ГЛАВА 20. Красная простыня
Я стояла у перил, с высоко поднятой головой, как будто на мне не было халата, а корона.
Внизу, во внутреннем дворе особняка Костелло, собрались все, кто хоть что-то значил: капо, союзники, охрана, женщины с надменными лицами, старики с сигарами.
Даже те, кто накануне едва удостоил меня взгляда — теперь смотрели наверх.
На белую простыню.
На след.
Тонкий, тёмно-бордовый, в самом центре.
Неподдельный. Безупречный. Громче слов.
Я чувствовала, как дрожит внутри всё — не от стыда, а от силы.
Это была кровь — моя, но теперь она стала оружием.
Позади шаги. Данте.
— Тебе нужно было этого? — тихо спросил он.
— Нет.
— Тогда почему?
Я обернулась. Его взгляд был не осуждающим — ошеломлённым.
Он смотрел на меня так, как будто видел впервые.
Как будто я сама стала объявлением войны.
— Ты привёл меня в мир, где всё решается демонстрацией власти.
Теперь не они, не ты, не твоя мать — никто не сможет сказать, что я не Романо.
И что я не... женщина.
Он подошёл ближе. Прикоснулся к моей руке.
Медленно.
— Теперь ты не просто Дон. Ты — символ.
Я горько усмехнулась.
— Символ чего?
— Опасности. Красоты. Боли. Жизни.
Ты — красная простыня над белыми костями мира.
⸻
Капо Романо прибыли первыми.
Зал заседаний — большой, тёмный, с гербом семьи на мраморной стене.
Я шла по ковру медленно, в чёрном приталенном платье. На мне был пояс с золотой застёжкой и зашитым ножом.
Я чувствовала каждый взгляд на себе.
Но не опускала глаз. Никогда.
— Донна Белла, — сказал Тони Моретти, наш старейшина. — Вы сделали невозможное.
— Что именно?
— Заставили замолчать и Романо, и Костелло.
— Это только начало, — ответила я. — Те, кто шептал за спиной, теперь будут смотреть мне в глаза.
Он кивнул. Остальные — молчали.
Я чувствовала: одни — восхищены, другие — боятся. Третьи... ждут моей ошибки.
⸻
Во дворе всё ещё были гости.
Я спустилась.
Прошла медленно, как будто шла по красной дорожке — но из собственной крови.
— Донна, — поклонился один из людей Костелло. — Отныне вы не просто жена. Вы — их кошмар.
— Надеюсь, сновидение красивое, — ответила я.
Я встретилась взглядом с матерью Данте.
Лукреция стояла у фонтана, неподвижно, как мраморная статуя.
Но её губы дрогнули.
— Ты доказала, что не шлюха, — прошептала она. — Теперь докажи, что не глупая девочка.
— Уже доказываю, — ответила я. — Вам стоит начать волноваться.
⸻
Вечером Данте вошёл в мою комнату молча.
Я сидела на подоконнике.
Он подошёл и опустился рядом.
— Ты знаешь, — сказал он, — что поставила под угрозу всё соглашение?
— Я знаю.
— Слишком дерзко.
— Но эффективно.
— Я начинаю тебя бояться.
— Значит, всё правильно делаю.
Он посмотрел на меня долго.
И вдруг спросил:
— Почему ты это сделала на самом деле, Белла?
— Чтобы они знали, что я не просто твоё тело.
Я — твоя угроза. И твоя слабость.
Выбирай, Данте. Потому что однажды я стану тем, кто решит — жив ты... или нет.
Он поцеловал мою руку.
И впервые — не как муж, а как партнёр, равный, соратник.
⸻
Этой ночью я не спала.
Потому что мир, в который я вошла, теперь смотрел на меня по-другому.
И отныне... я должна была смотреть на него как Донна.
Не моргнув.