Портрет обнаженной женщины || 18+

Шон несколько раз устало повернул металлический ключ в замочной скважине до щелчка, открыл белую деревянную дверь и шагнул внутрь. Электронные часы на верхней полке книжного стеллажа торжественно демонстрировали полдень, а яркий солнечный свет нагло пробирался в квартиру через панорамное окно, словно нежеланный гость, и нагревал воздух. В помещении было жарко, как в электрической духовке. Изабелла опять забыла зашторить стекла. Час от часу не легче! Ему и так пришлось ехать целый час в душном такси, так как в машине не работало охлаждение.

Шон громко вздохнул от досады, словно не получил заветный подарок на Рождество. Он расстегнул черный пиджак, ослабил сдавливающий вены узел серого галстука и принялся зашторивать окна. Мужчина включил кондиционер, и из створок на стене задул долгожданный прохладный воздух. Об этом моменте он мечтал все утро. Легкий холодок окутала тело, словно первые заморозки в ноябре.

Мужчина планировал прилететь раньше, но самолёт до Нью-Йорка задержали на двенадцать часов из-за непогоды. У Шона был плотный график, и любые отклонения от расписания вызывали раздражение, как писк комара у уха ночью. Хорошо, что авиакомпания предоставила номер в отеле, полный пансион, и ему не пришлось ждать вылет в переполненном людьми аэропорту. Как истинный интроверт, мужчина плохо чувствовал себя в многолюдных местах. Перенос рейса он решил компенсировать работой и провел за разработкой новой программы почти всю ночь.

Мужчина закатил черный чемодан, который всегда сопровождал его, в спальню, поставил на металлическую подставку и направился на кухню.

Его приятно удивило, что в квартире был порядок: вещи аккуратно лежали на местах, на поверхностях не было пыли. Все книги и журналы были прилежно сложены на стеллаже, а не валялись на столах и тумбочках. Шону было приятно осознавать, что Изабелла готовилась к его приезду. Даже подушки располагались симметрично по краям дивана, а пульт лежал посередине стола. Почти как у мамы дома. Мужчина любил чистоту и порядок не только в делах, но и в быту.

Шон подошел к холодильнику и достал бутылку кока - колы. Хорошо, что Изабелла пополняет запасы прохладного напитка, хотя сама его не пьет.  Он сделал глоток, а темная сладковатая жидкость освежила горло и отозвалась спазмом в мозгу, словно он съел эскимо из морозилки целиком.

Шон открыл шкаф в спальне и достал коричневую деревянную вешалку. Он аккуратно разгладил покрывало, снял пиджак и положил на кровать. Мужчина тщательно разровнял складки на темной плотной ткани и стряхнул видимые только ему ворсинки. Он развязал галстук и положил рядом с пиджаком.

Шон бережно расстегнул пуговицы рубашки, снял ее и бросил в корзину для стирки в ванной для светлоголово белья. Рядом стояла корзина для темных вещей, туда полетели носки.

Мужчина снял брюки и аккуратно повесил на вешалку. Он тщательно их поправлял, чтобы, не дай Бог, не помялись стрелки, будто от этого зависала его жизнь. Туда же повесил пиджак с галстуком  и направился в ванную. Шон всегда старался принимать душ сразу после долгих перелетов, словно пытался смыть с себя невидимые микробы.

Он включил воду и потянулся за шампунем. Флакон был пустой, как ваза с конфетами на детском празднике. Опять Изабелла забыла купить шампунь, хотя он напоминал ей неоднократно. У нее совершенно нет памяти. Его маме, например, никогда ничего не надо было напоминать. Она всегда знала, что в доме требовало пополнения.

После душа он высушил волосы феном, нанёс толстый слой прозрачного геля, аккуратно пригладил пряди черной расческой и не оставил шанса на побег ни единому волоску. Из шкафа мужчина достал любимые поло и шорты, взял со стола недопитую бутылку колы и вышел на балкон.

Шон подошел к перилам и взглянул на город сверху вниз. У него закружилась голова, как рулетка в казино, и всплыли неприятные воспоминания из детства. Ему тогда было лет десять. Он застрял на колесе обозрения, потому что аттракцион сломался. Шону пришлось висеть на верхней точке в воздухе тридцать минут. С тех пор он старался избегать смотреть с высоты вниз и никогда не брал места на самолет у окна. Мужчина предпочитал сидеть с края, ближе к выходу, словно у него был шанс добежать до двери первым в случае чего.

Шон почувствовал запах табака, повернул голову и увидел на соседнем балконе мужчину. Незнакомец сидел за столиком, расслаблено, откинувшись на спинку стула, потягивал пиво и с упоением выдыхал сигаретный дым. Кожа соседа была покрыта татуировками, а на руках виднелись пятна от краски.

Шону не нравилось говорить с чужими. Он  начинал нервничать и немного заикаться. Но мама всегда твердила, что с соседями нужно быть в хороших отношениях. А он во всем старался брать с нее пример и решил начать разговор:

— Здравствуйте! — он поднял руку вверх, словно хотел поприветствовать давнего знакомого. Она на секунду неуверенно повисла в воздухе, как муха, которая забыла, куда летит. Шон начал нервно поправлять волосы.

— Привет! — улыбнулся Рафаэль в ответ.

— Какой прекрасный вид на город открывается с балкона, не правда ли? — Шон поправил очки на переносице.

— Да, согласен. Здесь красиво, — ответил сосед, расслабленно покачиваясь на спинке стула, словно в гамаке на террасе любимой бабушки.

Последовала неловкая минута молчания, которые Шон ненавидел больше всего и которую решил прервать любым вопросом:

— Вы давно здесь живете?

— Пять лет, — Рафаэль закурил вторую сигарету, — Хотите? — он указал на пачку.

— Нет, спасибо. Я не курю. Кстати, меня зовут Шон, — он подошел к перилам и протянул руку.

Итальянец привстал со стула и пожал в ответ:

— Рафа.

— Мы недавно сюда переехали с невестой, — добавил Шон.

Слова «мы с невестой» озадачили итальянца. «Значит, горячая куколка живет не одна» — констатировал он досадный факт. Хотя наличие мужа или жениха никогда не было преградой для Рафаэля, особенно если женщины сами прыгали в постель.

Итальянец оглядел Шона внимательно с ног до головы. Прилизанные волосы, толстая оправа очков, отглаженное светлое поло, шорты со стрелками, диетическая кола. В его жестах, мимике и позе читалось напряжение, хотя он всеми силами пытался казаться расслабленным и уверенным.

Рафаэль не смог себе представить их вместе. Просто в мыслях не вырисовывалась картина. Нет, они совершенно не подходят друг другу, словно красавица и чудовище или  Эсмеральда с Квазимодо. Неужели они спят вместе?! Горячая сексапильная Белла и этот зубрила в очках с прилизанными как у Гитлера волосами в одной постели! Нет, он этого не видел в воображении и не слышал наяву! А ему так хотелось услышать, как стонет Белла.

— Вы, наверное, встречали Изи? — Шон поправил очки на переносице, словно профессор рассказывающий о законе притяжения Ньютона. Он постукивал пальцами по перилам и нервно улыбался.

— Да, я имел счастье познакомиться с твоей невестой, мы пересекались пару раз, — улыбнулся Рафаэль и сделал глоток.

— Меня повысили в компании, и мы решили переехать в квартиру по просторнее и ближе к центру, — гордо произнёс Шон. Он любил в разговорах упоминать о своей новой руководящей должности, пусть даже это было не к месту.

— Ага, понятно, — Рафаэль отхлебнул горьковатую жидкость и посмотрел задумчиво вдаль.

Шон надеялся, что сосед поинтересуется, где он работает. Но вопроса не последовало, и мужчина  решил спросить сам:

— А чем ты занимаешься? У тебя руки в краске.

— А, это! — Рафаэль взглянул на руки. Они и вправду были в пятнах. Он уже давно перестал замечать разводы на пальцах, — я художник.

— Это твоя работа?

— Да. Я зарабатываю этим на жизнь.

— Я всегда считал, что художник или писатель — это не профессия, а хобби. Мне кажется, глупо, когда твой заработок зависит от вдохновения. Это не серьезно.

Рафаэль перестал беззаботно раскачиваться, выпрямил спину и облокотился на столешницу. Он нервно выдохнул сигаретный дым, и на лбу образовалась межбровная складка. Художник хмуро глотнул пиво и громко поставил бутылку на стол.

Шон часто говорил, что думал, и не думал, что говорил. Он не был деликатным. Программист редко задумывался, какие ощущения могут вызвать его слова у собеседника. Мужчина часто забывал, что у людей вообще есть чувства, потому что сам был эмоциональным импотентом. Шон много думал, размышлял, часто говорил себе под нос. Его мозг постоянно работал, планировал, считал, строил алгоритмы и забывал, что нужно иногда прислушиваться к сердцу.

Рафаэль крепко сжал челюсти, но ничего не ответил, а натянул улыбку.

Итальянец вспомнил слова отца, который всегда говорил, что рисование — это хобби, и ставил в пример старшего брата. Альберто выучился на финансиста и помогал в развитии семейного винного бизнеса.

— Я неплохо зарабатываю своими работами. Заказы на годы вперед. Поэтому меня все устраивает.

— А если закончится вдохновение? — не унимался Шон. Он любил доказывать свою правоту.

— Не переживай за меня, приятель. Моего вдохновения хватит до конца жизни. — улыбнулся себе под нос Рафаэль, вспоминая полуобнаженный силуэт Беллы в почти прозрачном пеньюаре. Она стояла на том месте, где именно сейчас находился Шон. Итальянец вспомнил упругие бедра и торчащие через ткань чувственные соски. Мужчина ощутил напряжение в паху и решил прервать мысленный поток встречным вопросом. — А ты где работаешь?

Шон расправил плечи, выпрямил осанку и гордо произнёс вызубренную речь, словно выступал с новым открытием, достойным Нобелевской премии, на конференции перед коллегами:

— Я главный программист в крупной айти компании. Я пишу компьютерные программы для финансового обеспечения крупных финансовых фирм, банков, а также занимаюсь обучением и консалтингом. Поэтому я много езжу по стране и часто бываю в командировках за границей. — торжественно произнёс Шон, как будто поставил мат Рафаэлю в шахматной игре.

Итальянец лишь услышал, что сосед употребил «Я» слишком много раз, словно сам себе дал золотую медаль. Было понятно, что он собой гордится.

— Но ведь написание программ — это тоже творческий процесс?

— Скорее — интеллектуальный. — Шон поднял указательный палец вверх.

— А как же твоя Изи? Не боишься оставлять ее надолго одну. Ты постоянно в разъездах, а женщины не любят одиночество. Им всегда нужно внимание, — сказал Рафаэль, отхлебнул пиво и снова начал довольно раскачиваться на стуле.

Итальянец увидел боковым взглядом, как уголки губ на лице Шона медленно поползли вниз, словно на них повесили гири, и радость сменилась беспокойством.

— Изи не такая. Она все понимает, — он тревожно поправил очки на переносице, — она знает, что я много работаю ради нашего будущего, — сам себя пытался убедить Шон. Он поднёс бутылку колы ко рту и нервно сглотнул.

— Чувак, у тебя красивая невеста. Я бы на твоем месте не оставлял ее одну надолго. Не боишься, что пока ты в командировке, другой ее уведет? — Рафаэлю нравилось наблюдать, как лицо Шона меняется и становиться напряженным.

— Я ей полностью доверяю. Она не такая!

— Тебе повезло. Не все женщины готовы жертвовать настоящим ради будущего. Многие не выдерживают одиночества, —  Рафаэль пристально смотрел на соседа, считывал каждый его жест и изменения в мимике.

— Нет, я ей доверяю. Она, она  лю-любит  меня, она знает, что я лу-лучший вариант для нее, - Шон начал заикаться, словно столкнулся на улице с бешеной собакой.

— Женщины всегда переменчивы, как прогноз погоды. Сегодня блондинка с прямыми волосами, завтра брюнетка с кудряшками. Сегодня она любит весь мир, а завтра - ненавидит. Сегодня город черно белый, а завтра раскрашен цветами радуги. Если им чего-то не хватает, они будут искать это в других мужчинах. Ведь я знаю это на личном опыте, - лицо итальянца было неподдельно серьезным.

— Да?

— Да! У меня тоже была невеста. Я был такой же наивный, как ты! Я оставил ее на пару месяцев, уехал к родным, а когда вернулся, она сказала, что беременна и выходит замуж за другого, — Рафаэль задумчиво посмотрел вдаль, затянул сигарету и выпустил клуб дыма, словно пытался заполнить им рану в сердце, которая никогда не затянется.

Шон скривил лицо улыбкой, стал беспокойно поправлять воротник поло. Дурные мысли начали закрадываться в голову и пожирать спокойствие Шона, словно черви изнутри спелое яблоко.

— Ладно, приятель. Мне пора. Скоро Изи вернется. Еще увидимся! — Шон поспешил удалиться с балкона, нервно поправляя прилизанные волосы.

Программист зашел обратно в квартиру и начал раскладывать вещи из чемодана по полкам. Руки сами совершали действия, словно выдрессированные собаки, а мыслями он был далеко.

А что, если сосед прав? Вдруг пока он в разъездах, она встречается с другим. Нет, она уж точно не станет. Зачем ей другие, если у неё есть он, такой перспективный жених с хорошей работой. У неё есть все, что нужно.

Да, он был прав. У неё было все что нужно. Хорошая работа, просторная квартира в центре города, перспективный жених. Но Шон не знал, что было по-настоящему важным  для Изабеллы.

Мысли, словно пчелиный рой, крутились в голове нескончаемым потоком. Программист не мог сосредоточиться. Он оставил вещи на кровати и снова вышел на балкон.

— Слушай, приятель. Могу я тебя кое о чем попросить? — Шон подошел к краю балкона.

— Да, конечно. Я слушаю, — итальянец направил все внимание на нового соседа.

— Мог бы ты за Изи присмотреть, когда меня нет. Ну ты понимаешь...

— Нет ли у нее кого-то еще? — громко переспросил Рафаэль, раскачиваясь на стуле.

— Да. То есть, не совсем, — ответил Шон и нервно провел рукой по волосам, — ты не подумай, мы доверяем друг другу. Но так, на всякий случай.

Рафаэль сделал серьезное и участливое лицо, как студент на лекции, который ничего не понимает в высшей математике, но делает вид изо всех сил.  Он подошел к краю балкона, протянул руку и похлопал Шона по плечу.

— Не переживай приятель, я понимаю, о чем ты говоришь. Доверяй, но проверяй! Друг, можешь на меня положиться. Я пригляжу за твоей невестой. Ведь соседи должны выручать друг друга. Так всегда говорит моя бабушка из Италии. А ей скоро исполнится девяносто лет! - Рафаэль ликовал, что ему удалось зародить зерна сомнения.

— Спасибо, бро, — Шон впервые произнёс это слово. Он никогда ни с кем не был так  эмоционально близок, чтобы употребить «бро». Да и друзей у него особо не было. Только учеба, книги, а потом работа. Почему-то в данной ситуации мужчине захотелось его произнести. Как будто оно было уместным, словно эта просьба, ставшая сговором, породнила соседей.

«Бро?!» — Рафаэль мысленно чуть не захлебнулся от смеха. В исполнении Шона слово казалось смешным. Он изо всех сил старался сохранять серьезное выражение лица.

— Кстати, я завтра снова уезжаю в командировку, вернусь только через пять дней. Ты уж присмотри за ней.

— Будь спокоен, друг. Я присмотрю за твоей Изи.

Теперь Рафаэль уж точно не оставит горячую куколку в покое. Она в надежных руках. Итальянец присмотрит за ней самым подобающим образом.