Приключения Джона

Прошла неделя после истории с могилой. Джон стал местной знаменитостью, окружённыlй двойственной славой. Одни смотрели на него с уважением, другие — с подозрением. Кошмар о человеке в чёрном не возвращался, однако его место заняло другое навязчивое ощущение — будто в этом сонном городке под поверхностью скрывается ещё много боли, которую никто не хочет замечать.
Шанс спастись от нещадного солнца появлялся, только если добежать до реки на окраине. Джон отправился туда, надеясь найти хоть каплю прохлады и наконец-то оправиться от той истории с дядей Энни. С самого утра в голове крутился навязчивый, рождающийся ритм, отдающийся в висках мощным битом, и обещающий оформиться во что-то большое — во что-то вроде «Feel Invincible». Он гудел в крови, не давая сосредоточиться, и Джон надеялся, что прогулка поможет этому хаосу обрести форму.
Река окутала всё густой влагой, пропахшей тиной и горячим камнем. Стрекозы с сухим треском проносились над водой, отражавшей голубое небо. Идиллию нарушали только грубые голоса. Джон узнал их сразу даже сквозь наушники. А потом послышался и сдавленный, испуганный ответ. Джон ускорил шаг и увидел знакомую картину. Джекоби и трое его прихвостней окружили щуплого парня в очках и с потрёпанным блокнотом в руках. Тот прижимал к груди какой-то толстый блокнот, словно щит.
— Ну что, Таракан, решил проветриться? — издевался Джекоби. — Или ищешь, где бы спрятать свои сопливые стишки?
Джон уловил движение за кустами. Картина предстала до боли узнаваемой: трое парней из «шайки» плотным кольцом окружили тощего паренька в мешковатой футболке с потёртым логотипом. Тот, кого они называли Тараканом, прижимал к груди потрёпанный чёрный блокнот, словно это последняя надежда. Скованный ужасом, он не отрывал лица от земли. Один из дружков Джекоби дёрнул за ремень рюкзака, и парень едва удержал равновесие на краю скользких досок причала.
— Эй, Джекоби! — крикнул рокер, снимая наушники. — Ещё не надоело всех донимать?
Джекоби медленно обернулся. Увидев Джона, его черты расплылись в ехидной ухмылке.
— Тебя я вообще не звал, похоронных дел мастер, — хулиган сделал шаг вперёд, его дружки обошли их с флангов, отрезая путь к отступлению. Он окинул Джона и бледного парня тяжестью своего откровенного презрения. — Что, могилы копать надоело, решил на речке десант высадить? Может, и тебе стоит окунуться?
Джон игнорировал его, глядя на «Таракана». Парня охватывала паника. И тут он заметил детали. На потрёпанной футболке красовался знакомый логотип — стилизованный таракан и надпись «Papa Roach». В его руках он увидел не блокнот, скорее всего, исписанный нотами и текстами песен. И ручку, зажатую в белых от напряжения пальцах.
Мысль щёлкнула в голове Джона. Таракан... Papa Roach... Их вокалиста зовут Джекоби Шэддикс. И этого парня дразнят Тараканом из-за любви к группе, а главного забияку зовут Джекоби. Ирония представлялась слишком идеальной и глупой со стороны хулиганов.
И сквозь этот хаос имён и музыки прорвался тот самый навязчивый ритм, наконец обретая смысл. Слова, которые он не мог поймать с утра, вдруг сложились в жёсткую, уверенную строчку: «Target on my back. Lone survivor lasts...». Он смотрел на пропитанное злобой выражение Джекоби и на испуг Коди, и понимал — это и есть та самая песня.
— Papa Roach? — спросил Джон, кивая на его футболку. — Неплохой выбор. Хотя лично я больше по Skillet.
Глаза парня за очками внезапно оживились, на секунду в них мелькнуло удивление и проблеск интереса, прежде чем страх снова накрыл их.
— Scars... — пробормотал он почти неслышно.
— Что-что? — переспросил Джекоби, смотря на них, как на инопланетян. — О чём вы, чёрт возьми, трёте?
— «Scars» — это их хит, для особо одарённых, — не отрываясь от парня, пояснил Джон. — Слушай, как тебя?
— К-коди, — выдавил тот.
— Я Джон. Вижу, ты разбираешься в хорошей музыке. Слушай, я в баре играю в эту пятницу. Может, заглянешь? Может, заглянешь? Просто посидеть, послушать. Живое звучание — это совсем другое дело.
Джекоби фыркнул. Его терпение лопнуло. Его игнорировали, а эти двое болтали о какой-то непонятной ему фигне.
— Кончайте трепаться, чокнутые! — рявкнул он и рванулся вперёд, направляясь прямо к Коди, чтобы толкнуть его в воду.
Воздух на мгновение застыл, наполненный лишь шелестом листьев и тяжёлым дыханием Джекоби. Он сделал резкий выпад, намереваясь толкнуть обоих. Но Джон не терял бдительности. Он не стал уворачиваться или кидаться на него с кулаками. Вместо этого он мгновенно среагировал — подставил подножку наступающему Джекоби. Тот, не ожидая такого, с глухим всплеском и воплем рухнул в реку.
Наступила мгновенная тишина, нарушаемая только его барахтаньем и бранью. Его дружки застыли в немом ступоре. Джон, не обращая на них внимания, подобрал с земли выпавший в суматохе блокнот и протянул его парню. Джекоби, не ожидая такого простого манёвра, с глухим «бух» и фонтаном брызг рухнул в мутную воду. На секунду воцарилась тишина, нарушаемая только его бешеным всплёскиванием.
— Держи. Всё нормально.
Парень молча, почти одним агрессивным рывком выхватил блокнот и снова прижал к груди, как панцирь. Его глаза, увеличенные стёклами очков, мерили Джона полным недоверия и страха. Он не ответил ни слова, только тяжело дышал.
— Эй, Джекоби! — громко бросил Джон. — Ты в курсе, что ты тёзка фронтмена группы, которую ты сейчас тролишь? Джекоби Шеддикс из Papa Roach. Или твои познания в музыке ограничиваются кричалками на три буквы?
— Ты... ты мне... заплатишь за это, ублюдок! — просипел Джекоби, плескаясь в воде и пытаясь вылезти. — Я тебя в твоей же могиле закопаю! Ты вообще понимаешь, с кем связался?
— Бежим! Не оглядывайся! — крикнул Джон, чувствуя, как тонкая рука Коди судорожно сжимает его запястье. Парень бежал, неестественно раскачиваясь, его дыхание испуганно свистело. Казалось, он вот-вот споткнётся о собственные ноги.
Пыльная тропинка, убегающая от реки, взметнулась за спинами Джона и Коди облаком рыжего песка. За спиной нарастал гвалт: дикая ругань Джекоби, захлёбывающаяся водой, тяжёлая топотня и крики его дружков, ринувшихся вытаскивать своего предводителя из мутной воды.
— Я с тобой не закончил, Таракан! — прорычал он вслед, и каждое слово звенело ледяной, неподдельной злобой. — И с твоим телохранителем тоже! Это тебе не на кладбище геройствовать!
Джон тащил парня за собой, как буксир неуклюжую лодку. Он слышал, как сзади кто-то тяжко шлёпнулся в воду, споткнувшись о корягу, и раздался новый взрыв мата — видимо, один из «спасателей» присоединился к своему боссу. Эта картина на секунду мелькнула в голове Джона, и он едва не фыркнул, но сжал зубы, экономя воздух.
Ребята свернули в переулок между двумя покосившимися ивами, где пахло листьями и прижались к прохладному, шершавому стволу. Джон высунулся из-за укрытия, оглядываясь на дорогу. Никого. Только вдали, у реки, ещё слышались отголоски перепалки.
— Кажется, оторвались, — выдохнул он, оборачиваясь к Коди.
Тот стоял, сгорбившись, всё так же прижимая к груди свой блокнот. Его плечи ходили ходуном, а по стёклам очков скатывались капли пота. Он не смотрел на Джона, а уставился куда-то вниз, в трещины на земле.
Их разделяла стена из звенящего молчания, заряженная адреналином. Джон отряхнул ладони об серые рваные джинсы, стараясь дышать ровнее. Коди не сдвинулся с места, точно загнанный зверёк, готовый в любой момент рвануть прочь.
— Эй, всё кончилось. Они уплыли, в прямом и переносном смысле, — спокойно сказал Джон. — Ты в порядке?
Коди ограничился кивком, не поднимая глаз. Он замер, вцепившись в блокнот так, что плечи поднялись и застыли в жёсткой, неестественной линии.
— Слушай, насчёт бара... — начал Джон, но тут же запнулся, видя, как парень съёжился. Он понял, что любое давление сейчас будет ошибкой. — Ладно. Забудь. Просто... если захочешь куда-то выйти, где тебя точно не достанут, это бар «У Скотти». Хозяин — мужик что надо, он таких, как Джекоби, выгоняет, если они начинают драку. Просто имей в виду.
Проводив его исчезающую вдали фигуру, Джон вздохнул. В голове зазвучал назойливый, отчётливый ритм, эхо недавней стычки. Что-то мощное, с тяжёлым басом и взрывным припевом. You make me feel invincible... Он почувствовал знакомое покалывание в кончиках пальцев — тело уже требовало музыки, чтобы переработать эту энергию.
Он решил направиться в бар. Скотти разрешил ему приходить днём, когда заведение пустовало, чтобы репетировать. Бабушка после истории с помощью дочке шерифа не так сильно наказывала Джона и давала ему относительно свободу, понимая что он всё равно не будет слушать её приказы. По дороге пыль вздымалась из-под грубых подошв его ботинок и оседала на потёртом кожаном клатче. Солнце припекало макушку, и он уже пожалел, что не надел кепку.
И вот он увидел её. Энни стояла у входа под вывеской, прислонившись к выцветшей деревянной стене и задумчиво потягивая через соломинку что-то розовое из пластикового стаканчика. Лёгкий ветерок играл её рыжими прядями, выбивавшимися из небрежного пучка. На этот раз её прежний образ из вычурного винтажного платья сменила лаконичность простых джинсовых шорт до колен и бледно-фиолетовой футболки с цветастым принтом. Она выглядела... проще. И от этого ещё более настоящей.
Услышав его шаги, она подняла взгляд. В её зелёных глазах мелькнуло что-то сложное — намёк на улыбку, тут же прикрытый привычной маской скепсиса.
— Ну, здравствуй, местный защитник, — поздоровалась она, отставив стаканчик. — Успел кого-нибудь спасти сегодня? Или кладбища пока не в почёте? Про уже тебя слухи ходят разные, знаешь ли...
Джон усмехнулся, останавливаясь перед ней.
— Привет, петушиная чёлка. Нет, рыть могилы пока в планах не было. Но реку проверил... Джекоби решил там искупаться. С моей помощью.
— Опять? Тебе что, делать нечего, кроме как искать приключений на свою задницу? — Энни сердито вскинула бровь.
— Он травил какого-то парня. Из-за музыки, представляешь? — Джон прислонился к стене рядом с ней, чувствуя тепло старого дерева сквозь ткань футболки. — Зовут Коди. Ты его знаешь, наверное.
— Таракана? — Энни кивнула, и её обычная манера говорить сменилась на что-то, похожее на жалость. — Знаю. Он... социофоб. Лютый. Живёт с мамой, почти не выходит из дома. Джекоби и его компания его как козла отпущения держат. Бесполезно жаловаться — он всё отрицает, отказывается говорить. Боится ещё больше проблем навлечь.
— Я его пригласил сюда, сегодня вечером, — пожал плечами Джон, глядя прямо перед собой на пустынную улицу.
Энни рассмеялась, выраяжая лишь мягкое недоумение, обходя стороной злобу.
— Ты с ума сошёл? Я же говорю, никуда не ходит. Тем более один. Тем более вечером. Ты... — она замолчала, внимательно посмотрев на него. — Ты правда надеешься, что он придёт?
В этот момент скрипнула дверь, и из бара вывалился сам Джекоби. Весь мокрый, рыжие волосы растёпаны, а майка прилипла к телу, как вторая кожа. Он увидел их, и его лицо исказилось гримасой чистейшей ненависти. Он направился к ним, тяжёлой походкой, сжимая и разжимая кулаки.
— Эй, рокер, — прохрипел он ядовито. — Хороший трюк у реки. Очень смешно.
Джон медленно выпрямился, принимая непринуждённую, но готовую к чему угодно позу.
— Всегда рад развлечь публику, Джекоби. Остыл, кстати?
Тот проигнорировал колкость, останавливаясь в паре шагов. Он прищурился.
— Слушай сюда, могильщик. Ты тут все ходишь и геройствуешь, спасаешь девочек и лузеров. — Он плюнул на пыльную землю. — Может, хватит рыть ямы под других и займёшься своей жизнью? А то я смотрю, ты быстро тут со всеми знакомишься. Слишком быстро. Как бы тебе самому не поплавать с привязанным к ногам бетонным блоком. У нас река глубокая, и течение сильное. Проверим, вынырнешь ли ты обратно, как в прошлый раз?
Угроза несла в себе нечто большее. Она стала отсылкой к той ночи у могилы, намёк на то, что история с Артуром известна всем, и каждый пересказывает её по-своему, как говорила Энни. И в этой версии Джон превратился уже не в героя, а в какого-то могильного стража, питающимся чужими скелетами в шкафу.
Джон почувствовал, как по спине пробежал холодок, при этом внешне сохраняя абсолютную невозмутимость.
— Спасибо за заботу о моём досуге, — он словесно отразил угрозу. — Но я на сегодня уже планы на вечер наметил. Завтра музыкальный вечер, знаешь ли, нужно репетировать. Может, и тебе стоит прийти — грязь смыть и мозги проветрить. Или для тебя и то, и другое — неподъёмная задача?
Джекоби издал нечто среднее между фырканьем и рычанием. Он посмотрел на Энни, которая наблюдала за ними со спокойствием статуи, но с гневными искорками в глазах, потом снова на Джона.
— Ты играешь с огнём, городской. И тебя тут никто не будет искать, если ты внезапно исчезнешь. Помни об этом.
Он развернулся и ушёл, оставив после себя тяжёлое, наполненное злобой молчание.
Энни выдохнула, не осознавая, что задержала дыхание.
— Боже, он совсем спятил. Его отцу нужно бы уже...
— Да забей, — перебил её Джон, хотя и сам напрягся. — Псов всегда тянет на лай, когда они на цепи сидят. Пойдём внутрь, мне надо к звуку привыкнуть.
Он потянулся к ручке двери, однако Энни мягко коснулась его руки, заставив остановиться.
— Джон, ты правда будь осторожен. Он... он не шутит. После истории с дядей мнения о тебе разделились. Для кого-то ты герой, а для кого-то — опасный выскочка, который лезет не в своё дело.
Джон посмотрел на неё, и в его глазах вспыхнул тот самый знакомый огонёк — упрямый и безрассудный.
— А я разве не такой и есть? — он непринуждённо рассмеялся. — Моё дело — музыка. А всё остальное... само прилипает. Или приплывает, как некоторые.
Он толкнул дверь, и изнутри на них пахнуло прохладой, пахнущей старым деревом, пивом и слабой надеждой. Джон шагнул внутрь, навстречу тишине, которой вот-вот суждено взорваться громом. Он чувствовал это кожей. Завтрашний вечер обречён стать особенным. Иного не дано.
Местные парни, которые составляли ему мелодию из барабанов, баса и гитары уже ждали. За последнюю неделю они разучили пару самых простых риффов из репертуара Skillet — Джон дал им послушать треки и расписал партии.
— Мои ребята, — указал на них Скотти. — С тех пор как ты тут впервые сыграл, они только тем и заняты, что пытаются твоих Skillet выучить. Получается, прямо скажем, так себе. Но стараются.
Джон прислушался. Несмотря на корявость звука, он узнавал собственные аранжировки.
«Значит, они хотя бы знакомы с материалом», — с облегчением подумал он. Этого должно быть достаточно.
— Ну что, продолжаем «Hero»? — спросил басист, настраивая инструмент.
— Позже, — отмахнулся Джон, находясь под впечатлением от утренних событий и угрозы Джекоби. — Давайте вот это, — он взял у Мэтти гитару и наметил начальный рифф, поскольку знал все песни Skillet наизусть...

***

На следующий вечер бар «У Скотти» гудел, как растревоженный улей. Пространство бара наполнилось вязким сиропом, сваренным из ароматов духов, пота и древних досок. Казалось, весь городок пришёл посмотреть на «того самого парня с кладбища». Джон, стоя за кулисами импровизированной сцены, перебирал струны гитары, стараясь заглушить гул в собственной голове. В висках стучало: Target on my back. Lone survivor lasts...
Он быстро осмотрел зал. Он увидел Энни — она сидела за стойкой с отцом, шерифом, который смотрел на него с тяжёлым, нечитаемым выражением. Увидел Скотти, который деловито протирал стаканы, но время от времени поворачивался к нему с ободряющим жестом.
Но сегодня к привычной атмосфере примешивалось что-то новое — едва уловимое напряжение, шёпот, пробегающий по залу ещё до того, как Джон вышел на сцену. Джекоби поработал на славу: ядовитые семена сплетен — уже давали всходы в ухмылках некоторых посетителей.
— Его отец сдал сюда, потому что он буйный и с ним справиться не могли, — Энни, сидевшая возле стойки Скотти, уловила возню за соседним столиком.
— Говорят, он и есть причина всех бед, что начались в городе, — услышал Скотти с противоположного конца от стойки.
Они переглянулись и поняли, чья это работа. Энни не сомневалась в Джекоби и его способностях и знала, что восстановить репутацию в городке очень проблематично, однако она увидела Джона, выглядывавшего из-за кулис и знаком сказала ему «всё нормально, не обращай внимания».
Вместо дружелюбного любопытства в публике царила настороженность. И тогда Джон заметил их.
Они не вошли внутрь. Три массивные фигуры — Джекоби и его прихвостни стояли в распахнутом дверном проёме, заложив руки в карманы, блокируя выход. Но это было не главное. Главная персона сегодняшнего вечера сидела в самом тёмном и дальнем углу слева от сцены. Бледное, испуганное лицо Коди, прижатое к стене. А за его спиной — один из шайки Джекоби. Он не трогал его. Он просто стоял там, как тюремный надзиратель, ухмыляясь и время от времени постукивая костяшками пальцев по стеклу прямо рядом с Коди. They got me in their sights.
Джон вышел на сцену, в баре послышались редкие, скупые хлопки, он почувствовал, как ярость закипает у него в груди, и его пальцы сжали гриф так, что кости побелели. No surrender, no. Trigger fingers go.
— Ну что, рокер, начинай своё шоу, — громко, на весь зал, крикнул Джекоби из дверного проёма и залился смехом. — Мы тут все ждём. Особенно твой новый фанат, — он кивнул в сторону окна.
Смешки в зале стихли. Все обернулись, увидели Коди и его «сопровождение». Воздух наполнился напряжённым, нездоровым любопытством.
Джон кивнул барабанщику. Тот отсчитал, и рокер ударил по струнам. Звук прорвался резкий, злой, полный ярости. Он начал петь, не сводя глаз с Коди. Он пел о мишени на спине, об одиноком выжившем. Каждое слово адресовано Джекоби.

Target on my back
Lone survivor lasts
They got me in their sights
No surrender, no
Trigger fingers go
Living the dangerous life

Но его ритм в этот раз сбивался. Он видел, как Коди съёживается под взглядами, как он пытается встать и уйти, но один из дружков Джекоби его грубо толкает обратно к его столику.

Hey, hey, hey
Everyday when I wake
I'm trying to get up, they're knocking me down
Chewing me up, spitting me out
Hey, hey, hey
When I need to be saved
You're making me strong, you're making me stand
Never will fall, never will end

Shot like a rocket up into the sky
Nothing can stop me tonight

Джон сбился на припеве. Он забыл слова, словно резко от перерезанного горла. В ушах стоял только собственный яростный стук сердца. Гитара онемела в его руках. Усилитель издал тихий шипящий вздох и затих. В баре воцарилась оглушительная, позорная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием динамиков.
Джон замер на сцене с открытым ртом, в котором застрял неспетый крик. Его руки беспомощно опустились. Микрофон упал от неожиданности, ударяясь об пол с диким писком, резавшим слух. В зале кто-то сдержанно хихикнул.
А потом из дверного проёма раздался одинокий, громкий смех Джекоби.
— Ну что, могильщик? — язвительно крикнул он, прорезав тишину. — Твоя музыка померла? Или ты сам её в могилу свёл?
Несколько его прихвостней и пара местных, уже поддавшихся сплетням, громко захохотали. Джон почувствовал, как по щекам ползёт раскалённая лава унижения. Он видел, как Коди глубже ушёл в себя, превращаясь в невидимый силуэт, пытаясь исчезнуть или раствориться. Видел, как Энни зло сверкнула глазами в сторону Джекоби. Это фиаско, оглушительный провал.
— Что, Джекоби! — её неожиданный возглас прервал тягучее молчание. — Боишься, что его музыка круче, чем твои жалкие попытки кого-то запугать? Так и есть!
Он видел всё это, и мир словно замедлился. Он видел ухмылки, страх, насмешки. И в этот миг полного провала, в этой оглушительной тишине, в его голове зазвучал тот самый навязчивый ритм. Чистый, ясный, мощный. Барабанная дробь. Рёв гитары. Nothing can stop me tonight!
Тишина длилась всего три секунды. Потом Джон сделал шаг вперёд, к самому краю сцены, подобрал с пола упавший микрофон, поднёс его к губам и обрушил на оглушённый зал не песню, а чистый, сырой, разъярённый крик. Крик, который тут же оформился в слова припева. А капелла.

YOU MAKE ME FEEL INVINCIBLE!
EARTHQUAKE, POWERFUL!
JUST LIKE A TIDAL WAVE!
YOU MAKE ME BRAVE!

Обнажённый и подлинный — так звучал его голос без усилителей и эффектов. Он рвал глотку, в его жилах горел адреналин. Он орал эти слова, бросая их прямо в лицо Джекоби, в лицо всем сомневающимся. Это сложно назвать пением. Скорее, разразился вызов. Заряд мощи прокатился по залу, заглушив моментально все смешки.

YOU'RE MY TITANIUM!
FIGHT SONG, RAISING UP!
LIKE THE ROAR OF VICTORY IN A STADIUM!

И в этот момент Мэтти, молодой басист местной группы, с которым Джон дольше всего возился, разучивая басовую линию той самой «Hero», молча рванулся вперёд. Он первым увидел злополучный шнур, валяющийся на полу, — кто-то из ребят Джекоби «случайно» задел его ногой. Вспомнив, как Джон часами терпеливо показывал ему аккорды, не называя лузером, он втыкнул вилку обратно в гнездо с яростным:
— Давай, Джон! Мы ещё не закончили!
Звук ударил, как взрыв. Усилитель взревел, гитара завыла, и Джон, не сбавляя темпа, ворвался в соло, и от паузы не осталось и следа. Теперь зал слушал его. Все. Сомнения сметены этой грубой, животной силой. Он впаял в этот звучащий хаос последнюю строчку припева, и его голос, теперь усиленный, сотрясал стены:

WHO CAN TOUCH ME CAUSE I'M...
I'M MADE OF FIRE!
WHO CAN STOP ME TONIGHT!
I'M HARD WIRED!
YOU MAKE ME FEEL INVINCIBLE!

Джекоби, бледный от злости, с силой оттолкнул столик и выбежал из бара, хлопнув дверью. Его компания неуверенно потопталась на месте и потянулась за ним.
Концерт сорван. Но бой выигран.
Когда отзвучал последний аккорд и Джон, тяжело дыша, поставил гитару, подойдя к стойке. Она держала в руках тот самый розовый безалкогольный коктейль. Девушка смотрела на него с тем самым знакомым смесью насмешки и восхищения.
— Ну что, — сказала она, поднимая стакан. — За то, что ты сегодня чудом не облажался окончательно.
— Находчиво, парень. Очень находчиво. Из таких моментов легенды делаются, — он налил стакан колы, и Джон опустошил его залпом, чокаясь с Энни бокалами, прежде чем Скотти успел сказать: — Это за счёт заведения.
Потом Скотти кивнул в самый тёмный угол зала, где пустой столик всё ещё стоял, как памятник чьему-то страху.
— А где паренёк, что сидел тут весь вечер? Тот, с блокнотом. Ушёл, что ли? По-моему, он на тебя смотрел, как на мессию, когда ты без музыки орал. Новый участник твоего фан-клуба? С виду не скажешь, что выдержал бы твой «рёв».
Джон обернулся. Угол пустовал. Коди исчез так же тихо, как и появился. Но на стуле осталась лежать его потрёпанная тетрадь с нотами. Он не убежал от страха. Он, возможно, впервые, ушёл, оставив что-то своё позади.
Джон подошёл и поднял её. На первой странице корявым почерком выведено: «Scars. Наброски. Коди С.».
— Он ещё вернётся, Скотти, кажется, он кое-что забыл, — Джон взял тетрадь и, оглянувшись, нет ли поблизости Джекоби и его дружков, взял её и положил под косуху.