Глава 11
Равнина, некогда укрытая густыми переливающимися травами, теперь лежала мёртвой. Земля — изломанная, потрескавшаяся, покрытая слоем чёрного пепла, который шевелился от невидимого ветра. Камни, что раньше служили опорой вековым деревьям, были разбросаны, словно гигантская рука играла ими, не заботясь о порядке.
Даже воздух здесь был застывшим.
Но если всмотреться, можно было заметить — в пепле оставались следы. Едва заметные, размазанные, но они тянулись от центра разрушения, расходясь в разные стороны, как если бы кто-то — или что-то — покинуло это место перед самым взрывом.
Временами из глубин почвы доносился слабый гул, почти неразличимый, похожий на отзвук давно ушедшего голоса.
На границе разрушенной зоны кое-где дрожали размытые символы. Они появлялись и исчезали, как рябь на воде, складываясь в причудливые знаки, что не подчинялись никаким известным законам магии.
Руны. Они были выжжены в самом воздухе. И кто-то, смотря на них, понял бы: это не случайность. Это печать. Кто или что пыталось запечатать это место — вопрос, на который не существовало ответа. Потому что никто не знал, что именно здесь случилось. Никто, кроме неё.
Где-то между сном и реальностью Адара лежала на холодном камне, а её сознание плыло между мирами. Перед ней всё ещё колыхалась трава. Она видела нечто странное, зыбкое — картины, сменяющие друг друга, не давая зацепиться за реальность. Тени проходили мимо неё. Они не замечали её. Но одна из них остановилась. Её глаза встретились с пустым взглядом фигуры, чьё лицо было скрыто колеблющейся тьмой.
— Ты снова здесь.
Его голос прозвучал внутри её головы. Она знала его. Но не могла вспомнить, откуда. Ветер вокруг них застыл. Даже воздух казался замершим в этом миге.
— Кто ты? — спросила она.
Но в ответ раздался только гул. Гул, что разрастался внутри неё. Вибрация прошла по земле. Руны, что тлели в воздухе, дрогнули. И мир рухнул.
В детстве Адара часто засыпала с чувством тревоги.
Иногда это были сны. Иногда — нечто большее.
Когда она была младенцем, вокруг неё появлялось поле — слабое, едва заметное. Оно мерцало, исказив воздух, а затем исчезало так же внезапно, как возникало.
Маги смотрели на неё с осторожностью, её родители — с беспокойством. Она развивалась слишком быстро. Слишком быстро понимала то, что детям не полагалось знать. Но самое страшное было не это.
Иногда, во сне, её тело застывало, не подчиняясь ей. Она лежала, неспособная пошевелиться, но всё ещё осознавая, что происходит вокруг. Иногда что-то шевелилось в углу её комнаты. Шёпот. Руны, вспыхивающие на стенах. Фигуры, что не должны были существовать. И когда она просыпалась — они исчезали.
Но с каждым разом, когда это происходило, внутри неё что-то росло, что-то, чего она не понимала.
Когда магия её рода сорвалась с цепи она поняла, что это никогда не исчезало. Оно просто ждало.
Верховная ведьма не убрала рук. Она смотрела в глаза Адары, изучая эти красные отблески, и в её взгляде не было страха. Только сосредоточенность.
Маги вокруг замерли, опасаясь сделать хоть одно неверное движение.
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Верховная.
Адара сжала губы, будто её язык разучился произносить слова, а гул в голове не утихал. Мир всё ещё дрожал, как зыбкое отражение на воде. Внутри неё что-то раскалывалось, но она не знала, что именно.
— Я... не знаю, — она наконец выдохнула - голос прозвучал чужим даже для неё самой.
Верховная медленно убрала руки.
— Нам нужно поговорить.
Она поднялась и жестом велела магам выйти. Они обменялись взглядами, но никто не стал спорить.
Когда шум шагов стих, Верховная присела рядом.
— Ты не должна бояться.
Адара слабо кивнула, но её руки всё ещё дрожали.
— Расскажи мне, что ты видела.
***
Верховная ведьма стояла у каменной плиты, на которой отображалась проекция разрушенной земли. Маги, собравшиеся в круг, пристально изучали каждый фрагмент.
— Какова природа этих искажений? — спросил один из них, указывая на линии разломов.
— Магические потоки здесь искривлены, но мы не знаем, почему. Это не просто след от разрушения — это что-то иное, — ответил другой.
— Природа магии нестабильна, — вмешался третий маг, осторожно проводя рукой над изображением. — Как будто сила не просто высвободилась, а была сломана, словно что-то разорвало её изнутри.
Верховная нахмурилась.
— Нам нужно понять, что это значит.
— Мы могли бы отправить туда группу, — предложил один из магов.
— Глупо. Любое вмешательство может разрушить остаточные следы энергии, — отрезал старший из присутствующих.
Наступила тишина.
Тогда один из молодых магов, до этого молчавший, тихо произнёс:
— А что если... это было запечатано?
Верховная резко повернулась к нему.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы говорили, что воспоминания Адары закрыты. А теперь мы видим, что энергия в месте разрушения тоже не течёт естественно. Что, если кто-то... или что-то... запечатывает их?
Все переглянулись.
— Если это так, — медленно произнесла Верховная, — то кто запечатал её память?
***
Несколько ведьм отправились исследовать границу разрушенной зоны.
— Здесь не действует обычное зрение, — пробормотала одна из них, протягивая руку. Воздух перед ней дрожал, как нагретый песок.
Другая достала древний артефакт — гладкий черный камень с выгравированными рунами.
— Если запечатывающая магия действительно есть, то камень...
Не успела она договорить, как руны вспыхнули.
Огненные линии прорезали поверхность, искажая пространство.
Женщина замерла.
— Это не наша магия, — прошептала она.
— Чья же тогда?
Но ответа не было. Только пугающая тишина. И ощущение, будто кто-то смотрит.
***
— Я не помню, что произошло, — медленно сказала Адара.
Верховная внимательно смотрела на неё.
— А что ты помнишь?
Адара сжала руки в кулаки.
— Свет. Или нет... Темноту. И голос.
— Чей голос?
Она нахмурилась.
— Не знаю. Он говорил, но слова... Я не могу их вспомнить.
Верховная задумалась.
— Мы попробуем вернуть тебе память.
Адара подняла голову.
— Как?
— Через руны. Через сны.
Её сердце сжалось.
Сны... Она знала, что они что-то скрывают. Но хотела ли она знать правду? Хотела ли она увидеть, кто шептал ей в темноте?
Верховная внимательно посмотрела на неё.
— Ты готова, дитя?
Адара с трудом сглотнула. И кивнула.