие подсказывало, что ситуация усложнится, ведь мой брат переводится в мою школу. Он раньше учился в спортивно-учебном комплексе, но после серьезной травмы оставил спорт, пообещав больше не рисковать здоровьем.

Мне не хотелось признавать, но с тех пор, как началась травля, мы с сестрой словно отдалились друг от друга. Я все чаще лгала, погружаясь в пучину депрессии, а она, в свою очередь, была поглощена учебой. Она из тех людей, которые, несмотря ни на что, добиваются поставленной цели. Сейчас ее главной целью было закончить учебу с отличием, и пока она этого не сделает, ни о замужестве, ни о каких-либо других радостях жизни не может быть и речи.

- Айша, ты уже дома? - услышала я голос мамы, проходившей мимо моей комнаты.

- Ага, - устало промычала я.

- Как дела в школе?

- Скучно. Всё по-старому, - попыталась я уйти от ответа. - Я очень устала.

- Лекарства выпила?

- Н...нет...

- И как ты собираешься чувствовать себя нормально? Ты себя совсем не бережешь.

- Да ладно тебе, я просто забыла.

- Вчера ты говорила то же самое, - в ее голосе послышались нотки раздражения.

Кто бы мог подумать, что из-за низкого гемоглобина я буду так страдать? Мама, должно быть, разозлилась, ведь мы с ней столько времени потратили на обход поликлиник и аптек, пытаясь решить эту проблему, а я так халатно отношусь к своему здоровью.

Дома, как назло, не оказалось ничего готового что бы поесть. А аппетит у меня в последнее время, зверский. Ем всё что попало под руку, как не в себе, но по прежнему остаюсь голодной. Поесть я всегда любила, но разве что в умеренных количествах, а причину такого поведения, я сказать честно, ещё сама не выяснила. Открыв холодильник, я взяла несколько яиц, и одинокий помидор. И стала работать словно над шедевром.

Разбив яйца в сковородку и добавив туда порезанный помидор, я начала колдовать над будущей яичницей. В ход пошли всевозможные специи, которые я только нашла дома. Щедро сыпала ароматные травы и острые перчики, надеясь, что это хоть немного утолит мой ненасытный голод.

- О, наконец-то кто-то решил заняться приготовлением пищи! - раздался радостный возглас брата, внезапно возникшего на пороге кухни, словно джинн из бутылки.

Что за день такой? Все решили играть в прятки и появляться из ниоткуда?

- А ну брысь отсюда! - прогнала я его, ревниво охраняя свое творение. - Это мое! Хочешь есть - ноги в руки и вперед, твори кулинарные шедевры. Мозги, кстати, тоже можно использовать.

Брат раздраженно закатил глаза, изображая оскорбленную невинность, и уже развернулся, чтобы удалиться, но я вовремя его остановила.

- Погоди-ка, а ты когда вернулся?

- Я? Да я никуда и не уходил, - ответил он с невозмутимым видом.

- В смысле? А чем ты тогда занимался все это время?

- Ждал своего звездного часа, - провозгласил он, театрально проведя рукой по волосам, пытаясь выглядеть крутым. Однако меня это только сильнее раздражало. - Мне вахью пришло, что завтра идти нужно.

Как будто вахью - божественное откровение, высший источник знания в исламской традиции, - будет заниматься такими банальными вещами. Пророк ﷺ получал через вахью важнейшие послания от Всевышнего, а не расписание завтрашних дел.

Забрав тарелку с дымящейся яичницей, я отправилась в свою комнату, мечтая наконец-то насладиться вкусной едой. И, конечно же, не забыть про лекарства на этот раз. Иначе от мамы точно будет кирдык. Включила дораму, которую начала смотреть совсем недавно. Через некоторое время на экране развернулась романтическая сцена: главный герой, словно рыцарь, защищал главную героиню от проливного дождя своим зонтом. И тут меня словно током ударило. Вспомнилось сегодняшнее утро, щеки вспыхнули, а в душе боролись смущение и злость на саму себя.

Я со всего маху стукнулась лбом об стол, за которым ела, и начала ругать себя последними словами за эти непрошенные мысли. Какая же я харамщица! Как я могла позволить себе хоть немного заинтересоваться им? Он же даже не мусульманин! Да и вообще я о нем толком ничего и не знаю...

Взгляд упал на злополучный зонт, мирно висящий на вешалке. В воображении снова возник образ Вадима.

- Валлахи, этот зонт нужно вернуть немедленно! - твердо решила я.

***

Тем временем, переступив порог родного дома, Вадим, словно сбрасывая тяжёлые доспехи, стряхнул с себя груз школьных забот. Первым делом он крепко обнял мать, это было их маленьким, но неизменным ритуалом, за которым, однако, сегодня последовал непривычный вопрос.

- Вадим, бумаги принёс? - с ноткой тревоги в голосе спросила мать, её взгляд был устремлён на сына.

- Да, мам, - коротко ответил Вадим, доставая из рюкзака сложенный лист.

- Ну хоть что-то радует в этом дне, - тихо произнесла она, принимая бумаги. Помолчав немного, она вновь обратилась к сыну: - Как дела в школе? Наверное, сложновато после такого длительного перерыва снова привыкать к школьной рутине?

- Нормально, - кротко ответил Вадим. - Ничего особенного, всё как у всех.

Говорить ему было уже нечего, по этому он отправился в свою небольшую комнату, где на кровати, среди разбросанных подушек, он обнаружил свою младшую сестру Аню. Девочка, увлечённая каким-то важным, судя по сосредоточенному выражению лица, делом, даже не заметила появления брата.

- Вадик! - радостно воскликнула она, заметив наконец Вадима. Её лицо озарила лучезарная улыбка, способная растопить даже самое ледяное сердце.

Настроение у Вадима было далеко не праздничное, но искренняя радость сестры невольно вызвала на его губах тень улыбки.

- Сколько раз просил не называть меня так, - с наигранной строгостью произнёс он, но в его голосе не было ни капли раздражения.

- Вадик! - настойчиво повторила Аня и, соскочив с кровати, бросилась к брату, обнимая его с детской непосредственностью. Вадим подхватил её на руки, и поцеловал в лобик.

- Я нашла за шкафом красивые краски и сделала картинку! - с гордостью сообщила Аня, указывая сначала на старый, слегка покосившийся шкаф у окна, а затем на стену, которая, к неописуемому ужасу Вадима, была щедро «украшена» разноцветными мазками.

Ужас заключался в том, что это были вовсе не краски, а дорогая косметика средней сестры, Анисы. И от неё, увы, почти ничего не осталось. Тени и помада бесследно исчезли, подводка растеклась по полу уродливым тёмным пятном, а тушь засохла.

Зрелище было не из самых приятных, но Вадим, собрав волю в кулак, старался не выплескивать на сестру своё раздражение.

- Аня, что ты наделала? Краски? - с нажимом переспросил он, с трудом сдерживая подступающую досаду. - Ты уверена, что нашла именно краски?

- Мне тоже показалось, что они какие-то сухие, - с детской наивностью согласилась Аня. - Поэтому я добавила немного водички.

«Господи, дай мне сил», - мысленно взмолился Вадим, чувствуя, как внутри нарастает волна отчаяния. Он осторожно опустил маленькую «художницу» на кровать и, тяжело вздохнув, сел рядом.

- Тебе не нравится? - спросила Аня, чуть-ли не плача. В её взгляде читались и страх, и разочарование.

- Рисуешь ты прекрасно, - поспешил успокоить её Вадим, стараясь говорить как можно мягче. - Но, Анечка, нужно было сначала спросить разрешения, прежде чем брать чужие вещи, особенно косметику Анисы. И рисовать на стенах тоже не стоило.

- Прости, - прошептала Аня, едва сдерживая подступающие слёзы. - Аниса со мной не разговаривает. Я хотела нарисовать красивую картинку, чтобы ей понравилось, чтобы она снова со мной играла.

В этот момент в дверях показалась мать.

- Дети, обед готов! - позвала она.

- Извини, мам, я уже ухожу, - ответил Вадим, вставая с кровати.

- Но ты же только пришёл, - удивилась мать.

- Дела, мам, незаконченные дела, - уклончиво ответил Вадим. - Если что, звоните.

Он присел на корточки, что бы рассмотреть фирму испорченной косметики, и уточнить её цену. И сфотографировав их на камеру телефона, собрался уходить.

Эти «незаконченные дела» были его постоянной подработкой. Днём он развлекал детей на праздниках, прячась за масками различных персонажей. Вечером же, до поздней ночи, работал официантом в восточном ресторане.

Такая напряжённая жизнь была вынужденной мерой. Семья Вадима переживала непростые времена после банкротства, и ему приходилось брать на себя практически всю финансовую ответственность, так как больше никто не в силах был этим заниматься.
Мать изо всех сил старалась ухаживать и обеспечивать семью выполняя нелёгкую работу технички в больнице, а отец с недавних пор только и занимается, что с алкоголем ведётся. От-таких людей, в принципе то и нечего ожидать.

Перед уходом Вадим протянул Ане свой старый кнопочный телефон.

- Если папа вернётся, - сказал он, глядя сестре в глаза, - сразу позвони мне. Помнишь, какие кнопки нажимать?

Девочка серьёзно кивнула, её грустные глаза следили за каждым движением брата. Попрощавшись с Вадимом, она снова погрузилась в свои мысли, и лёгкая грустинка вновь промелькнула на её лице.