𝐨𝐮𝐭𝐞𝐫 𝐛𝐚𝐧𝐤𝐬. "𝐤𝐢𝐬𝐬 𝐨𝐟 𝐦𝐚𝐫𝐲" ★ 𝘳𝘢𝘧𝘦 𝘤𝘢𝘮𝘦𝘳𝘰𝘯

Я всегда думала, что жизнь делится на "до" и "после". До того, как отец потерял работу, до того, как мама решила, что нам нужно "начать все сначала", и, конечно, до того, как мы
оказались на этих чертовых Внешних отмелях.

Я стояла на пирсе, рассыпая меж пальцев рук горячий песок Калифорнийского пляжа. Волосы растрепал ветер, из-за чего прямые локоны девушки сбились в «гнездо». На лице нельзя было уловить конкретную эмоцию. Все смешалось воедино. Грусть от предстоящего перелета в совершенно другой город, предвкушение от жизни там. И неимоверная ностальгия по прошлому. Я здесь родилась и доросла до восемнадцати лет. Еще ни разу меня не поджидали такие скоростные изменения.

Я все это время смотрела на волны, бьющиеся о ноги и старалась подготовить себя к новому этапу жизни.

— Калифорния, ты будешь мне сниться...

Я достала из кармана шорт монету, которая как раз вовремя оказалась здесь, и бросила ее в океан. С тяжелой душой, еще раз, последний, окинула взглядом родные просторы и устремилась к дому, где уже отец закидывал чемоданы в такси.

Внешние отмели, Северная Каролина.

Макс Гилберт, глава семейства, припарковал минивэн, который арендовал в одной конторе, у дома, который по габаритам не уступал их старому дому. С небывалым энтузиазмом, Макс вышел из машины и достал первый чемодан из багажника.

— Анна, лови. – мужчина бросил своей жене ключ от дверей и продолжил выгружать вещи.

Я самая последняя вышла из машины и осмотрела территорию. Рядом с нашим новым домом находились коттеджи, чуть получше нашего. Хоть отец и потерял работу в Калифорнии, однако здесь ему пообещали должность повыше, чем была ранее. Еще в местном аэропорту мужчина в форме спросил у моей матери, Анны Гилберт, на чьей территории мы будем жить: акулы или живцы? Женщина лишь отмахнулась от назойливых вопросов. Однако сейчас было понятно: они на территории акул.

Еще с раннего возраста я жила в полном достатке, родители ни в чем мне не отказывали, однако я не чувствовала от всех купленных подарков восторг. Отец вечно приходил поздно с работы и оправдывал это тем, что старается для семьи. И правда, старания окупались! Мы построили дом на берегу океана, у мамы был собственный кондитерский бизнес, а я жила с золотой ложкой во рту. Но мне не хватало внимания родителей и их понимания к моему стремлению жить интересной жизнью.

— София, помнишь мы проезжали супермаркет? Там еще здание полиции было рядом. – мама прервала меня от мыслей о Калифорнии.

— Да, мам.

— Не хочешь прогуляться и купить что нибудь на вечер? Я могла бы приготовить стейк.

Я хотела побыть наедине со своими мыслями. Мои переживания никто не мог разделить. Здесь у нет друзей, нет знакомых. Я одна на этом острове. Родители сейчас встанут на ноги и вновь продолжится та самая, омерзительная жизнь. Схватив из машины наушники, я неторопливо направилась по дороге, которую более менее запомнила.

Не могла сказать, проходя мимо богатых коттеджей, что это место чем то отличается от Калифорнии. Нет, этот район был схож с тем, где жили мы раньше. Такие же богатые мужчины выходили из домов и садились в машины, такие же женщины раскачивались в кресле качалке на балконе дома и курили тонкие сигареты. Я не любила это. Мне не нравилось то, что происходит вокруг. Я скучала по волнам, по свободе и по тусовкам на пляже. Мне не хватало хотя бы немного побыть вдали от родителей, которые учили с младенчества изящным манерам.

Я желала лишь одного: свободы. Мама вечно твердила о том, что мое увлечение серфингом не приведет ни к чему хорошему. Это обычное ребячество. Отца в жизни будто бы вообще и не было. Когда нибудь я стану свободнее. Но даже решение о переезде было принято без меня.

Я уже почти приблизилась к нужному супермаркету, как внезапно раздается громкий мужской голос, который доносился со стороны полицейского участка:

— Шуп, да не нужен был мне мопед этих сраных акул!

Входная дверь полицейского участка с оглушительным грохотом распахнулась, ударившись о шершавую кирпичную кладку. Изнутри стремительно вышел парень, едва переступивший порог совершеннолетия. Всклокоченные русые волосы вихрем обрамляли его лицо, а взгляд, словно наэлектризованный, искрился нескрываемой агрессией. Накинутая поверх футболки рубашка в гавайском стиле, словно пойманная в шторм, отчаянно развевалась на ветру, подчеркивая его нервозность. Он стремительно сбежал по ступеням и, резко развернувшись к двери, словно ждал чего-то или кого-то, замер в напряженном ожидании. Вслед за ним, с тяжелым вздохом, появился мужчина в форме. В его усталых глазах читалась усталость, накопившаяся за долгие годы службы и бесконечных человеческих драм. Лицо, изрезанное морщинами, хранило молчаливые истории, которые, казалось, он хотел поскорее забыть.

— Джей Джей, я тебя ни в чем не обвиняю. Я пытаюсь лишь установить цепочку действий. Вы были вчера на их территории...

— Но это не значит, что это был я!

Голос парня излучал разочарование. Этот истошный крик напоминал мне про то, как я пыталась пару лет назад вразумить маму, что мне не нужна их гиперопека. От этого только хуже. Моим слова редко верили, из-за чего я перестала что либо рассказывать им. Между нашим общением выросла толстая стена, которую уже вряд ли можно было разрушить.

— Офицер, что то случилось?

Не знаю откуда взялась у меня смелость в первый день переезда, однако я была готова защитить этого парня. Даже если он был виновен. Что то напоминало в нем меня.

— Ты, наверное, Гилберт. Дочь Макса Гилберта. Он просил меня позаботиться о доме до того момента, как вы должны приехать.

Я кивнула в ответ на его слова, однако мне было все равно на объяснения откуда он знает мою фамилию.

— Этот парень ни в чем не виноват. Я видела его вчера вечером, он сразу же после тусовки отправился домой. Без чужого мопеда. Могу поклясться. – для пущей убедительности я положила руку на сердце.

— Странно... Я думал, вы приехали сегодня. – офицер провел по усам, все еще наблюдая за парнем.

— Нет, нет. Мы приехали вчера вечером. Родители все это время спали. Перелет выдался тяжелым.

Мужчина несколько секунд смотрел в глаза парню, у которого взгляд был наполнен ненавистью. Что же между ними случилось?

— Джей Джей, я не могу пока что тебе доверять. Но я постараюсь, если твои слова правдивы. – после этого офицер скрылся за стенами здания.

После того, как дверь закрылась, между нами образовалось неловкое молчание. Я не хотела оправдываться за свой резкий поступок, который был вызван лишь желанием прийти на помощь. В Калифорнии за меня никто не заступался из друзей, когда при них родители начинали отчитывать меня за мой взрывной характер.

Вспомнив цель своего блуждания по этому району, я прошла мимо парня, чье лицо выражало любопытство, и толкнула дверь небольшого магазинчика. В нос тут же ударил резкий запах рыбы и морской соли. "Внешние отмели славятся своими морепродуктами", – вяло отметила я про себя, понимая, что мамин ужин из сочного стейка сегодня не состоится. Внутри лавки все взгляды устремились на меня, словно я была инопланетянкой. Оборачивались, шептались. Вероятно, мой калифорнийский стиль, с его расслабленной элегантностью и нарочитой небрежностью, был здесь в диковинку. Яркое платье, легкие сандалии, распущенные волосы, развевающиеся на ветру – все вопиюще отличалось от привычного пейзажа Внешних отмелей. Скорее всего, именно этот контраст и выдал меня перед тем офицером, который знал мою фамилию. На этих улицах так не одеваются. Здесь не место моей калифорнийской беззаботности.

Дом Гилбертов.

— Рыба? Неужели не было чего то другого? Я же говорила про стейк.

Мама выхватила у меня из рук шуршащий пакет, от которого исходил дразнящий запах, и с нарочитым недовольством водрузила его на стол. Ее губы были плотно сжаты, выдавая раздражение, которое она, как мне казалось, уже не пыталась скрыть. Поднявшись в свою комнату на втором этаже – царство, созданное по последнему слову дизайнерской моды – я рухнула на мягкую перину кровати, прикрывая глаза ладонями. Пытаясь заглушить давящую тоску, я ждала звонка, сообщения, хоть какого-то знака внимания от тех, кого считала друзьями. С момента моего прилета сюда – в эту клетку из роскоши и отчуждения – тишина резала уши. Были ли у меня вообще друзья? До этого момента я никогда не выделялась среди прочих отпрысков богатых родителей. Мы делили одну и ту же пресыщенную жизнь, утопая в брендах и гаджетах. Ели модные блюда, носили последние коллекции, хвастались новейшими моделями телефонов. Наши пути пересекались в стенах элитных частных школ, на шумных вечеринках на берегу океана, где шампанское лилось рекой, а разговоры были такими же поверхностными, как волны, омывающие песок. Я всегда стремилась к искренности, к настоящей дружбе, к глубине, которую не купишь за деньги. Но сейчас, когда я отчаянно нуждалась в поддержке, телефон молчал. Эта оглушительная тишина подтверждала мои худшие опасения: я была лишь одной из многих марионеток в этом театре показной жизни, где дружба измерялась толщиной кошелька, а искренность была роскошью, недоступной для нас.

Помню, как я с ребятами ночевала у Кейт. Мы встали в тот день до рассвета, когда небо только начинало окрашиваться розовыми и оранжевыми оттенками. Закинули доски в фургон ее отца и поехали к любимому серф-споту, подальше от туристических мест.
Волны были идеальными - длинными и плавными. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая океан золотым светом. Мы ловили волну за волной, чувствуя себя единым целым с океаном. После серфинга мы развели небольшой костер на пляже, сварили кофе на примусе и ели бутерброды, болтая о жизни и мечтая о будущем. А потом снова пошли в воду, пока солнце не поднялось высоко в небо, и мы не выбились из сил.

Где сейчас все это? Было ли это все настоящим?

Я стояла у окна домика, невидящим взглядом устремленная в сторону океана. Закат окрашивал небо в багровые и оранжевые тона, но эта красота не трогала сердце. В голове крутились обрывки воспоминаний о Калифорнии - о ярких днях, проведенных на серфинге, о дружеских посиделках в кафе, о беззаботных вечеринках у бассейна. Каждый образ бил в самое сердце, напоминая о жизни, которую я оставила позади. Здесь, на этом сонном острове, все казалось чужим, унылым и... одиноким.  Быть может эта кажущаяся тишина обманчива и за фасадом спокойствия скрывается нечто иное? Что то близкое мне по душе?

К семи вечера я уже сидела на кухне, словно сошедшей со страниц глянцевого журнала. Дизайнерские светильники роняли мягкий свет на безупречную льняную скатерть, за которой выстроился парад дорогого фарфора и хрусталя. В центре стола красовались изысканные блюда – кулинарные шедевры, сотворенные руками мамы. Легкий морской бриз, казалось, просочился сквозь распахнутые окна, наполняя помещение ароматом соли и водорослей. Но эта пасторальная картина не могла скрыть ледяного напряжения, сковавшего воздух. Мама, с безупречной прической, каждый локон которой казался намертво зафиксированным, с механической точностью наполняла тарелки, словно выполняя обязательный ритуал. Отец, одетый в дорогую, идеально выглаженную рубашку, погрузился в экран планшета, поглощенный новостным потоком, словно пытался спрятаться за ним от реальности. А я, сидя напротив, чувствовала себя чужой в этом идеальном мире. Вилка бессильно ворошила листья салата, отражая в своей зеркальной поверхности лишь мою тоску и ощущение неприкаянности. В этом благоухающем уюте я ощущала себя запертой в золотой клетке, где вместо свободы царили правила и ожидания.

— Мам, я не знаю как мне тут жить... Мне сейчас очень тяжело. – я решила нарушить гнетущую тишину и подала голос.

Мама отложила ложку и обратила на меня внимание, в то время как папа продолжил листать новостную ленту.

— Я не чувствую себя здесь своей. Я скучаю по всему... По пляжу, по друзьям, по нашему дому. По пробкам на улицах... – не унималась я.

— София, мы уже сто раз обсуждали. Это теперь наш новый дом. Мы здесь скоро обоснуемся. Отец вложил большие деньги в это место. – мама поставила тарелки на стол, ее глаза излучали усталость.

— Но я не хочу, чтобы это был мой дом! Я не выбирала это место. Я хочу вернуться к своей жизни. Почему вы не можете этого понять?

— София, хватит! Мы сделали все возможное, чтобы у нас был хороший дом. Здесь есть все, что нужно для комфортной жизни. Ты должна быть благодарна за это. Нельзя все время жить прошлым. Нужно смотреть вперед. – мама резко оборвала меня, из-за чего навернулись слезы.

— Благодарна? За что? За то, что меня вырвали из привычной среды? За то, что я здесь одна, как в клетке?

Отец наконец отложил планшет и подошел к столу. В его взгляде была заметна смесь раздражения и властности.

— София, прекрати драму. У нас тут прекрасный дом, отличный район. У тебя все есть, чего еще тебе нужно? У тебя будут новые развлечения, новые друзья. Дай этому месту шанс.

— Мне нужна моя жизнь. Мои друзья, мои интересы. Я не могу просто взять и заменить все это на... на роскошь и скуку! Что мне делать здесь, целыми днями сидеть дома и любоваться дизайнерским ремонтом? Мне не нужны ваши возможности! Мне нужно чувствовать себя дома. Я хочу, чтобы меня понимали, а не заставляли быть благодарной за что-то, что я не просила.

— Жизнь - это не всегда то, чего ты хочешь. Иногда нужно делать то, что необходимо. Мы приняли это решение для всей семьи, и ты должна его принять. Перестань жаловаться и начни строить свою жизнь здесь. – отец подошел ко мне ближе, его голос стал тихим, но еще более грубым.

— Пап... – я безумно боялась его, когда он был в гневе. Я встала из за стола и подошла к маме, надеясь на защиту.

— И запомни, будь добра, еще кое что. Мы – акулы. Никогда. Слышишь? Никогда не приближайся к живцам. У них свой мир, у нас свой. Ты поняла?

Я потрясла головой и выскочила из кухни. В голове таились многочисленные вопросы. Акулы, живцы? Что это? И почему отец так яростно желает остаться именно здесь?

по правде говоря, боялась создавать тгк, долго думала над этим, но все же осмелилась:
@whoisthatsasha
посиделки с сашей (если не сможете найти по ссылочке)
буду делиться там дальнейшими развитиями событий в своих фанфиках, а также показывать свою личную коллекцию книг и рассказывать, рекомендовать, читать <3