Молчание ангелов

*** Это последняя глава в этой книге! Будет еще Бонус-глава где-то на следующей неделе. Вторая и третья часть книги -- в процессе. Спасибо за ваши комментарии, все приняла :-DD ***

— Ее галлюцинации всегда исключительно приятны. Я столько раз обращалась к ней, только благодаря Черничке и не сошла с ума, живя здесь все это время в уединении, — улыбнулась Селеста, указывая мне на диван, оббитый шкурой зебры. — Ты знаешь, Морана не из разговорчивых. Как и Микаэль. Они стараются держаться в стороне от добра, зла и всего, что в промежутке. Они наблюдают, они слушают, но не могут вмешаться. Когда меня одолевало отчаяние, все, что Морана могла сделать, — только предложить мне чай на травах или прогуляться по ее землям. А настоящее утешение мне подарила Черничка. Я погружалась в воспоминания детства, я возвращалась в наш дом, я снова побывала на университетских вечеринках, я снова ощутила покой и счастье. Это животное — просто священно.

— Как я вернусь из галлюцинации? — спросила я.

— О, все под твоим контролем. Ты будешь осознавать все время, что это нереально. В любой момент тебе нужно будет только закрыть глаза и сделать какое-то резкое движение, например взмахнуть руками, — и ты очнешься. Все просто.

— Окей, — кивнула я, игнорируя странное предчувствие. Но потом я вспомнила, что Рем не был против и все остальные тоже. И Черничка оказалась совсем не такой, какими я привыкла видеть свинодемонов. Она была... пушистой и милой, черт возьми. Ну насколько милым может быть демоническое создание.

— Подумай о приятном и загляни ей в глаза, — сказала Селеста и сняла повязку с морды демоницы.

Электрически-синие глаза уставились на меня, и углы обзора вдруг затянула бархатная темнота. Я глубоко вдохнула, будто собиралась отключиться на операционном столе, а когда выдохнула, свет вдруг ослепил меня. Я поморгала и увидела, что стою посреди африканской саванны — и она бескрайняя, бесконечное пространство, поросшее травами и редкими деревьями. Мимо пролетела черная райская пташка с длинным пышным хвостом, зависла над зарослями, трепеща крыльями. Мотыльки взмыли в небо, стоило мне сделать несколько шагов. Антилопа пронеслась мимо, высоко взлетая на изящных ногах. Вокруг стояла такая невероятная тишина, будто весь мир прислушивался ко мне, приглядывался. Я осмотрелась. Оказаться в подобном месте стало большим сюрпризом, если честно. Потому что с Африкой у меня не была связано ни одна мечта и ни одно навязчивое желание. Я скорее надеялась попасть в детство, в мой родной дом, снова ощутить себя маленькой и бесконечно счастливой. Пусть вдруг появится кто-то из моих друзей и предложит мне покататься на велосипеде по дорожкам Маллоу. Или мама возьмет за руку и поведет в гостиную, где я увижу свою умершую собаку еще щенком...

Я оглянулась, заслышав звуки музыки вдалеке, и увидела дом в отдалении. Большое бунгало под соломенной крышей, окруженное деревьями и цветущим кустарником. Я двинулась туда, петляя среди травы, надеясь, что меня не сожрут затаившиеся в зарослях хищники. Из бунгало доносилась музыка, которая показалась мне знакомой. Кажется, это была «Deathbeds» BMTH (1), под которую я танцевала на вечеринке, чувствуя, как Рем прожигает меня взглядом из дальнего угла гостиной.

«Я смотрю на тебя как на автокатастрофу. Знаю, что не должен смотреть, но не могу отвести глаз...» — голос вокалиста смешался с пением ветра, и по моей коже побежали мурашки, когда я увидела фигуру на пороге бунгало.

«Я наблюдаю за тобой как ястреб. Будто хочу растерзать тебя в клочья. Прекратится ли эта жажда? Сможем ли мы просто задушить в себе этот грех?»

Это был Рем, в одних шортах цвета хаки. Мышцы бугрились на его торсе, он помахал мне рукой и указал на веранду, тоже крытую соломой, на которой стоял небольшой столик и два плетенных кресла. Он давно ждал меня здесь. Целую вечность.

«Тот случайный поцелуй с тобой — он завладел моим сердцем и душой. И как олень в свете фар, я готов встретить свою судьбу...»

— Заблудилась? — спросил Рем, ласково улыбаясь.

Я взошла по ступенькам, глядя на него во все глаза.

— Ты — галлюцинация, — сказала я, не сомневаясь в этом ни на секунду.

— Думаю, это хорошая новость? — спросил он.

Черт, он был реальнее меня самой, я даже ощутила запах его одеколона, головокружительно сладкий.

— Если я — галлюцинация, то принадлежу тебе. Вот почему, — тут же пояснил Рем.

Я рассмеялась, поморгала. Но он никуда не исчез.

— Что ж, ты прав, — согласилась я. — Не придется тебя ни с кем делить.

— Так, как ты и хотела? — спросил он, подмигнув мне.

— Разве что в потаенных мечтах, но я бы никогда не призналась в этом, сам понимаешь, — сказала я. Рем пододвинул мне кресло, и я села.

— Это и есть мечта, — отозвался он. — Поэтому не думай ни о чем, кроме того, что мы здесь.

Рем налил мне вина из глиняного кувшина, расписанного золотыми зебрами, и сел рядом. Только тогда я заметила, что стол уставлен роскошными закусками: зажаренная рыба на каких-то дивных листьях, тарелки с запеченными овощами, нарезанные тропические фрукты.

— Надеюсь, это не дохлые голуби, — пробормотала я, и Рем рассмеялся, откинув голову.

— Если и так, по-моему, они неплохо приготовлены, — сказал он и, помолчав, добавил: — Сколько бы лет не прошло, я буду помнить каждую минуту в той темнице и эти воспоминания будут приятными.

Я ничего не сказала, взяла бокал с вином. Солнце играло в вине, разбрасывая по столу алые блики.

— А я бы хотела забыть о том времени. Потому что мне чертовски сложно двигаться дальше, помня обо всем, что между нами произошло.

— Иди ко мне, — вдруг позвал Рем и раскрыл объятия.

Секунду я сомневалась, но потом вспомнила, что все это просто сон, а значит, какая разница. Это мой сон, мой сладкий бред... Я забралась к нему на руки, повернувшись к нему спиной. Он обнял меня, его губы легли на мою шею, нежно лаская, и я глубоко выдохнула, расслабляясь, словно наконец оказалась дома после долгих скитаний. Я дома, черт возьми. Его руки — мой кров,

— Займись со мной любовью, — попросил он. — Пусть все останется там, в реальности. А здесь — только ты и я.

— А Селеста? — спросила я.

— Кто такая Селеста? — спросил он. — Я не знаю, о ком ты говоришь.

Так вот она какая ты, моя мечта. Чтобы Рем никогда не встретил мою сестру, и чтобы это я коротала с ним жаркие дни и ночи на краю мира. Я знаю, это непростительная мечта. Но пока она не имеет ничего общего с реальностью, пока я храню ее глубоко-глубоко в душе — она никому не причинит вреда...

— Селеста — это та женщина, в которую ты влюблен в реальном мире, — сказала я Рему, черт знает зачем.

И он рассмеялся, зарывшись лицом в мои волосы.

— Я не могу быть влюбленным ни в кого больше, кроме тебя. В любой реальности и в любой вселенной — я твой.

Сказанное было настолько прекрасно, что я перестала дышать. Рем, влюбленный в меня по уши, — господи, пожалуй, Черничка была даже слишком хороша в своей магии. Настолько, что мне хотелось забыть о реальности и больше никогда не уходить отсюда.

Внезапно я ощутила спазм, такой сильный, что согнулась пополам. Боль настигла меня даже в галлюцинации. Я резко поднялась с колен Рема, вцепилась в его плечо и... воздух покинул мои легкие.

На пороге нашего дома стояла Селеста. Вечернее сияние очертило золотом ее силуэт. Ее белокурые волосы трепетали на ветру — невесомые, как сам воздух. И сама она казалась невесомой.

— Прости, что не предупредила. Все задумывалось как совместное времяпровождение, как коллективная игра, — сказала она, медленно поднимаясь по ступенькам. — Черничка достаточно сильна, чтобы зачаровать нескольких людей одновременно. Я думала, мы вместе прогуляемся по родному городу или что-то в этом роде...

— Я все объясню. Прости. Это просто... глупая фантазия.

— Однако твое воображение воссоздало его тело в потрясающей точности, — Селеста подошла к Рему и потрогала его грудь.

— Эй, мы знакомы? — спросил Рем, перехватив ее бесцеремонную руку. Этому Рему точно не понравились приставания другой женщины.

— Еще как, — ответила Селеста и... сунула руку ему под пояс шорт. Ее движения были быстрыми, уверенными. Она точно знала, как справиться с ремнем Рема и нижним бельем тоже. И я нервно сглотнула, пока совершенно не понимая, к чему она ведет.

— Его тело, воссозданное твоей памятью, соответствует действительности на сто процентов, — наконец сказала Селеста. — Даже родинка на лобке на месте. Как ты объяснишь такие глубокие познания его анатомии?

— Селеста... — взмолилась я, вдруг осознав, что именно произошло. Она раскусила меня быстрее, чем я успела понять, что происходит. Но слова не шли у меня с языка. Я просто не понимала, как начать.

Она шагнула прочь от Рема, сделала резкий взмах руками и исчезла. Я повторила ее движение и тут же оказалась в комнате, в которой начался мой трип. Тут царил ужасный переполох. Стол был опрокинут, стоявшая на нем ваза разбилась вдребезги. Черничка визжала от ужаса и носилась по комнате, роняя стулья. На грохот в считанные секунды явился Рем, и видок у него был тот еще. Думаю, он принял испуганные визги Чернички за рев стражников. Оба ножа уже сияли в его руках. Он потрясенно замер на пороге, когда понял, что стражников тут нет. Стоило ему распахнуть дверь и Черничка пронеслась мимо него, истошно визжа. Он уставился ей вслед, не находя объяснения происходящему.

— Что, черт возьми, случилось?

— Вы спали друг с другом, — сказала Селеста, кивая на меня. — Это была она. Ты трахнул мою сестру. Или это моя сестра трахнула тебя?

Я прижалась спиной к стене, задыхаясь от волнения.

«Черт...» — все, что вертелось в моей голове, снова и снова, по кругу.

Рем понял, что я ему не помощник во всем этом деле, и повернулся к Селесте:

— Мне нужно было сделать это, чтобы выбраться оттуда, и так уж получилось, что моей партнершей стала Саванна. В тот момент мы оба не знали, кто мы.

— А мне ты сказать об этом собирался?

— Я попросила его не говорить. Боялась, что ты не сможешь простить меня, — пояснила я, стараясь унять скачущее дыхание.

— Почему же я не прощу то, что ты сделала в неведении? — прищурилась она, разворачиваясь ко мне. — Я бы простила тебе что угодно, будь ты честна до конца. Но ты не честна. Я чувствую, как тебя сжирают угрызения совести, Саванна. Я знаю твое лицо, твои эмоции, я могу читать тебя как раскрытую книгу. Ты мучаешься! От чего?!

— Саванна, оставь нас вдвоем, — обратился ко мне Рем.

Я тут же поспешила к двери, хотя Селеста протестовала и выкрикивала мне вслед бог знает что. Она потеряла над собой контроль, и я не собиралась винить ее в этом. Думаю, я бы тоже сошла с ума, узнай, что мой возлюбленный спал с моей родной сестрой.

Я вышла из комнаты и пустилась едва не бегом в свою спальню. Слава богу та находилась в совсем другом крыле бунгало — так далеко, что я не буду слышать отголоски этой ссоры. Я прошла мимо гостиной, где встревоженные Морана, Микаэль и Сандра пытались успокоить перепуганную насмерть Черничку. Вот бы еще кто-то успокоил меня, погладил по голове, обнял и сказал, что все будет хорошо. Клянусь, я не хотела, чтобы все закончилось именно так...

Я вернулась в спальню и принялась собирать свои вещи. Я уже решила, что уеду утром, чего бы это ни стоило. Мне совершенно точно больше не нужно здесь находиться. Я только нож Рема прихвачу с собой и этого мне будет достаточно, чтобы выжить в любой схватке. Если его оружие позволит мне расправляться с магическими существами, то все остальное я беру на себя. И обереги оставлю себе, раз уж дают...

Я склонилась над столом и внезапно меня осенило, что моя непрекращающаяся боль никак не связана с менструауцией. Это оберег Рема, черт возьми, не встал как надо либо съедал слишком много моей энергии. Это точно был он. Но идти сейчас к Рему, чтобы решать эту проблему, было бы просто самоубийством. Я вообще не хочу его больше видеть.

Я закрыла дверь на ключ и легла в постель, умирая от угрызений совести. Я не должна была делать все, что наделала. Начиная с влюбленности в Рема и заканчивая этой поездкой. Может и за Блисс я не должна была следовать тоже в самый первый день. Пусть бы кто-то другой спас его. Пусть какая-то другая женщина сделала бы всю грязную работу для всей этой магической братии. Господи, почему я?

Блисс явилась, как по волшебству, стоило мне подумать о ней: прошла сквозь дверь, бесшумно ступая лапами. А следом за ней в мою комнату вошел Пейн — взъерошенный, нервный, дерганный. Он так вспотел, что пот капал с его морды — такой горячий, что обугливались половицы.

— Эй! — выпалила я. — Думаете, я просто так закрыла ее на ключ?

— Здесь что-то не так, — шепнула Блисс.

— Я снова чую запах Ордена, — рыкнул Пейн.

— Ты уверен, что это не запах Чернички? — я встала, вытащила из-за пазухи перьевой нож, с которым решила отныне не расставаться.

— Нет, это запах Верховных Персон Ордена. Такой острый, что слезятся глаза. Сера, ацетон и синильная кислота в одном флаконе. Свинодемоны вообще не пахнут по сравнению с Верховными.

— Блин, что-то мне это не нравится. Где Рем?

— В ближнем крыле, в гостевой спальне. Надо бы нам всем собраться и обсудить, что делать, — сказала Блисс.

— В ближнем? Он не вместе с Селестой? — спросила я.

— Нет, они разошлись после выяснения отношений. Может и к лучшему. Если Орден поблизости, то лучше бы Рему быть в форме, а не отвлекаться на эту женщину», — сказал Пейн.

— Она не «эта женщина», она просто очень расстроена. Любая на ее месте могла бы психануть. Я тоже!

— О нет, ты бы держала себя в руках, — сказала Блисс. — Даже не сравнивай себя с этой женщиной.

— Может хватит повторять? Она успокоится и станет снова ангелом, вот увидите. У нее и раньше бывали вспышки гнева, нужно просто потерпеть...

— Потерпеть я могу только блох. Они не виноваты, что хотят есть. А вот эту женщину, бросающу в Мастера предметы, я терпеть не обязан.

— В самом деле, предметы бросала? — вытаращилась я.

— Да, на пол летело все, что было в той спальне, — вставила Блисс.

— Рем — как он там вообще?

— Сама сходи к нему и спроси, — отозвалась Блисс.

— Неподходящее время...

— Придется, Саванна. Потому что нам надо решать, что делать, — вмешался Пейн. — У меня дурное предчувствие.

Рем бродил по комнате, как тигр, запертый в клетке. Его лицо было таким напряженным, что казалось, он вот-вот отключится. Бледность тронула кожу, даже глаза потускнели. Мне было больно на него смотреть.

— Мне жаль, — сказала я. — Но я верю, что вы все преодолете... Правда... Тебе нужна моя помощь? Я все-таки знаю ее с пеленок. Она вспыльчивая, и в детстве так же реагировала на проблемы. Тогда я знаешь, что делала? Просто обнимала ее, садилась рядом и держала ее в объятиях, пока она не успокаивалась. И когда она успокаивалась, то становилась снова ангелом.

— Что ж, попытайся, — сказал мне Рем. — Мои доводы иссякли.

— Сначала сними с меня оберег, — сказала я. — Видимо он не совместим со мной, я постоянно чувствую боль. Это точно боль от оберега, я уже поняла.

Рем смотрел на меня без слов так долго, что я забеспокоилась.

— Значит он работает, Саванна. Вовсю. Так усиленно, что начинает давить на твои рецепторы. Тебе что-то угрожает.

— Я чую вонь Ордена последние несколько часов. Либо кто-то из их них снова приходил сюда поговорить с Мораной, либо они крутятся по периметру, и ветер доносит до меня их смрад.

Страх шевельнулся внутри, но я и виду не подала. Орден не орден, мне уже все равно, против кого ножем махать. Рука прямо просит упражнений.

— Я не буду снимать оберег, Саванна. Боль — это просто дискомфорт.

— Давай я возьму тебя за яйца, Рем, и покажу тебе «просто дискомфорт»?

Рем только глаза закатил и оберег снимать явно не торопился.

— Я не переживу, если с тобой что-то случится, — сказал Рем, отвернувшись.

— Конечно переживешь! — рявкнула я. — Небось и не такое переживал за свои десять тысяч лет или сколько тебе там!

Рем так резко развернулся, что я вздрогнула.

— Что? — спросила я.

— Я не сказал последнюю фразу вслух, Саванна.

— В смысле?

— Ты прочла мою мысль, — взволнованно сказал он, глядя мне в самую душу.

— Да ладно, — ответила я. Почему-то меня это удивило тоже. До сих пор мысли Рема могли читать только его животные и Селеста. — И что это означает?

Рем не ответил, паническое выражение промелькнуло на его лице, и он вдруг вынул оба кинжала. Блисс и Пейн вдруг придвинулись ко мне ближе, шерсть топорщилась на их хвостах и загривках.

— Держись ко мне ближе, — бросил мне Рем и настежь открыл дверь.

***

Дверь в комнату Селесты была заперта. Рем постучал в нее, потом, когда никто не ответил, ударил плечом, и та тут же слетела с петель.

Селеста сидела на полу, на ковре из шкуры зебры. Она выглядела ужасно. Макияж был размазан по лицу, волосы спутались, на платье там и сям виднелись следы потекшей косметики. Ее трясло так сильно, что она не могла подняться на ноги, хотя пыталась.

— Вестник Ордена был здесь! — громыхнул Пейн, вдруг увеличиваясь в размере. Шерсть встала дыбом на его загривке, он припал на лапы, повел мордой, словно пытаясь понять, откуда ждать опасности.

— Это правда? — спросил Рем у Селесты.

Та наконец поднялась на ноги, держась за стену. Кровь отхлынула от ее лица, когда Рем подошел к ней.

— Орден приходил сюда много раз, — наконец заговорила она хрипло, утирая лоб. — Они сказали, что я могу... спасти нас с тобой. Что есть способ. Единственный. Я должна согласиться на некий равнозначный обмен, и тогда Орден согласен будет взять вместо меня другого человека.

— Но это то, что я предлагал им все это время! — воскликнул Рем.

— Сейчас они согласились, Рем! Представь только! Сказали, что есть женщина, которая однажды станет великим генералом и политиком. Она остановит и предотвратит множество конфликтов, в том числе ядерную войну. Она будет великой. И Орден согласен будет взять ее вместо меня, когда придет час, но я должна дать свое согласие на этот обмен.

«Генерал?» — мысленно переспросил Рем, пошатнувшись. Блисс выругалась, Пейн так тяжело задышал, будто был ранен.

— Прости, Саванна. У меня не было другого выхода, — произнесла Селеста, не решаясь посмотреть мне в лицо.

Рой мыслей Рема ворвался в мою голову: я услышала их так явственно, будто Рем говорил их вслух. Он матерился, он проклинал Орден и проклинал слабость Селесты, в его голове был такой хаос и такая боль!

— Ты отдала им сестру вместо себя?! — это было все, что он сказал вслух — крошечная верхушка айсберга по сравнению с тем, что осталось несказанным.

— Вместо меня они хотели только ее, — сказала Селеста так, словно меня вообще не было в этой комнате. — Мы сможем быть вместе, если Саванна умрет вместо меня.

— Да пусть отсосут у меня сначала, — выругался Рем и повернулся ко мне: — Не бойся. Этому не бывать.

— Я уже скрепила договор с Орденом кровью, — прошептала Селеста, подняв ладонь, на которой виднелся свежий порез. В его очертаниях я узнала рисунок глаза: кровь по контуру запеклась — казалось, что этот глаз льет алые слезы.

— Я уже понял, — холодно бросил ей Рем. — Вот почему я больше не слышу тебя. А ты — меня. Звезды сдвинулись.

Селеста вытерла ладонь о подол платья, оставив на ткани красный след.

— Я была одна так долго, Рем, что потеряла счет дням. Не знала, жив ты или мертв. Не знала, смогу ли когда-нибудь выбраться отсюда и увидеть тебя. Мне нужно было принять какое-то решение и я приняла его.

«Когда на ангелов снисходит молчание, когда они немы и не спорят с Отцом Ночи...» — вдруг вспомнилось мне.

— И когда Орден сказал мне, что ты жив, и есть способ покончить со всеми нашими горестями, я прислушалась.

«... то можно услышать, как начинают шептать тени, как их бархатные голоса сплетаются в хор...»

— Почему я должна погибнуть за благополучие мира? Почему я, Рем? Я — всего лишь человек, который хочет жить, любить и быть счастливым, и у которого не будет иной жизни!

— Но у нее тоже не будет иной жизни, — выпалил Рем, указывая на меня. О, он был в ярости, и я видела это так же явственно, как и второе лицо Селесты, внезапно открывшееся мне.

— Я хочу жить, Рем, жадно, страстно! Всегда хотела! А Саванна готова умереть в любой момент — разве не в этом вся суть тех, кто идет на военную службу? Раз уж она готова к смерти, то пусть! Так тому и быть!

«И вот, секунду спустя, это уже не шепот Теней, это пение Тьмы. И каждый кто услышит его — падет замертво».

— Я бы нашел способ спасти тебя, Селеста! — заорал Рем. — Ты не должна была отдавать им сестру!

Селеста склонила набок голову, прищурилась, будто пыталась что-то понять.

— Ты же даже не знаешь ее, Рем! — наконец сказала она. — О чем тогда переживать?

«Там, где ангелы молчат, — Тьма будет петь».

Я развернулась и бросилась к двери, больше не в силах быть свидетелем. Клянусь богом, мне хватит того, что я услышала, и хватит надолго.

— Рем, не уходи, — сказала Селеста, когда я взялась за ручку двери. — Пожалуйста. Будь со мной. Ты же видишь, как сильно я люблю тебя? Ты же видишь мою ауру?

Рем больше не видел ее ауру, — вот что я поняла, прежде, чем переступила порог и захлопнула за собой дверь. Все было написано в его мыслях.

Но это не мое гребаное дело.

***

Я вышла на порог бунгало и подставила лицо ветру. Сумерки наконец сменились ночью. Жара спала, небо налилось чернотой, и в этой черноте была видна каждая, даже самая далекая звезда. Звуки ночной саванны, пение насекомых, шелест трав окутали меня, приняли в свои объятия. И я пошла навстречу ночи, зная, что она защитит меня не хуже верного пса.

— Генерал? — рассмеялась я, сквозь слезы, разговаривая с собой. — Я? Да хрен там. Я со своей жизнью не могу разобраться, что уж говорить про целую армию?!

Чем больше я думала обо всем, что услышала, тем меньше верила. Я совершенно точно не буду генералом, потому что есть люди сильнее меня, мудрее меня и успорнее меня. И таких ребят у нас на планете — тьма тьмущая! А раз так, то все это: интриги Ордена, предсказания Сандры, предательство Селесты — просто полная чушь, о которой я вообще не собираюсь больше думать. Да, Сандра предсказала, что мое сердце разобьет вдребезги близкий человек, но пожалуй нечто подобное и так случилось бы рано или поздно. Близкие люди только и делают, что предают, предают и предают. Это неспоримый факт. А все остальное слишком... невероятно!

Когда я дошла до края владений Мораны — там где рухнувшая араукария проломила ограду и подмяла под себя густой кустарник — я почти обдумала дальнейший план действий. Селеста просто не в себе, тут все ясно. Но ей станет лучше, если мы вернемся домой, — я совершенно точно не оставлю ее здесь. Людей, у которых душевная травма, не стоит судить строго. Кто знает, во что превратилась бы я, проведя год взаперти, вдали от родных и друзей.

«Возвращайся со своей прогулки, — позвала меня Блисс. — Кое-что случилось...»

— Что? Селеста в порядке?!

«Морана просит Селесту покинуть ее владения немедленно. Твоя сестра пыталась убить Черничку, пока ты была в плену ее воздействия. Именно поэтому демоница была так испугана, а не потому что Селеста перевернула мебель. Уж этим свинодемона точно не испугать».

Я нервно задышала, ноги вдруг ослабли и я опустилась прямо на землю, впившись пальцами в стебли травы, будто они могли удержать меня от падения в пропасть.

«Селеста вполне могла убить Черничку своим магическим ножом — Рем когда-то оставил ей кучу опасного оружия. А так как Черничка была единственным демоном, зачаровавшим тебя, то в случае ее смерти, ты бы не смогла выбраться из галлюцинации. Ты бы осталась там навеки».

— Но Селеста не сделала этого! В конце концов она тоже вошла в мой сон, чтобы провести со мной время!

— Мой оберег спутал ее планы, вот почему он работал на полную все это время, — голос Рема вдруг ворвался в мое сознание. — Где ты? Возвращайся. Нам стоит решить, что делать дальше, но Морана не потерпит угрозу для тех, кто попросил у нее убежища.

— Скоро буду, — сказала я, сглатывая комок в горле.

Это просто ревность, дошло до меня. Моя сестра действовала на эмоциях. Она, столько раз спасавшая меня в подростковом возрасте от дурных компаний, от алкоголя, от депрессии, о суицидальных мыслей — просто не могла бы поступить со мной так. Только не она!

Я поднялась на ноги, колени дрожали, как после перегрузки на тренажерах. Но стоило мне сделать шаг по направлению к дому и внезапно мое тело прострелила сумасшедшая боль. Я упала на траву, будто подкошенная пулей. Где-то на грани отключки я будто услышала что-то. Словно какой-то голос позвал меня — настолько тихий, что я не смогла бы описать его толком. Голос-шелест, голос-призрак.

«НЕ УХОДИ», — сказал он.

Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя, пока кошмарная боль во всем теле не отпустила меня.

— Что за нахрен? — все, что смогла выдавить я, едва размыкая пересохшие губы.

А потом все повторилось.

«ПОМОГИ», — шепнул мне кто-то, и я снова повалилась на траву, задыхаясь от сумасшедшей боли во всем теле, в каждом нерве, в каждой клетке моего тела. Это была агония, самая настоящая.

— Агони! — шатаясь, словно пьяная, я вскочила на ноги, вертясь по сторонам. — Где ты, Агони? Позови меня снова! Я вытерплю! Наверное...

И гарпия позвала. Я едва успела определить сторону света, откуда шел звук, в потом меня снова перекосило от спазмов — мое тело будто пронзали спицами в каждом квадратном миллиметре.

«КОРНИ ДРЕВА», — услышала я.

Я поползла на голос, уже даже не стараясь подняться. Сил во мне почти не осталось. Должно быть, вот что чувствует смертельно раненый солдат. Агони больше не звала меня, словно опасаясь, что я попросту откинусь на полпути к ней. Мне пришлось ее уговаривать.

— Какие корни? У какого именно дерева? Их тут сотни.

Она долго молчала, пока я не скопила сил, чтобы перенести очередной убийственно болезненный приступ.

«ПОВАЛЕННОЕ ДЕРЕВО», — ответила она.

На этот раз мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. Не знаю, сколько я лежала на земле, прежде чем смогла открыть глаза. В нескольких метрах от меня торчали в воздухе вздыбленные корни поваленной араукарии. Они взрыли землю вокруг, когда дерево упало. Сорванный дерн, разбросанные всюду комья, пучки травы — идеальное место, чтобы... закопать кого-то и не привлечь внимания.

Я приподнялась на руках и полезла в яму под корневой короной, которая была во много раз больше меня самой.

— Я найду тебя, — прошептала я. — Только не говори на этот раз, потому что с такого расстояния, боюсь, ты просто убьешь меня.

Земля осыпалась под моими ногами, и я начала соскальзывать вниз, в пустоту, образовавшуюся, когда корневой ком дерева вылез наружу. Здесь было темно, как в проклятой могиле. Я сунула руку за пазуху и вытащила свой нож — он светился в темноте, внутри него ярко сияли разноцветные искры, давая достаточно света, чтобы осмотреться.

Прямо передо мной, густо присыпанное землей, лежало самое фантастическое существо из всех, до сих пор мною виденных. Это была женщина, чье тело в районе поясницы плавно переходило в тело хищной птицы и заканчивалось двумя густо оперенными когтистыми лапами. Ее руки также плавно переходили в крылья — огромные, с длинными пестрыми перьями. Только ее лицо, шея и грудь были женскими, человеческими, — все остальное принадлежало гигантской орлице.

«Рем! РЕМ!» — заорала я, мысленно призывая его на помощь.

Глаза Агони были приоткрыты, и я увидела ее глазные яблоки, затянутые пленкой, — вторым веком, как у птиц. Она едва дышала, я увидела слабое подрагивание грудной клетки. Я смахнула землю с ее груди, которой было так много, что мне пришлось отложить нож в сторону и всерьез заняться откапыванием. Моя рука наткнулась на что-то твердое, и когда я поняла, что это, выдержка наконец оставила меня.

В грудь Агони был вонзен нож — перьевой нож Рема.

«Он отличается от оружия, которое ты видела у меня раньше. Он не промахивается и может убить очень, очень могущественное существо... Ты можешь не бояться, что он попадет в чужие руки, — он будет наделен этой силой только в твоей руке».

Я сглотнула, проклиная свою память. Я слишком хорошо помнила все, что говорил Рем о своих ножах.

«Ты не боишься давать мне настолько сильное оружие?

Тебе — нет».

Что ж, атаковать возлюбленного Селеста не стала. А вот гарпию, мешавшую ей договориться с Орденом, — смогла. Вряд ли Агони скажет что-то еще — уж слишком бережет меня. Но мне и не нужно больше никаких слов. Правда, от которой я бежала, наконец настигла меня. Моя сестра — вовсе не прощающая, нежная, мудрая, возвышенная и так далее. Она готова жертвовать близкими и убивать верных ей созданий, чтобы получить свое.

— РЕМ! БЛИСС! ПЕЙН! ПОМОГИТЕ МНЕ! — заорала я, поглаживая гарпию по бледному лицу. — Они сейчас придут. Мы спасем тебя. Рем точно спасет тебя, слышишь?

Агони приоткрыла глаза, матовые пленки обнажили ее зрачки — ярко-золотые.

«Иду», — отозвался Рем. Я уже слышала шум его шагов, он бежал что есть сил.

«У Селесты тоже был перьевой нож?» — спросила я его мысленно.

«Да, — ответил он, задыхаясь. — Я почти на месте».

«А еще у кого-нибудь могло быть подобное оружие?»

«Нет. Только у Селесты и у тебя. А что?»

«Я нашла Агони. И перьевой нож у нее в груди по самую рукоять...»

***

Рем прослезился, глядя на Агони, не в силах совладать с собой. Смертельная синева раползлась паутиной по обнаженной груди гарпии, с центром в том месте, откуда торчала рукоять перьевого ножа.

— Это мог сделать Орден? — спросила я.

— Нет, — ответил он сквозь зубы. — Никто, кроме самой Селесты не смог бы воспользоваться этим ножом. Он был заточен специально под нее — ее руку, ее энергетику, ее генетический код. В чужой руке он просто раскрошился бы, ударившись о грудь гарпии.

— Черт, — выругалась я, не зная, что еще на это сказать. — Мы можем спасти ее?

Рем коснулся рукояти ножа, и тот засветился.

— Только если я заберу обратно его разрушительную силу, тогда травма может обратиться вспять.

— Нет, — сказала Блисс. — Слишком много энергии. Ты не отделаешься гиперкомпенсацией. Тебя просто разорвет на куски.

— Ты сможешь поделиться этой энергией с кем-то еще? Со мной например? — спросила я.

— Да, но это не будет приятный опыт, это будет... ад,— ответил Рем.

— Я возьму свою часть, — рыкнул Пейн, припадая перед Агони на передние лапы и тоскливо касаясь ее мордой.

— Я тоже, — сказала Блисс.

Рем повернулся ко мне, сжал мои плечи.

— Тебе нужно уйти, Саванна. Сейчас.

— Почему?

— Энергия смертельно ранившего ножа — это концентрированная боль. Ты испытаешь чувства, которые испытала бы будучи смертельно раненой, на грани финальной агонии. Ты можешь забыть, кто ты. Ты можешь сойти с ума. Это жуткое состояние для разума и тела. Если ты не вынесешь — ты погибнешь.

— Но если этого не сделать, то погибнет она?

— Я не буду рисковать тобой. Я не могу вместе с Агони потерять еще и тебя.

— Ты не можешь решать за меня. Я сама себе командир, Рем. И я приняла решение спасти ее.

— Ты не можешь спасти всех, Саванна! — выпалил Рем.

Агони тяжело вздохнула, одно из ее крыльев вдруг вытянулось, кончики маховых перьев коснулись моего лица. Она была благодарна мне. Уже просто за то, что я не осталась в стороне.

— До сих пор у меня получалось, — упрямо ответила я.

— Я подстрахую Саванну, — сказала Блисс. — Если энергии станет слишком много, я унесу ее отсюда.

Рем колебался, но времени на размышления у него было мало, и он знал это.

Внезапно где-то вверху, на поверхности земли, раздался шум и к нам в яму ухнула Черничка, безумно вытаращив глаза. Она увидела Агони и ткнулась мордой в ее бок, отчаянно повизгивая.

— Черничка поможет тоже, — сказал Рем, потрепав ее по холке. — Саванна, если станет слишком больно, если ты почувствуешь, что больше не выносишь, то выбирайся из ямы и беги. Движение поможет тебе прийти в себя и развеять боль. Поняла?

— Так точно, — автоматически произнесла я, будто приняла приказ.

Рем коснулся кончика ножа, который торчал из груди Агони, и тот ярко вспыхнул. Зловещее синяние залило яму, ярко осветив наши лица. Я нашла руку Рема и сжала ее. Мне показалось, что нас поднимает в воздух красный вихрь. Он сжал мою в ответ так крепко, что я ощутила пульсацию вен под его кожей. Сияние вдруг стало ослепительно ярким, дезориентирующим. Рем поднял на меня взгляд, и в этом взгляде я прочла какую-то невыразимую нежность пополам с паническим страхом.

«Я готов потерять всех, кто мне дорог. Рано или поздно. Я почти смирился с этой мыслью, — мысленно сказал мне он. — Но я не готов потерять тебя».

Конец первой книги

(1) Bring Me The Horizon (англ.) — британская металкор группа