Глава 2.
Я посмотрела на своё отражение в мутном зеркале. Бледное, осунувшееся лицо, синяки под глазами, свидетели бесконечных бессонниц, волосы, вечно торчащие как попало.
— Ну, Кайя, давай, соберись, – прошептала я, почти беззвучно. Это был мой единственный шанс.
Я открыла старый шкаф. Там висело одно-единственное платье. Тёмно-синее, простое, купленное когда-то бабушкой "на выход". Оно было немного тесновато в плечах, давило, но выбора не было. Я надела его, чувствуя себя неловко, словно натянула чужую, съёжившуюся кожу.
Потом принялась за макияж. Стрелки. Все эти блогеры так легко их рисуют, а у меня руки дрожали. Первая стрелка вышла кривой, вторая – ещё хуже.
— Да какого хрена! – прорычала я, швыряя карандаш на стол. Собственное отражение, этот чёртов карандаш, вся эта нелепая ситуация — всё начало бесить. Я чувствовала, как внутри закипает привычная ярость. Но заставила себя глубоко вдохнуть. Нет. Сегодня не время для срыва. Я стёрла всё, что нарисовала, и просто накрасила ресницы, решив, что так будет лучше.
Я выскользнула из квартиры, чувствуя себя странно – одновременно натянутой струной и до чертиков напуганной. СуперМакс прислал адрес. Это оказалась какая-то забегаловка на окраине, куда я сроду не заглядывала. Длинное, низкое здание с облупившейся вывеской.
Внутри было ещё хуже, чем снаружи. Засаленные скатерти на столах липли к пальцам, оставляя ощущение жира. Запах чего-то жареного, прогорклого масла и дешёвого пива висел в воздухе, въедаясь в одежду, в волосы, в самую кожу. В углу стояли грязные кеги, из которых, казалось, и наливали это пойло. Музыка орала из старых колонок, заглушая голоса, делая разговор невозможным. Мой нос поморщился от отвращения.
Он сидел за столиком у окна, развалившись на стуле. "СуперМакс". На вид ему было не "двадцать с небольшим", как он трещал в игре, а все сорок, а то и больше. Лицо помятое, с мешками под глазами, волосы редкие и сальные. И, твою мать, на безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо. Он даже не удосужился его снять.
— Кайя? Привет! – он растянул губы в улыбке, которая показалась мне омерзительной.
Я подошла, чувствуя себя так, словно меня окунули в ведро с помоями. Моя обычная колкость испарилась, словно её и не было. Я стояла, как дура, не зная, как себя вести. Как мне поступить? Просто развернуться и уйти?
— Присаживайся, – он махнул рукой на стул напротив.
Официантка принесла две кружки пива, поставив их на липкую скатерть. Я даже не притронулась к своей. Макс начал говорить. Его голос был скрипучим, а шутки — такими пошлыми, что хотелось немедленно отмыться.
— Девки нынче пошли… — он хохотнул, отпив большой глоток из кружки. — Сами на шею вешаются. Вот, на днях, одна…
Он растягивал слова, пересказывая какую-то грязную историю о своей работе и очередной "бабе". Я сидела, сжавшись, почти не дышала, пытаясь буквально стать невидимой.
Потом его рука скользнула под стол. Я почувствовала, как его пальцы касаются моего колена, поднимаются выше. Моё сердце заколотилось в груди, как пойманная птица. Отвращение, страх, ярость – всё смешалось в один ком. Прикосновение было до боли знакомым, оно обжигало, воскрешая в памяти те липкие, омерзительные касания папаши, от которых до сих пор выворачивало наизнанку.
— Ну что ты, детка, расслабься, – прошептал он, и его голос был таким же липким, как его пальцы. Он подался вперёд, пытаясь поймать мой взгляд, и его дыхание, с привкусом пива и несвежего табака, обдало меня.
И тут что-то во мне сломалось. Хрупкая надежда, что я так берегла, рассыпалась в прах, превратилась в острые осколки. Я вскочила со стула так резко, что кружка с пивом на столе опрокинулась, и жёлтая пена потекла по засаленной скатерти.
— Да пошёл ты к чёрту! – выкрикнула я, и мой голос прозвучал хрипло, но с такой силой, что он вздрогнул, отшатнувшись.
Я выбежала из этой проклятой забегаловки, не оглядываясь. Я бежала по улицам, не разбирая дороги, чувствуя, как слёзы смешиваются с ветром на лице, холодные и жгучие одновременно. Разочарование, обида, ярость – они душили меня, не давая дышать. Я бежала к морю, к своему единственному убежищу, к своему единственному другу.
Ветер усиливался с каждым моим шагом, словно вторя моей внутренней буре. Небо потемнело, наползали свинцовые тучи, волны бились о берег с нарастающей силой, предвещая шторм. Я добежала до самой кромки, где песок уже был мокрым от долетающих солёных брызг, ноги подкосились, я упала на колени, и, не сдерживаясь, закричала в бушующую воду, в этот бескрайний, равнодушный мир:
— Мне… Слышишь?! Мне всё надоело! До чёртиков! Я устала! Устала быть одна! Мне нужна рука! Чья-то сильная рука, чтобы ухватиться! Чтобы меня защитили! Стали опорой! Просто по-настоящему полюбили! Кто-то, кто смог бы отомстить за меня этому проклятому, мерзкому миру, который только бьёт и топчет!
Мой крик растворился в реве ветра и грохоте волн. Я продолжала кричать, пока горло не заболело, пока лёгкие не начали гореть. Я лежала на мокром, холодном песке, дрожа от отчаяния, и чувствовала, как море вокруг меня начинает меняться. Оно не просто шумело — оно отвечало. Его воды бурлили, словно в них пробуждалось нечто тёмное, древнее и очень, очень сильное, отзываясь на каждую мою боль, на каждую каплю ярости.
***
Я проснулась в своей кровати, чувствуя себя так, словно меня переехал грузовик. Голова гудела, а тело ныло от холода и сырости, пропитавших меня на берегу. Колледж? Чёрт с ним. После вчерашнего "свидания" я не могла заставить себя даже встать, не то что притворяться, будто мне интересно, как правильно резать лук. Я останусь дома.
Я потянулась к старенькому ноутбуку, чтобы проверить сообщения, но значок отсутствия интернет-соединения заставил меня закатить глаза. Твою мать, забыла. Домашний интернет отключили за неуплату. Очередной привет от бабушкиных долгов. Я вздохнула и включила старый телевизор, надеясь найти хоть что-то, что отвлечёт от мыслей о вчерашнем ублюдке.
На местном канале, который ловил через еле различимые помехи, голос диктора вещал новости.
"...после ночного шторма, обрушившегося на побережье, спасатели обнаружили два изувеченных тела..."
Моё внимание тут же приковалось к экрану, замерло. Убийство? В нашем крохотном городе, где, казалось, все друг друга знают? Ещё и двойное!
"...тела были найдены на диком участке побережья, недалеко от старого маяка, по предварительным данным, эта часть пляжа в основном была редко посещаемой горожанами, так как эта зона запрещена для купания из-за частого возникновения водоворотов."
Мой желудок скрутило. Сердце пропустило удар. "Недалеко от старого маяка" – это было именно то место, где я обычно играла. Где я была вчера.
"...погибшие, предположительно, мужчины, получили травмы, характерные для нападения крупного животного. Однако, рядом с телами был обнаружен отчётливый след босой человеческой ноги, мужской. Полиция пока не даёт комментариев, но предупреждает жителей о возможном появлении маньяка в районе побережья. Ведётся расследование."
Я напряглась, вцепившись пальцами в край дивана. Нападение животного? След человеческой ноги? В том самом месте, где я кричала, чтобы кто-то отомстил за меня этому миру?
— Да ну, на хрен, – прошептала я, пытаясь отбросить эту мысль. Это просто совпадение. Шторм, дикий берег, мало ли что там могло произойти. Моё отчаяние вчера было просто… отчаянием. Ничего больше.
Я встала, чувствуя, как по телу пробегает дрожь. Пошла в комнату, достала скрипку. Единственное, что могло заглушить этот нарастающий гул в голове. Я прижала её к плечу и начала играть. Мелодия лилась сама собой – грустная, протяжная, полная той же тоски, что и вчерашняя. Чувство одиночества снова нахлынуло, обволакивая меня с головы до ног. Я была одна, совершенно одна в этом дерьмовом мире.
Мой взгляд упал на телефон. Мобильный интернет слабо, но работал. Я открыла переписку с "СуперУродом", прокрутила вверх. Его "Привет, Кайя", его дурацкие смайлики, его приглашение. И мои наивные, полные надежды ответы. Внутри меня снова закипела ярость. Ненависть к нему, к его лжи, к тому, как он посмел так со мной поступить.
Я сделала скриншоты всей нашей переписки. Кроме умения играть на скрипке и выживать на копейки, у меня была ещё одна, довольно полезная способность – находить то, что люди хотят скрыть. Развившаяся за годы, когда приходилось выискивать крупицы правды за пьяными обещаниями родителей.
Через десять минут я нашла его настоящую страницу. Роберт. И его жену. Милая, улыбающаяся женщина на фото. Мои пальцы дрожали, когда я набирала сообщение.
"Здравствуйте. Извините, что беспокою. Просто хотела сообщить, что ваш муж, Роберт, известный как СуперМакс в интернете, приглашал меня на свидание. Возможно, вы не в курсе его увлечений. Прилагаю скриншоты нашей переписки."
Я отправила. Чувство удовлетворения смешалось с какой-то гадкой пустотой. Я ждала. Ответ пришёл почти сразу.
"Ты, шлюха! Очередная, кто пытается разрушить мою семью?! Я знаю, что он мне верен! Иди к чёрту со своими фальшивыми скринами! Я тебя найду, сучка!"
Мой мир взорвался.
— Да как же меня всё это достало! – выкрикнула я в пустую комнату, где голос эхом ударился о стены. Эта женщина, которая защищает своего лживого, мерзкого мужа. Эти люди, которые смеются над тобой, топчут тебя, а потом ещё и обвиняют!
Я заблокировала её. Заблокировала обе страницы Роберта. Написала пост в своей соцсети, которую никто не читал: "Твое лицо, когда на том месте, где любишь поиграть на скрипке в одиночестве, находят два трупа."
Я посмотрела на написанное. И тут же удалила.
— Да кому вообще это может быть интересно, – пробормотала я. Никому. Мой мир был только моим. И мои проблемы – тоже.