VI. Сияние звезд

— Так, теперь главное добавить всей этой тархистанской кутерьмы в правильных пропорциях, — Джейсон достал стеклянный сосуд и почерпнул аджику серебряной ложкой. — Немножко перца, соли и вон того соуса. Пит, подай, будь добр.

— Что-то ты слишком увлекся всем тархистанским, — Питер подал миску со сделанным Джейсоном сливочно-грибным соусом и встал, облокотившись на шкафчик. — Я думал, то, что случилось три года назад, отбило у тебя желание бывать в Тархистане, есть тархистанскую еду и вообще вспоминать о ком бы то ни было.

— Ну если ты делаешь намеки на боевые искусства, то они исконно орландские, — не отвлекаясь от готовки, сказал Джейсон. Он засучил рукава и принялся размешивать то, что у него получилось, руками. — А еще я просто очень люблю мясо, особенно острое. И вот, гляди, у нас с тобой острое куриное мясо, — Джейсон весело улыбнулся. Питер с ума сходил от беспокойства за близких, отправившихся на миссии, а за жену и дочь — в особенности, так что ему требовался кто-то, кто будет отвлекать его от тревог, вот Джейсон и Сьюзен и взяли на себя эту ношу.

— У нас через два дня королевская охота, там и наешься мяса, — Питер принюхался к блюду и улыбнулся. Резкий острый запах был приятным, в животе проснулся аппетит, а довольный Джейсон сел за кухонный стол и принялся наблюдать за кипящим и бурлящим соусом, истончающим терпкий аромат. — Не хочешь всё же съездить в Тархистан?

— Я не хочу видеть человека, который сделал столько зла моим близким и который приказал умалишенному мальцу меня убить, — отмахнулся Джейсон. Ему всё еще было больно говорить о том, что он когда-то... ушел. И, наверное, боль не уляжется никогда. — Так что если я туда и поеду, то только по каким-то неотложным делам. Но мясо они готовят вкусно, этого не отнять.

Питер и Джейсон решили устроить ужин остатком своей не разъехавшейся семьи. Наготовили острого мяса, несколько салатиков и достали из погребов хорошего красного вина. Когда в доме гости, частенько бывает не до того, чтобы побыть друг с другом, однако, обернувшись, чтобы встретить сестру, Питер обнаружил вошедших на кухню Дилара, королеву Севару, принцессу Амину и принца Наяза. Ну и... Хавву под руку с Хасаном.

— Что это за чертовщина? Что они здесь делают? — спросил Питер, отведя Сьюзен в сторону.

— Маргарет проговорилась Амине, что у нас будет семейный ужин, а она проговорилась родителям. Не отказывать же! — Сьюзен разделяла мнение и негодование брата, но делать было нечего, будет верхом неприличия прогнать собственных гостей. — Я рада, что мы собрались здесь сегодня такой дружной компанией, — сказала она, повернувшись к тельмаринам с широкой улыбкой. — Конечно, не та обстановка, к которой вы привыкли, но для нарнийцев...

— О, всё чудесно, нам как раз не хватает такой теплоты и семейности, — заверила Севара, и Сьюзен испытала облегчение. Дилара пока развлекали разговорами Рилиан и Каспиан.

Джейсон тем временем зажег свечи и расставил посуду. Хасан повернулся к нему с усмешкой и прошептал:

— Вы не могли бы дать мне побольше салфеток? Боюсь, блюда выглядят жирноватыми.

Джейсон приторно улыбнулся уголком губ и хмыкнул.

— Боюсь, у нас сегодня самообслуживание, — сказал он и откупорил бутылку вина, пока Лилиандиль и Питер расставляли последние тарелки и столовые приборы. Хавва встала, чтобы помочь, но Лили настояла на том, что ничего не надо. Эту женщину видеть в замке не хотелось, не то, что давать ей в руки свои вещи.

Хасан набросился на салат, не обращая на жену никакого внимания, и она скучающе смотрела по сторонам. Вот Рилиан накормил Эльзу с вилки и кусочек мяса улетел на платье, Дилар и Севара глаз друг от друга и от детей не отрывали, Наяза заставили ухаживать за Маргарет, Лилиандиль и Каспиан не отрывали друг от друга глаз, Джейсон накладывал Сьюзен салат и целовал ее в щеку, эти голубки... кажется, вернуть любимого мужа с того света проще, чем для Хаввы стать счастливой. Питер тоже был один и смотрел на свою семью с белой завистью в глазах, а потом обратил внимание на такую же одинокую гостью, улыбнулся ей и предложил вина.

— Я бы не отказалась от горячего, — Хавва застенчиво опустила глаза. Она сразу узнала блюдо, которое приготовил Джейсон, ведь в детстве часто видела его на своем столе, еще до первого своего замужества. — Ваше Величество, король Джейсон, — обратилась она к Джейсону, и тот наконец оторвался от глаз Сьюзен и весело повернулся к гостье, — всё вышло очень вкусно, почти как в моем детстве. Только здесь есть, э... грибы?

— Да, я добавил сливочно-грибной соус, — ответил Джейсон, весьма польщенный. Он постарался забыть хотя бы на время о том, что Хавва сделала и что она тархистанка, которая участвовала в покушении на его близких. — Рад, что вы довольны. Тархистанское блюдо никто не оценит лучше тархистанца.

— Родной, всё очень вкусно, поверь, необязательно быть тархистанцем, чтобы это понять, — Сьюзен намерено не смотрела на Хавву. Она не забыла и не собиралась. Из-за этой женщины дважды мог погибнуть Алессандро, из-за нее же и ее сынка было плохо Агнии, да и еще куче народу. Такое не прощает, хоть три года мира минет, хоть десять, хоть все пятьдесят. — И я хочу поднять тост.

Все тут же встали, сжав кубки в руках, и Питер старался поухаживать за Хаввой, чтобы она не чувствовала себя обделенной. Какой бы она ни была, закон гостеприимства — это святое.

— Наверное, мы впервые сидим с тельмаринами за одним столом с тех пор, как закончилась свадьба в Теревинфии, — королева улыбнулась нежно и искренне при взгляде на Севару и Дилара и почти оскалилась, когда посмотрела на Хасана и Хавву. И та почувствовала себя неловко под натиском серых жестоких глаз. — Кто бы что ни говорил, но эта война в какой-то мере объединила весь мир против зла, и пусть не все и сразу поняли, к кому хотят примкнуть, — Сьюзен снова зыркнула на Хавву и подняла кубок выше, — но мы все снова здесь и дружны, несмотря на некоторые разногласия. За нас!

— За нас! — хором поддержали остальные. Милое семейное торжество продолжилось веселыми разговорами. Джейсон то и дело шутил, а Эльза поддерживала, Амина и Маргарет кружились в танце без музыки и смеялись, Лили и Сьюзен периодически переговаривались с королевой Севарой о тельмаринской моде и украшениях, давали друг другу советы, Хасан то и дело отвлекал брата и Каспиана, Питер тоже не молчал и периодически присоединялся то к одному разговору, то к другому.

И только Хавва сидела в полном одиночестве. Последней каплей стало то, как Эльза подходит к отцу и крепко-крепко обнимает его, а потом говорит спасибо за ужин и просит научить ее готовить мясо по тому же рецепту. Джейсон прижал голову дочери к себе и поцеловал в макушку, говоря что-то вроде: «свою дочку я научу всему, чему она захочет научиться». Одинокая слеза покатилась сама собой. Сколько Хавва вкладывала в Йелмаза, сколько надежд она возлагала на него, как долго выжидала момент, чтобы поднять его на вершину, чтобы стать вместе с ним неуязвимой, чтобы они были одни друг у друга в целом мире, чтобы у нее, Хаввы, был тот, кто любит ее просто так и всегда будет предпочитать ее. Счастья в мужчинах она не нашла, но в сыне... И всё для чего? Для того, чтобы его разорвали на части дикие твари, а потом съели?! В мгновение ока Хавва прониклась отвращением и к Кэр-Паравалю, и к Нарнии, и к... Алессандро забрал у нее всё. Абсолютно всё. Не влюбись он в эту девчонку...

— Хавва, ты в порядке? — это голос Дилара. Только сейчас Хавва заметила, что Питер, сидящий возле нее, куда-то ушел.

— Да, просто голова что-то болит. Пожалуй, мне нужно выйти на воздух, — лихорадочно оправдалась она, и жилка на шее запульсировала. — Подскажите, где у вас ближайшая терраса?

— Прямо по коридору, на верхний этаж по лестнице и налево, — поджав губы, ответила Сьюзен, и Хавва тут же удалилась. — Ненавижу эту тварь, — шепот был очень тихим, но Джейсон, тем не менее, расслышал.

— Представь, что ее нет на свете, — Джейсон наложил еще салата себе и жене, — лучше уж смерть, чем такая жизнь, как у нее — с изменщиком мужем и без людей, которых она могла бы считать семьей.

— Только не говори, что ты ее жалеешь.

— Нет, я рад, что она будет долго жить, зная, что ее жизнь одинока и бессмысленна, — на миг в глазах Джейсона проскользнула та самая жестокая искра, стоило ему посмотреть на дверь, за которой только что скрылась Хавва. — Давай лучше наслаждаться ужином, — и он поцеловал руку Сьюзен, понявшую, что муж чувствует: здесь что-то не так.

*****

Хавва гуляла по коридорам дворца в полном одиночестве, сама не зная, куда идет. Иногда она встречала стражей, лордов, леди и горничных, коротко здоровалась и шла дальше. Не хотелось ни с кем разговаривать, не хотелось никого видеть, не хотелось находиться здесь. Да и вообще нигде. У Хаввы нет дома, она уже поняла это. Ни в поместье, где они с Хасаном жили долгие годы, ни в Тархистане, а уж в Гальме — тем более. А ведь совсем скоро придется поехать туда, лицезреть то, как Алессандро и Мерседес стоят рядом и милуются. Еще четыре года назад Хавва была уверена, что бедняжка Мечи плачет по углам, когда муж не приходит в их покои ночью и когда слышит, что возле него опять крутятся какие-то дворцовые девки. А когда услышала, что в королевской семье Гальмы царит идиллия, не поверила своим ушам. Алессандро — порядочный, заботливый и верный муж, который души в своих жене и детях не чает? Быть такого не может! Но когда Хавва увидела всё своими глазами, то сомнений не осталось. Ненависть закипала в душе, как жидкое золото в котле, хотелось уничтожить их всех. Но шанс потерян. Великая война проиграна, и болтались бы уже и Хавва, и Хасан на виселице, если бы вовремя не поменяли сторону. Тахир — и тот ее сменил. И до сих пор непонятно почему, всё ведь шло так хорошо поначалу.

Хавва повернула налево и оказалась в освещенном коридоре со множеством диванчиков и картин. Кто бы что ни говорил, но архитектура и интерьер Кэр-Параваля гораздо красивее, изящнее и уютнее голых каменных стен замка в Тельмаре. Только теперь Хавва заметила, что на одной из картин был изображен портрет принца Стэнли и принцессы Мии. Они счастливо стояли рядом друг с другом, обнимаясь. Рядышком висел парный портрет Каспиана и Лили, беременной. Они здесь такие молодые, наверное, тогда королева Лилиандиль ждала своего первого ребенка, принца Рилиана. Дальше Питер и Кэрол, вокруг которых золотая осень, Джейсон и Сьюзен, смотрящие друг на друга с такой искренней любовью, Люси и Эйлерт, совсем-совсем молодые. Сколько было Хавве, когда Эйлерт сказал ей, что она должна выбирать свой путь и что не должна позволять мужу так с собой обращаться? Чуть больше двадцати, кажется? Эйлерт и вовсе был мальчишкой — всего семнадцать лет. Всего-то. Именно тогда у Хаввы и зародился план, после разговора с Эйлертом.

На противоположной стене висел портрет совсем молодых еще королей и королев. Им всем здесь не больше двадцати одного. Леди Джил еще малышка — лет пятнадцать, не старше уж точно. А если пройти чуть дальше по коридору, то можно было заметить групповой портрет побольше — здесь все королевы и короли с детьми. Принцы Рилиан, Стэнли и Айдан еще дети малые, вот этот нахмуренный ребенок — скорее всего принц Гарольд, вот эта светловолосая девочка, должно быть, Эмма. Затем следовал еще один портрет, еще больше. Рилиан и Эльза стоят и обнимаются, Мия целует Стэнли в щеку, Эмма сидит одна, подле родителей, Дерек и Гарольд тоже уже взрослые. Сбоку расположились Агния и Айдан. Агния... Будь у этой тархистанки возможность, Йелмаз умер бы от ее рук.

— Они с Айданом поженились прошлым летом, — сказал кто-то сбоку, до смерти напугав Хавву. Это был Питер, стоящий чуть поодаль и рассматривающий их с Кэрол портрет, сделанный лет десять назад. — Выглядят счастливыми, несмотря на всё, что они пережили. Мой сын всю жизнь грезил об истинной любви, и кто мог подумать, что ей окажется тархистанка?

— Что ж, хоть одна тархистанка, уехавшая заграницу, стала счастливой, — она натянула улыбку. Это так странно — говорить с отцом принца, чью жену изнасиловал ее, Хаввы, собственный сын. — Прошу прощения, что смотрю на портреты. Они так хорошо и искусно выглядят, вы все здесь выглядите очень счастливыми. Я понимаю, мой сын и я сама принесли много боли вашей семье, так что... Просто смотрю на эти стены и чувствую семейную любовь, которой у меня никогда не было и не будет. Знаю, мой сын кажется вам ужасным человеком, но я любила его... Кто бы что ни говорил.

Питер слушал внимательно и внимал каждому слову. Когда Хавва обняла себя за плечи и отвернулась, он сказал:

— Почти всякая мать любит своего ребенка. Прунапризмия вот сгубила многих, чтобы помочь своему сыну, и поплатилась за это. Но она любила Рената, и я не могу ее за это осуждать, как не могу осуждать вас за то, что вы хотели для своего сына лучшей доли, чем жить в изгнании с родителями, которых ненавидит весь мир. Я не могу простить Йелмазу то, что он сделал с Агнией, как и не могу оправдать то, что вы с Хасаном хотели убить Алессандро, моего друга. Но я могу отчасти понять мотивы ваших поступков.

— Рада, что хоть кто-то их понимает. Я знаю, что на моем счету ужасные злодеяния, ложь и коварство, но что мне еще было делать? Семья ненавидела, Самира сживала со свету, муж изменял и позорил в течение долгого времени, а детей я иметь не могла. Мне нужно было как-то пробивать себе дорогу в жизни, пытаться всё исправить, — Хавва заправила длинные черные волосы, в которых уже начала появляться проседь, за ухо. — И когда у меня появился второй шанс, неужели я бы не воспользовалась им?

— Вы настолько ненавидите Алессандро за то, что он делал, что дважды пытались его убить? — Питер, конечно, искренне пытался понять, но пока что не понимал.

— О, поначалу я так радовалась, что выйду за него замуж и навсегда покину Тархистан, — Хавва горько усмехнулась и подошла поближе к Питеру. Он кивнул в сторону, приглашая выйти на террасу. — Помню всё, будто это было вчера. Брат объявил мне, что я выхожу замуж за цесаревича Гальмы, и сказал готовиться к свадьбе. О Алессандро, каким он был красивым, когда я увидела его впервые. Гордая осанка, русые и хорошо уложенные волосы, серые глаза, твердые мускулы на руках. Мне показалось, что я влюбилась, словно девчонка. Но лишь показалось, что ж, — она невесело хмыкнула. — Я скрывала от него, что бесплодна, я знала об этом. А потом он узнал обо всем и не смог мне простить то, что все его планы стать королем и спасти Гальму от сходящего с ума отца посыпались. Я пыталась что-то наладить, искренне, но увы... И конечно, я до сих пор не понимаю... Мерседес была никем, ему не нужны были от нее наследники, союзы, приданое, ему нужна была она. Алессандро так на нее смотрел... Поначалу как на объект вожделения, но потом, в Нарнии, всё изменилось. Он выискивал ее во дворце, смотрел почти без отрыва, — они с Питером наконец оказались на террасе и сложили руки на перила. — Хасан подстроил похищение Алессандро, и когда я об этом узнала, мы решились действовать сообща. Мне нужен был ребенок, у меня был один день, один шанс. И тогда я легла в постель с Хасаном, чтобы зачать этого ребенка. Алессандро вернулся, Мерседес ушла, и он... никогда его таким не видела. Не обрадовался даже моей беременности, скорее наоборот, отчаялся. Он часами мог смотреть в стену, мимолетом касаться губ, и я понимала — он вспоминает поцелуй с ней, с Мерседес. А я так и не поняла, чем я хуже нее. Почему Алессандро не смог полюбить меня, но смог ее, настолько, что ждал ее столько лет.

— Я понимаю вашу обиду, правда, — Питер никогда бы не подумал, что будет так откровенно говорить с Хаввой, женщиной, едва не захватившей когда-то весь мир. Жизнь полна сюрпризов. — Но всё же Алессандро не заслуживал того, чтобы убить его. Но даже если... За что Доротею? Она всегда была к вам добра, чем же она провинилась?

Хавва поджала губы и как-то странно поежилась, будто вспоминая о чем-то неприятном.

— Не хотела я ее убивать, но она мешала. Если бы вдруг узнали, что мой ребенок не от Алессандро, наследницей трона сделали бы Доротею, мне нужно было, чтобы даже если у кого-то закрались сомнения, все молчали бы, боясь разрухи Гальмы, как это бывает, когда династия вымирает. Все бы просто сделали вид, что всё в порядке. А Армандо... Он всё равно сходил с ума, миру лучше без него.

Снова воцарилось молчание. Питер не понимал, то ли Хавва раскаивается в том, что сделала, то ли нет. Она прищурила глаза, смотря вдаль.

— И вас нисколько не мучает совесть?

— Нет, — Хавва ответила легко и честно, поджав губы и пожимая плечами. — Я жалею лишь о том, что ввязалась в эту войну. Лучше бы я и дальше жила в этом поместье, но с живым сыном, чем в замке, но помня о мертвом. И у меня больше никогда, никогда не будет детей, как и не будет ни одного человека, которому я была бы нужна. Знаете, иногда я думаю... А может просто закончить это всё? Может, просто взять однажды и выпрыгнуть из окна башни? Или купить яд для самой себя, как это сделала Самира?..

Питер тяжело вздохнул. Какой бы ни была Хавва, — это неправильно. Нельзя с собой так. Быть может, будь у нее кто-то, она была бы другой.

— Хавва, вы еще далеко не стары, у вас еще много лет впереди. Спросите у Джейсона, спросите у Эдмунда, спросите у Кэрол, Сьюзен или Эльзы. Каждый из них чувствовал жажду мести, каждый. Эдмунд предал семью из-за мелочных детских обид, Джейсон и Кэрол винили нас, древних королей и королев, в том, что мы ушли и бросили Нарнию, из-за чего они, как и многие семьи, лишились родных. Когда Джейсона не стало, Сьюзен и Эльза жили одним лишь желанием отомстить. И только переборов его, они получили то, о чем мечтали. Даже Дискорд, звезда хаоса, погасив свои обиды, сделала этот мир чуть лучше, потому что в ней жила любовь.

Пока Питер говорил, на глазах Хаввы навернулись слезы. Она утерла их пальцем, продолжая смотреть вдаль.

— Представьте, сколько сирот осталось после войны, тех детей, которым нужна помощь. Вы можете помочь им, вы можете взять кого-то к себе и воспитать, как собственного ребенка. Да, Йелмаза вам не заменит никто, но вы можете попытаться. Найдите того, ради кого захотели бы жить, и живите. Эта война показала, что даже враги могут объединиться ради общей цели и тех, кого они любят. Даже Тахир пришел к нам, потому что хотел спасти сына. У каждого есть второй шанс. Так почему бы не попытаться им воспользоваться?

Питер говорил так проникновенно, так искренне, что Хавва расплакалась окончательно. Больше всего ей хотелось бы сейчас увидеть сына и обнять его, прижать его голову к своей груди, поцеловать волосы. Питер прав: жажда мести оставляет лишь пустоту, а вот любовь... У Хаввы была любовь сына, но его отняли, забрали, вот что оставило пустоту на самом деле, а не жажда мести! Однако может Питер прав, может...

Хавва встала на носочки и впилась в губы Питера своими. Ее никто и никогда так не утешал, никто даже не пытался понять ее и мотивы ее поступков, никто не заботился о ней. И если бы она действительно покончила бы с собой, страдать никто бы не стал. А Питер, он... он...

Он оттолкнул ее.

— Когда я говорил найти того, кто будет вас любить и кого вы будете любить, я не имел в виду себя, — твердо и серьезно сказал он, а Хавва испугалась. Ее глаза, налитые слезами, закрылись.

— Простите, я... меня никто и никогда так... — она разревелась и положила голову а грудь Питера, обнимая его за плечи. Король мешкался: с одной стороны он не хотел бросать ее в таком состоянии, а с другой — как она посмела вообще подумать о чем-то таком?.. — Это был мимолетный порыв, никому не говорите о нем, пожалуйста, Хасан убьет меня... Если узнает, он тут же избавится от меня, он... А ваша жена! О, простите, вы любите ее, я не должна была...

— Спокойно, это останется между нами. Я никому ни о чем не скажу. Вам лучше пойти и умыться, а мне — прогуляться и подумать. А потом вернемся обратно на кухню, иначе всё съедят без нас, — Питер натянул улыбку и хотел проводить Хавву в уборную, но тут вдруг прилетела птица и опустила на террасу письмо. Печать гальмианская, видимо, пишут Мерседес или Алессандро.

Питер вскрыл печать и развернул письмо, читая сначала спокойно, а потом с тревогой. Хавва почти ничего не видела и не заглядывала, но мимолетно успела рассмотреть кое-какие слова. Что-то случилось с Мерседес... Интересно... Когда Питер дочитал письмо, то едва заметно побледнел и забеспокоился. Однако тут же свернул бумагу и сказал, что проводит Хавву в уборную, а сам всё же прогуляется.

Кухня располагалась на первом этаже замка, так что от сада до нее недалеко. Но пока что Питеру просто хотелось побыть одному и подумать. Он и так каждый день едва не срывался, чтобы поехать Кэрол на помощь, а теперь еще больше начал скучать, тоскуя по ее поцелуям. Губы Хаввы, коснувшиеся его губ мимолетом, были такими чужими и... даже слова нужного не подобрать, просто стало как-то омерзительно, на несколько мгновений даже вся жалость исчезла. А теперь в Гальме всё пошло наперекосяк. Мерседес впала в какой-то непонятный сон, от которого ее ничто не может пробудить, Алессандро в отчаянии, это чувствовалось даже через письмо, он не знает, что делать, и просит быть осторожными, умоляет о встрече, потому что не может быть сон Мечи, волнения на острове Демона и восстания нечисти на Диких Северных землях быть простыми совпадениями. Кто-то в очередной раз пытается разрознить их силы, и надо выяснить кто. Такое уже бывало. И тут Питер подумал о Хавве и Хасане. Не могут ли они быть в чем-то замешаны?

Питер сел на скамью под вишневым деревом, оно было в самом цвету. Сюда бы сейчас Кэрол, всех детей, Эда, Стеф, Лу и Эйла... Да и Юстаса с Джил он давно не видел. Всё равно собраться в данных обстоятельствах было просто необходимо, снова что-то происходит, и хотелось бы знать, что именно. Коллективный разум их никогда не подводил. Подул ветер, зашелестели листья, будто деревья снова заговорили друг с другом, было хорошо. Отвыкли они потихоньку от войны, и вот опять...

— Питер!!! — кто-то закричал так громко и взволновано, что Питер обернулся от испуга, и вовремя, потому что сзади стоял человек с кинжалом. Король тут же упал со скамью и отполз подальше, времени встать не было, незнакомец в маске замахнулся, но тут же обронил оружие.

Сзади стоял Джейсон, выбивший у незнакомца кинжал одним ударом ноги, однако появилось еще одно лицо и попыталось ударить самого Джейсона, но тот быстро пригнулся и ударил напавшего кулаком по груди, а потом добавил по подбородку коленкой, сделал разворот в воздухе и попал стопой по виску. Первый незнакомец попытался схватил оружие и снова направился к Питеру, уже вставшему на ноги и готовому обороняться. Он увернулся от удара кинжалом, появился некто третий, схвативший Джейсона за горло сзади, однако тот ударил головой по носу похитителя, хоть самому было и больно, и мимолетом кинул кинжал, который Питер поймал налету, извернулся и заколол им нападавшего в шею.

Джейсон тем временем увертывался от двух других кинжалов, давая другу время, и когда его самого припечатали к дереву за шею, он дернул незнакомца на себя и пнул в пах, а затем кинулся сверху и добавил еще. Питер вступил в сражение на кинжалах и одержал победу, пытаясь отдышаться. Отвык он уже от покушений на свою жизнь. Вытирая пот со лба одной рукой, второй Джейсон проверил пульс на шее у поваленного им наземь нападавшего. Мертв.

— Что это, Таш побери, было? — спросил Джейсон, вставая на ноги и доставая платок, чтобы забрать у друга кинжал стереть с него кровь.

— Я не знаю, но мне кажется, стражу надо сменить, — Питер был зол ни на шутку. На него напали в его же доме, в его же замке! Либо караул спит, либо подкуплен, либо эти трое пробрались сюда, словно призраки. — Спасибо, Джей. Если бы не ты...

Джейсон лишь отмахнулся. Мол, не в первый раз друг друга выручаем.

— Ты в порядке, Пит? — спросил он, хлопнув друга по плечу.

— Да, да... — испуг, злоба и отдышка были реальнее некуда. Сначала письмо от Алессандро, теперь вот это. От Эдмунда и Стефани вестей давно нет, в последний раз они написали, что пошли в тропический лес. Приехали тельмарины. Могут ли они быть причастны... — Тебе не кажется, что это Хасан мог нанять убийц? Уже ведь не в первый раз.

— Не знаю, Пит, но ты можешь быть прав, — Джейсон вернул кинжал в сапог и присел на одно колено, снимая с нападавшего маску. Обычное лицо, вроде как на тархистанца или тельмарина непохоже, человек незнакомый... Джейсон расстегнул его черный камзол и рассмотрел, пытаясь найти какие-нибудь отличительные знаки, и нашел маленькую золотистую вышивку. — Интересно... — достав кинжал, он отрезал кусок ткани с вышивкой и положил в карман дублета. Питер осмотрел двух других нападавших и нашел точно такие же знаки.

— Думаешь, их целью был именно я?

— Угу, — кивнул Джейсон, стягивая с незнакомца сапоги и проверяя их на наличие денег, оружия или каких-то подозрительных вещей. Всё чисто. — Они либо искали тебя, либо поджидали, я не знаю точно. Но те двое, которые бросились на меня, только отбивались и рвались к тебе. Целью был ты, это я могу тебе сказать на сто процентов.

— Ты прав. Смотри, — на одном из нападавших была сумка, в которой лежал начерченный грифельным карандашом портрет Питера. — Надо было одного оставить, допросили бы. Вряд ли они сунутся теперь, в ближайшее время. Черт! — Питер пригладил волосы и безвольно упал на скамью. Достал письмо от Алессандро и подал его Джейсону, побледневшему, стоило ему дойти до момента, где говорилось о том, что Мерседес уснула странным сном.

Джейсон сел рядом с Питером и зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя и понять, что им делать в этой ситуации.

— Тебе нужно быть как никогда осторожным, — заключил наконец Джейсон. — Нам нужно сменить караул, приставить дополнительную охрану к твоим покоям и тщательно пробовать то, что ешь. Всегда носи с собой мое противоядие, пожалуйста. И не потеряй его. А я скажу Каспиану — пусть готовит нам со Сьюзен корабль, поплывем в Гальму. Попытаюсь взять кровь Мечи на анализ и наведаться к этому лекарю, проверим его лавку на наличие того, что могло ее усыпить. Возьму с собой кое-что из лаборантской.

Питер активно закивал, хоть и его гордость противилась тому, чтобы окружать себя кучей телохранителей и прятаться, словно трус. Однако ему было приятно, что его так берегут.

— А еще нужно предупредить всех о том, что случилось, пусть Юстас и Джил тоже будут осторожными, — согласился Питер. — Выгляжу, как трус. Джей, я не буду прятаться, я Верховный король Нарнии, я не буду запираться в покоях. Ты просишь о невозможном, понимаешь? Я ни за что в жизни не буду сидеть сложа руки!

— Осторожность никому еще не мешала. Поверь, по себе знаю. Когда у тебя на спине три удара кинжала и ты ползешь к реке, произносишь имена тех, кого любишь, и ищешь вокруг тех, кто мог бы тебе помочь, ты начинаешь жалеть, что был халатен к своей безопасности, — Джейсон едва заметно дернулся от воспоминаний, идущих за ним по пятам каждый день его жизни, и повернулся к Питеру с просящими глазами. — Прошу тебя, Пит, просто будь осторожен.

— Д-да... ладно, да, буду... — не знал он еще, что будет делать. — Когда отправишься в Гальму?

*****

Дилар, Севара и Хасан уехали вместе с Каспианом и Лилиандиль в охотничий домик, будучи пьяными, хоть этот отъезд и был странен до безобразия, учитывая то, что Питер и Джейсон вернулись взъерошенными и местами побитыми. Хавве удалось рассмотреть порез на шее Джейсона, пару синяков на его руках, а еще стертые местами в кровь ладони Питера и небольшой новенький синяк на скуле. Что-то не так было с этим письмом из Гальмы, очень хотелось выяснить, что случилось. Наяз еще не спал, когда Хавва вошла к нему в комнату, и он охотно согласился помочь в одном деле за кое-какие привилегии и подарки.

Хавва ждала за стеной и слушала, как Наяз идет, весь заплаканный, и говорит, что потерялся. Стражник подошел к юному дофину и, видимо, не зная, что делать с царственной особой и как быть, сам вызвался проводить Наяза в его покои. Только это Хавве было и нужно, и вскоре она уже нырнула в кабинет Питера, ключи от которых тоже успела украсть. Письмо Алессандро лежало буквально на поверхности, так что найти его удалось без труда. Глаза скользили по строкам и начали округляться... Алессандро в отчаянии... Алессандро в отчаянии... Что ж, следовало сразу подумать об этом. Убить его — это одно, а вот заставить страдать, забрав его любимую... Надо бы найти тех, кто усыпил Мерседес.