Искра Раздора

Первые лучи земного солнца, пробиваясь сквозь густую листву, окрашивали каньон в теплые золотистые тона. На базе автоботов, спрятанной глубоко в его недрах, царила напряженная тишина. Ночь прошла в тревожном ожидании. Джаз, отправившийся на разведку к десептиконам, не вернулся.

Оптимус Прайм стоял у главного монитора, его взгляд был прикован к карте местности, где последний раз был замечен сигнал Джаза. В его искре росло гнетущее предчувствие. Джаз, несмотря на свой беззаботный нрав, всегда был надежным и исполнительным разведчиком. Его молчание было зловещим знаком. С каждой минутой надежда на благополучный исход миссии таяла, как утренний туман под лучами солнца.

Остальные автоботы тоже чувствовали, что что-то не так. Они собирались небольшими группами, перешептываясь и обмениваясь тревожными взглядами. Бамблби, обычно такой жизнерадостный, нервно кружил по базе, издавая тихие, обеспокоенные гудки. Арси, прислонившись к стене, бесцельно смотрела в одну точку, ее лицо было омрачено тревогой. Даже вечно занятый Рэтчет, отложив свои инструменты, с беспокойством поглядывал на вход в базу.

Тишина, нарушаемая лишь гулом работающих систем и шелестом ветра, давила на всех. Отсутствие Джаза, его остроумных шуток и заразительного смеха, оставило пугающую пустоту. Воздух казался наэлектризованным, словно перед грозой. Каждый автобот в глубине искры понимал, что случилось непоправимое. Тень неизвестности нависла над ними, предвещая тяжелые испытания. Земля, ставшая их временным убежищем, вдруг показалась им еще более враждебной и опасной.

Солнце поднялось выше, окрасив каньон в яркие, почти ослепляющие цвета. Но это великолепие природы контрастировало с мрачным настроением, царившим на базе автоботов. Оптимус Прайм, не отрываясь, смотрел на карту, пытаясь найти хоть какой-то след Джаза. Его мысли лихорадочно проносились в процессоре, анализируя все возможные варианты. Он вспоминал последние слова Джаза перед миссией, его уверенный тон, его обещание вернуться до рассвета. Где же он?
Не выдержав гнетущей тишины, Оптимус обратился к остальным.

-Прошло слишком много времени. Джаз должен был вернуться. Я отправляюсь на его поиски.

-Я с тобой, Прайм! – мгновенно откликнулся Бамблби, его голос, обычно жизнерадостный, теперь звучал решительно и твердо.

-И я,– добавила Арси, ее взгляд, полный тревоги, наконец обрел прежнюю решимость.

-Подождите, – вмешался Рэтчет. – Я подготовлю аптечку и аварийное оборудование. На всякий случай.

Вскоре Оптимус, Бамблби и Арси трансформировались и выехали из каньона, направляясь в сторону последнего известного местоположения Джаза. Воздух был пропитан запахом сосен и сухой земли, но автоботы не замечали этого. Их сенсоры работали на пределе, сканируя местность в поисках любого следа своего пропавшего товарища. Тишина в их коммуникаторах была тяжелой и гнетущей. Каждый из них понимал, что каждая минута промедления может стоить Джазу жизни.

Внутри темной и холодной базы десептиконов Саундвейв бесшумно парил рядом с Мегатроном. На полу все еще лежали останки Джаза, мрачное напоминание о жестокости этой войны.

— Лорд Мегатрон, – прозвучал монотонный голос Саундвейва из динамиков, – Оптимус Прайм не оставит своего разведчика. Он придет.

Саундвейв был уверен в этом. Он знал, что связь между Праймом и его автоботами крепка. Лояльность и преданность – вот краеугольные камни их фракции. Джаз, несмотря на свою репутацию весельчака и балагура, был ценным членом команды Оптимуса. Прайм не бросит его на произвол судьбы.
Уголки губ Мегатрона изогнулись в хищной улыбке.

— Превосходно, – прошипел он, его оптика вспыхнула красным огнем. – Мне нужен только Оптимус Прайм. Остальные... сделайте с ними, что хотите. Развлекитесь.

Слова Мегатрона повисли в воздухе, наполненные холодной жестокостью. Ему было все равно, кто еще придет вместе с Праймом. Автоботы были для него лишь пешками в игре, инструментами для достижения его главной цели – заполучить Оптимуса. Что двигало Мегатроном – жажда власти, желание мести или что-то более темное и непостижимое – оставалось загадкой.
Саундвейв, не выражая никаких эмоций, склонил голову в знак повиновения. Он уже передал приказ остальным десептиконам. База пришла в движение. Старскрим, жаждущий любой возможности проявить себя, с нетерпением ожидал прибытия автоботов, предвкушая легкую победу. Блэкаут и Баррикейд готовили свои орудия, их металлические тела вибрировали от предвкушения схватки.   В воздухе пахло озоном и надвигающейся бурей. Ловушка была расставлена, и Мегатрон терпеливо ждал свою жертву.

Солнце уже поднялось высоко, заливая каньон ярким светом. Оптимус Прайм, Бамблби и Арси, двигаясь по следам Джаза, приближались к базе десептиконов. Напряжение с каждой милей нарастало, воздух словно вибрировал от скопившейся энергии. Они двигались осторожно, сканируя каждый дюйм местности, их сенсоры работали на пределе.

Внезапно Бамблби издал тревожный гудок. Он уловил слабый, но отчетливый энергетический сигнал, исходящий из пещеры, скрытой за каменными глыбами. Это был сигнал Джаза, слабый, угасающий, но все же ощутимый.

-Там!– крикнул Оптимус, устремляясь к пещере. Бамблби и Арси последовали за ним.
Внутри пещеры царил полумрак. Воздух был тяжелым и холодным, пропитанным запахом металла и энергона. В центре пещеры лежал Джаз. Его тело было неподвижно, оптика потухшая.
— Джаз!– Оптимус бросился к нему, осторожно поднимая его безжизненное тело. — Рэтчет нам нужен срочно! – крикнул он в коммуникатор, его голос дрожал от горя и ярости.

В этот момент из теней появились десептиконы. Старскрим, Блэкаут и Баррикейд вышли на свет, их орудия были нацелены на автоботов. Ловушка захлопнулась.

— Добро пожаловать, Оптимус Прайм,– раздался из динамиков холодный голос Мегатрона. – Мы ждали тебя.

Пещера озарилась вспышками выстрелов. Битва началась. Оптимус, сжимая в руках тело Джаза, с яростью ринулся в бой. Бамблби и Арси поддержали его, открыв огонь по десептиконам. Воздух наполнился свистом лазерных лучей и грохотом взрывов. Схватка обещала быть долгой и жестокой. Каждый автобот знал, что сегодня они сражаются не только за свою жизнь, но и за память павшего товарища. Тень Джаза нависла над полем битвы, безмолвно взывая к мести.

Лазерные лучи рассекали воздух, взрывы сотрясали стены пещеры. Бамблби и Арси отважно сражались с превосходящими силами десептиконов, прикрывая Оптимуса, который бережно держал на руках тело Джаза. Ярость и горе кипели в его искре, придавая ему сил. Он понимал, что должен выжить, чтобы отомстить за павшего товарища.

— Оптимус Прайм!– раздался пронзительный голос Мегатрона, эхом отражаясь от стен пещеры.

– Твоя борьба бессмысленна! Брось своих жалких защитников и сразись со мной!

Мегатрон выстрелил в потолок пещеры, обрушив камни и создав облако пыли, чтобы отделить Оптимуса от Бамблби и Арси. Он знал, что Прайм не оставит своих товарищей в беде, но ему нужно было выманить его, заставить сражаться один на один.

Видя, что Оптимус оказался отрезан, Бамблби отчаянно пытался пробиться к нему, но Старскрим и Блэкаут преградили ему путь. Арси, метко стреляя, прикрывала Бамблби, но силы были неравны.

— Прайм! Уходи! – крикнул Бамблби, понимая, что им не пробиться. – Мы справимся!

Оптимус, скрепя фальшпластинами, принял тяжелое решение. Он не мог рисковать жизнями Бамблби и Арси. Он аккуратно положил тело Джаза на землю, заслонив его от обломков, и, повернувшись к Мегатрону, произнес:

— Я иду, Мегатрон. Сегодня мы покончим с этим.

Трансформировавшись в грузовик, Оптимус с ревом пробил каменную завалу, созданную Мегатроном, и устремился вглубь пещеры, следуя за удаляющимся сигналом лидера десептиконов. Он знал, что это ловушка, но у него не было выбора. Он должен был отомстить за Джаза, даже ценой собственной жизни. Поединок двух лидеров, двух непримиримых врагов, был неизбежен.

Глубоко в недрах пещеры, среди сталактитов и сталагмитов, разворачивалась титаническая битва. Оптимус и Мегатрон сошлись в яростной схватке, их металлические тела сталкивались с оглушительным грохотом. Лазерные лучи рассекали воздух, оставляя после себя следы расплавленного камня. Ярость Оптимуса, подпитываемая горем потери Джаза, придавала ему невероятную силу. Каждый удар, каждый выпад был наполнен болью и отчаянием.
Мегатрон, уклоняясь от атак Прайма, не мог сдержать удивления.

— Неужели всё это из-за одного разведчика? – прорычал он, парируя удар Оптимуса. – Из-за этого ничтожества ты готов пожертвовать собой?

В его голосе слышалось не только презрение, но и непонимание. Он не мог постичь той связи, которая объединяла автоботов, той преданности и самопожертвования, которые были чужды ему и его десептиконам.

В пылу битвы Мегатрон, улучив момент, схватил Оптимуса за плечо, притянул к себе и, с силой толкнув его к стене пещеры, прижал своей массивной рукой к холодной каменной поверхности.

— Отвечай!– прошипел он, его оптика пылала красным огнем.

— Джаз был больше, чем просто разведчик,– с трудом вымолвил Оптимус, чувствуя, как сдавливает его броню рука Мегатрона. – Он был нашим другом, нашим братом. И мы никогда не бросим своих.

В этот момент рука Мегатрона, лежащая на груди Оптимуса, неожиданно излучила странную энергию. Оптимус почувствовал тепло, разливающуюся по его корпусу. Это было что-то новое, непонятное, идущее вразрез со всей ненавистью и жестокостью, которые он привык ощущать от Мегатрона. На долю клика их оптика встретилась. В красных глазах Мегатрона Оптимус увидел не только ярость, но и… что-то еще. Нечто похожее на… сомнение? Уязвимость? Это тепло, исходящее от руки Мегатрона, проникло глубоко в искру Оптимуса, посеяв там зерно непонимания и смятения. Что это было? Очередная уловка жестокого лидера десептиконов? Или что-то большее?

Время словно остановилось. В грохоте битвы, среди свиста лазерных лучей и лязга металла, возникла странная, нереальная тишина. Оптимус и Мегатрон замерли, скованные невидимой силой. Тепло, исходящее от руки Мегатрона, пульсировало, распространяясь по корпусу Оптимуса, проникая в самую его искру. Это ощущение было настолько неожиданным, настолько чуждым всей той ненависти и жестокости, что царила между ними столько лет, что Оптимус на мгновение потерял дар речи.
Мегатрон тоже казался ошеломленным. Его красная оптика, обычно пылающая огнем ярости, теперь мерцала, словно отражая внутреннюю борьбу. Его рука, все еще прижимающая Оптимуса к стене, невольно дрогнула. Он словно хотел отдернуть ее, но что-то удерживало его, приковывало к этому странному, непонятному контакту.

Пещера вокруг них, обычно наполненная эхом битвы, сейчас казалась безмолвной. Никто не тревожил их. Бамблби и Арси, сражающиеся с десептиконами у входа, словно исчезли из реальности. Существовали только они – Оптимус и Мегатрон, связанные этой странной, пульсирующей энергией.

Внутри Оптимуса бушевала буря. Смятение и недоумение боролись с гневом и горем. Что это за чувство? Откуда оно взялось? Неужели Мегатрон способен на что-то, кроме ненависти и разрушения? Неужели в его искре теплится хоть искра чего-то… другого?

Мегатрон, прервав молчание, хрипло произнес.

— Что это… что это такое? - Его голос, обычно грозный и властный, теперь звучал слабо и неуверенно. Он сам не понимал, что происходит. Эта странная энергия, исходящая от него, была ему также чужда, как и Оптимусу. Она нарушала все законы, все правила, которыми он руководствовался всю свою жизнь.