7
Двери за ним закрылись больше получаса назад, а я все ещё сижу, не сдвинувшись с места.
Черт!
Судорожно провожу руками по бёдрам, думая будто это поможет. Кручу головой, осматривая комнату в поисках двери, ведущей в ванную комнату. Дергаю за ручку и вхожу в тёмное помещение. Свет загорается от одного моего прикосновения к белому пластиковому выключателю. Подхожу к раковине, придирчиво осматривая себя в отражении, и включаю воду, подставляя под холодную струю свои руки.
Рыскаю свой мобильник в сумочке, чтобы позвонить отцу и спросить что за чертовщина творится. Смахиваю влево, но мокрыми руками это оказалось делать сложнее, чем обычно, и нажимаю на иконку с нарисованной телефонной трубкой. Делаю вызов, и меня переадресуют на голосовую почту.
- Здравствуй... Отец, перезвони мне, - и сбрасываю.
Пьер Лефрансуа. Наглым образом появился в моей жизни, предлагает несусветную чушь. Я знала о проблемах в семье, но бизнес отца ещё можно спасти, и не таким грязным способом. Появился так же внезапно, как и Ален Гроссо. Ничем не отличается от этого пузатого толстяка. Хотя нет! Ален явно привлекательнее, и мускулистее.
Я даже представить себе не могу, как это выглядело все. « - Не хотите ли продать свою дочь? - Да, с радостью! ». Бред! Мои родители выше этого, мой отец - человек чести, а мать просто не хотела бы таким образом опозориться. Нет! Нет! Исключено!
Я хожу из стороны в сторону, прикладываю виски к пальцам, и не понимаю какого хрена отец не перезванивает.
Мой мобильник завибрировал на стойке, оповещая о СМС. Черт! Реклама всякой ерунды.
Набираю побольше воздуха и выхожу из этого душного помещения. Дверь в гостевую комнату с силой открывается, и Ален Гроссо является собственной персоной.
Иду к нему навстречу и обхожу стороной.
- Аделаида...
- Я Вас слушаю, мистер Гроссо.
- Ты просила о помощи... Там, в зале, когда тебя уводил какой-то мужчина.
- Боюсь, я зря переживала... Все в порядке, Ален, - мы идём по узкому коридору, и наши руки невольно касаются. Его лицо вытянулось, когда я впервые произнесла его имя, без каких либо рамок приличия, будто мы давнишние знакомые.
- Что ты делала с ним в той комнате? - он мягко останавливает меня за плечо.
- Мы поговорили, - по этому красивому лицу было понятно, что мой короткий ответ без объяснений ему не подходит. Как жаль, что сейчас меня заботят другие проблемы, и объяснения как раз должны мне выложить. Я снимаю его горячую ладонь, которая согревает мой оголенный участок кожи. - Я была рада тебя видеть! Боюсь, мне пора удалиться.
Быстро, как могу на этих дурацких шпильках, следую вдоль коридора, и пытаюсь вспомнить по пути, как меня завёл сюда Франс, обдумываю слова, которые скажу родителям. И не понимаю достаточно ли я морально подготовлена к правде от родителей.
Мне любезно вызвали такси, и вот я уже мчусь в отчий дом, не прерывая своих раздумий. Мои губы предательски дрожали от наступившего невроза. И я никак не могла справиться с этим беспокойным состоянием.
Чем ближе я была к старой усадьбе, тем больше воспоминаний одолевали меня. Эти улочки в богатом районе города грели мою душу, напоминая как я дурачилась, когда не была на занятиях или дополнительных уроках. Пусть таких дней было мало и в силу повзрослевшего ума я на данный момент помнила не все, все равно стала улыбаться, как умалишённая.
Такси медленно остановилось напротив огромной высоты железных ворот, и мне галантно открыли дверь, подавая руку. Кратко выразив слова благодарности уже давно немолодому мужчине, я подошла к вратам родительского особняка. Ко мне вышло несколько охранников враждебно настроенных, и сразу узнав кто перед ним, осеклись.
Я ступала по каменной дорожке, поддерживая подол платье рукой, дабы избежать конфуза и разбитых коленок. За мной слышался тяжелый топот одного из головорезов, который слишком напрягал меня. По малолетству я не замечала этих людей, они отлично прятались и наблюдали со стороны, оберегая меня. Но с наступлением подросткового возраста, мои глаза невольно сами натыкались на них, были жуткие скандалы на эту тему, но меня ни во что не ставили и решали за меня.
На пороге уже стоял накрахмаленный отец в домашнем. Это его 'домашнее' у людей, не относящихся к аристократическим семьям, считалось парадно выходным. Он переминался с ноги на ногу, намекая на то, чтобы я поторопилась, но на мне каблуки, а ускориться физически невозможно, да и желание отсутствует.
- Милая, что - то случилось? - отец падает мне руку и немного приобнимает, ведя меня в дом. Он усаживает меня на недавно купленный диван, и мне на колени пристраивается сфинкс в смешной кофточке. Я почесываю за ушком Гертруду, от чего она еще больше начинает мурчать.
- Решила навестить тебя... Увидела маму с каким - то мужчиной, она рассказала о твоем недуге, - он усаживается на собственное кресло и почесывает затылок, - Не хочешь поделиться чем - нибудь, что мне стоит знать?
- Аделаида, ты достаточно взрослая, чтобы понять... Мы с мамой отдалились друг от друга после твоего отъезда, и если я принял твое решение и смирился, то твоя мать не смогла... Она расписала всю твою жизнь на годы вперед, и твой выбор, твоя осознанность в нем - стало для нее неожиданностью, я же напротив был рад за тебя, как бы у тебя не сложилась бы жизнь - это твоя жизнь.
- Не думала, что она так воспримет это.
- Не вини себя, - он подсаживается ко мне и гладит по спине, - Спустя время она успокоилась, но наши с ней отношения не улучшились... И тогда появился Николас, и я не осмелился мешать ее появившемуся счастью.
- Ты до сих пор ее любишь...- я смотрю на своего отца и вижу грусть, боль. - Но почему ты дал ей уйти, позволил заменить себя?
- Аделаида, это наше дело... Прошу, отнесись с пониманием, - тянусь к отцу, чтобы заключить его в объятия.
- Допустим... Что с твоим бизнесом? Кто такой Пьер Лефрансуа?
- Не верь ни одному его слову! Я приставлю к тебе охрану... Немедленно! Он пригрозил, что уничтожит меня и мой бизнес, если ты не выйдешь за него...
- Так... Ты не согласился? - он отрицательно машет головой, и я медленно выдыхаю.
- Сэр, мисс, к вам Ален Гроссо.