Нечто бессмертное | 18+

1. Лиза перепутала глаголы "to burn" — сжечь, и "to fire" — уволить, так как оба слова в прямом значении имеют отношение к огню.

Первым пунктом на понедельник стоит месть. Вынуждаю себя встать раньше на целый час, чтобы всё шло строго по плану. Завиваю волосы, наношу макияж. Если обычно я ограничивалась пудрой и тушью, сейчас в ход идёт всё. Решаю отказаться от контактных линз на сегодня, девушки в очках выглядят куда сексуальнее.

Напевая под нос навязчивую песню, которая заела в мозгах, рассматриваю своё лицо со всех сторон. Тон лежит ровно, ярко-красная помада подчёркивает тонкие губы, и при всей моей бледности этот цвет точно привлечёт к себе внимание. Достаю из шкафа классическую, но короткую чёрную юбку с разрезом сбоку. Натягиваю тонкие капроновые колготки телесного цвета. На тело надеваю лёгкую белую кофточку с приспущенными рукавами, в которой лямки лифчика спокойно просматриваются. Чувствую себя Рейчел... Ещё раз поправляю завитые светлые локоны, обуваю туфли с высоченным каблуком, и, закинув на плечо сумку, спускаюсь вниз.

В столовой меня встречают только Габриэль в своём привычном деловом костюме, при параде, как по расписанию, и запах утреннего кофе. Увидев мой новый прикид, он слегка давится своим напитком, но не подаёт вида. Я же совершенно спокойно здороваюсь и иду на кухню, дабы разогреть завтрак для Лотти.

— Ты сегодня рано встала, — доносится его голос из столовой.

— Да-а... — протягиваю я, попутно включая тостер. — Мне ещё нужно собрать и накормить Шарлотту перед школой. Дел невпроворот.

Наливаю кружку чая и возвращаюсь в столовую. У меня нет времени на завтрак. В знак протеста живот издаёт урчащий звук. Смущённо прочищаю горло, стараясь утихомирить возникшее внутри смущение.

Габриэль поднимает на меня взгляд с легкой улыбкой на губах:

— Я очень люблю свою сестру, но мы-то с тобой отлично знаем, тебе нужно быть максимально бодрой и сытой, дабы совладать с ней.

Тут не могу не согласиться! Шарлотта — маленький дьявол в юбке!

— Иди, ешь. Я сам её соберу.

Киваю в знак благодарности и скрываюсь за арочным проходом просторной кухни морских оттенков. День обещает быть тяжёлым, нужно морально и физически подготовиться. Особенно в учёт того, какую пьесу я сегодня ставлю.

Бросаю на поднос пару тостов с арахисовой пастой, напоследок идёт яблоко. Прекрасно. С довольной улыбкой возвращаюсь в столовую и сажусь напротив Габриэля.

— Не часто тебя увидишь в очках, — пытается завести обыденный разговор, но голос его звучит взволнованно.

— Предпочитаю линзы, — делаю глоток горячего чая, и стёкла очков тут же запотевают.

Габриэль старательно делает вид, что читает газету, но я замечаю, как время от времени он поднимает на меня изумлённый взгляд зелёных глаз.

— Какие новости?

Он опять давится кофе, будто я поймала его за чем-то непристойным. Судорожно кашляет, от неожиданности кофе попал не в то горло. Спасибо за реакцию, теперь я знаю, что на остальных это тоже сработает.

— Ничего интересного, — наконец откашливается он и убирает газету.

Теперь Габриэль открыто смотрит на меня, акцентируя внимание на отдельных участках моего тела. Вопрос так и грозится сорваться с его языка, но он тщательно сдерживает это желание.

— А жаль, — допиваю чай и закусываю тостом. — Какие планы на сегодня?

Мужчина слегка цинично усмехается:

— Всё как обычно. Бумажная волокита и запоздалые отчёты некомпетентных сотрудников.

Я знаю, что Габриэль курирует семейный бизнес здесь, пока их отец работает за границей. Никогда не видела мистера Уилкинсона, да и братья не очень охотно поддерживали разговор об отце. Всё же мне было бы интересно встретиться с ним лично, посмотреть, что он из себя представляет. Всё-таки он меня нанял.

— Я бы за такое сжигала(1).

В этот раз Габриэль давится кофе и кашляет без особой конспирации, прикрыв рот ладонью. Я его так убью... Собственно, что я сделала?

— Может помочь? — жалобно спрашиваю я.

Мужчина вскидывает руку, умоляя меня молчать и не шевелиться. Его лицо краснеет от кашля, но через минуту он с облегчением выдыхает и отодвигает кружку с терпким напитком подальше от себя.

— Извини... — стыдливо бормочу.

— Сжигать, конечно, неплохая идея, — отвечает слегка осипшим от кашля голосом, — но я предпочитаю просто увольнять.

До меня не сразу доходит суть, а когда я понимаю — начинаю хохотать. Мой английский и в гроб свести может.

Из коридора доносится шум и твёрдые мужские шаги. Мигом запихиваю в рот остаток тоста и с набитым ртом обращаюсь к Габриэлю:

— Хорошего дня! Я побежала!

Вскакиваю с места и пулей несусь к выходу, попутно накидывая чёрную кожаную куртку. Дамиан... Мы не здороваемся. Он смеряет меня этим своим оценочным взглядом, но молчит. Хватаю сумку и выхожу на улицу, уверенно шагая впереди него. Наконец-то довольный бархатистый голос раздаётся где-то за спиной:

— Куда ты так несёшься, штучка?

— В России есть поговорка: понедельник — день тяжёлый, — отвечаю максимально бесстрастным тоном, деловито скидывая завитые пышные локоны с плеч.

Звук снятия сигнализации, и я резко сворачиваю в сторону красного авто. Ловко открываю дверцу и запрыгиваю внутрь салона. Дамиан склоняется надо мной и требует злобным тоном:

— Вылезай!

— Нет, — игриво пробегаюсь пальчиками по бёдрам, из-за чего его взгляд вспыхивает подобно фейерверку. — Ты повезёшь меня до университета на своей прекрасной спортивной тачке.

На лице парня играет провокационная ухмылка, взгляд горит плохо скрываемой похотью.

— Хочешь заняться любовью прямо здесь, штучка? Таким неопытным, как ты, я бы советовал начинать с кровати.

— Я не занимаюсь сексом в машине, в отличие от некоторых, — язвлю в ответ, неприязненно морща нос.

— Да ну? — нагло улыбается и щурит глаза. То, что могло бы делать его привлекательным, делает его невыносимым. — А я, значит, занимаюсь?

— Ой, вот только не нужно из меня дуру делать! Зачем ещё нужна столь тёмная тонировка? — игриво пробегаюсь ноготками по стеклу.

Дамиан откровенно смеётся с моего вопроса, опираясь рукой о крышу авто, и кивает каким-то своим мыслям.

— Знаешь, штучка, я тебе обязательно как-нибудь покажу, для чего.

Задыхаюсь от его наглости. Сердцебиение непроизвольно учащается. Какой же он всё-таки невыносимый грубиян!

— Я буду кричать!

— Обязательно, — он усмехается, откровенно раздевая меня глазами. Словно одним лишь взором заявляет свои права на меня. — Будешь кричать, стонать и умолять меня не останавливаться, да? — смеряет этим своим насмешливым взглядом и переходит на томный шёпот: — Признайся... ты только обо мне и думаешь... маньячка...

Пропускаю мимо ушей непристойные комментарии, соблазнительно закидываю ногу на ногу и дерзко отвечаю:

— Оставь свои фантазии при себе. Всё, что тебе нужно сделать — доехать до университета.

Ему не остаётся ничего, кроме как сесть за руль и ехать. По пути мы молчим. Специально подпираю грудь руками и делаю вид, что внимательно смотрю на дорогу. Боковым зрением отмечаю, как Дамиан пожирает меня взглядом. Будь его воля, он бы уже давно свернул в какой-нибудь тёмный переулок и взял бы меня прямо в машине. Вижу, как он закусывает нижнюю губу, а его руки с силой сжимают руль, вплоть до побеления.

Возле университета разыгрываю первый акт пьесы. Когда всё идет, как задумано, с каждым новым шагом чувствуешь себя увереннее. Дамиан заглушает двигатель и выходит из машины. Я не двигаюсь, так и сижу, сложив руки на груди. Около минуты он ждёт, перед тем как выругаться, обойти автомобиль и открыть дверцу с моей стороны:

— Выметайся, — резко произносит он.

— Нет, дорогой, — ставлю подбородок на ладонь и натягиваю нахальную улыбку.

— Что ты задумала? — в его голосе звучит оттенок едва скрываемого нетерпения.

(Единственное, что я задумала, так это разыграть сцену с вечеринки. Только главной актрисой сегодня буду не я).

Дамиан гневно выдыхает, хватает меня за руку и буквально выкидывает из машины. Умудряюсь не упасть, а только подвернуть ногу. Ноющая боль сковывает лодыжку, заставляя зашипеть.

Мы становимся центром всеобщего внимания этого утра. Аншлаг. Парковка — место самого большого скопления студентов перед началом занятий. Взглядом пытаюсь найти блондинку, но тщетно. Что же, ещё увидимся.

Отправляю обескураженному Дамиану воздушный поцелуй на прощание и модельной походной от бедра направляюсь к кампусу. Дорога становится для меня импровизированным подиумом. Но сегодня я не модель, а охотница. А мои жертвы — Рейчел Мёрфи и Дамиан Уилкинсон. Я собью спесь с этих двоих, даже если это выйдет мне боком.

Поиски, увы, не приносят успеха. Зато я натыкаюсь на Райана. Взгляд парня фокусируется на моём теле, будто он впервые в жизни видит девушку. В шоке таращит тёмно-синие глаза, когда понимает, кто перед ним. Не хуже Дамиана изучает меня взглядом с похотливой ухмылкой, пока я иду ему навстречу.

— Ты Рейчел не видел? — спрашиваю в лоб без особых приличий. Отлично помню, что он выкинул на вечеринке.

— Нет. Отлично выглядишь сегодня, — замечает он, зачёсывая пальцами взъерошенные волосы, по оттенку напоминающие латте с молоком.

— Мне идут очки? — ловким движением руки снимаю их и провокационно прикусываю заушник.

— Не то слово, — тихо шепчет он, словно зачарованный.

Замечаю что-то не то в его взгляде. Несмотря на попытку вести себя как обычно, он выглядит немного подавлено. На лице, всегда носящем уверенное выражение, читается смущение.

— Элизабет, я бы хотел извиниться за ту вечеринку. Я слегка перебрал, и, очевидно, наговорил гадостей.

— Слегка перебрал? — с усмешкой переспрашиваю у него, подпирая руками грудь.

Он так жалостливо смотрит на меня, неловко спрятав руки в карманы спортивной куртки, что я и не знаю, что делать. Я бы предпочла на него совсем не нарываться. А он, похоже, вообще не привык извиняться. Придётся отмазываться:

— Обсудим это позже, ладно? У меня занятия.

Взгляд его тёмно-синих глаз полон сожаления. Он молча кивает и уступает мне дорогу. Пусть привыкает. Я больше не позволю делать из меня козла отпущения.

Энн встречает меня у лекционного зала в не меньшем шоке, чем все остальные, но я наотрез отказываюсь отвечать на сотню вопросов, посыпавшихся из её уст. После занятия мы вместе отправляемся в кафетерий. Внутри всё клокочет от предвкушения услышать этот противный шепелявый голос.

Мы спокойно обедаем, болтаем ни о чём. Я ловлю на себе любопытные взгляды, куда больше обычного. Ну да, не каждый день на смену пай-девочке приходит девушка в развратном виде. Перерыв подходит к концу, а моя жертва так и не появляется.

— Так куда ты исчезла на вечеринке? — внезапно интересуется Энн с обеспокоенным видом. — Я тебя везде искала, но увидела только довольную Рейчел и орущего на неё Дамиана. Они уж слишком громко ругались, и тот в конечном счёте сбежал.

Сбежал, говоришь? Ругались? Не могу мысленно не порадоваться такому открытию. Чувствую, как уголки губ приподнимаются в довольной улыбке, на что я слегка цинично делаю глоток сладкого рафа.

— Дамиан поцеловал меня... — произношу максимально безразличным тоном, но внутри всё неумолимо переворачивается. Пусть наш поцелуй пошёл не по канонам, я не могу перестать думать об этом, как о чём-то особенном.

— Вау! Нет, погоди, постой... — выглядит ошарашенной и смотрит на меня, как на восьмое чудо света. — Ты не могла бы повторить, что ты сказала только что?

Начинаю раздражаться. Мне не очень приятно возвращаться к воспоминаниям об окончании этого изумительного момента.

— Дамиан поцеловал меня.

— Ты сейчас говоришь о том самом Дамиане, в чьём доме ты живёшь, и чья комната за стенкой? Этот Дамиан? — таращится на меня и глупо хлопает ресницами. Рука так и зависла в воздухе с зажатой между пальцами вилкой.

— Других я не знаю!

— Ты шутишь! Он же тебя теперь точно никогда от себя не отпустит!

Из моей груди вырывается хриплый истеричный смех. Если бы всё было так... Сердце болезненно ноет, мне до сих пор больно от осознания его жестокости. А ещё больнее от осознания тех противоречивых эмоций, которые нахлынули на меня во время поцелуя.

— Не думаю, он сделал это, чтобы посмеяться надо мной в компании Рейчел. Не более.

Энн угрюмо молчит некоторое время, очевидно, обдумывая что-то на бешеной скорости в своей голове, а затем снова возвращается к разговору:

— Ты хотя бы понимаешь, что мисс Сучка расскажет об этом всему университету и при этом подаст произошедшее так, чтобы выставить тебя в максимально неприглядном свете?

Я протягиваю довольное «о-о-о» и криво улыбаюсь. На этот счёт не волнуйся, подруга, я сделаю так, что именно Мёрфи и Уилкинсон предстанут перед всеми в самом неприглядном свете. Не зря я убила на разработку этого «Плана Х» всё воскресенье.

— Не спеши с выводами, Энн, — надменно ухмыляюсь. — Ещё не вечер.

— Элизабет, открой глаза! — грозно требует она и хватает меня за запястье. — Здесь слухи распространяются в мгновение ока, и дурная репутация будет преследовать тебя вплоть до момента твоего возвращения домой!

— Это именно то, что мне нужно, — уверенно заверяю я.

Лицо Энн принимает гневливое выражение. Хмурит тонкие подведённые брови и цокает языком. Она определённо не понимает, к чему я клоню, и боится этого.

— Я могу предупреждать тебя хоть весь день, но если ты не хочешь слушать, то пеняй на себя! — от нежного мелодичного голоса веет холодом. Энн явно принимает меня за неразумное дитя, но даже если и так, у этого дитя своё видение мести и справедливости.

Когда мы уже собираемся уходить, на входе в кафетерий заявляется моя долгожданная Рейчел. Второй акт. Исподтишка брызгаю парфюм Дамиана на блузку. Сладкий запах сандала и кардамона опьяняет в одно мгновение, словно он стоит у меня за спиной. Не в силах сдержать язвительной улыбки встаю, предварительно одёрнув юбку, и уверенным шагом иду к девушке. Ноги сами несут меня к ней, за спиной распахнулись крылья. Настал час расплаты.

Сначала и она хлопает наращенными ресницами в окружении своих приспешниц, точно не узнаёт меня, а затем выражение её лица сменяется на гневливое, что даже тонна косметики не скрывает. Она на глазах краснеет от ярости.

— Тебе инстинкт самосохранения напрочь отшибло?! — истерично взвизгивает своим шепелявым голосом, обращая на нас внимание абсолютно всех студентов в кафетерии.

Ребята без колебаний отвлекаются от обеда: наши с Рейчел разборки самое интересное развлечение в университете. А эта дура себе же могилу роет. Хватаю её за руку, с силой впиваюсь ногтями в нежную розоватую кожу, как когда-то сделала она, и приторно сладко шепчу на ушко:

— Пойдём. Этот разговор не для лишних ушей.

Она пытается вырвать руку, но я сжимаю её ещё сильнее и тащу на выход из кафетерия под испуганные взгляды всех присутствующих. Блондинка пару раз втягивает воздух своим любопытным носом, и её буквально начинает трясти от ощущения знакомого запаха сандала на моей одежде. Оказавшись перед дверью женского туалета, я заталкиваю туда Рейчел и захожу следом, прикрывая дверь.

— Какого хрена?! Что я говорила тебе про моего парня, русская шлюха!

Мы встаём друг напротив друга, как ковбои в вестерне. Не хватает перекати-поля. Бросаю косой взгляд в зеркало и отмечаю, что мы сегодня особенно похожи внешне. С моей стороны осталось только покрасить волосы. Бр-р... никогда в жизни не буду одеваться так. Внутри клокочет волнение от страха провала, но я держу его в себе, натягиваю омерзительную ухмылку на лицо и начинаю:

— Послушай, дорогая! — говорю громко и резко, что она подпрыгивает от испуга. Виновато хихикаю и продолжаю уже спокойно. — Ты говоришь мне не трогать твоего парня, но как он может быть твоим, если он так хочет меня?

(Хотела бы я, чтобы он действительно ТАК хотел меня...)

Она изумлённо усмехается, приоткрыв рот:

— Он хочет тебя? Ты же шутишь, верно? Если вырядилась как шлюха, не значит, что он на тебя набросится.

— Брала пример с тебя, — язвлю, и в ответ на это она щурит свои голубые глаза. — И сработало. В тот вечер он как раз завершил начатое на вечеринке. Он действительно великолепен в постели, — мечтательно закусываю губу и устремляю задумчивый взгляд на стену, будто пытаюсь вернуться к воспоминаниям, которых не было. Не знаю, хотелось бы мне проверять достоверность своих слов.

— Хорошая попытка, русская, — на лице блондинки появляется самодовольная улыбка, она уверена в своей победе. — Но той ночью он был со мной! Весь вечер, всю ночь, и даже утро...

Мимо, дорогая Рейчел. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Она забыла, что я живу в его доме? В ту ночь я не могла уснуть. А когда в три часа спустилась попить воды, застала семейную сцену, в ходе которой Габриэль отчитывал в хлам пьяного Дамиана, которого привёз Уильям. На вопрос, сколько он выпил, Дамиан ответил, что бутылку виски и догнал абсентом. В одиночку. А потом устроил пьяный дебош в баре. Недовольно ворча, Габриэль помог брату подняться и потащил его куда-то за парадную лестницу. Я не поняла, куда именно, они исчезли слишком быстро. Наутро Дамиан был как огурчик. Так что у Рейчел его точно не было.

В туалет заходит девушка, на что королева драмы истерично взвизгивает, как поросёнок:

— Пошла вон! Мы разговариваем!

Ой-ой, кто-то на пределе. Не сдерживаю усмешки.

— Хорошая попытка, Мёрфи, — цитирую её же, и улыбка всё-таки прорезается на моём лице, да насколько широкая, что я щурю глаза от удовольствия. — Но провальная. Мы действительно переспали. У меня до сих пор бёдра болят от его крепких рук.

Намеренно нежным движением провожу по своим бёдрам. У Дамиана какой-то странный фетиш. Я помню, какие синяки были у меня от его пальцев после нашей ссоры. Такие же синяки были у Рейчел. Собственно, почему после нашей ссоры у меня были синяки?.. Задумываюсь об этом, но в голове сплошной непроглядный туман.

Глаза Рейчел расширяются, она начинает судорожно дышать, вижу, с какой силой вздымается и опускается её грудная клетка, будто я сказала то, чего не должна была знать.

— Поздравляю с потерей девственности, русская шпионка, — едким, ядовитым тоном выплёвывает мне в лицо.

Надуваю аккуратные губки, покрытые ярко-красной помадой, и строю жалобную мордашку. Прямо-таки сейчас пущу слезу. Блондинка угрожающе тычет в меня пальцем, но её руки трясутся, а зубы сжаты до скрежета. Да, Мёрфи, это больно. В уголках накрашенных глаз скапливается влага. В отражении замечаю, как мои губы искривляются в ухмылке на левую сторону. Всегда, когда я чрезмерно волнуюсь или увлекаюсь грубостью. Ударив ладонью по раковине, девушка молча выбегает из туалета. Я следую за ней по пятам, как её собственная тень. По пути замечаю Энн в компании её кузин-близняшек, хватаю подругу за руку, не так грубо, как Рейчел, и тащу за собой.

— Что происходит? — испуганно шепчет она, когда понимает, что я веду её вслед за королевой сучек.

— Намечается шоу, — мой голос даже дрожит от восторга. Не могу сдержать задорного хохота, рисуя в голове грядущую сцену. — Настоящий спектакль, Энни! Обещают аншлаг!

Быстро идущая впереди Рейчел что-то активно печатает в смартфоне, временами подворачивает ноги из-за шпилек, а затем резко сворачивает в сторону выхода из главного здания. Если она сейчас поедет домой, я очень расстроюсь. Но вместо этого она выводит нас во внутренний двор. Так как у большинства сейчас перерыв, студентов здесь хоть отбавляй. Среди толпы курящих парней замечаю Дамиана, стоящего к нам спиной. Третий акт, завершающий пьесу.

Рейчел подбегает к белобрысой проблеме, точно фурия, разворачивает и отвешивает смачную пощёчину. Звук хлопка эхом разносится по двору. Уилкинсон покачивается от удара. Все тут же затихают. Повисает напряжённое молчание, кажется, даже птицы перестают щебетать. Парни отходят от Дамиана на несколько шагов, как от бомбы. На лице того появляется недоуменная усмешка, после того как он проверяет целостность своей челюсти:

— За что это, малышка? — спрашивает в крайнем раздражении.

Рейчел смотрит на него с чистой ненавистью. Бедный Дамиан, сейчас расплачусь... Королева драмы собирается разорвать его на части. Боюсь, не узнаю беднягу, когда она закончит.

— Ты настоящий кусок дерьма, Уилкинсон! Тебе плевать на мои чувства!

— Да неужели? — откровенно язвит в ответ с презренной ухмылкой. — Будто тебе есть дело до моих чувств?

— Набрасываться на всё, что движется... Я бы не назвала это чувствами, мудак! — истерично вскрикивает в ответ и жалобно всхлипывает.

Я вне себя от радости и не хочу пропустить ни слова! Так приятно поменяться с ними ролями. На моём лице играет довольная улыбка. Месть — это блюдо, которое подают холодным, так говорят. На улице как раз прохладно.

— Предупреждаю, дорогая: захлопни рот, пока я не разозлился! — Дамиан буквально рычит, стиснув зубы. — Что на тебя нашло?!

— Осознание того, какой же ты всё-таки бабник!

Дамиан качает головой с понимающим видом и осматривается, оценивая ситуацию. За этим шоу действительно наблюдает огромное количество людей. Говорила же, аншлаг. Внутри всё переворачивается от удовольствия при виде его обескураженного выражения лица.

— Конечно, я бабник, — уверенно заявляет он. — Ты у нас тоже не невинная девственница.

Вау... Вот это было жёстко. По толпе тут же разносятся шепотки и смешки. Лицо Рейчел от злости покрывается красными пятнами, она начинает рыдать:

— Без меня ты никто! Кто обеспечил тебе статус и популярность?! Я! Кто спас тебя от исключения в прошлом году?! Я!

Её слова не производят на Дамиана никакого впечатления. Он швыряет свой окурок в урну и разражается в громком хохоте, как всегда очаровательно щуря глаза.

— Уверена? — пытается спросить сквозь смех. — Всего этого я добился благодаря самому себе и своим друзьям. Ах да, не забывай, мой отец спонсор университета. А твой — декан. Это единственная причина, по которой нас обоих ещё не вышвырнули.

— Ты мудак, Уилкинсон! — запальчиво верещит чуть ли не до потери голоса. — Мы расстаёмся! Можешь и дальше трахать свою шлюху!

Не сдерживаю ехидную усмешку после слова «шлюха» и ловлю на себе встревоженный взгляд Энн:

— Что ты ей сказала?

— Что переспала с Дамианом.

Она издаёт глухой звук, перед тем как испуганно спросить:

— Вы пере...

— Нет! — тут же обрываю её, в отвращении размахивая руками. Ещё чего. Я не лягу в его постель пусть он даже будет последним мужиком на планете, а я буду страдать от жуткого недотраха. — Он тогда пьяный в стельку был!

Чувствую обжигающий взгляд. Пламя концентрируется на шее, заставляя дрожать. Вместе с тем внутри растекается какое-то приятное тепло. Неосознанно сжимаю бёдра. Поворачиваюсь и натягиваю сладкую улыбку. В этот момент Дамиан всё понимает. И суть моего странного прикида, и сцену с машиной. Клянусь, в мыслях он меня четвертует. Посылаю ему воздушный поцелуй и возвращаюсь в здание университета походкой от бедра, а то на улице прохладно без куртки. Энн тут же забегает следом за мной и хватает за запястье.

— Мисс Элизабет Николетт Бауэр! — голос её звучит недовольно. — Зачем ты это сделала? Это отвратительно! — взгляд полон осуждения.

Признаю, я и сама чувствую себя паршиво, но слова Энн пробуждают во мне злость.

— А что такого? — восклицаю в раздражении и топаю ногой, для пущей уверенности нахмурив брови. — Им можно издеваться надо мной, а мне нет? Чем я хуже?

Энн разочарованно кривит покрытые бледно-розовым блеском пухлые губы в неприязненной гримасе и ставит руки в боки:

— Ты лучше их... была, — слышу нотки презрения в её голосе. — А теперь опустилась на один уровень с ними.

Не добавляя ничего и не дожидаясь моего ответа, Энн разворачивается и быстрыми шагами уходит. Ну и ладно. Разворачиваюсь в другую сторону и иду к аудитории истории.

Коридор пуст, все уже зашли. Чувствую себя неловко, словно первоклассница, опаздывающая на урок. Можно развернуться и уйти, но это не в моём стиле. Я без труда попала в число любимых учениц Итана Брауна в самом начале года. Ему не с кем было больше пообсуждать насущные вопросы русской жизни и русских людей, а он действительно оказался влюблён в эту страну. Так что прогул будет выглядеть не самым лучшим образом, с учётом того, что мы уже пересекались в коридоре сегодня.

Осторожно приоткрываю дверь, чтобы заглянуть в аудиторию, как её тут же распахивают с другой стороны. Передо мной мелькают огненно-рыжие волосы и веснушчатое лицо. Зелёные глаза Итана Брауна смотрят в упор. Если я хотела пробраться незамеченной, то моя миссия с треском провалилась! Надеюсь, он промолчит... Но мужчина явно не собирается доставлять мне такого удовольствия.

— Здравствуйте, мисс Бауэр. Я, конечно, понимаю, что Вы из России, но неужели Вам так скучно на моих занятиях? — голос его звучит строго, но в тоже время с некоторой шутливой манерой.

Он не сводит с меня глаз, в его взгляде я вижу ту самую мужскую оценку, с которой сталкиваюсь с самого утра. Вообще мне сейчас хочется спрятаться где-то подальше отсюда! Профессор глубоко вздыхает и жестом указывает на места, как бы позволяя пройти в аудиторию.

Дамиан на лекции не появляется, что вполне очевидно. Тут, как гром среди ясного неба, меня озаряет одна простая истина. Злоба застелила мне глаза, что я и не подумала о том, что они могут просто поговорить и выяснить о существовании моей маленькой лжи. Чувство раскаяния подступает к горлу, и я окончательно отключаюсь от лекции. Я действительно поступила ужасно. И она плакала. Если она действительно любит Дамиана? Что-то внутри протестующе ноет. А вдруг он мне тоже симпатичен? В противном случае, я бы не разыгрывала весь этот фарс.

Оставшиеся занятия отсиживаю под уколами совести. Энн наотрез отказывается со мной разговаривать, и даже не смотрит в мою сторону. И она права. Я — дура. После занятий, уже совсем без того утреннего настроя, собираюсь домой. Забираю кожанку из шкафчика, и в этот момент меня перехватывает мексиканский мистер плейбой. Не знаю национальность Райана, но он своей живостью и дотошностью напоминает мне горячего мексиканца.

— Я посмотрю, ты не в настроении. Позволь мне проводить тебя, — предлагает с широкой дружелюбной улыбкой, на удивление лишенной какой бы то ни было пошлости. Должно быть, я смотрю на него с излишней грустью и недоверием, потому что он начинает смеяться и поднимает руки в знак примирения: — Я буду хорошо себя вести! Обещаю!

Шумно выдыхаю и киваю головой. Уж лучше так, чем оставаться наедине со своими мыслями. Мы молча покидаем здание университета и шагаем по вымощенным терракотовой плиткой дорожкам, потом начинаем обмениваться неловкими взглядами, а под конец смеёмся от ритмичного цоканья моих каблуков по тротуару за пределами университета.

— Мне так неловко, — с непонятной досадой заявляет Райан и пропускает пальцы через свои слегка зачёсанные назад темно-русые волосы.

— Почему? — хихикаю я, в некотором смущении теребя руками ремешок бледно-розовой сумки. — Потому что я сегодня отожгла как последняя мразь, или потому что ты постоянно вёл себя как последний придурок, оказавшись рядом со мной?

Он звучно смеётся своим грубым, хриплым от постоянного курения голосом, а глаза, напоминающие по оттенку аквамарин, довольно блестят:

— Наверное, и то, и другое. Ты, оказывается, опасная женщина.

— Не начинай, пожалуйста! — шутливо ударяю его сумкой в бок, на что он со смехом поддевает меня плечом.

— Но ты же считаешь, что я тот ещё гад, — усмехается он, внимательно смотря на меня в этот момент с необъяснимой теплотой.

— Ты действительно вёл себя как мудак, что я могу поделать.

— Извини... — прыскает он со смеху, — ещё раз. Я не хотел тебя оскорбить. Иногда мои шутки выходят за рамки приличия.

— Иногда? — вопрос явно не обделён иронией.

— Часто? — он подхватывает мой смех и игриво подмигивает.

— Твои шутки выходят за рамки дозволенного большую часть времени, Райан!

Он печально вздыхает, будто я объявила нечто ужасное. Никогда бы не подумала, что смогу вот так идти и шутить с этим парнем. Но мне даже полегчало, или же это прохладный ветерок выдул из головы дурные мысли. Мы проходим мимо остановки, на которую я даже не обращаю внимания, вместе прощаемся со своими однокурсниками и продолжаем наш моцион. Райан не перестаёт улыбаться с самого начала пути. Прячет руки в карманы своего любимого сизого бомбера и неожиданно спрашивает:

— Итак, Элизабет, какие впечатления о городе спустя два месяца?

Скептически закатываю глаза и поправляю сползшие на нос очки. Кто-то обещал, что разговора с намёками не будет.

— Нормально. За исключением того, что здесь бывает одиноко, да и обитатели немного странные.

Райан разражается смехом, но я не шутила.

— Ну, бывает. Всё в порядке с принимающей семьёй?

— Да.

При упоминании Уилкинсонов, вспоминаю Дамиана и возвращаюсь к сегодняшней пьесе. На душе становится паршиво. Опускаю голову, чтобы не смотреть в глаза Райану. Какое ему вообще дело до них? Снова будет предупреждать меня об опасности?

— И как они?

— Эм... — рассеяно мямлю, заламывая пальцы рук, не в состоянии быстро придумать ответ. — Как и все остальные, что за странный вопрос?

Он лишь пожимает плечами в ответ и строит непонимающую гримасу:

— Простое любопытство, они слишком необычные: в универе сами по себе, что пробуждает всеобщее любопытство к их персонам, а ты с ними живёшь, ко всему прочему!

Настороженно прищуриваю глаз, исподлобья глядя на парня. Он что-то знает. Все что-то знают. Все, кроме меня. Сколько-можно-то? У меня уже руки опустились. Я вижу все эти странности, начиная с неприязни к пище, заканчивая проблемами с кровеносными сосудами в глазах Дамиана. Нет, ну серьезно! У меня не могут быть галлюцинации!

— Мне есть чего бояться? Кроме гнева Дамиана, конечно, — не удерживаюсь от ехидной усмешки.

— Не знаю, не я живу с ними под одной крышей, — улыбается парень, отводя взгляд в сторону и тихо бурчит под нос, но недостаточно тихо: — Вечером этот гангстер тебе точно весь мозг вынесет...

По спине пробегает холодок. Зная вспыльчивость Дамиана, мою пьесу можно сравнить с цирковым номером, когда человек добровольно заходит в клетку к голодному льву и закрывает себя на замок. Он устроит мне Варфоломеевскую ночь...

— Самое страшное в их семье — это Шарлотта. Просто непредсказуемый ребёнок.

Он бодро отзывается на мою жалобу:

— Мне всегда казалось, что играть с детьми не так уж и страшно. По своему опыту знаю.

(Если бы ты знал, какие у неё игры порой бывают. Воспоминания об игре в бандитов не отпускают до сих пор).

— Она настоящий маленький вредитель. За два месяца мне удалось найти подход к ней, — устало вздыхаю и потираю указательными пальцами виски. Так, мне же ей ещё с домашкой сегодня помогать. — Но это только начало...

— Значит, не всё потеряно в этом мире? — лучезарно улыбается и поворачивается ко мне. В глазах замечаю странный блеск. В них теплится искренность и поддержка.

— Но ты ведь перестал вести себя как мудак. Или это только из-за того, что я сменила имидж? — Игриво переигрываю бровями и поправляю растрёпанную за день причёску.

— Да ну тебя! — шутливо отмахивается в ответ. — Я действительно хотел извиниться. Это, вероятно, единственный вариант, при котором ты бы стала со мной разговаривать.

— К твоему сведению, я предпочитаю такой подход больше, нежели попытки зажать меня толпой на остановке в четвёртый день моего пребывания на другом континенте!

С тихим смешком вспоминаю тот самый день. Тогда я не на шутку испугалась. Тогда Дамиан спас меня от нападок местных парней и возможных последствий. По спине пробегает дрожь. Не думаю, что Райан опустился бы до чего-то столь низкого. Мы не друзья, но я наблюдала за ним два месяца. Он крут на словах, сам по себе безвредный.

— Возьму на заметку для следующего раза, — задумчиво произносит он, пальцами потирая гладковыбритую щеку. Замечаю на указательном пальце левой руки перстень с внушительным черепом. Эдакий кастет на один палец.

— Следующего раза? — интонация моего вопроса не обделена иронией.

— Да, — без сомнений, особенно довольно заверяет он. — Что-то подсказывает мне, что мы на начале пути к крепкой дружбе!

Тихо прыскаю со смеху. Что-что, а уверенности Райану никогда не занимать. Мне бы такие амбиции. Жалостливо хлопаю парня по плечу.

— Друг мой, ты слишком увлёкся.

Его губы расплываются в широкой улыбке, лишённой всей той пошлости, которая обычно присутствует в его взгляде и улыбке. Шутливо ударяет кулаком в грудь и горделиво заявляет:

— Я оптимист по натуре!

— Это заметно, — широко улыбаюсь в ответ. Наша ненавязчивая беседа нравится мне всё больше.

— Слушай, на следующей недели я собираюсь устроить небольшую тусовку, бассейн и выпивка включены. Чисто для магистрантов. Придёшь?

— С меня хватило вечеринки на Хэллоуин, — сразу же отнекиваюсь, скрещивая руки в знак протеста.

— В этот раз я хозяин вечера. И уверяю, Рейчел напьётся ещё до того, как успеет обвинить тебя в чём-то. Если вообще придёт, ей теперь не до вечеринок.

(Мне кажется, она напьётся и кинется на меня с кулаками за то, что я разлучила её с Дамианом.)

— Много людей собирается?

Райан задумывается. То есть, этот пункт его вообще не волновал. При любом раскладе: я не хочу видеть там Рейчел!

— Не особо. Есть конкретные пожелания?

— Если я и пойду, то только с Энн.

(Если мы, конечно, помиримся.)

— Без проблем! — соглашается без особых раздумий, смешно надув и без того пухлые губы. — На днях выдам пригласительные!

Мы пожимаем друг другу руки в знак договорённости и вместе подходим к остановке. Осматриваю знакомый район. Ага, отсюда до дома минут десять пешком. Вижу знакомый продуктовый магазинчик, где есть скидки для студентов. Его хозяин очень приятный человек, всегда встречает меня с улыбкой и смотрит, как на восьмое чудо света. А всё потому, что на вопрос, откуда у меня столь необычный акцент, я ответила, что я из России. Он был шокирован, а затем пришёл в неописуемый восторг.

Тут Райан берёт меня за руку и целомудренно целует тыльную сторону ладони. Немного смущаюсь такому жесту, а к лицу подступает жар.

— На этом вынужден попрощаться, — мило улыбается во все тридцать два зуба и подмигивает. — Был очень рад прогуляться и поболтать со столь очаровательной иностранкой.

Застенчиво киваю в ответ:

— Я тоже, мексиканец, — только произношу эти слова, как он широко распахивает глаза и звучно смеётся. — Увидимся завтра.

Райан уходит, помахав мне рукой, и я смотрю ему вслед, пока он не скрывается за углом. Ну и дела. Милость красавчика футболиста снизошла до иностранной студентки, так ещё и на вечеринку пригласил. Хватит на сегодня сюрпризов. Ибо главный сюрприз ожидает меня дома в лице разъярённой белобрысой проблемы...

Пешком иду по дороге в сторону особняка. Нет желания ждать автобус. При мыслях о только что произошедшем разговоре на губах играет улыбка. В жизни бы не подумала, что Райан может быть таким милым. Возможно, он играет крутого парня перед друзьями и футбольной командой, чтобы не потерять статус. Мне никогда этого не понять, пусть я проживу здесь полжизни.

***

Перед тем как зайти в поместье, ломаюсь некоторое время и топчусь на входе. Машина Дамиана на своём привычном месте. К горлу подступает ком. Он определенно устроит мне Варфоломеевскую ночь... На куски порвёт. Главное, чтобы не убил. Всё же сжимаю кулаки, натягиваю улыбку, с которой утром покидала особняк, и уверенно захожу.

Пулей поднимаюсь по лестнице и залетаю в свою комнату, к счастью, оставшись незамеченной. Покой длится недолго. Я переодеться не успеваю, как уже чувствую сверлящий спину взгляд. Начинается...

Снова натягиваю лживую улыбку, от которой меня уже тошнит, и оборачиваюсь:

— Чего тебе? — глупо хлопаю глазками и без стеснения снимаю белую блузку. — Поговорить захотел? Боюсь, для этого у нас недостаточно общих интересов.

Дамиан стоит в дверном проёме, облокотившись о косяк. Он не зол, он в бешенстве. Но ему не напугать меня. При виде меня в одном лифчике, его взгляд вспыхивает жадным пламенем, но он не подаёт вида. Надеюсь это шоу хоть немного остудит его взрывной пыл.

— Какого хера ты сегодня устроила этот сраный спектакль?! — нетерпеливо орёт, требуя объяснений.

Я лишь усмехаюсь в ответ и отворачиваюсь к зеркалу на стене, надевая бардовую домашнюю футболку с надписью «Sorry, not sorry». Смотрю в отражении на его напряженную фигуру и сжатые кулаки. Рот наполняет слюна при виде выступающих на крепких руках вен. Почему я не могу убить в себе это проклятое влечение?

— Мне нравится, когда ты злишься, — непроизвольно закусываю нижнюю губу.

— Ты меня слушаешь или нет?! — гаркает он похлеще недовольного гуся. Не удивлюсь, если от ярости пар из ушей повалит. — Отвечай, когда я спрашиваю!

— Это была месть вам обоим, — отвечаю совершенно спокойно, разбираю сумку с тетрадями и достаю флакончик его парфюма. — Почувствуй на своей шкуре, когда тебя незаслуженно оскорбляют и унижают.

— Ты сказала ей, что мы переспали?! — столько эмоций смешивается в этом вопросе: и злость, и обида, и удивление.

— Да, — ледяным тоном отвечаю я без каких-либо церемониальных речей.

— Как ты убедила её в этом? Могу поклясться, она испугалась тебя!

Мои глаза распахиваются в чистом удивлении. Виляя бёдрами, медленно подхожу к Дамиану и понимаю, что улыбаюсь от удовольствия. Вот он стоит передо мной. Такой красивый, мужественный и сексуальный. А вместе с тем желающий хорошенько отодрать меня хоть на полу за сегодняшнюю подлянку.

— Ты сказал, что она испугалась? Ой... — игриво хлопаю себя по губам подушечками пальцев и наигранно хмурюсь, изображая дурочку. — Не знаю, чего она себе напридумывала, я же такая невинная и наивная. Может это из-за запаха твоего парфюма на моей одежде?

Кручу небольшой флакончик перед его носом. На лице Дамиана появляется гадкая ухмылка:

— Ясно куда он пропал... — в голосе играют нотки едва скрываемого презрения. — Шарилась в моей комнате, штучка? Надо было подождать меня, я бы устроил тебе экскурсию, — щурится и томно шепчет: — За воровство такую бы оплеуху получила.

— Благодарить не обязательно, — бросаю ему бутылёк и скрещиваю руки на груди. — Теперь тебе не придётся играть в любовь, можешь спокойно трахать своих баб.

Как только я произношу последнее слово, меня оглушает пощёчина и белая вспышка перед глазами. Инстинктивно делаю пару шагов в сторону, чтобы не упасть. Боль пульсирующей волной проходит по щеке и носу. В ушах раздаётся противный звон. Очки отлетают в сторону, перед глазами плывёт. Пытаюсь схватиться за стену, но она ровная, чёрт бы её подрал. Чудом ударяюсь о неё лопатками и не падаю на пол. Раздражающий звон в ушах не затихает, к горлу подступает невыносимая тошнота.

Дамиан бросается ко мне и подхватывает под мышки, пока я плавно сползаю по стене. Его руки абсолютно ледяные и немного дрожат.

— Господи! Прости меня, Элизабет!

Без особых усилий отрывает меня от пола, как маленькую тряпичную куклу, и спешно усаживает на кровать. Чувствую что-то мокрое в области носа. Когда равновесие и координация возвращаются, провожу по ноющему месту пальцем и вижу на коже ярко-красный след. Дамиан стоит, как ошпаренный. Его лицо двоится, как и всё в комнате. При виде моего кровоточащего носа его начинает конкретно потряхивать.

Клянусь, я и без очков вижу, как белок его глаз махом наливается кровью, точно у него разом лопаются все капилляры. Или у меня галлюцинации от удара? Он с силой закусывает нижнюю губу, точно в наказание, и через пару секунд выступает кровь. Да что с ним не так? Дамиан быстро разворачивается и пулей вылетает из комнаты.

Кровь тонкой струйкой бежит из носа по губам до подбородка и капает на подставленные мною ладони. Запрокидываю голову в отчаянной попытке придумать решение возникшей проблемы. Он ударил меня, чёрт возьми! Ударил и ушёл! Мудак!

Тут на пороге моей комнаты появляется перепуганный Габриэль и мигом бросается ко мне.

— Элизабет! Что случилось?!

— Давление, видимо, поднялось. У меня такое бывает, — отвечаю с запрокинутой головой и зажатым носом. Какое зрелище...

Без очков не вижу лица Габриэля, но он явно не верит в мою маленькую ложь. Слышу недовольное цоканье, за ним тяжёлый вздох и удаляющиеся шаги.

А я не могу выкинуть из памяти этот безумный взгляд и кроваво-красную пелену на глазах. Картинка неумолимо стоит передо мной.
Габриэль возвращается с аптечкой.

— Давай посмотрю, — он приближается ко мне, осторожно берёт голову в свои руки и поворачивает. — Ага, давление, — шепчет он на грани слышимости, и наши взгляды пересекаются. Ничего хорошего этот взгляд не предвещает. Беги, Дамиан, беги, пока ноги целые...

Габриэль помогает остановить кровотечение и обработать рану, а потом почти сразу же уходит, чуть ли не убегает, как Дамиан. Обессиленно падаю затылком на подушку, широко раскинув руки по постели. Этот день оказался куда тяжелее, чем я ожидала. И теперь я лежу на своей постели со свёрнутым ватным диском в носу.

Остаток вечера, пока мелатонин окончательно не берёт надо мной власть, слушаю меланхоличную мелодию пианино, просачивающуюся через стены из комнаты Уильяма. Сегодня его музыка особо тосклива, да и последние дни он сам не свой. У него бессонница? Время-то уже позднее.
А глаза Дамиана так и не выходят из памяти. Только заснув, вижу хищный кроваво-красный взгляд, и тут же просыпаюсь. Пора докопаться до истины. Чего бы мне это не стоило.

Пытаюсь собрать все кусочки в одну картину, но получается бред: красные глаза; странная реакция на кровь, которую я заметила у двух братьев; достаточная физическая сила, чтобы поймать человека, падающего со второго этажа, и не упасть самому; вечное отсутствие аппетита; и, наконец, тот окровавленный мешок. Несколько теорий появляются в сознании, но каждая звучит безумнее предыдущей.

Встаю с кровати и беру свой старенький ноутбук. Бросаю его на постель и плюхаюсь следом на живот, поднимая крышку компьютера. И что мне искать? По какому принципу? Нужно нарыть что-нибудь на Уилкинсонов. Пытаюсь отыскать в Интернете какой-нибудь местный сайт или хотя бы новости города.

В таком состоянии лежу около часа, аж локти затекли. Попытки оказываются неудачными. Почти. В той газете, где была статья про Монику, говорилось о другой девушке. Мне удалось выяснить, что звали её Ванесса Браун, и пропала она в мае. Эти случаи как-то связаны? Мозг пытается зацепиться за деталь, но мысли слишком заняты Уилкинсонами. Лампочка щёлкает в голове. Ванесса Браун? Она случаем не родственница профессора Брауна? Делаю заметки в текстовом документе, это куда надёжнее бумажного блокнота. Вот только не могу я подойти к нему перед следующим занятием и спросить в лоб: «Случаем не ваша ли родственница пропала без вести этой весной?»

Пропускаю пальцы через волосы, массируя виски. Нужно копнуть глубже. Выяснить, не пропадали ли девушки до этого, и что об этом говорила полиция. Звук клацанья пальцами по клавиатуре эхом разносится по ночной тишине моей комнаты. Яркость монитора стоит на минимуме, но продолжает неумолимо бить по глазам. Внутри борются два чувства одновременно — надежда и ужас.

Результат получаю один. Пусто. Никаких подходящих статей, кроме одной — сорокапятилетней давности. От безнадёжности перехожу по ссылке.

«Течением реки на берег выбросило трупы супружеской пары со вспоротыми шеями. Таких инцидентов в Рейвен Хилл ещё не было. Полиция активно ведёт расследование... Зверский убийца в одночасье оставил их пятилетнего сына сиротой...»

Воодушевляет... Тут и фотография есть. Местные жители, окружившие сотрудников полиции, а на земле лежат тела, накрытые белыми, слегка перепачканными землёй простынями. Увеличиваю фото, внимательно всматриваясь в лица людей. В глаза бросается размытая человеческая фигура, силуэт которой кажется слишком знакомым. Недоверчиво потираю глаза, перед тем как посмотреть снова. По спине пробегает холодок. Он не изменился за сорок пять лет. Вообще.

Падаю на спину, закрывая лицо руками.

— Боже...

Либо старший сын моей принимающей семьи слишком хорошо заботится о состоянии своего здоровья и ему на самом деле за семьдесят (ха-ха), либо ему вечно тридцать три. Не ожидала, что поймаю именно его. В любом случае, несмотря на качество фото, я уверена, он выглядит точно также, разве что бороду сбрил и причёску сменил!

Бред... Клянусь, днём я открою это фото и пойму, что там совершенно другой человек. А может это мистер Уилкинсон? Сын явно пошёл в отца. Но тогда мне крайне сложно объяснить, почему остальные не похожи друг на друга ни капли. Может они вампиры? Ха-ха, Лиза, кто-то пересмотрел «Сумерки»! Нужно сосредоточиться. Сейчас бы мне пригодилось внезапное видение, раскрывающее все секреты этого семейства, или какой-нибудь жуткий старинный фолиант из библиотеки с кричащим заголовком «ВАМПИРЫ». Но вместо этого у меня есть выброшенная еда, труп енота в мусорном баке и скан фотографии сорокапятилетней давности. И этот чертов чердак, который уже несколько ночей не даёт мне покоя. К чёрту!

Захлопываю крышку ноутбука и встаю с кровати. Внутри всё клокочет от необъяснимого волнения. Глубоко вдыхаю и выдыхаю пару раз. Открываю дверь и уверенно выхожу в тёмный коридор. Что мы имеем? Время два часа ночи и я, как дура, опять шастаю по дому. Прошлый раз закончился чудесной беседой с Дамианом в его спальне, стоит заметить!

Мертвецкая тишина окутывает особняк. Ни единого звука. Только хлюпанье от шагов моих босых ног. Неуверенно подхожу к двери Уильяма и прислушиваюсь. Тишина. Абсолютная. Ни сопения, ни храпа. Он живой?..

Неловко приоткрываю дверь, и та предательски скрипит. Вот сейчас он проснётся, Лиз, и спросит, какого хрена я творю! В любом случае, я могу списать свой ночной визит на плохое самочувствие и попросить принести мне аптечку.

То ли к счастью, то ли к ужасу комната оказывается пустой. Только лёгкая лунная дымка пробивается сквозь окно. Постель заправлена и нетронута. И где он шляется среди ночи? Делаю пару твёрдых уверенных шагов к двери Дамиана напротив и провожу те же манипуляции. Результат соответствующий. Пусто. Смею предположить, братьев нет дома. Что-то подсказывает, что в спальне Габриэля я получу такой же результат. Зато Лотти невинно спит в своей постели. Уже радует.

Вдох-выдох, Лиза. Может они решили устроить братский вечер в баре и выпить пива? Ага... причём без закуски. Я стабильно проверяю мусор, они всё так же избавляются от еды, которую мы с Лотти не съедаем.

Неумолимо обнаруживаю себя у ступенек парадной лестницы. Опираюсь о перила и окидываю взглядом роскошную прихожую и чудаковатую имитирующую старинный канделябр люстру над самым потолком, которая сейчас выключена.

Мне нужно узнать секрет Уилкинсонов. В противном случае, я больше не чувствую себя в безопасности в этом призрачном особняке. Эта семья слишком загадочная, чтобы не обращать внимания на её тайны. Чаша терпения переполнилась и взорвалась. Я узнаю, хотят они того или нет! И Дамиан... Не могу поверить, что он ударил меня! Он разозлился. И что-то подсказывает — не из-за Рейчел. Неужели я привлекаю его? Мечтай, Лиза. Понравившихся девушек обычно не бьют! Я просто принимаю желаемое за действительное. Да и вообще, нужен ли мне этот мудак?..

Глупо противиться фактам: как бы Дамиан не испытывал меня, непреодолимое влечение к его персоне не отпускает. Он невероятно притягателен. Ударяю себя по щеке и встряхиваю головой. Это не то, о чём сейчас нужно думать!

Резкий хлопок входной двери заставляет вздрогнуть. По позвоночнику пробегает волна холодной дрожи и расползается по всему телу. Краем глаза замечаю в лунном свете фигуру. Похоже, это... Дамиан! Парень спешно подходит к двери столовой и бесшумно скрывается за ней. Он увидел меня и поспешил ретироваться?

Крадучись спускаюсь по лестнице, стараясь не издать ни единого шороха. На цыпочках подкрадываюсь к высоким дверям столовой, сделанным из светлого дерева с волнообразными вставками из непрозрачного стекла. Прижимаюсь ухом к двери, но ничего не слышу.

Какого чёрта? Чего я боюсь? Того, что Дамиан в очередной раз начнёт измываться надо мной? Я не собираюсь прятаться! Врага нужно знать в лицо! Усмехаюсь от этой мысли. Врага... громко сказано. Никогда враг не был столь желанным.

Сделав глубокий вдох, я кладу ладонь на холодную металлическую ручку и опускаю. Если Дамиан забавляется, играя со мной, он быстро об этом пожалеет!