#7. Ожидание чуда.
Настоящее.
Трёхэтажный плиточный дом в облагороженном дворе-колодце рядом с парком. Скромная двухкомнатная квартирка на третьем этаже под номером семь. Светло-розовые обои в спальне, на кухне бежевые. Стёртый паркет. Балкон с кованными перилами зацвёл розовыми акациями и лавандой в подвешенных глиняных горшках. Белое солнце из-за туч уже не могли скрыть шенниловые шторы серого цвета..
7:32. Будильник уже давно сходил с ума. Вой сирены на нём орал около десяти минут. Но чтобы выключить его, брюнетка с синяками под глазами в одной шёлковой малиновой ночнушке чуть выше колен еле перекатилась на край не заправленной постели, расположенной в двух шагах от балкона. Кремовая простыня содралась. Бамбуковое одеяло с соответствующим узором на белом фоне скользнуло на пол. Сонное выражение лица темноволосой девушки отразилось в чёрном экране покоцанного телефона, на обоях которого вскоре высветилась фотография чьего-то снежного смайлика и сердечка на красной машине Альи..
7:42. — Ёпрст-э-э! Опаздываю! Опя-я-ять! - прокричав себе это и всем соседям, Маринетт сорвалась с мягкого и тёплого ложа, метнувшись кабанчиком к комоду напротив. Вещи летели туда-сюда! Как обычно, упахавшись после долгой смены вчера, мастерица приняла позу трупа и проспала 4 часа. Тем не менее это никак не позволяло Дюпен опаздывать на особое собрание во главе с противной директрисой предприятия Джен! Дабы уследить за временем, потерявшая пульт девушкв включила новости на телевизоре, что висел противоположно раскладного дивана в части спальной комнаты у входа, где на всю стену были расклеены разноцветные и разноплановые эскизы пальто с кое-какими записками. Напялив на себя коричневую водолазку и чёрные брюки с ремнём, брюнетка не отходя от комода, приблизилась к зеркалу, иногда отвлекаясь на репортаж с её неотразимой мулаткой. Привычная причёска под названием шишка на голове и яркий макияж приковывали взгляд, в том числе, как и пышные формы. Красная помада соответствовала цвету делового костюма. Пухлые губы и выразительные карие глаза, наслаждающиеся своим звёздным часом, смотрели из-под красных очков прямоугольной формы в сценарий, перечитывая одно и то же предложение. Алья вела очередной репортаж про аномальную территорию под зависшим в небе ромбом Бражника над Триумфальной аркой. Люди за шесть лет так и не придумали что с ним делать, опасаясь вмешательства в неизведанные законы магии, ведь силы камней чудес по сей день находились в нём, слившись в единое целое.
Никто не мог предугадать последствия их неосторожного высвобождения..
Делая неопрятную гульку на затылке, Маринетт ушла в ванную комнату, взяв в руки раскиданную на поверхности комода косметику и крема. На эту информацию ей было начихать. Собираясь убрать явные мешки под небесными красноватыми глазами из-за частого недосыпа и бессонницы, Дюпен Чен совсем позабыла умыться, но и без холодных водных процедур она сумела взбодриться, точнее только разозлиться. Хлопая дверцами полок в уборной, девушка вернулась в спальню и убавила на телевизоре звук. Домыслы каких-то исследователей ей были противны. Мари тоже не знала, что делать с левитирующей фигурой ускользнувшего врага, потому и бесилась. Она как бывшая значимая фигура Парижа стала совсем бесполезна. Даже Супершансом не сумела сократить ущерб, нанесенный Бражником в Последний бой. Стоя напротив экрана, где снова мелькнули кадры с той катастрофы, Дюпен Чен, стиснув зубы, кинула в него захваченное с ванны полотенце, таким образом скрыв всё увиденное от своих впечатлительных очей. Вернувшись в крохотную ванну и почистив зубы над ней же, француженка закончила придавать себе человеческий вид, подчеркнув контур вишнёвых губ. Решив проверить время, девушка подошла к телевизору и сняла с того полотенце с угрюмым лицом, но оно тут же переменилось. В передаче мелькали лица учёных и таинственные силуэты тех, кто осматривал этот злосчастный ромб с высоты птичьего полёта. Сосредотачивая небесный не верящий взгляд не на нелепицах, а ниже на бегущей красной строке, Дюпен Чен отбросила полотенце на диван. Время поджимало..
8:18. На старт! Бегая по крохотной квартирке, как ошпаренная, Маринетт искала инструменты, сумки и документы, запихивая с полок небольшого белого холодильничка в рот всё то, что оставалось ей на ужин со вчерашнего дня, а именно бургер и почти прокисший овощной салат. Да, с питанием, у неё были большие проблемы. Однако сейчас, прожёвывая эту ядерную смесь для желудка и запивая её кофе, француженка, заведённая, как юла, переместилась в узкий коридор с бордовыми стенами, где грубо отворив дверцы дубового гардероба, вывалила все свои пуханы на паркет, дабы разыскать любимое бежевое пальто с меховым воротником. Начало зимы в Париже выдалось в этом году весьма травмоопасным. Во дворе сантиметровый слой мокрого снега скрыл гололедицу. Город влюблённых в будний день не так уж и был похож на сказку. Все одевались достаточно для минус девятнадцати. Беззаботные и уединённые студенты только намечали во снах планы прогулять пары в парках, любуясь редкими снежинками, падающих с небес, и только голубоглазая трудяга стремительно чапала с баулами и рюкзаком на завод. Рыжие уги Маринетт давно промокли. Они черпали слякоть как совок. Когда Дюпен Чен выскочила на лестничную клетку, громко захлопнув чёрную кожаную дверь за собой, то по привычке высоко задрала ногу. Однако ничего, что могло ей помешать на пути не оказалось. И Слава Богу. Видимо хмельному музыканту надоело получать тумаки. Да и хрен с ним. Больно нужен стыд перед соседями. Вылетая из подъезда, подскользнувшаяся брюнетка едва удержалась на ногах. Рюкзак и сумки хотели перевесить. Успев лишь пробурчать : — Ёлки-палки! И где дворники? – девушка завидела в начале улицы синюю маршрутку, больше похожую на металлолом под знакомым горящим жёлтым номерком. Та медленно подъезжала к остановке через дорогу, тарахча за километр. Маринетт, сообразившаяся довольно поздно, выскочила на проезжую часть. Махая руками, она не обращала внимания на гневные выкрики водителей грузовиков. Всё-таки подоспев, Дюпен с отдышкой плюхнулась на свободное место у водителя, который самостоятельно открыв переднюю дверь, пригласил сесть рядом с собой, из-за того, что салон в час-пик уже был переполнен. Нечто на подобии микроавтобуса тронулось не плавно. Плотно прижавшийся друг к другу рабочий планктон завалился, как домино. Мотор выдал хорошую встряску. Запах выхлопа почему-то оказался не только снаружи, но и внутри. Охреневшая от этой жизни, швея лишь вытаращила глаза, но тихо продолжила сидеть с лихачом, у которое из магнитолы играла песня про чёрные глаза. Зато приятный массаж дребезжащей спинки сиденья помог чутка расслабиться. Тем не менее Маринетт осознала, что раньше было лучше. С йо-йо бывшая супергероиня добралась бы на другой конец Парижа за десять минут. Поправляя взлохмаченную причёску из-за приоткрытого окна чернявого водилы, она неуверенно взялась за мочку левого уха, вспоминая алую бархатную шкатулку, куда убрала единственные в своём роде серьги, потерявших свою мощь. Вместе с Альей голубоглаза долго рассуждала о том, как разблокировать их, но всё тщетно. Гвоздики превратились в обычную дешёвку, которую не продашь даже на рынке. Они миновали множество попыток быть выброшенными в порыве истерики то в мусорку, то в окно. Однако совесть перед Тикки, запертой внутри талисмана, не дала этому случиться..
Галдящий народ выныривал и заныривал в салон. Мысли гуляли в голове как ветер, грозя из-за форточки продуть Маринетт. Проезжая мимо новеньких магазинов, голубоглазая со светлой завистью и грустью смотрела через грязное окно с разводами на витрины из-под густых чёрных ресниц, несильно сжимая кожаные ручки своей коричневой сумки с такими же расходными материалами. Обращая внимание на пластмассовые белые манекены, Дюпен Чен каждый раз удивлялась, как яркая и роскошная одежда на них блистала вместе с ценниками под миллион. Девушка больше не скрывала то, что гналась за баблом. Иначе было никак. Квартплата не заставляла себя ждать, поэтому изнуряющий труд стал единственным лекарством от всех проблем. Брюнетка жалела, что ей сочли нужным оставить память о геройстве. Жила бы себе спокойно и не парилась, но нет!
Кто поклялся, что её жизнь взаправду стала бы другой, если бы так и случилось? Может, она смогла бы сойтись опять с Лукой, ради дурацкого штампа и выживания? Вдвоём делить налоги проще, так ведь?
Ну, уж нет. Это пройденный этап. К тому же не все прелести были сказаны. Вынужденное место работы, откуда двадцатиоднолетняя мастерица не могла уволиться из-за вторичной выгоды тырить материал, отталкивало её и напоминало не меньше, чем огромные банеры вдоль шоссе.. о самой главной потере в молодости. Все эти шесть лет громкие программы с теориями о супергероях и о Бражнике продолжались, лопоча про них полную чушь, что не раз служило поводом для ссор с Сезар. У людей к этому времени ещё больше подрос интерес к тайнам личности своих спасителей, так же как и к загадочной смерти Кота Нуара, тело которого так и не сумели найти. Плохо то, что журналисты, вникнувшие в тонкости камней чудес, стали выдвигать своё гениальное мнение, которое темноволосая так или иначе отрицала и продолжает отрицать. Она не хотела это принимать. Напарник не мог быть сентимонстром и захвачен в плен. Это полный бред. Ромб ограничил силу самого Бражника при падении с высоты. Нуар бы подал знак, зная его рвение. Фанаты владельцев камней чудес разделились на два лагеря. Первые и многочисленные стали разочарованные в магии, обозлённые и поверившие в смуту. Вторые же остались преданными, скорбившими и без устали лившими по кумиру слёзы, как и сама Маринетт по другу, партнёру и кому-то.. очень родному.
~~~
Бывшая супергероиня начала вести специально отведённый для своей горечи дневник спустя несколько недель после катастрофы. Как будто бы его кто-то прочтёт? На всякий случай Дюпен не писала в нём никакой личной информации. Только чувства в порыве самоненависти. Девушка брала ручку и размашисто черкала в книге слова, представляя хорошо знакомый самоотверженный образ светловолосого юноши перед собой в полной темноте в захламленной квартирке.
— Ну здравствуй, милый. Как дела? Пятое ноября. Даже не знаю с чего начать.. опять. В данный момент я собираюсь отвезти все талисманы в храм. Но кое-что повторю ещё один раз. Я всё ещё жду тебя на площади, где раньше стоял тот самый завод. Твоя мечта исполнилась. Именно там воздвигнули персональный памятник в твою честь. Туда тысячи парижан принесли красные розы, гвоздики и мягкие игрушки, но я.. принесла тебе нежные розовые камелии. На языке цветов они значат : — Я буду скучать. Очень скучать. Никогда бы не подумала, что наше радостное приключение с призывом к пробуждению своих сил закончится именно так жалко!
В те дни в социальных сетях Маринетт проскальзывало всё меньше фотографий и постов. Ей не чем было делиться. Жизненная активность шла на спад. Натянутая уыбка с её покусанных бледных губ начала исчезать. Кто она теперь? Её гражданская личность была не так значима как для всех парижан, так и для неё самой. Что она из себя представляет отныне? Для чего живёт? Дюпен Чен отправилась на поиски новых целей, напрасно считая, что вошла в пустое время..
Оно было весьма остросюжетным.
~~~
— Шестнадцатое декабря. Перестроенный Париж накрыл снегопад. Похоже я больше не встречу таких, как ты. Мне очень жаль, что я не смогла тебя спасти.
Брюнетка перепроживала полученную травму семь раз на дню из-за кишащих новостей и газет с эпичными заголовками "Не простим и будем помнить своего ангела". Никто не ожидал, что Бражник способен убить. Что-то гласило в голове Дюпен : — Кот не должен был уходить. Их историю кто-то изменил. По плану девушки команда должна была справиться с врагом, а потом пойти отмечать торжество, где они с Котом всё-таки раскрылись бы и только потом расстались, имея возможность связаться друг с другом. Случившееся доказало то, что ни один тщательно продуманный расчёт не устоял пред реалиями. Во время путешествия в Тибет, убитая горем Дюпен рыдала навзрыд в горах, спускаясь со склона, пока в один момент не упала на колени от усталости, выронив серьги в снег. Проглоченные когда-то слова вырвались.
— Да сдались вы теперь мне?! Сколько это будет продолжаться?! Я же не справилась!
Слёзы быстро превращались в льдинки на краснеющих щеках. Смотря влажным взглядом в лунку, куда упали гвоздики, Маринетт всё же ринулась их искать, шепча : — Даже как сентимонстр, как акумизированный. Неважно. Пожалуйста, вернись! Я же знаю, что так или иначе ты жив. Живее всех живых..
Ветер унёс сокровенные слова за горизонт. Талисман созидания вновь оказался крепко сжат в побледневших ладонях. Безусловно встречались взлёты и падения, но настроение и само состояние Мари ухудшалось. Тоска съедала её. Она начала часто болеть и хандрить. Простуженное состояние вошло в норму. Предсказание старика из храма, что серьги ей пригодится, и само внутреннее ожидание какого-то пепца нервировало и всё шептало : — Не отчаивайся. Никому не верь. Дождись. Однако Дюпен сомневалась, что снова сможет стать героем. Ресурсов стало не хватать. И не в физической силе была суть. Она ждала Нуара, как Хатико, подвергаясь скользким типам, как Лука лишь тогда, когда желала обнулиться и ощутить хотя бы мнимое тепло. Поэтому подобных записей в дневнике уже было дохрена..
~~~
— Восьмое марта. Мне так не хватает тебя. Если б ты был рядом, что бы подарил мне в этой праздник? Рассмеялся бы или расстроился, узнав, что у меня началась аллергия на розы? Почему всё не может быть так, как я хочу?
— Семнадцатое декабря. Я хочу обнять тебя и поговорить. Мне отнюдь не нравится одиночество. Ты же выслушаешь мою болтовню, как всегда, да?
— Восемнадцатое апреля. Интересно, какой бы каламбур ты придумал ко всему, что произошло со мной? Наверно, ты был бы ошеломлён, увидев меня такой, какой я пишу эту запись в час ночи на полу. Вся тушь потекла и тени, чёртов Кот. Испачкала ткани. Платье полетело в помойку вместе с зарплатой. Почему всё так усложнилось? Это и есть моя взрослая жизнь? Если бы только я нашла твоё кольцо и активировала бы его с серьгами, то.. всё было бы идеально.
— Пятое июля. Жаль, что ты не посмотришь ту документалку, что я нашла. С помощью Сезар, я всё-таки приложила к ней руку. Ты в ней такой, какого я тебя помню. Не оскверненный и жизнерадостный. Поделишься, может, этим оптимизмом, а?
— Девятое января. Затащили в кото-кафешку классную. Ко мне пристал чёрный кот. Он был милым и похожим на тебя, когда ты обижен. Теперь коплю деньги, чтобы его выкупить. Проверю, сработает ли метод замещения..
— Двадцатое марта. Я сижу без дела и катаюсь, как хомяк, в шарике, ударяясь об стены. Не хватает экстрима? Не знаю. Хотя с удовольствием сбила бы сейчас здоровую сосульку перед окном. Она так бесит.
— Двадцать первое марта. Сосулька упала на пьяного соседа, и теперь никто не сверлит стены. В такие моменты я думаю о правильности выбора между нравственностью и своими желаниями. Но какой смысл об этом думать, если права будет судьба вопреки?
~~~
Записи увеличивались в количестве, как и уровень серьёзности написанного в дневнике. Пришёл эпицентр кризиса Маринетт после потери своего геройского поста. Нашедший случайно в гостях эту книжку Лука знал, что Дюпен Чен на самом деле чувствовала к нему ещё до предложения начать встречаться, но продолжал скрывать это, надеясь, что она его полюбит и в случае разрыва будет скучать по нему так же сильно, как и по Коту. Однако как показало время этого не случилось. Маринетт погрузилась по макушку в другое измерение, как в затянувшуюся спячку..
— Девятнадцатое июня. Я ищу тебя в душах и лицах других. Требую от людей того, что делал ты, но из этого ничего не выходит.
— Двадцать первое августа. Ты многое так просто отдал, оставив себя ни с чем. Я не успела как следует отплатить..
— Тридцатое сентября. Для подруг я выгояжу странно. Ты - прошлое, с которым мне сложно расстаться. Почему? Я уже не помню чётко твой естественный запах и глупые шутки. Забыла твой шаг и почти что лицо из-за баннеров, что отклеились от столбов и убрали с улиц. Ты слишком дорог мне. Или я просто дурёха? Придала слишком много значения незнакомцу в маске, с которым провела бок о бок в бою всего то чуть более двух лет? Психую по пустяку? Говорю не связано? Что же это за напасть? Её так трудно другим понять. Какая-то замороченность. Эти мысли должны когда-нибудь пройти. Где я оказалась, благодаря этим грустным и счастливым воспоминаниям о тебе? Уйди из моей головы. Прочь. Ты мешаешь, Кот!
— Второе ноября. Эта недосказанность.. Бесит! Нечто не сходится. Я начинаю прислушиваться к Алье. Хочу от этого избавиться. Не хочу верить её словам. Ненавижу за это тебя! Как ты посмел уйти и оставить меня одну, что-то утаивая от меня?!
— Третье апреля. Прости. Я была слишком резка. Порой мне так сладко ворошить прошлое, надеясь, что ситуация изменится и я докопаюсь до истины. Мне просто скучно, да? Не чем заняться? Пусть так. Я не позволю осквернять твой героизм, как и памятник. Кем бы ты ни был, ты сделал многое. По выходным я всегда прихожу к тому парку и убираюсь, стирая с твоего медного лица граффити, а с ног объедки. И ради этого лицемерия мы боролись? Похоже ты верно говорил, что мы против всего мира за мир. Вокруг столько тьмы. И я в ней увязла. Надо заняться работой, как и всегда..
— Десятое марта. Я не хочу быть зависимой, питаться тем, что уже давно ушло. Здесь, в этом городе то слишком много нас, то вообше нет. Хотела бы переехать, но родители, Алья..
С тех пор как ты ушел, я не могу полноценно ощущать этот мир. Новые отношения заканчиваются по моей воле! Не могу отпустить тебя, словно попала под морок . Что со мной не так? Я ужасна? Как ты стал одновременно самым страшным кошмаром, от которого просыпаюсь в поту и слезах, и желанными грёзами? Почему меня так тянет к тебе, на самом деле нематериальному? Помнишь, как мы болтались по крышам, смотрели на открытом небе кино с проектором, прыгали с Эйфелевой башни в Сену? Хочу повторить. Я чувствую то же самое, что и тогда. Окунаюсь на дно мутной городской реки. Водоворот увлекает меня. И в проблемах своих виновата исключительно я. Чувствую, что дух раздроблен на миллиарды и тысячи частиц. Их вряд ли кто-то сможет собрать, кроме меня, даже ты. Хочу ощутить свободный полёт, но это не безопасно и тяжело. Таская на своих плечах эти думы, я представляю твои руки на моих сжатых плечах. Ты единственный, кто ещё подталкивает меня сражаться за что-то. Сражаться против тебя. Ты бы сказал, что так нельзя. Ты говорил, что не нужно ждать. Сегодня я оставлю тебя здесь. Уберу дневник в комод и больше ни за что не прикоснусь к нему, чтобы не беспокоить тебя. Пора прощаться? Пора снять с себя десяток толстых покрывал. Так будет правильно. Чудо, которое помогало, обошло нас стороной.